— Хм… — пробурчал себе под нос Агафонов и, почувствовав, как неприятно резануло по сердцу такое открытие, принялся осматривать дом. Мимоходом зажег колонку и отправил сына купаться, выпустил Зака, сомлевшего в теплом помещении, во двор. Мамин портрет, один-единственный, обнаружился только в кабинете отца. Небольшая выцветшая фотография в рамочке. Мама в красном сарафане и с венком из одуванчиков сидела на скамейке около озера и счастливо улыбалась. Агафонов быстрым движением огладил красивое доброе лицо и поспешил к сыну, вывалившемуся из ванной вместе с клубами пара.
— Сейчас постелю, — пробурчал Михаил, залезая в бельевой шкаф, и почувствовал, как от удивления дергается глаз. На всех полках царил идеальный порядок. Стопки наглаженного белья вмиг превратились во вражеские редуты, а саше, источавшие сладковатый запах, показались боевыми гранатами со вздернутой чекой.
— Да, папа, да, — досадливо крякнул Агафонов и мысленно почесал репу.
«Ты там у нас не женился, старик?»
А немногим позже, засыпая под новым синтепоновым одеялом, хотя при матери и после всегда были пуховые, Агафонов услышал, как рядом заворочался сын и тихим заговорщицким шепотом поинтересовался, привстав на локте:
— Папа-а, у тебя есть любимая девочка?
— Нет, сынок, — легко бросил Агафонов и тут же, спохватившись, осведомился быстро: — А у тебя, Егор?
— Есть, — пробурчал недовольно сын. — Только она меня не замечает. Говорит, что любит другого.
— Зато честно, — осторожно обронил Агафонов. — А знаешь, есть простой тест. Если любишь человека, то все время о нем думаешь. Скучаешь по нему. Ты вот сегодня много об этой девочке думал?
— Если честно, — захихикал Егор. — Только сейчас вспомнил.
— Ну какая же это любовь, — улыбнулся Агафонов, во все глаза смотря на своего романтичного сына.
— Я просто подумал, что соскучился, — пробурчал он. — Если бы мы с тобой не поехали, сегодня б ее увидел, — тяжело вздохнул Егор. — Но если ты говоришь, что любовь другая… Значит, нужно искать новую, — решил он сонно.
— Спи, Ромео, — хмыкнул Агафонов и неожиданно подумал, что вот как раз для Ромео Монтекки все кончилось весьма трагично. Михаил попытался уснуть, но дурацкий запах, исходивший от белья, все время ассоциировался с отцом и его новой пассией.
«Интересно, кто она такая? — мысленно поморщился Агафонов, но решил соседей не расспрашивать и разговоры о папиной женщине ни с кем не поддерживать, считая это неуважением к отцу. — Всюду любовь, — ощерился он. — Что малый, что старый… Вот только как им объяснить всю бессмысленность любовных метаний? Нет никакой любви! Не существует, — скривился Агафонов и, закинув руки за голову, уставился в потолок. — Есть страсть, похоть. Ну положим, Егору об этом знать пока еще рано, — сам себя одернул Михаил. — А папа уже и забыл, поди, о нормальном стояке, — подумал он. — Вот и играют в любовь. Все просто. А взрослому здоровому мужику эти шашни с букетами и трепетными поцелуями на фиг не нужны. Тем более сейчас, когда предложений выше головы. Помани любую в офисе — и согласится. Замужние тоже. И не потому, что я такой сногсшибательный красавец, — мысленно фыркнул Агафонов. — Даже будь я урод уродом, телки бы шли косяком, — усмехнулся он про себя. — Бабки! Вот что привлекает всех без исключения. Так о какой любви речь? — снова скривился он. — Секс. Только секс без всяких там заморочек», — зевнул Агафонов, чувствуя, как засыпает. Почему-то он снова оказался в кондитерской напротив офиса и снова попытался подначивать смешную девчонку, катающуюся на мазде последней модели. Агафонову снилось, как он сидел в кафе с новой знакомой. Пил кофе. Болтал всякие глупости. Ничего примечательного. Пустой сон. Но проснувшись на рассвете, Михаил почувствовал тихую нечаянную радость, будто бы наяву встретил давным-давно потерянного близкого друга.
Ева провела в доме отца два выходных дня. Валялась в постели, болтала с Алиной и Настей. Наблюдала в окно, как отец и Никита чистят во дворе нападавший за ночь снег. Любовалась крепкими накачанными спинами и руками, проворно возводящими снежную гору в дальнем конце участка.
