На какой ноге он стоит? В какой руке держит оружие? Последний шаг сделал левой ногой, значит левая рука вытянута вперёд, а правая — рабочая — держит спусковой крючок. Что за оружие? Ружьё. Это я определил по прилегающему к затылку контуру дула. Хватит ли ему реакции, чтобы нажать на курок прежде, чем я уведу голову в сторону? Ещё утром я бы сказал — нет, но встреча с ловкачами на заправке поселила сомнения. Если он выкачал свою материю в ловкость, то успеет сделать во мне две или даже три дырки. Чем заряжено ружьё? Ядра или обычные пули? Неизвестно. Если бы я чаще держал в руках ружья, мог бы сделать предположение по разнице в весе, но… слишком много неизвестных. Выдержу ли я выстрел в голову из ружья? Питон ловил пистолетные пули в лицо и остался жив, но одно дело пистолет, и совсем другое — ружьё. К тому же, направлено оно в затылок и прижато в упор.
Словно разведчик, который вернулся с боевого задания, восприятие доложило самое важное, что поможет в сражении, и покорно отступило в сторону, передавая слово интеллекту.
Стоял бы я к нему лицом, информации было бы в разы больше, можно было бы не только рассмотреть материю, но и подкрепиться внешними признаками. К примеру, от обычного ружья ружьё, стреляющее ядрами, отличит даже школьник. Из-за особенностей пули ему нужен укреплённый ствол, но такая штука и стоить будет — просто космос. Откуда у незнакомца на ранчо бабки, чтобы купить ружьё для ядер? Да их просто не может быть! Или… это ведь непросто ранчо, верно? Если здесь живёт литейщик, то и ружьё, и ядра найдутся, а значит — дело дрянь… Идём дальше.
Кто он? Мужчина. Рост? Если оценивать по углу прилегающего к затылку дула, то чуть выше меня. Сколько весит? Не больше пятидесяти, в противном случае следом за смявшейся травой я услышал бы чваканье влажной земли. Невысокий и худой. Либо подросток, либо старик. Восприятие, которое к тому времени расслабилось, вспомнило что-то важное и вернулось на наше совещание с интеллектом:
— Это не старик! Кожа не пахнет стариком!
Значит подросток. Подросток, который знает моё имя. Я проиграл в голове его голос, выделил отдельные тона, убрал ноты волнения, понизил шумы от сбившегося дыхания. Парень меня не ждал, а значит он…
— ШУСТРИК?! — крикнул я и развернулся.
… … …
Не знаю, мог ли я использовать известную крылатую фразу, потому как не натаскан в географии этого мира, но она чертовски подходила моменту. Насколько же тесен мир! Каковы были мои шансы ночью в шестистах сотнях километрах от города в Нейтральных Землях встретить Шустрика?! Если бы букмекеры принимали на это ставки, то коэффициент на положительный исход содержал бы шесть или даже десять нолей.
Впрочем, только на первый взгляд совпадение показалось настолько невероятным. Так бывает. То, что порой нам кажется невозможным, при должном рассмотрении перестаёт казаться таким. В любом случае это было поразительно — увидеть рядом с собой парня из Аквариума, простака, который отдал мне свой единственный пакет гербухи и помог пережить бой с Томагавком.
— Ушёл из аквариума где-то месяц назад, — сказал Шустрик, открывая передо мной дверь. — Я теперь по гроб жизни обязан Острому Киму. Если бы не он, так и торчал бы с озлобленными пацанами в четырёх стенах, отхватывая люлей раз в неделю. Знаешь, в последнее время мне постоянно болела голова, а трещины в рёбрах не успевали стараться. Ещё пару месяцев и точно подох бы там.
Мы вошли в деревянную пристройку к основному дому. У неё был свой вход, но не было прохода к остальным комнатам. Что-то вроде гостевого домика, хотя больше похоже на дом для охраны. Пристройка представляла из себя одну большую комнату, которая мысленно делилась на три зоны. Прихожая, где мы разулись и повесили куртки; спальня с кроватью, тумбой, парой кресел и телеком; и рабочая зона. Мониторы на стенах и мигающий светодиодом системный блок казались подарком из будущего на фоне бревенчатых стен и запаха печи.
