— Это как раз подходит для Уэст-Бенда.
— Должно быть, там было весело расти.
Я смеюсь.
— Весело — это не то слово. Уэст-Бенд… маленький.
— Как уютный и причудливый?
— Да, а ещё скучный и чопорный.
Она нарезает ещё овощей и смотрит вверх.
— Вы с Ноем голодны?
Чёрт, да.
— Я определённо голоден. — Я не добавляю часть о том, чего именно я хочу, но когда глаза Грейс встречаются с моими, выражение её лица говорит мне — она точно поняла, что я имел в виду.
— Я… — она краснеет и запинается. — Я купила кое-что в маленьком продуктовом магазинчике, который видела по дороге сюда. — Она смотрит на свой телефон. — В рецепте сказано, что блюдо рассчитано на четыре порции. Я должна удвоить ингредиенты?
— Мы же футболисты.
— Замечание принято. Значит, я должна увеличить их в четыре раза?
— Если ты не заметила, я не совсем маленький. — Я делаю паузу на мгновение. — Везде.
— Спасибо за разъяснение. — Грейс молчит, беря в руки огурец. Затем она останавливается в воздухе с огурцом в руке, и её глаза встречаются с моими. Да, она определённо думает о члене. Лицо девушки становится ярко-розовым, и она кладёт огурец обратно на столешницу.
Она снова прочищает горло.
— Итак, на какой позиции ты играешь?
— Где только захочешь. — Я снова улыбаюсь ей, и она бросает на меня злобный взгляд. — Ладно, ладно. Я корнербек. [прим.пер. Корнербек — левый или крайний правый защитник].
— Квотербек?
Я громко вздыхаю.
— Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, не так ли?
Грейс смеётся.
— Ничуть.
— Ты действительно ничего не знаешь о футболе?
— Я же сказал тебе, что нет!
— Что ж, я с удовольствием научу тебя нескольким приемам.
Она прикусывает нижнюю губу.
— Я знаю, что так и будет.
— Вообще-то, у меня есть один приём… — я замолкаю, слезаю с высокого стула и иду туда, где она стоит. Я так близко, что чувствую запах её духов — может быть, это её шампунь — чистый, лёгкий и цветочный. Грудь Грейс вздымается, давая мне возможность взглянуть через плечо на её декольте в рубашке.
— Эйден… — выдыхает она. Я не могу понять, произносит ли она моё имя в качестве предупреждения или потому, что хочет, чтобы я прикоснулся к ней.
— Этот приём начинается с того, что я задираю твою маленькую юбку. — Я скольжу руками вниз по девичьим бёдрам, натягивая хлопчатобумажную ткань, когда мои пальцы касаются её кожи. Когда я наклоняюсь к ней, мои губы почти касаются её уха, и Грейс издаёт стон.
Грёбанный стон.
Мой член тут же напрягается, что-то вроде своеобразного рефлекса. Я никогда раньше не становился твёрдым из-за звука. Я поднимаю юбку на её идеальную задницу.
Её идеальную, почти голую задницу.
Под юбкой у неё маленькие чёрные стринги. Я хочу сорвать их прямо сейчас. Вместо этого я кладу ладонь на её идеально круглое полушарие, прежде чем отвести руку и слегка шлепнуть её.
— Ты не посмеешь отшлепать меня, — шепчет она.
Я думаю о том, как именно она будет выглядеть согнувшись, пока я трахаю её сзади, и мой член пульсирует в ответ.
— Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы я наклонил тебя и скользнул своим членом внутрь тебя прямо сейчас, — шепчу я. Грейс тихо стонет, когда я произношу эти слова, мои губы так близко к её уху. — Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы я шлёпнул тебя по заднице, пока буду трахать.
— Эйден…
— Всё, что мне нужно сделать, это провести пальцами по твоему бедру, — мягко говорю я. — Если я протяну руку между твоих ног, обнаружу ли я, что твоя киска готова для меня?
Она издаёт разочарованный стон и извивается напротив меня, но не делает шаг назад.
— Скажи «да».
Она испускает долгий вздох.
— Эйден, я просто… нет. Я не могу сделать это с тобой и Ное…
Чёрт возьми, грёбанный Ной. Я слышу звук его шагов по полу, прежде чем замечаю его. Что за обломщик.
— Эй, Эйден, — зовёт он.