— Мне нужно вернуться домой, — обронила она в воскресенье перед обедом, когда вместе с Алиной чистила картошку для жарки.
— Переночуешь в нетопленной квартире и совсем сляжешь, — предупредила мачеха. Очень доброжелательно. — Впереди праздники, Ева. Зачем рисковать?
— Мне нужно собраться на работу. Подготовить одежду на понедельник. И на всю неделю вперед.
— Возьми у меня что-нибудь, — фыркнула Алина. — Пойдем в гардеробную. У меня там, кажется, лежат неодеванные джинсы и свитера. В компании есть дресс-код?
— Отдел кадров не предупредил, — пробормотала Ева, входя за Алиной в святая святых— ее гардеробную и никак не ожидая, что мачеха вот так легко поделится с ней своими нарядами.
— Тогда черные джинсы и свитер — самое то! А там посмотришь, в чем народ ходит, — хмыкнула Алина, доставая с полок пакеты с вещами. Протянула Еве и заставила примерить. А затем и, оглядев падчерицу с ног до головы, довольно воскликнула: — Ну ведь хороша же!
Ева придирчиво рассматривала свое отражение в огромном зеркале, занимающем почти всю стену. Хотелось бы придраться и под любым благовидным предлогом отказаться от мачехиных щедрот. Но новый наряд оказался весьма удачным. Джинсы от Левайс, сто пудов настоящие, удачно обтягивали фигуру, а модный свитер от Армани с ассиметричным краем придавал изысканный, но деловой вид. Да и Алина была искренней и довольной.
— Ну как? — поинтересовалась она, видя сомнения падчерицы.
— Даже снимать не хочется, — честно призналась Ева, в глубине души чувствуя себя предательницей.
— Отлично, — кивнула Алина. — Носи на здоровье. Может приманим хорошего человека, а? — подмигнула она и спохватившись кинулась к дальнему шкафу. А Ева зачарованно разглядывала себя. Распустила волосы, потом снова собрала их в хвост.
«Хороша, — протянула она про себя и неожиданно подумала о том подколовшем ее мужчине в кондитерской. — Может мы еще встретимся?»
— А это от меня в подарок, — улыбнулась жена отца, доставая из коробки с надписью «Касадеи. Техно блайд» ботильоны цвета фуксии. Тонкая замша, высокий каблук. Ева охнула, увидев эту элегантную парочку.
— Померь, — предложила Алина. — Главное, чтобы колодка пришлась по ноге.
Ева, недолго думая, нацепила обувку, идеально севшую по ноге. Обвела зачарованным взглядом плотно будто перчатки обтягивающие ступню и щиколотку ботильоны и смогла только выдохнуть
— Они прекрасны, Алина. Но я не могу принять такой дорогой подарок… Носи их сама. Такая обувь изысканная!
— Я уже высокий каблук носить не могу. Неудобно, — объяснила мачеха. — Ни разу их не надевала. Бери, не раздумывай. Не хочешь от меня подарок, считай что от отца. Это он покупал, — передернула она плечами и придирчиво поинтересовалась. — Ну что? Берешь?
— Да, спасибо! — запричитала Ева. — Только мне неудобно…
— Картошку почисть, отработаешь, — рассмеялась Алина. — А еще два мешка пшена заставлю перебрать заставлю, — фыркнула она. — Должна же я соответствовать образу злобной мачехи, — добавила усмехнувшись.
Ева улыбнулась, а жена отца, схватив ее за руку, прошептала отрывисто. — Я твоего отца из семьи не уводила. Запомни это. У них с Нелли уже все к разводу шло. И не я тому причиной. Знаю точно, иначе бы не приняла его.
— А что же тогда? — изумленно пролепетала Ева, все еще рассматривая себя в зеркале. Но радость от обновок начала меркнуть, стоило Алине вспомнить о матери.
— Вадим тебе сам расскажет, если сочтет нужным. Тут уж точно я тебе не помощник, — мотнула она головой и осторожно сморгнула слезы. Помолчала с минуту, силясь успокоится, и добавила задумчиво. — Но зная характер Макарова, лучше на это не рассчитывать. Да и столько времени прошло. Что старое ворошить? Ради отца давай попробуем наладить отношения. Ну и ради Насти тоже. Что скажешь, Евдокия?
— Я согласна, — тяжело сглотнула она горький ком, застрявший в горле.