— Система слежения! — гордо заявил Шустрик, заметив мой интерес к мониторам. — По ней-то я тебя и прижал! По всей территории напичканы камеры с ночным режимом, к тому же они оборудованы датчиками перемещения. Мне даже смотреть в них не нужно, валяйся на кровати и главное — не спи, камеры всё сделают сами. Вообще, я должен был позвонить Острому Киму и сообщить о госте на ранчо, но ты не показался мне слишком опасным.
— Ну спасибо, — ответил я, не зная, принимать это за комплимент или унижение.
— Работа — отпад! Острый Ким платит бабки, которые я бы ни в жизнь не заработал, — Шустрик посмотрел по сторонам, будто боялся, что нас кто-то подслушает, и продолжил в полтона ниже. — Пять кусков в месяц!
— Неплохо-неплохо, — я подошёл к камерам и посмотрел на мониторы. Новая местность требовала большего внимания. А ведь восприятие трубило мне об этом, но я принял клич за акклиматизацию.
Забавно, но камеры на самом деле охватывали всю территорию вокруг ранчо. Я не понял, где висят камеры в трёх неизвестных мне направлениях, а вот дорогу от трассы разобрал хорошо. Оказывается, Шустрик следил за мной от самого шоссе. Первая камера стояла на дорожном знаке, вторая — прикреплена к дереву, мимо которого проходила грунтовая дорога, третья, более качественная с возможностью оптического приближения и широким углом, крепилась на заборе ранчо.
— Лучше скажи, как тебя сюда занесло?! — Шустрик подошёл к столу и нажал кнопку электрического чайника.
— Я тут…, - у меня было достаточно времени, чтобы придумать какую-нибудь нелепую причину, но Шустрику врать не хотел, — … по делу. Ищу одного литейщика.
Произнеся последние слова, я уставился на Шустрика и увидел то, что хотел увидеть. Про литейщика Шустрик знал, но говорить не спешил. Встрепенулся, отвёл взгляд и пошёл греметь кружками:
— Чай? Кофе?
— Давай, чай!
Признаться, я увидел более чем достаточно. Видавшее виды ранчо напичкали камерами и приставили охранника, пускай и простака, но круглосуточного. Не удивительно, что Шустрик не спешил говорить про литейщика. Я же со своей стороны не спешил на него давить:
— А кто этот Острый Ким?
— Он — одарённый, — гордо ответил Шустрик, а затем искоса глянул на меня. Момент получился неловким, потому как Шустрик был знаком с Сайлоком около года, а тот так и не рассказал о своих способностях. Хотя после победы над Томагавком ни у кого в этом не осталось сомнений.
— Ясно.
— Раньше мы жили с ним в соседних домах в пяти кварталах от аквариума. Он старше меня на пару лет, но иногда мы общались. Острый Ким всегда хотел подняться, но не хотел быть в братстве. Говорил, что братство отнимет у него независимость. Потому-то он и свалил в Нейтральные земли и за пару лет вырос аж до ближайшего помощника Крота…, - словив себя на мысли, что выдаёт слишком много информации, Шустрик сменил тему. — Острый Ким часто ездит в город по делам. Месяц назад случайно заскочил на драки в Болотную лигу, встречался с кем-то из партнёров. Увидел, как меня избивает Клыкастый Марк, и решил помочь. Мы поговорили, он предложил работу, и уже через два часа после боя я ехал с ним сюда.
— Здорово!
— Да. Мне очень повезло, что Ким заскочил в Болотник именно на мой бой. Раньше он там не бывал и не зашёл бы, если бы не встреча с партнёром. Чудо какое-то блин! Если бы не это знакомство, я мог и не мечтать о такой работе. Кому нужен простак на роль охранника, если кругом хватает одарённых?
Мы попили чай и вспомнили парочку забавных моментов из жизни в аквариуме. Я вкратце рассказал о себе, по крайней мере, о той части Сайлока, которая не показалась бы Шустрику слишком неправдоподобной.
— И всё-таки, литейщик живёт здесь? — спросил я в самый разгар беседы.
— Блин, Сайлок, я не могу ответить на твой вопрос. Моя работа — не только охранять ранчо, но и держать язык за зубами. Я и так лишнего наговорил.
— Значит он здесь, — я кивнул. — Мне нужно с ним поговорить.