Грейс отскакивает от меня, как прыгун с шестом, оставляя меня с тем, что будет самым массивным случаем синих шаров в истории.
— Блядь. — Я хочу сказать «что», но вместо этого выходит именно это. Я сжимаю кулаки, пытаясь подавить своё раздражение Ноем, потому что последнее, чего я хочу, это чтобы он думал, что мешает мне — или ещё хуже, что у меня проблемы с набором очков с Грейс.
Ной ухмыляется и поднимает телефон.
— Пара черлидерш написала мне, что ищет тебя. Очевидно, они хотят сделать «Эйден-сэндвич». — Он использует воздушные кавычки. — Скажи своим интрижкам, чтобы они перестали мне писать.
— Я просто… эм… я сейчас вернусь, — говорит Грейс, практически выбегая из комнаты.
— Неужели? Фальшивый тройничок? Это всё, на что ты способен, Ной?
Он пожимает плечами.
— Рецепт мази для моей сыпи?
— Вот это было забавно.
— А ты не думаешь, что Эйден-сэндвич — это смешно? — спрашивает он, когда я вылетаю из комнаты.
*****
Мы втроём, в конце концов, так и не поужинали вместе. Грейс уходит, чтобы что-то сделать с кемпингом, оставляя свой салат наполовину законченным на столешнице. Кемпинг, очевидно, является предлогом, чтобы избежать того, что произошло между нами — и Ной застукал нас — поэтому я стучу в дверь её спальни позже вечером.
Когда девушка открывает её, то бросает на меня взгляд.
— Тебе не следует быть здесь.
— Я не пытаюсь залезть к тебе в трусики.
Грейс поднимает брови.
— Или ко мне под юбку?
— Так вот почему ты сейчас в джинсах?
— Сегодня — ранее — было…
— Не было никакого Эйден-сэндвича, — прерываю я её, прежде чем она успевает сказать что-нибудь ещё. — Эта штука с сообщением… Ной хотел отомстить мне за то, что я сказал, будто у него венерическое заболевание.
— Никаких болельщиц? — Грейс скрещивает руки на груди и делает серьёзное лицо, но по тому, как приподнимаются уголки её губ, я вижу, что она вот-вот улыбнется.
— Честное слово. Никаких болельщиц, никаких сэндвичей. Я пришёл, чтобы сказать тебе это. Вот и всё. И упомянуть, чтобы ты никогда больше не готовила ужин.
— Ты пришёл сказать, чтобы я никогда больше не готовила для тебя ужин? Как по-джентльменски.
— Ты можешь приготовить мне ужин в любое время, знаешь ли. Я просто сказал.
— Ты закончил?
Я ухмыляюсь.
— Не совсем. Где твои два сварливых стража?
— Они стараются держаться в тени. Они проверили дом, так что не похоже, что они должны быть размещены перед моей комнатой.
— Избавься от них.
— Прошу прощения?
— Ты когда-нибудь скрывалась от них раньше?
Её глаза широко распахиваются.
— Нет.
— Ни разу?
— Нет. Я никогда не делала ничего такого, ради чего мне пришлось бы от них скрываться.
— Ты никогда не делала ничего плохого? — дразнюсь я. — Я думал, что на прошлой неделе у тебя был кровати-трясущий, пальце-подгибающий секс.
Грейс закатывает глаза.
— Очевидно, это было неправдой.
— Очевидно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Я просто говорю, что если бы у тебя был секс со мной на прошлой неделе, ты бы не отправилась в поход.
— А где бы я была?
— В моей постели, разумеется. Потому что когда я трахну тебя, ты не сможешь выбраться из моей постели в течение недели.
— Когда ты меня трахнешь? — спрашивает она, приподняв брови.
— Да, когда. Просто для ясности.
Грейс громко выдыхает.
— Я не могу ничего иметь… ни с кем из вас.
— Потому что ты хочешь нас обоих.
Она прикусывает нижнюю губу.
— И мы оба хотим оказаться в твоих трусиках.
— Думаю, да, — шепчет она.
— Ты так думаешь? — спрашиваю я. — Нет, это факт. Мы определённо оба хотим оказаться в твоих трусиках. Поэтому я думаю, что довольно очевидно, что должно произойти.
— И что же?
— Я покажу тебе, что могу раскачать твой мир сильнее, чем Ной.
Она смеётся.
