Спенсер подходит к брату и обнимает его, а затем Себастьян протягивает мне руку, и я неловко делаю то же самое в ответ.
— Прекрасно выглядишь, — замечает Спенсер, оглядывая его.
Себастьян потирает затылок.
— Один удар по голове. Я потерял сознание, а затем проснулся здесь. — Он смотрит то на меня, то на Спенсера. — Рад видеть вас, братья. Хотелось бы, чтобы наша встреча случилась при лучших обстоятельствах.
Дядя гордо входит в комнату, и я понимаю: хоть и немногие мужчины смогут когда-либо победить его, возраст — это то, с чем он не может сражаться. Тем не менее энергия бурлит в нем.
Взгляд карих глаз по очереди встречается с нашими.
— Завтрак готов. Вы двое, должно быть, проголодались после столь длительного пути.
— Мы сюда не в гости пожаловали, — говорю я, сдерживая свой пыл. — Скажи мне, чего ты хочешь, и позволь нам покинуть это место.
Я смотрю на Себастьяна.
— Всем нам. Уверен, брат должен вернуться к своей работе.
Правда в том, что я давно не забирал чью-то жизнь. Я так и не обрел покой, но работал над тем, чтобы стать другим человеком, научиться быть спокойнее. Не знаю, как это теперь повлияет на меня. Я пытался забыть, кем являлся. И теперь меня затащили к тому, от чего я пытался сбежать.
К человеку передо мной.
— Что? И никаких семейных моментов? — спрашивает Уайетт, его взгляд ничего не выражает. — У нас могут быть разногласия, но я взял вас троих и воспитал. Мы будем сидеть и есть вместе, как обычная семья.
Спенсер садится, поднимая ноги на журнальный столик.
— Мы настолько далеки от того, чтобы быть нормальной семьей... Нет смысла даже пытаться.
— Сейчас, сейчас, — говорит скрипучим голосом Уайетт, положив руку на спину Себастьяна.
Себастьян вздрагивает и отходит.
— Мне нужно вернуться к работе. Если только вы не хотите, чтобы меня объявили пропавшим без вести и мое лицо было растиражировано по всем СМИ.
— Правильно, доктор — важный человек, не так ли, племянник? — Уайетт усмехается, выражая Себастьяну отвращение. — Не забывай, кто дал тебе деньги на медицинскую школу.
— Деньги, которые наши родители оставили для нас, — рявкнул я.
Мы никогда не видели ни копейки. Он сказал, что использовал деньги, чтобы накормить и одеть нас. Полагаю, это достаточно справедливо, но он не может бросить эту угрозу в лицо Себастьяну. Я заплатил за его обучение в медицинской школе своей кровью, как и Спенсер. Мы купили Себастьяну свободу, присоединившись к команде Уайетта. Он не может вести себя так, будто сделал это из-за своего доброго сердца. Не думаю, что у него вообще есть сердце.
— Пустые слова, — отвечает дядя, кивая в сторону двери. — Я буду за столом.
Он уходит, провожаемый нашими взглядами.
— Как вы думаете, что он задумал? — спрашиваю я братьев, прищурившись. — Я не понимаю, зачем мы ему нужны, если у него есть свои люди.
— Возможно, теперь у него небольшая команда, — размышляет Спенсер. —Большинство мужчин занимаются этим ради денег, а затем либо погибают, либо их арестовывают, либо они сбегают из страны. Такая работа не предполагает долгосрочной профессиональной карьеры.
Я согласно киваю.
— Или некоторых из нас вынуждают заняться этим.
— Только мы делали это не по своей воле, — сухо говорит Спенсер, вставая. — Давайте поедим и поскорее покончим с этим.
Себастьян подходит ближе и смотрит на меня. Он с меня ростом, так что наши глаза находятся на одном уровне.
— Мне жаль, что вас затащили сюда, Сай.
— Я бы предпочел оказаться здесь вместо тебя, — говорю я, хлопая его по плечу и проходя мимо.
Знаю, Себастьян больше не ребенок, но он всегда будет моим младшим братом. Смышленым. Тем, кто с головой уходит в книги, где бы мы ни были. Я горжусь им, хотя и не знаю, говорил ли ему когда-нибудь об этом. Говорить вслух о чувствах никогда не было нашей сильной стороной.
