Всё бы ничего, но оставшаяся троица воззрились на меня с таким видом, будто я в чём-то виновата. Во всяком случае, мне так показалось.
— Что? — не выдержала я. — Она сама туда отправилась, я её не гнала!
— Да никто тебя не винит. Если ума нет, то, считай, калека, — неожиданно заявил красавчик и протянул мне руку. — Александр Савенков, для друзей просто Алекс.
К моему удивлению его ладонь оказалась ладонью работяги, хотя это могло быть следствием походов в фитнес-зал.
— Ирина Боголюбова, — представилась я, решив на этот раз обойтись без отчества.
— А я Эдуард Смолянский! Для друзей и для врагов, — заулыбался двойник экранного ФЭСшника.
— Дарья Иванова, — пискнула малолетка.
— И сколько тебе лет, Дарья Иванова? — поинтересовалась я, хотя мне было до лампочки сколько ей лет.
Если уж честно, то я терпеть не могу детей, особенно, подростков. В школе достали по самое некуда.
— Уже с паспортом, мне шестнадцать, — соврала девчонка и с невинным видом хлопнула глазками. — А вам сколько? Сорок?
Вот ведь стерва малолетняя!
— Двадцать семь, — ответила я и напустила на себя строгий вид. — Ай-я-яй, Иванова! Врать не хорошо! Ведь тебе всего тринадцать.
— Неправда, мне почти четырнадцать! — выпалила девчонка и жалобно посмотрела на нашего красавчика. — Честное слово, скоро исполнится!
Алекс никак не отреагировал на её смущённо-зазывные взгляды.
— О чём они говорят? — спросил он, присев рядом со мной.
— По-прежнему торгуются. Карлик болтает о смене власти в каких-то небесных кругах и намечающейся войне. Похоже, он сумел убедить нашу хозяйку, что земляне — это неплохое приобретение.
— Жаль. Чем меньше конкуренция, тем лучше, — озвучил Алекс мою мысль. — Думаю, пора линять. Лично я не намерен оставаться здесь, да ещё в роли раба, — он вопросительно глянул на меня. — Или у тебя есть мысли, как вернуться домой?
Я пожала плечами.
— Сначала нужно выяснить обстановку, а там уж видно будет… Тсс! — я прижала палец к губам. — Кажется, стриженая дурища обиделась, что её не пригласили за стол, и взялась качать права. Давайте посмотрим, что из этого выйдет.
Конечно, брюнетка сама виновата — глупо препираться с теми, в чьих глазах ты всего лишь двуногий скот. Глупо и чрезвычайно опасно. Когда эта дебилка перешла от слов к делу и попыталась вцепиться в волосы женщины, мужик на диване взревел как стадо бешеных быков. Через мгновение он был уже рядом со столом и вытирал окровавленный нож.
При виде обезглавленной брюнетки Дашка выпучила глаза, и я еле успела заткнуть ей рот. Не помню, как я её уговаривала, но постепенно она затихла и, дрожа всем телом, вцепилась в меня, как клещ.
Парни выглядели не лучше, но, слава богу! никто из них не издал ни звука. Правда, Эдик, содрогаясь всем телом, боролся с приступами рвоты, а Алекс застыл на месте, будто на него напал столбняк.
Нужно было увести их подальше от жуткого зрелища.
— Идёмте, пока они не обращают на нас внимания. Иванова, вставай! — шепнула я.
Девчонка подняла на меня глаза.
— Не могу, — пролепетала она.
Алекс взял её на руки и вопросительно посмотрел на меня. Стараясь особо не высовываться, я огляделась. Если верить внутреннему чувству, нужно идти направо. Чтобы проверить себя, я закрыла глаза и сосредоточилась. Верно, нам направо.
Спустя полчаса мы вышли к руинам башни. Я снова закрыла глаза. Путеводная нить вела в подвал под башней, но Эдик неожиданно заупрямился.
— Не хочу в подвал! Вы идите, а я останусь здесь. Утром встретимся, — заявил он и сел на камень.
Алекс и Дашка последовали его примеру. Судя по виду, они тоже не горели желанием лезть под землю.
— Здесь нельзя оставаться. Мы должны идти и чем скорей, тем лучше, — сказала я.
Эдик фыркнул.
— Почему? Кто ты такая вообще?