— Так вот почему ты хочешь, чтобы я скрылась от своей охраны? Чтобы ты мог перевернуть мой мир?
— Нет. Ты всё ещё сомневаешься. Я хочу, чтобы ты хотела меня так сильно, что будешь умолять меня трахнуть тебя.
Она качает головой и вздыхает.
— Никто не разговаривает со мной так, как вы с Ноем.
— Сладкая, если бы я сказал половину грязных вещей, которые приходят мне в голову, когда я смотрю на тебя…
Грейс поднимает руку.
— Я никуда с тобой не пойду, если ты не пообещаешь мне никаких шалостей.
— Я буду вести себя как настоящий джентльмен. Крест на всё пузо. — Когда она прищуривается, я закатываю глаза. — Ну же, давай.
Девушка усмехается.
— Ладно. Давай скроемся от спецслужбы.
— Ты ведёшь себя очень плохо, Грейс Салливан.
Мы смело выбегаем из боковой двери, расположенной рядом с тренажерным залом, и Грейс хихикает, пока мы бежим не слишком бесшумно за конюшню, а потом на луг.
— Куда мы направляемся?
— Тсс, болтушка, кто-нибудь тебя услышит.
Грейс шёпотом повторяет вопрос.
— Здесь внизу есть пруд. Из дома его не видно, но я заметил его вчера, когда катал детей на лошадях. Давай покидаем камушки.
— Я никогда не кидала камни.
— Какое ужасное, трагическое воспитание у тебя было?
— Я не знаю, — произносит Грейс. — Я также никогда не ходила в походы.
— Э-э, разве ты не устраиваешь такой поход с детьми каждое лето?
— Ну, я хожу с ними и занимаюсь повседневными делами — обычно это курсы лазания по канату, задания по созданию атмосферы доверия в группе и прочее… но всегда есть кто-то, кто должен оставаться в лагере, если они идут в ночной поход.
— Ты же это не серьёзно.
— Что? — взвизгивает Грейс. — Мне не нужно ночевать в палатке, чтобы помогать детям. Земля… жёсткая.
Я должен сказать себе, что если я не сосредоточусь на том, что она говорит, а не на том, что её задница выглядит так чертовски хорошо, то я буду тем, кто будет жёстким.
— Я так и знал, — говорю я ей.
— Что?
— Ты избалована.
— Я не избалована!
— Жёстко спать на земле?
— Так и есть. Ты собираешься утверждать обратное?
— Теперь ты скажешь мне, что никогда не ловила рыбу, не занималась грязелечением и не пила самогон.
— Ладно, теперь ты просто ведёшь себя как осёл. Ты уже знаешь, что мой ответ будет «нет» на всё это.
Я качаю головой в притворном разочаровании.
— Я выросла не в деревне! — протестует Грейс. — Я выросла в Денвере.
— Ты живёшь в Колорадо.
— Подожди, — говорит она. — Я много катаюсь на лыжах. Я определённо много каталась на лыжах во время учёбы в школе-интернате в Швейцарии. Это ведь на свежем воздухе, да?
— Сейчас ты делаешь только хуже, — говорю я ей.
Когда мы подходим к пруду, я стараюсь не отвлекаться на то, как выглядит её задница в этих джинсах, когда она наклоняется, чтобы поднять камень с земли.
— Как насчёт такого? — спрашивает она.
— Это камень не подходит. Тебе нужен такой, который будет скакать — тонкий и плоский. Наподобие этого. — Я держу в руках идеальный камень и демонстрирую его, наблюдая, как он скачет по поверхности воды. — Пять прыжков. Я мастер в этом деле.
Она смеётся.
— Ты мастер по киданию камней?
— У всех свои таланты.
— Это то, чем ты занимался, когда рос в Вест-Бенд?
— Я же говорил тебе, что в этом городе нечего делать. — Я протягиваю ей камень. — Попробуй его.
Она бросает его в воду, и он приземляется с громким бульканьем.
— Позорище.
— Может быть, кидание камней — это не твоё.
— О, заткнись. — Грейс молчит несколько минут, пока ищет камни. — Вы с Ноем давно дружите?
— Да.
Она молчит с минуту, поднимая другой камень и бросая его, наблюдая, как он шлёпается в воду.
— Я не хочу вставать между вами.
— Попробуй вот этот. — Я протягиваю ей плоский камень, двигаясь позади неё и беря её запястье в свою руку. Чёрт, она хорошо пахнет, и она ощущается так чертовски хорошо напротив меня. — Ты должна закрутить запястьем.