Я следую за братьями к столу, где полно еды. Уайетт действительно постарался на этот раз, но от всех его действий я лишь больше проявляю настороженность.
Мы едим и болтаем о пустяках.
Мне это не совсем нравится, но приятно смотреть на Себастьяна, слушать, как он говорит, и наблюдать за выражением его лица. Из всех нас он больше всего похож на нашего отца. Интересно, когда я снова увижу его после этого? Вновь спустя годы? Счастлив ли он?
— Когда ты скажешь нам, чего хочешь? — спрашиваю я Уайетта по завершении трапезы.
Он изучает меня несколько мгновений, а затем говорит:
— Есть один беглец, и мне нужно, чтобы вы двое нашли его и привели ко мне.
Звучит просто.
Слишком просто.
— Почему именно мы? — спрашивает Спенсер, бросая на меня взгляд.
Он думает о том же. У Уайетта есть много мужчин, способных выполнить эту работу. Так почему он хочет именно нас? Должен быть какой-то подвох.
— Никто не смог его поймать, — продолжает дядя, откидываясь на спинку стула. — Мы пытались. И мне нужны эти деньги. Сумма абсурдная.
Думаю, больше он ничего не скажет, но этого достаточно, чтобы от него избавиться.
— Дай нам информацию, и мы все выполним. Но Себастьян сегодня возвращается домой.
— Себастьян вернется домой, когда ты приведешь этого человека ко мне, — говорит Уайетт, сжимая губы. — Считай, что у него отпуск. Здесь он в безопасности, так что не вижу проблем.
Я стискиваю зубы. Не хочу, чтобы Себастьян находился здесь без нас.
Уайетт достает из кармана бумажку с именем. Я открываю ее и читаю: «Джек Уоттерсон».
Сминаю бумагу в руке и смотрю дяде прямо в глаза.
— Пожалуйста, скажи мне, что это просто гребаное совпадение.
Он качает головой.
Я знал, что здесь есть подвох. Просто не думал, что будет так.
Человек, которого я должен привести к дяде, — мой лучший друг детства.
— Ты знаешь о нем все. Его привычки, боевой стиль. Все, — продолжает дядя, пожимая плечами, будто это ничего не значит.
Я верный человек, и хотя мы с Джеком сейчас не общаемся, в прошлом он имел для меня значение.
Я не могу этого сделать.
Но какой у меня выбор?
На кону жизнь брата или моих друзей.
Я бросаю взгляд на Спенсера, стиснувшего зубы. Он тоже знает Джека. А еще он знает, что мы не сможем этого сделать. Я смотрю на Себастьяна. Необходимо держать его подальше от нашего дяди. Не думаю, что дядя убьет его или сделает что-то в этом роде, но вы никогда не знаете, как далеко он может зайти. Из всех нас лишь Себастьян не представляет ценности для него. Уайетт действительно верит в то, что, если он тронет Себастьяна, мы его не убьем. Думает, он неприкасаемый.
Себастьян должен вернуться к своей жизни. Он должен спасать жизни других, а не торчать здесь.
Я киваю дяде, затем встаю и даю знак братьям следовать за мной.
Нам нужен план. Срочно.
Иначе для нас это не кончится хорошо.
* * *
Эта история завершилась совсем не так, как мы ожидали. Но мы втроем остались живы.
И это все, что сейчас имеет значение.
С остальным мы разберемся позже.
Глава 3
Бриэль
Три месяца спустя
— Беременность тебе к лицу, — говорит Кристина, кивая в знак одобрения. — Ты просто сияешь, хотя сейчас не время терять вес.
— Я не худею намеренно, — говорю я, вздыхая. — Съеденное просто не удерживается во мне! Моя диета состоит из молока, фруктов и крекеров. Все остальное вызывает тошноту.
— Это должно пройти, — сообщает Кристина, поднимая книгу, — согласно тому, что здесь сказано.
— Ты изучала этот вопрос? — спрашиваю я, находя это милым. Не знаю, как бы пережила эту беременность без нее.
— Ну, я же «отец» этой буханки хлеба, не так ли? — Она шевелит пальцами, глядя на меня. — Когда ты наденешь на этот палец кольцо? Я хочу грушевидный черный бриллиант, окруженный ореолом бриллиантов.
Я закатываю глаза.
— Можешь перестать называть ребенка буханкой?