«Если бы сейчас, мачеха стала б уверять в вечной любви к отцу. Валить на маму вину за неудачный брак, я бы точно не стерпела. Отдала бы ей все брендовое шмотье и уехала к себе на Ломоносовскую», — Ева хмыкнула признавая правоту Алины. Ради отца и сестры можно общаться с мачехой. Тем более, что уже десять лет прошло, да и бойкотом никого не воскресишь.
— Давай пшено и сто кустов роз, — хмыкнула она.
— Картошку почистишь и достаточно. У нас и так целый полк едоков. А к обеду еще Илья с Тоней приедут, — состроила гримасу мачеха и добавила заговорщицки: — У меня на флешке есть образцы юридических документов, не стандартные шаблоны, а хорошо проработанные заготовки. Твой отец нашел шикарного юриста. Молодой мужик, а зубастый. Не женат, между прочим. Хочешь? — по-свойски предложила Алина.
— Флешку хочу, мужика — нет, — рассмеялась Ева.
— Кто-то есть? — как бы мимоходом поинтересовалась мачеха.
— Нет, — отмахнулась Ева. — Но я рассчитываю сама найти. Можно?
— Нужно, — отрезала Алина и вздохнув велела. — Пойдем на кухню картошку жарить, Золушка!
А в понедельник Ева доехала с Никитой до семейной клиники, потом прошла через парк и вышла прямо к высотке «АМА-Девелопмент». Со страхом и трепетом открыла стеклянную дверь и протянула паспорт охраннику.
— Макарова? — улыбнулся все тот же бессменный дядька. — Проходи!
Она подошла к лифтам и тут же заметила Ксению, своего непосредственного начальника.
— Здравствуйте, — протянула еле слышно.
— Привет, Ева, — улыбнулась та. — Добро пожаловать в ад, — рассмеялась она. И поднявшись в толпе служащих на седьмой этаж, подхватила обалдевшую Еву под руку и повела в небольшой кабинетик, где располагалась юридическая служба компании.
— Сейчас покажу тебе рабочее место, — деловито заявила она. — А в обед пойдем в столовую на первом этаже, познакомишься с народом. Но сразу тебе говорю, у нас работы выше головы, чай-кофе распивать с подружками некогда.
— Я знаю, — пробурчала тихонечко Ева. — Я буду стараться.
— Отлично, — кивнула Ксения, — а то твоя предшественница проводила рабочий день в курилке. Пришлось попрощаться.
— Я не курю, — заметила Ева.
— Это хорошо. Вот твой стол, компьютер. «Консультантом» пользоваться умеешь? Документооборот знаешь?
И получив два положительных ответа, Ксения ткнула пальцем в шкафы, расположенные вдоль стен.
— Там договоры. Все папки подписаны по годам. Сейчас мы готовим претензию кирпичному заводу. Такой шлак прислали. У нас прорабы матом ругаются. Всю партию кирпича завернули обратно. Агафонов лично остановил строительство нескольких объектов. Теперь нужно компенсацию потребовать за простой, ну и штраф с пеней. Наша бухгалтерия сегодня цифры даст. А ты попробуй написать претензию. Посмотрим, что получится… Сегодня админ сгенерирует тебе пароль для работы в программах. Один для всех. У нас так положено. А пока в Документооборот можешь войти под моим.
Ксения быстро наклонилась к столу и ввела какую-то сложную комбинацию цифр и букв.
— Только не пиши ничего от моего имени, — весело фыркнула она.
— Хорошо, — радостно заявила Ева и с энтузиазмом принялась искать нужный договор. Сначала в программе, а потом уже и в папках. А Ксения, бросив на новую сотрудницу внимательный взгляд, достала из сумочки сигарету с зажигалкой и величественно удалилась в курилку.
Воспользовавшись ее уходом, а начальницы не было примерно с час, Ева выудила из сумки флешку и, найдя подходящую претензию, быстро скопировала текст. Потом переиначила каждую фразу и добавила обязательные ссылки на документы. И воспользовавшись отсутствием Ксении, открыла в Документообороте закладку «Топ-менеджмент» и, затаив дыхание, прочитала последние наставления руководства.
— Планерка завтра в 9-00 по скайпу!
— Ксения, что с претензией?
— Надя, что с проверкой?
— Игорь, жду баннеры!
— А ты когда будешь, Михаил Александрович? — написал некто Неженцев, и тут же высветился ответ:
— Я всегда с вами, дети мои! Работайте так, будто я стою у вас за спиной.