— Почему, сказать не могу, просто знаю. Кто я такая, вам знать не обязательно, — ответила я, и тут меня впервые кольнуло чувство опасности. — Чёрт с вами! Хотите — оставайтесь, а я спускаюсь в подвал!
Если они думали, что я буду их уговаривать, то фиг им, не дождутся! Я направилась к пролому в стене и с облегчением услышала, что парни и девчонка тащатся следом за мной. Слава богу! А то слишком уж тоскливо при мысли остаться здесь одной. Я была уверена, что на поверхности они не доживут до утра. Единственное безопасное место для нас — это подвал башни Руха…
«Башня Руха?» — повторила я про себя, но не стала ломать голову, откуда взялось это название в моей памяти.
Растянувшись цепочкой, мы осторожно спускались по полуразрушенной лестнице. Под ноги то и дело подворачивался какой-то мусор. Судя по всему, это были каменные обломки. «Наверняка большинство из них вывалилось из свода у нас над головой», — опасливо подумала я и тут, будто в подтверждение моего предположения, что-то с глухим треском просыпалось на лестницу. Правда, по звуку было не понятно, где именно случился обвал.
— Все живы? — встревожилась я, заслышав отборный мат за спиной.
— А ты как думаешь? — зло ответил Алекс. — Первый раз в жизни послушался бабу и вот результат!.. Твою ж мать! — воскликнул он сдавленным голосом.
— Сильно задело? — спросила я, и, не дождавшись ответа, добавила: — Подожди, я сейчас подойду!
— Не нужно! Как-нибудь обойдусь без твоей помощи.
— Как знаешь.
Развернувшись, я снова начала спускаться. Если в моей помощи не нуждаются, то я не собираюсь её никому навязывать. Мой девиз: каждый сам за себя.
Однажды, когда я была совсем юна, то имела глупость разоткровенничаться. Лёжа в постели, я поведала тогдашнему бойфренду своё жизненное кредо — ну это, что каждый сам за себя. В результате гадёныш тем же вечером собрал вещички и по-тихому слинял. С той поры я уже не столь прямолинейна с парнями. Действительно, к чему сразу раскрывать карты и показывать, что ты эгоистка до мозга костей? Пусть пребывают в уверенности что я, если не ангел во плоти, то нечто близкое к матери Терезе и Флоренс Найтингел, причём в одном флаконе.
Короче, наученная горьким опытом, я руководствуюсь принципом: сначала выживи сам, потом уже помоги ближнему. Конечно, если возникнет желание помогать этому самому ближнему.
Да что б тебя! Прервав мою полемику с нечистой совестью, в лицо мне бросилась летучая мышь, во всяком случае, мне так показалось.
Какое-то время я, перестав дышать, балансировала на краю ступеньки, но на своё счастье не свалилась и поспешно шагнула назад. От пережитого страха сердце колотилось, как сумасшедшее. Ещё бы! Представляю, что было бы, покатись я кубарем вниз. Наверняка превратилась бы в кусок кровоточащего мяса, напичканного переломанными костями. «И не только это, есть участь пострашнее смерти», — раздался внутренний голос и перед глазами промелькнули непонятные, но жуткие картины.
Господи! Это ещё что за страшилки? Чтобы избавиться от ужасных видений, я присела на корточки и закрыла лицо руками. Как ни странно, это помогло.
Я боролась со страхами молча, мне даже в голову не пришло закричать, и виновато в этом детство. Я росла в таких условиях, что звать на помощь было не только бесполезно, но даже опасно. Бабушка по маме, старая кержачка, спала и видела, как бы спровадить незаконнорожденную внучку на тот свет. Оттого другие дети, как бы играя, не раз пытались меня утопить, столкнуть в яму или оставить в тайге — в надежде, что я заблужусь. Да только я упряма и живуча как кошка, так что убить меня нелегко. К тому же с детства у меня есть кое-какие способности, которые и по сей день помогают мне живой и невредимой выбираться из опасных передряг.
Когда чья-то рука коснулась плеча, не удивительно, что моим первым порывом было её оттолкнуть. Но вовремя взял верх здравый смысл. Пока среди попутчиков у меня не было врагов.
— Что случилось? С тобой всё в порядке? — спросил Эдик с тревогой в голосе.
— Естественно! — сердито ответила я, но тут же сбавила тон и уже миролюбивей добавила: — С чего ты взял, что у меня что-то случилось?