— Нет, — говорит она, ухмыляясь и пожимая плечами. — Под этим я подразумеваю выражение нежности.
Я провожу рукой по все еще плоскому животу.
— Наверное, следует сказать родителям, что я беременна.
— Просто подожди, пока родится ребенок, — смеется Кристина. — Счастливого Рождества! О, кстати, у меня появился ребенок. И вы не сможете злиться, просто посмотрите на ее маленькое улыбчивое личико.
Мы обе думаем, что это будет девочка, поэтому называем ребенка «она». Интересно, она будет похожа на меня или... на него. Надеюсь, у нее будут эти удивительные голубые глаза...
— Родители не будут злиться на меня, — говорю я, пожимая плечами. — Они будут счастливы иметь внучку. Просто разочаруются, узнав, что мне придется воспитывать ее одной.
— Что это значит? Я теперь не в счет? — спрашивает Кристина, поджимая губы.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — говорю я, обнимая ее. — Ты стала моей опорой. О большем я и мечтать не могла.
— Знаю, — говорит Кристина, грустно улыбаясь. — До сих пор не могу поверить, что они просто уехали.
Я стараюсь не думать об этом. Мы никогда не пытались связаться с ними после той ночи, да и от них не было ни слуху, ни духу.
Сайлар ушел, поэтому это он должен связаться со мной, верно? Я знаю, что любовь не должна быть гордой, но он просто оставил меня.
Не сказав ни слова.
Как мне это воспринимать?
Больно даже думать об этом. Он был для меня всем, а я, очевидно, не значила для него ничего. Или значила, но недостаточно много.
Мысленно прокручивая все наши моменты, я убеждаюсь, что он не мог подделать эти чувства. То, что мы ощущали, было реально, очень реально. Нельзя подделать такую связь.
Я также не думаю, что чувства были односторонними. Возможно, он просто лучше скрывал их, чем я. Или я просто любила его больше. Вот что это, наверное. В любых отношениях всегда есть человек, который любит больше. Вы бы подумали, что такая большая любовь заставит другого человека остаться и понять, насколько ему повезло, но, очевидно, нет.
Я смотрю на свой живот.
Теперь это просто так называемая буханка хлеба, я и моя сумасшедшая подруга.
И знаете что?
У нас все будет хорошо.
* * *
Мои ноги болят к концу смены. С тех пор как забеременела, это первый раз, когда я работаю полный день, с открытия до закрытия. Все из-за того, что Кристина поменялась со мной сменами. Ее университетское расписание изменилось, и поэтому я уже одиннадцать часов на ногах.
Идет четвертый месяц беременности, но я по-прежнему не знаю, как работает организм женщины до момента родов. Я прониклась уважением ко всем работающим женщинам в положении. Я быстро устаю, у меня нет сил. Но я не жалуюсь вслух, потому что это не поможет. Просто молча страдаю. Если любая другая женщина может справиться с этим, значит, и я тоже смогу.
Когда Чарли возвращается незадолго до закрытия, я спрашиваю его, почему он здесь. Его смена закончилась сегодня утром.
— Ты беременна, — говорит он, оглядываясь вокруг. — Я закрою кафе и занесу все коробки внутрь. А ты сядешь и будешь смотреть на меня.
— Чарли…
— Не спорь, Бри. Думала, мы позволим тебе делать все в одиночку? У Кристины сейчас вечерние занятия, а я свободен. Не хочу, чтобы ты переутомлялась и тем более поднимала тяжести. Если я не смогу быть здесь, то поможет Элайджа. Если он не сможет, то это сделает Тори.
Я сажусь на один из стульев и улыбаюсь.
— Что я сделала, чтобы заслужить вас, ребята?
— Думаю, тебе просто повезло, — отвечает Чарли, улыбаясь. — Теперь включи музыку на своем телефоне, чтобы я мог выполнить работу. — Он делает паузу и добавляет: — Только никакого гангста-рэпа.
Я смеюсь и включаю плейлист с песнями из топ-50, наблюдая, как Чарли уносит коробки, ставит стулья и закрывает кафе. Затем он провожает меня до моей машины. Прежде чем сесть в нее, я крепко обнимаю его и благодарю. Он отмахивается от этого, будто это не имеет большого значения, но ему не нужно было помогать мне, и я могла бы легко сделать эту работу сама. Я была бы в порядке. Не стала бы жаловаться. Это мое кафе, и я несу ответственность за выполнение определенных задач независимо от того, через что я прохожу. Никто не обязан мне помогать, кроме того времени, когда они на смене.