— А вы на корпоратив придете, Михаил Александрович? — осведомилась какая-то Дана. И Ева, посчитав такой вопрос бестактным, решила, что суровый шеф просто обязан поставить нахалку на место.
— Ну конечно, — написал Агафонов. — Я же Дед Мороз! Куда без меня?
— Значит, нужна Снегурка! — напечатал некто Крынкин и наставил кучу смайликов.
— Хватит базарить, — пришел грозный ответ. — Попробуйте поработать. Желательно с энтузиазмом, господа!
Глава 5
— А вы проследили, куда Дуська направилась? — лениво осведомился отец сразу после окончания приема. Вадим Ильич Макаров и его два сына по давней традиции чаевничали в ординаторской. Оба старших отпрыска выглядели задумчивыми и притихшими.
— Ох не к добру, — поморщился Макаров, наливая в чашку побольше заварки из белого фарфорового чайника, следом закинул в рот мясистый глянцевый финик и сурово уставился на парней. Оба сына, высокие лобастые и крепко сколоченные мужчины, больше походили на него самого, чем на покойную Нельку. Братья сумрачно попивали чаек из белых кружек с эмблемой клиники и не спешили с ответом.
— Илья? — рыкнул Макаров на старшего сына.
— Мы проспали, пап, — вяло признался первенец. — Вчера в гости ходили. Потом Тоне пришло в голову прогуляться, — тяжело вздохнул он. — Я к клинике подъехал за пять минут до начала приема. Дуську в глаза не видел.
Отец кивнул, принимая ответ, и сердито глянул на Никиту.
— А ты?
— Я ее около клиники высадил, пока машину во дворе ставил, наша красотка уже учесала к парку. И как она на таких огромных каблучищах передвигается? Ума не приложу…
— Ладно, проехали, — мотнул башкой отец и потянулся к стопке лежавших на столе историй болезни. Это означало только одно — на сегодня разговор о строптивой Дуське закончен.
— Ты осматривал Карташову, Илья? — поинтересовался Макаров, придирчиво изучая результаты анализов.
— Щитовидка почти не справляется. ТТГ зашкаливает. Гормоны назначил…
И пока отец и брат обсуждали новую пациентку и ее болячки, Никита взял со стола подготовленную заранее выписку и с умным видом уставился в нее. Но строчки будто слились в единое целое, а затем исчезли полностью. Никита вновь оказался в придорожном мотеле и опять ругался с Янкой.
«Вот же стерва, — поморщился он. — Ишь надумала заявить такое!» — рыкнул он мысленно, пытаясь взять себя в руки. И вновь оказался в небольшом гостиничном номере, где сквозь тонкую гардинку виднелась трасса и снующие по ней машины. Янка, рыжая ведьма, развалилась на кровати. И Никита снова почувствовал, как вокруг него сжимается ее плоть. Мерные удары, ласки, все вперемешку. Руки, зубы, неистовые поцелуи и нежное, чуть слышное касание пальцев. До сегодняшнего дня Никита Макаров мог с уверенностью заявить, что лучшей любовницы у него отродясь не было. И угораздило ж спросить про Дуську и ее новую работу! И Яна, ласковой кошечкой дремавшая у него на плече, тут же взвилась неистовой фурией.
— Ты! — ткнула пальцем в грудь. — Когда ты вообще от сестры отстанешь? Дай ей жить спокойно! Вы все! Семейка вурдалаков! Жизнь Еве поломали! Это ж надо, — запричитала Янка, — у самой красивой девчонки в классе до сих пор даже завалящего кавалера нет. Братья-идиоты распугали всех хороших пацанов…
— Да что ты понимаешь? — вскинулся Никитос. — Мы ее защищаем…
— От кого? От чего? От нормальной жизни? — подскочила Янка. Забегала по номеру одеваясь. — Ничего тебе не скажу, Макаров, — собирая огненные кудри в узел, прорычала она недобро. — Даже не спрашивай!
— Я и так узнаю, — рыкнул он, подрываясь с кровати. Глянул на часы и присвистнул.
— Да я не сомневаюсь! И Ева знает, что вы за ней следите! Все соседские бабки на вашем с папашей довольствии. Не дай бог приведет кого в дом! Так сразу ты или Илья, или все втроем прибегаете. Не дай бог девчонка в свои двадцать два с кем-нибудь поцелуется или пообжимается! Ты ж в муку смелешь того идиота, кто на нашу Еву покусится…