— Даже не думай! — Шустрик вскочил со стула и подошёл к мониторам. — Никто не разговаривает с ним.
— Прости, но мне придётся это сделать.
От меня не ускользнул короткий взгляд Шустрика на ружьё. То стояло у двери, и он мог подумать, что с середины комнаты доберётся до него быстрее, чем я с конца. Он ошибался. Хотя, какого чёрта?! Неужели он это всерьёз?
— Мне придётся прострелить тебе голову, если ты попытаешься, — на полном серьёзе ответил Шустрик. — Я знаю, что ты одарённый, и что ты сильнее меня, но, чтобы с ним поговорить, тебе придётся меня убить.
— Да ладно, Шустрик?! Зачем всё усложнять?
— Затем, что за работу мне платят не только деньгами, но и доверием. Острый Ким привёз меня сюда и доверил охрану ранчо. Он, считай, жизнь мне спас, и потому я готов на всё, чтобы оправдать его доверие.
Вот же дерьмо! Будь на месте Шустрика любой другой человек, я бы смёл его с пути и вошёл в дом, но Шустрик… Ведь он помог мне, когда я больше всего в этом нуждался. Так поступить я не мог. Всему был предел.
Мы немного упокоились и заново завели беседу. Я уверил Шустрика, что не стану его убивать, но попросил, чтобы и он постарался меня понять:
— От разговора с литейщиком зависят жизни людей. И моя жизнь. Помоги мне найти способ с ним поговорить, не навредив тебе. Давай я договорюсь с Острым Кимом! Так пойдёт?
— Не знаю, — Шустрик скривился, будто в комнате чем-то завоняло. — Может быть…
— Вот и отлично! А пока ты не мог бы рассказать мне немного о литейщике. Обещаю, что ни одна живая душа не узнает про наш разговор!
— Твою ж мать! Ладно…
Разумеется, главное, что меня интересовало — работает ли литейщик с металлами — и тут Шустрик меня успокоил. В задней части дома имелась ещё одна пристройка с оборудованием, коммуникациями, печью и вытяжкой. Литейщик разжигает печь два раза в неделю и работает сутки, потому как процесс плавки непрерывный.
— По всей округе потом воняет серой или какой-то другой фигнёй! — пожаловался парень.
Мне следовало узнать как можно больше о происходящем, потому я перешёл к следующей теме. Поначалу Шустрик отказывался говорить, на кого работает литейщик, но догадаться было не сложно. Если Острый Кит, который дал работу Шустрику, сам работал на Крота, то и литейщик, скорее всего, был там же. Спустя несколько наводящих вопросов Шустрик подтвердил мои догадки и кратко описал босса.
— Крот — босс под горой, — прошептал он. Признаться, я даже заметил, как у Шустрика потрясываются губы, когда он произносил его имя. — Он держит город Горняков и прилегающие Нейтральные земли. У него во владении несколько рудных шахт, и на него работают почти все здешние люди. Металлы поставляются не только в наш город, но и два отдалённых. Его счета трещат от нулей!
— А что делает литейщик, ты знаешь?
— Это меня не касается! — Шустрик отстранился и поднял руки. — Острый Ким дал мне чётко понять. Моё дело — охранять и не совать нос куда не требуется. Дела со Стеклодувом Микки ведёт Ким, я лишь видел пару раз, как Ким приносил и уносил железные болванки. Конусные, похожие на наконечник копья, только толще и тяжелее.
— Стеклодув?! — такое неуважение к мастеру по металлу меня задело. — Вы так называете литейщика?!
— Да.
— Охренеть! Ты хоть знаешь, кто он такой?
— Нет, я же сказал, моё дело…
— Людей с такими способностями, как у него, можно по пальцам сосчитать. Он умеет делать… Неважно. Он умеет делать то, чего не умеют делать тысячи других литейщиков. И вы называете его Стеклодувом?
— Успокойся! Он сам просит, чтобы его так называли!
— Серьёзно?!
— Уж не знаю, про какого литейщика говоришь ты, Сайлок, но наш Микки…, - Шустрик подвис, подбирая подходящие слова, — … наш Микки не такой уж и крутой. Я не знаю, что он отливает, он могу сказать точно, что как человек он — бесхребетная размазня и алкаш.
