— Замолчи, глупая девочка! — аристократ жадно вцепился в искусанные губы смертной. Он не позволял девушке сделать ни единого, даже маленького глотка воздуха, показывая собственную власть над её жизнью.
Сильными руками Основатель обвил хрупкую девичью талию и плавно притянул её к себе. Он и сам не понимал, почему так отчаянно желал касаться этой непослушной особы. Поначалу думал, что всё дело в крови, но вот когда осознал, что дело вовсе не в жажде, то окончательно запутался. Алоглазый буквально с ума сходил, когда целовал Валерию, делал с ней что душе угодно. Мужчина понял, что ему нравятся её прикосновения ещё после мимолётного поцелуя, подаренного вампиру буквально даром. Но вот от чего бессмертный был просто в восторге, так это от ощущения власти над ней. Нравилось ему и её бесполезное сопротивление, которое оказывалось ему при каждой их «стычке». А сейчас, чувствуя её язык у себя во рту и грудь, которая так невинно касалась его тела, внутри всё блаженно тлело. Не хотелось отрываться даже на мгновение, но пришлось.
— Я не разрешал тебе разговаривать, — хрипло выдал монстр, смотря на смущённую брюнетку.
— П-почему вы… гхм… делаете такое со мной? — робко осведомилась смертная.
— Моя прихоть… Теперь перейдём к делу. Почему ты разговаривала с Андером так долго? — данный вопрос слегка шокировал голубоглазую.
— А мне что, теперь и с вашими подчинёнными разговаривать нельзя? Или вообще ни с кем и никогда не разговаривать, кроме вас?! — это до такой степени разозлило Леру, что она с яростью оттолкнула Лорда, при этом падая на пол. Вновь бесполезная попытка сбежать… Вальдо, не церемонясь, плотно прижал убегающую особу к стене, дабы продолжить разговор.
— Нельзя!
— Вы мне не указ, ясно? Когда я выполню свою часть уговора, то будьте так любезны, убейте меня! Ведь я так запуталась… Запуталась в своих мыслях, чувствах… Знаете что, не смейте сейчас перебивать меня! Я уже несколько дней не знаю, что делать, ведь, видя вас, моё сердце бьётся как ненормальное, а ноги подкашиваются! Мысли противоречат друг другу, заставляя меня метаться туда-сюда по бесконечно долгой дороге непонимания. Одна моя часть просто ненавидит вас, другая — безумно боится, а третья… Третья хочет что-то весьма непонятное! Например, касаться ваших волос, говорить с вами на равных, а не как со своим господином… Ещё периодически хочется вас избить от обиды за ваши нелепые наказания! Но порой я хочу, чтобы вы делали нечто похожее на… Да-да, в глубине души мне понравилось то, что вы делали в этом чёртовом кабинете… Ваши руки на моих бёдрах и шее… А-а-а, как я себя ненавижу за всё это! Мне так не хочется признаваться в том, что вы мне нравитесь… Это отвратительное чувство наполняет меня всю и именно поэтому хочу поскорее закончить со своей местью! Мечтаю уже, когда вы меня убьёте, и я отправлюсь на тот свет. Не важно, куда: в ад, в рай, мне всё равно! Главное, не видеть вас и не чувствовать эту отвратительную привязанность!
Такая искренняя речь поразила бессмертного. Он задумался о своих чувствах и о словах смертной и на мгновение потерял бдительность, тем самым бессознательно ослабив хватку. Это была отличная возможность для побега и Алвайс ей воспользовалась. Не дожидаясь, пока вампир опомнится, она дёрнулась, в пару прыжков оказалась около двери и, резко потянув ручку на себя, пулей вылетела из комнаты и помчалась прочь, игнорируя боль в недавно пострадавшей ноге. Слёзы брызнули из глаз, но они были скорее от злости на саму себя из-за своей несдержанности, ведь девушка вывалила всю правду, смотря Ледышке прямо в лицо. Теперь в голову ударил адреналин, и брюнетка перестала что-либо соображать. Она бежала без остановки по тёмному городу в сторону леса. Вампиры восстанавливали порядок в центре, поэтому её никто не заметил, тем более дом Джиллеса располагался на окраине города.
Вбежав в лес, юная особа уже не чувствовала ног, а горло безумно жгло при каждом вдохе. Глаза слезились от встречного ветра, а кожа покраснела, ведь куртки на Валерии не было. Немного передохнув, брюнетка двинулась вперёд, дабы просто прогуляться, ведь понимала, что сбежать не получилось бы в любом случае. Но лучше бы она усмирила свой приступ безрассудства и вернулась. Вообще-то разгуливать по лесу очень опасно, особенно, если ты хрупкая девушка, чей день сегодня выдался весьма неудачным.