Но Чарли сам захотел.
Отлично, я становлюсь чересчур эмоциональной.
Приехав домой и припарковав машину, я вижу, что кто-то стоит у моей двери. Кто-то, кого я никогда не думала увидеть снова, даже если это тот человек, которого я, кажется, не могу выбросить из головы. Он открывает дверь моей машины, и я выхожу, не спуская с него глаз, словно он может исчезнуть в любой момент.
— Что ты здесь делаешь, Спенсер? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг, будто Сайлар тоже может быть рядом.
Но его нет.
Конечно нет. Он бы появился, если бы ему было до меня дело.
— Как поживаешь, Бриэль? — спрашивает Спенсер, обнимая меня.
Я позволяю ему сделать это, но не отвечаю тем же.
— Ну же, — тихо говорит он, отстраняясь и наблюдая за мной. — Нам нужно поговорить.
— О чем? — нерешительно спрашиваю я, не зная, как реагировать.
— О Сайларе, — отвечает Спенсер, и это все, что мне нужно услышать. Я хочу ответы. Нет, они мне просто необходимы.
— Не хочешь зайти на чашечку кофе?
Он кивает и следует за мной внутрь, когда я открываю дверь.
— Ты хорошо выглядишь, — сидя за кухонной стойкой, говорит Спенсер.
Я заставляю себя улыбнуться, а затем спрашиваю:
— Сайлар тоже вернулся?
Мне нужно отправить Кристине коварное смс, чтобы сообщить ей, что Спенсер здесь. Интересно, заметит ли он. Будет ли это грубостью, если я вдруг уткнусь в свой телефон? Полагаю, это будет не так грубо, как поступили они, когда уехали. Я беру телефон и отправляю ей короткое смс.
Он медленно кивает.
— Как раз об этом я и хочу с тобой поговорить.
— Ну, его здесь нет, — говорю я, раздражаясь все больше. — Так что, думаю, этого достаточно, не так ли?
Глядя на свои руки, Спенсер говорит:
— Его подстрелили, Бриэль. Мы только сегодня вернулись, и он все еще отдыхает.
Что он только что сказал? В Сайлара стреляли?
Я ожидала совсем не такого разговора.
— Подожди, что? — кричу я, потрясенно качая головой. — Он ранен? Он в порядке? Почему никто не подумал сообщить мне об этом?
— Успокойся, он в порядке, — быстро отвечает Спенсер. — Его ранили в ногу, но он будет в порядке. Ему просто нужно немного отдохнуть, вот и все.
Я хочу спросить Спенсера, попросил ли его Сайлар сообщить мне об этом, но моя гордость не позволяет мне задать этот вопрос. Сайлар послал сюда Спенсера или он приехал сам? Я понятия не имею, о чем думал Сайлар, не знаю, хочет он меня видеть или нет. Но сейчас мне все равно.
— Могу я увидеть его? — тихо спрашиваю я. Сайлар мудак, но он ранен, и я хочу увидеть своими глазами, что он в порядке.
Спенсер кивает.
— Он дома. Давай я отвезу тебя туда. Он спрашивал о тебе.
Я обхватываю себя руками и киваю в ответ. Стараясь не обращать внимания на испытываемые эмоции, я следую за Спенсером к его машине, припаркованной через дорогу. Он открывает пассажирскую дверь для меня, а затем закрывает ее, как только я сажусь. Я говорю себе, что с Сайларом все в порядке, что я могу поволноваться о нем сейчас и вновь начать сердиться на него позже. Все еще хотеть заботиться о нем — это нормально. У нас есть незаконченное дело. Я не узнаю, что он думает по поводу нас, пока не увижу его. Но даже тогда не буду знать, смогу ли когда-нибудь простить ему уход без объяснений, которые я по праву должна была получить.
— Как Кристина? — спрашивает меня Спенсер, нарушая тишину.
— Почему ты не позвонишь ей и не узнаешь? — отвечаю я, изогнув бровь. — Вам двоим нужно многое обсудить, Спенсер. Теперь все изменилось, и ты не можешь притворяться, что это не так.
Например, я беременна.
Определенно, это все меняет.