— Интуиция. К тому же я услышал, что ты дышишь так, будто задыхаешься, а затем вдруг чего-то затихла. Я уж испугался, что у тебя приступ астмы и ты потеряла сознание.
— Это всё твои фантазии. Нет у меня никакой астмы.
— Ну и слава богу! — лёгким тоном отозвался Эдик, но не отстал от меня. — Так что случилось, Иришка?
— Чуть не упала из-за летучей мыши, — созналась я и парнишка, сев рядом, обнял меня за плечи.
— Сильно испугалась? — спросил он сочувствием в голосе и я, как последняя дурища, чуть было не распустила нюни.
— Смолянский, руки! Я тебе не девочка-ровесница, — сказала я учительским тоном и он, слегка помедлив, убрал руку.
Не успела я встать, как его пальцы нашли мою ладонь и крепко её сжали.
— Не вырывайся! Всё равно не отпущу, — предупредил он. — Хоть ты воображаешь себя взрослой, а всё равно девчонка, и как всем девчонкам тебе нужна поддержка.
«Хороший мальчик из хорошей семьи», — пришла я к выводу. Несмотря на заявление Эдика, ситуация была такова, что не известно кто из нас больше нуждается поддержке. Потому я не стала спорить и мы, взявшись за руки, дружно шагнули на следующую ступеньку.
— Смолянский, сколько тебе лет? — решила я уточнить, если уж взяли верх учительские инстинкты.
— Восемнадцать, а что?
— Да ничего! Просто спросила.
Что ж, возраст у Эдика практически школьный, значит, и отношение к нему будет соответствующее.
— Не так быстро! Ступай осторожней, — строго сказала я. — И нечего хихикать! Мы здесь не на прогулке.
— Ага! Мы на экскурсии в Средиземье, у Толкина. Интересно, а хоббиты с орками будут?
После слов Эдика поступило предупреждение, пальцы левой руки сами собой сложились в охранный знак. Понятно. Здесь такое место, где не стоит распускать язык и поминать тех, с кем на самом деле не хочешь встретиться.
— Надеюсь, что нет, — ответила я и на полном серьёзе предупредила: — Смолянский, больше ни слова о нечисти и, вообще, о волшебных существах.
— Почему это? — фыркнул Эдик.
— Потому что это их мир. Они могут воспринять любое упоминание как призыв.
— И что?
— А то! — передразнила я его. — Смолянский, тебе сказки в детстве читали? Если нет, то знай, за призыв нужно платить и, как правило, чем-нибудь ценным. Например, любимым конём, женой и даже не родившимися детьми. Понял? Так что лучше помалкивай.
— Сказки всё это! — не поверил мне Эдик. — И вообще, мы не в школе! Иришка, прекращай обращаться со мной как с мелким недоумком! — возмутился он.
«Я тебе не Иришка, а Ирина Феликсовна», — сорвалась с языка привычная фраза, и тут снизу донёсся шорох, говорящий о присутствии там чего-то живого.
— Тихо! — прервала я возмущённую тираду Эдика. — Слышишь?
Он сердито фыркнул, но внизу кто-то снова дал о себе знать. Этот кто-то сначала зашипел, а затем болезненно вскрикнул.
— К чертям подвал! Скорей наверх!
Эдик потянул меня за собой, но я высвободилась из его рук и ступила на ступеньку, ведущую вниз. Страха не было. Наоборот, желание попасть в подвал только усилилось.
___________________
[1] А. Белый «В полях»
[2] Ф.И. Тютчев «Весенняя гроза»
[3] Анк — палка с металлическим остриём на конце, используется как погоняло для слонов.
[4] Стихи Р. Бёрнса.
[5]Согласно Плинию, василиск — это змей, обитающий в окрестностях Киренаика, его длина до 30 см и у него белое пятно на голове, напоминающее диадему. Он обладает способностью убивать не только ядом, но и взглядом, запахом, сжигает траву и ломает камни. Луканписавший в те же годы, что и Плиний, считал, что василиск появился из крови убитой Горгоны Медузы, которая тоже превращала в камень всё, что ей попадалось на глаза.
[6] Магическая академия герцогства Грозолиня, местный вариант НИИЧАВО братьев Стругацких.
Глава 2
Вечерний лес ещё не спит.
Луна восходит яркая.
И где-то дерево скрипит,
Как старый ворон каркая [1].
Вот только Эдик оказался не из тех, кто бросает товарищей на произвол судьбы.