Пока Лера шла и пыталась успокоиться, ей на глаза попались несколько повстанцев, которые внимательно наблюдали за своим господином. Александр решил ненадолго задержаться и самолично проверить сведения разведки. Мужчина перестал доверять подчиненным и во всех видел предателей. Семёнова интересовало количество прибывших вампиров-солдат и аристократов. Он хотел напасть на Рязань ещё раз, но окончательно передумал, ведь узнал о прибытии Второго Основателя, с которым тягаться ему сейчас не хватало сил. Алвайс была несколько шокирована своим неожиданным везением, только вот сейчас она совсем не хотела драться, да и не могла. Поэтому в голове поселилась лишь одна мысль — улизнуть, оставаясь незамеченной.
«Господи, вот же угораздило меня приползти к своему ненавистному врагу прямо в лапы. Он же хочет прикончить меня, а перед этим, конечно же, помучить хорошенько! Нет, такое уж точно не устраивает мою душеньку. Однако есть одна совсем не нужная проблемка: сейчас я как на ладони и слинять по-тихому не получится. Моя вывихнутая нога просто разрывается от боли, а холод, пронзающий всё моё тело, не позволяет здраво оценить ситуацию. У меня плохое предчувствие… Зря я убежала! Не нужно было этого делать, ведь Вальдо всё равно меня бы поймал… К тому же, нам не избежать разговора о случившемся…»
Валерия почувствовала позади недобрую ауру, но было уже поздно. Не успев обернуться, она почувствовала удар в спину и громко вскрикнула. Александр резко обернулся и застал своего слугу, волочившего его давнюю приятельницу, крепко держа её за волосы. Мужчина лукаво улыбнулся и одобрительно кивнул в сторону слуги, затем взглянул на Романа. Тот резко ударил брюнетку в шею, тем самым погружая голубоглазую в темноту.
— Не думал, что ты сама придешь ко мне, маленькая предательница…
***
Из двух ссорящихся более виноват тот, кто умнее.
Иоганн Вольфганг фон Гете
Бессмертный продолжал стоять возле двери как вкопанный. Внутри него что-то оборвалось и на душе стало одновременно и легко, и мучительно тяжело. Мужчина с удовольствием вспоминал пламенную речь юной особы, которая, кстати, пришлась ему по нраву. Вампир даже представить не мог, что его будут волновать слова обычной человеческой девушки. Нет, даже больше, Лорд был крайне рад, что Валерия сказала ему всю правду, и среди этой правды было то, чего так отчаянно требовало ледяное сердце.
«Мне так не хочется признаваться в том, что вы мне нравитесь…»
Подумав об этом, аристократ победоносно улыбнулся, снимая маску безразличия. В нём проснулся небывалый азарт к простой смертный, которая даже не подозревала, что свела его с ума. Проникла в его душу и покорила непоколебимое сердце! Разожгла огонь страсти и заполучила Вальдо ещё тогда… на том мосту, стоя на морозе, вся израненная и потерявшая смысл в этой тяжкой жизни. Второй Основатель и сам когда-то был таким. Будучи человеком, сильно любил, но девушка предала его, и тогда Джиллес решил свести счёты с жизнью. Но в итоге стал бессмертным. В первое время он ненавидел себя и окружающих, просто за то, что остался в живых, да и к тому же превратился в устрашающего монстра, страдающего от вечной жажды. Внутри не билось больше сердце, и эмоции куда-то делись, будто бы их вовсе не было. Чувство опустошенности превратило его в бездушную тварь на многие столетия…
«Эта девочка просто невыносима! Обычно меня не интересуют люди с их мирскими проблемами, но вот Валерия — это нечто иное. Она так прямо сказала мне о том, что ненавидит и хочет побить… Но самым главным для меня была её искренность: наконец-таки раскрыла мне свои чувства, а главное — сказала напрямик, что я ей нравлюсь как мужчина. Но девочка не хочет испытывать нечто подобное ко мне, потому что не желает привязываться. Это объясняет её отстранённое поведение… Странно, что я испытываю симпатию к смертной… Нет, это чувство называется совсем по-другому и даже думать о подобном страшно! Хоть я и вампир, который не должен пугаться собственных мыслей. Хорошо, что я разобрался в собственных эмоциях и теперь могу хладнокровно оценить ситуацию. Валерия Алвайс должна стать моей, и это не обсуждается. Я не буду убивать девочку, нарушая тем самым условия договора, оставлю рядом с собой, даже вопреки её дикому желанию попасть на тот свет».