Я напрягся. Ладно бы Шустрик обозвал Микки только бесхребетной размазнёй, это меня не беспокоило. Пусть человек хоть в истерике по полу катается да ноет из-за любой мелочи, главное, чтобы делал своё дело, а вот алкаш — это походило на тревожный звоночек. В знаменитую фразу про пропитое мастерство или талант я не особо верил. По крайне мере не настолько, чтобы поставить на это свою жизнь. Ведь речь шла именно об этом. От качества изделия напрямую зависело, кто умрёт первым. Я или Хан.
С другой стороны, так ли сильно я был удивлён, услышав про недостатки литейщика? Разве меня не предупреждал об этом Кумар? Разве он не рассказал мне историю про цену, которую заплатил литейщик за выход из игры? Они подсадили ему энергетического червя, от рассказов про который, у меня на затылке поднимались волосы…
Кумар — человек не слишком эмоциональный, но даже его нудный гундёж тронул меня за живое и заставил поморщиться. Энергетического червя придумали одарённые биологи. Случилось это примерно сто лет назад. Червь должен был стать универсальным оружием против любого одарённого независимо от силы, объёма и яркости материи. Стать оружием, подобно самому сильному яду, только для одарённых. К слову, сперва учёные разрабатывали именно яд — токсичный напиток, но из-за разных структур материи и её яркости, отказались от этой идеи. Если на стадии формирования летальность от яда составляла почти сто процентов, то с переходом на раскрытие снижалась до жалких пятнадцати. Червь должен был исправить положение.
Размышляя о червяке глазами алхимика, я представлял его неким кодом или гибридной структурой, которая подобно раковым клеткам проникает в материю и безвозвратное её уничтожает. Но я был сильно удивлён, когда услышал, что червь — это живой органический объект.
Биологи вывели особь и подселили ей материю с поломанной структурой. Натуральный червяк, который проникал в тело через любую естественную дырку. В отличие от ядов или подобных препаратов, которые заточены на уничтожение материи или её отдельный частей изнутри, энергетический червь действовал более грубо и прямолинейно. Фактически он создавал в теле вторую материю, но в отличие от естественной, подсаженная материя была враждебной.
В теле одарённого разворачивалась настоящая война материй. Они воевали, ломали звенья и вторичные связи друг друга, наращивали преимущества или наоборот — несли потери. Прятались в теле, разделялись или выискивали затворников и попадали в засады. И если кому-то могло показаться, что больше всего в войне страдала естественная материя, то это не так. Больше всего доставалось полигону, на котором шла битва. Тело терпело за всех. Одарённый испытывал непереносимые боли, от которых невозможно было избавиться. Находился в полусознательном состоянии и бреду. Однако это было лишь малой частью его мук. Страшнее всего становилось, если битва материи разворачивалась в мозгу. Когда энергетический червь отвоёвывал часть территории мозга, к физической боли прибавлялись душевные муки, терзания, апатия, паника и смертельный страх. Ультимативная депрессия.
Логичным завершением подсаженного червя должна была стать смерть одарённого, однако, как бы сильно не старались биологи, у них не получилось создать столь сильную гибридную материю. Так же, как и в случае с ядом, энергетический червь отлично работал на слабых материях, но ослабевал к сильным.
Сто лет назад эксперимент закрыли, но экспериментальные образцы не уничтожили. Те разбрелись по миру, большая часть осела не в самых добрых руках. Со временем одарённые приноровились использовать энергетических червей не как оружие для убийства, а как инструмент пыток, но с возможностью летального исхода. Подсаживали червя провинившемуся, обрекая его на долгие и непереносимые муки, и дарили ему жизнь, если тот их переживал. Именно это и случилось с Стекловаром Микки пару лет назад. Как червь повлиял на него самого и на его способности к литью, оставалось загадкой.
Шустрик, хоть и не болтал напропалую обо всём, но на информацию не скупился, а потому я ответил ему тем же. Вкратце пересказал историю о литейщике и подсадке энергетического червя, как плату за выход из элитных кругов. Полагаю, Шустрик имел права знать о литейщике. Как-никак он целый месяц жил с ним бок о бок и нёс службу. Мой рассказ оценил. Закрыл рот, покачал головой, тяжело выдохнул. В его глазах я прочитал сожаление о клейме алкаша, которое он поставил на Микки.