— С ума сошла? — вопросил он громким шёпотом и, схватив за руку, снова потащил меня наверх.
Я попыталась вырваться, но тщетно. Пальцы, сомкнувшиеся на запястье, держали как стальные клещи. Даже удивительно, что такой худой парнишка, а силён как бык.
— Да пусти ты! Никто меня не сожрёт! — попыталась я его вразумить.
— Колобок тоже так думал, — мрачно произнёс Эдик и с новой силой потащил меня наверх. — Ириш, ты какой предмет в школе преподавала? Русский язык и литературу? — спросил он.
— Да! — выдохнула я. — А что?
— Да ничего! Просто чувствуется, что кое-кто этих самых сказок перечитал.
— Так мне читать по работе положено, — ответила я.
В общем-то, я не слишком удивилась, что народ сразу же вычислил во мне учительницу, и Эдик даже точно определил мой предмет. Я хотела спросить, чем он занимался у себя дома, но было недосуг. Захламлённая лестница, пребывающая в отвратном состоянии, не оставляла времени на светские беседы.
Ноги то и дело разъезжались на валяющемся мусоре. Наше счастье, что ступени были достаточно широкие, иначе мы уже давно скатились бы вниз. В общем-то, я и так знаю, что Эдик либо студент, либо собирается им стать, Алекс наверняка работает в фирме своего папочки. Ну а с Дашкой совсем всё просто, она школьница. Судя по близкому сопению и запалённому дыханию, перемежаемому матерными возгласами Алекса и всхлипываниями девчонки, они где-то рядом с нами и тоже бегут наверх.
Ближе к светлеющему проёму, ведущему наружу, до меня понемножку стало доходить, что я веду себя, мягко говоря, неадекватно. Любой нормальный человек боится темноты, а тут подвал, нет ни искры света, и кто-то стонет в темноте, причём этот кто-то явно не человек.
«Вот дура! Может, там сидит чудовище и теперь рыдает от разочарования, что не удалось нами закусить», — мелькнула у меня обескураживающая мысль.
До смерти перепугавшись, уже я вырвалась вперёд и потащила Эдика за собой.
Мы вылетели наружу и, затормозив, дружно оглянулись назад. В результате на нас налетели выскочившие из руин Алекс и Дашка.
Пока мои спутники делились впечатлениями, я огляделась по сторонам и поняла, что это не то место, где мы были поначалу. Если только за то время, что мы отсутствовали, посреди двора успел вырасти громадный баобаб, который закрывал собой полнеба. Да и руины выглядели как-то иначе. Вроде бы они походили на те, что я обозвала башней Руха, и всё же в них что-то было не так.
Мой взгляд то и дело натыкался на дерево. Не нравилось мне оно, причём активно. Во-первых, кривые стволы «баобаба» с расползшимися по двору узловатыми корнями напоминали гигантского спрута, что уже само по себе действовало на психику. Во-вторых, я ощущала исходящую от дерева угрозу. Но поскольку я уже лопухнулась с чудовищем в подвале, то пришлось держать свои подозрения при себе. Чувствую, стоит только заикнуться о них, и парни пошлют меня далеко и надолго.
— Жрать хочется, просто мочи нет, — сказал Алекс и с надеждой глянул на меня. — Училка, есть какие-нибудь идеи где нам хавки надыбать?
— Может, в ближайшем супермаркете? — съязвила я.
— Ну так сбегай! — заявил этот придурок.
Ага, сейчас! Уже бегу и падаю! Ненавижу этот тип парней! Когда всё складывается хорошо, они воображают себя пупом земли, а стоит только случиться беде и они начинают срываться на окружающих. Кстати, меня всё больше тревожил уголовный жаргон, который прорезался у богатенького мальчика. Похоже, его родители далеко не из интеллигентного сословия, так что с ним нужно держать ухо востро.
В общем, памятуя пословицу о яблоне и яблочке, я, чтобы не обострять отношения, промолчала, хотя меня трясло от злости.
К тому же нужно было заняться делом. Несмотря на промашку с подвалом, меня по-прежнему не покидало ощущение, что нельзя находиться под открытым небом. Я внимательно оглядела замок, превращённый врагами или временем в руины. Внутренний компас указал на крайний правый проём в нижнем этаже, как на самый безопасный. Между прочим, это был не тот, откуда мы выскочили.