Второй Прародитель направился прямиком туда, куда вел след сбежавшей. Оказавшись посередине леса, вампир увидел кучу других следов, и ему стало не по себе. Добежав до дороги, аристократ понял, что Валерию похитили и увезли на машине в известном ему направлении. Мужчина застыл на месте и яростно стиснул зубы. Такой гнев бурлил в нём, что словами не передать. Бессмертному лишь хотелось рвать и метать, но столетняя выдержка не позволили ему этого сделать.
— Эти поганцы посмели посягнуть на моё… Не ожидал, что буду выслеживать жалких людишек, дабы вернуть непослушную девочку. Но раз уж она моя, то не буду скрывать этого более и навещу уважаемого Александра со всей своей свитой, чтобы раз и навсегда запомнил, как я страшен в гневе.
Осознание своего одиночества и отъединенности, своей беспомощности перед силами природы и общества превращает его отъединенное, расколотое существование в невыносимую тюрьму. Переживание отъединенности вызывает тревогу; более того, это источник всякой тревоги. Быть отъединенным означает быть отрезанным, без какой-либо возможности использовать свои человеческие силы. Следовательно, это значит быть беспомощным, неспособным активно влиять на мир — вещи и людей, это означает, что мир может вторгаться в меня, а я не в состоянии реагировать.
Эрих Фромм.
18.Ненавижу, но хочу...
Ты перед ним — что стебель гибкий,
Он пред тобой — что лютый зверь.
Не соблазняй его улыбкой,
Молчи, когда стучится в дверь.
А если он ворвется силой,
За дверью стань и стереги:
Успеешь — в горнице немилой
Сухие стены подожги.
А если близок час позорный,
Ты повернись лицом к углу,
Свяжи узлом платок свой чёрный
И в чёрный узел спрячь иглу.
И пусть игла твоя вонзится
В ладони грубые, когда
В его руках ты будешь биться,
Крича от боли и стыда…
И пусть в угаре страсти грубой
Он не запомнит, сгоряча,
Твои оттиснутые зубы
Глубоким шрамом вдоль плеча!
Александр Александрович Блок.
***
Разговор — выгуливание своих проблем.
Геннадий Малкин.
Издав протяжный стон, Валерия пришла в себя. Её тело ужасно ломило, а запястья неприятно зудели. Боль напомнила девушке последние события перед её отключкой, поэтому она сразу притихла. Нужно успокоиться и проанализировать ситуацию. Судя по тому, что руки уже порядком затекли и спина немного хрустела при каждом неосторожном движении, брюнетка решила, что прошло не меньше нескольких часов. За это время её практически не тронули, лишь сняли обувь и, по приказу Семёнова, перебинтовали лодыжку, так как она уже порядком посинела. Откуда такая забота? Ну, просто брюнет решил сделать из Леры зверушку, как это делал её отец с его покойной матерью. Тем самым он преподал бы юной особе урок и отомстил бы за её гнусный поступок. Хотя тогда она была ревнивым ребёнком и просто совершила ошибку, о которой сама сожалеет по сей день. Валерия огляделась: скромная комнатка. Письменный стол, стул, металлические шкафы с замками на ящиках, сейф и кровать, к которой, собственно, она и была прикована. Благо в помещении никого не было.
Девушка уже собиралась освободить руки, как услышала голоса за стеной. Поначалу отдалённые, едва можно было разобрать слова, но потом речь слышалась всё отчётливее и яснее. К двери кто-то подошёл. В замке повернулся ключ, издавая при этом характерный звук. Валерия судорожно пыталась освободиться, но из-за нервов шансы на побег значительно снизились. Ручка двери зашевелилась, петли заскрипели. Голубоглазая быстро оглядывалась по сторонам в поисках лучшего выхода из положения и, не придумав ничего лучшего, резко зажмурилась. Дверь распахнулась. Лера успела успокоить дыхание и расслабить веки, тем самым больше походя на спящую. Прошло пару минут, в комнате воцарилась тишина. Это давило на девушку — отсутствие звуков и невозможность видеть лишали её возможности следить за происходящим вокруг. Немного поразмыслив, она открыла свои глазки, но, увидев перед собой ухмыляющегося Александра, ей тут же захотелось их закрыть. Лера не удивилась, ведь перед тем, как потерять сознание, она видела его довольное лицо и бешеные огоньки в глазах, которые не сулили ничего хорошего. Нервно выдохнув, брюнетка подтянула ноги к себе, пытаясь сесть, но вот мужчина не позволил ей такой роскоши и дёрнул девушку за ногу, возвращая её в исходное положение.