Я отпускаю Грейс, и она бросает камень. На этот раз он отскакивает дважды.
— Как тебе это, — выдыхает она.
— Ты не встанешь между нами.
Если только она сама не захочет встать между нами.
Откуда, чёрт возьми, взялась эта мысль?
Грейс оборачивается, всё ещё стоя рядом со мной.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю Ноя всю свою жизнь. Мы выросли по соседству. Наши мамы были лучшими подругами. Мы всегда были …
— Придурками? — она дразнится.
— Я хотел сказать «вместе», но придурки тоже подходит.
— Ваши семьи всё ещё близки? — Грейс отступает, наклоняясь, чтобы поднять очередной камень.
— Да, моя сестра Анни и я близки с его родителями. Мой отец был только на фотографии, пока моя мама не забеременела Анни. Двое детей были ему не по зубам, и он сбежал. Он пытался связаться со мной три года назад, когда я подписывал контракт, потому что внезапно я стал его сыном, но ты знаешь поговорку — немного поздновато.
— Значит, тебя вырастила мама.
— Ага, мать-одиночка. Она работала на фабрике в тридцати милях от города, чтобы заработать на пропитание. Это единственное, что меня до сих пор беспокоит — то, что она не видела, как её труд окупился.
— Она умерла?
— Автомобильная авария в средней школе. Тягач с прицепом проехал знак «стоп» и врезался в бок её машины. Всё произошло мгновенно.
— Мне очень жаль.
— Жизнь иногда бьёт тебя по яйцам. — Я стряхиваю с себя тоску, которую всегда испытываю, когда думаю об этом. — Как бы то ни было, мама Ноя и моя мама были лучшими подругами, а наш отец-придурок так и не появился, и мы с Анни переехали жить к семье Ноя.
— Вот почему вы, ребята, так близки.
Я пожимаю плечами.
— И до этого мы были близки. Но именно поэтому тебе не стоит беспокоиться о том, что ты встанешь между нами. Мы оба знаем, как обстоят дела.
20
Ной
За последнюю неделю отношения между Эйденом и мной накалились ещё больше, поэтому идея благотворительной организации собрать группу детей для игры в футбол перед окончанием лагеря была катастрофой, ожидающей своего часа.
— Абсолютная катастрофа, — громко кричу я после того, когда сбиваю Эйдена на поле. Да, это удар ниже пояса, но так как этот ублюдок подсыпал слабительное в мою еду на днях прямо перед тем, как мы собирались отправиться на прогулку, я больше не играю по-честному.
Эйден встаёт, оглядываясь на детей и улыбаясь, жестом приказывая им отойти.
— Я в полном порядке, ребята. Это был просто несчастный случай. Ной иногда становится неуклюжим и не может контролировать свои конечности.
Стоя в стороне со скрещенными руками, Грейс выглядит не очень довольной.
Эйден лезет мне в лицо.
— В присутствии детей, Ной? Как по-взрослому, — говорит он низким голосом.
— Сказал парень, который подсыпал мне в еду слабительное.
Дети дурачатся, быстро теряя интерес к игре. Но Эйден широко улыбается и притворно смеётся для всех, кто смотрит на нас, как будто мы стоим здесь и шутим. Он кричит.
— Мы просто… говорим об игре. Возьмите тайм-аут, дети!
Затем он снова понижает голос, его улыбка превращается в рычание.
— Ты положил зудящий порошок в мои боксеры.
Я пожимаю плечами.
— Может так, а может и нет. Возможно, тот тройничок с черлидершами просто принёс тебе больше, чем ты рассчитывал.
— Фальшивый тройничок, который ты придумал, — говорит Эйден, делая шаг вперёд и толкая меня в плечо.
— Ты действительно собираешься поднять на меня руку? — предупреждаю я. — Я больше, чем ты.
— Хм. Похоже, Грейс думает совсем не так.
Я отталкиваю его назад, не обращая внимания на крики нескольких вожатых лагеря в стороне.
— Ты переспал с ней? — рычу я.
Эйден отступает на несколько футов, одаривая меня самодовольным взглядом.
— Ревнуешь?
Я не жду, пока он скажет что-нибудь ещё о Грейс. Я просто бросаюсь на него, сбивая с ног.