— Ну-ну, куда это ты от меня собралась? Думаешь, незначительное расстояние между нами тебе как-то поможет, глупышка? — от слов мучителя у Валерии дрогнуло сердце, ведь Саша был прав — преимущество явно на его стороне.
— Просто положение весьма неудобное… Руки-то зачем связывать? Всё равно бы не убежала, ты же здесь сидишь, — хрипло выдала пленница.
— О-о-о, ты бы ещё как убежала, но я не могу этого допустить. Знаешь, сколько я себе навоображал, пока ты была в отключке! И одна из моих фантазий сегодня воплотится в жизнь, будь в этом уверена, дорогуша.
«Ёлы-палы, вот я влипла в дерьмо! Этот псих, видимо, хочет сотворить что-то с моим телом. Я просто не могу допустить нечто подобное, только вот, к сожалению, доминирующая позиция не у меня. А это удручает и не по-детски пугает… О Господи, он сейчас сидит передо мной в одних штанах и облизывается! Кто мне поможет? Надеюсь, Вальдо обнаружит мою пропажу… Сомневаюсь, конечно, что он поможет мне хоть чем-то. Для него я, скорее всего, больше никто, раз высказала своё мнение в таком репертуаре… Это была правда, которая ему явно пришлась не по душе… Конечно, ведь Джиллес ненавидит, когда ему докучают смертные со своими чувствами. Ха, не думала, что меня будет интересовать мнение вампира по поводу моих же слов».
— Но перед тем, как мы приступим… Стоит рассказать тебе кое-что о твоих сестричках. Хочу, чтобы твои страдания продлились как можно дольше, особенно душевные, — мужчина как ни в чем не бывало залез на кровать и повис над Алвайс, приблизившись к её обозлённому лицу вплотную.
— Пф, что опять? Почему вы все постоянно делаете акцент на моих покойных сёстрах?
— Дурочка. Никогда никому не доверяла, кроме них, и это твоя глупейшая ошибка. Хочешь, расскажу секретик, который заставит твоё израненное сердечко болезненно сжиматься? Можешь не отвечать… Вот скажи мне, глупышка, говорила ли тебе Оля, что любит?.. Почему молчишь? — Валерия хотела было ответить, но не смогла… Ей ведь действительно почти никогда не говорили о любви. Ранее ровное дыхание немного сбилось и в глазах появилось нечто похожее на печаль. — А-а-а, я ведь прав. Так вот, Лера, теперь внимательно послушай меня. Ольга всегда ненавидела тебя, как и Ники. Причём дело всё в банальной ревности, с которой ты прекрасно знакома. Ведь из-за неё ты приняла косвенное участие в убийстве моей матери. Но сейчас речь не об этом. Ты всегда думала, что являешься изгоем в семье и обычным инструментом в лапах отца. Видишь ли, это ещё одна досадная ошибка. Твой родитель любил тебя больше всех и хотел со временем передать все полномочия в нашей организации. Не делай такое удивлённое лицо! Он реально считал тебя наследницей, поэтому воспитывал строже и лучше всех. А знаешь, что было с Олей и Никой? Старшую он кинул Лорину в качестве подарка. Но Нетеров был холоден к ней, ведь любил тебя до безумия! Тогда-то её ревность взбунтовалась не на шутку, но девчонка была хитрой гадиной и втёрлась в доверие нуждающейся Лерочке… Тебе ведь и сейчас хочется хоть толику тепла и чужой ласки… Понимаю твои чувства… Так вот, после апокалипсиса умер твой папаша и Ольга решила прикончить тебя, в прямом смысле этого слова. А знаешь, кто спас твою жизнь? Лорин! Только вот он пытался рассказать тебе об этом, но ты упёрлась, как баран, и не поверила в его слова. Старшенькая договорилась с Нетеровым, что больше не будет так делать взамен на его внимание. Так прошло несколько лет и Лорин наконец решил забрать тебя из логова змей, но девчонка об этом узнала. Спросишь «как»? Хм, это я обо всём поведал змейке.