— Да.
— Что тебе заказать на завтрак?
— Мне овсянку и бутер с сыром, — заходит Кирилл.
— Да знаю… — бормочет Арина.
— Зачем заказывать овсянку? — с недоумением смотрю на него. — Хочешь я тебе приготовлю?
— Боюсь, что не из чего, — подает мне Арина кофе.
По дороге поправляет белую большую салфетку, свисающую с холодильника. Но не подтягивает ее выше, а наоборот, стягивает чуть ниже.
Кофе очень крепкий.
— Спасибо, — оставляю я кружку, делая несколько глотков.
— Извини, молока нет, — Кирилл встает за моё кресло, опираясь на него предплечьями. — Но сегодня будет.
Макушкой чувствую его близость. Мне становится спокойно и хорошо.
— А на счет овсянки — в следующий раз, ладно? — поправляет он невесомо пару прядей.
Арина звонит в доставку.
— Сашенька, — зажимает трубку. — Круассаны с шоколадом или с сыром?
Рассеянно открываю рот… Арина ухмыльнувшись заказывает и тех и других.
Я отыскиваю на ощупь его руку и веду пальцами по коже.
— Через десять минут, — скидывает вызов Арина.
— Так быстро? — распахиваю я глаза.
Утром в этом районе всегда пробки.
— Это кофейня в нашем доме.
— Мм…
Круассаны очень вкусные и еще горячие.
Кирилл не присаживаясь за стол и держа на весу чашку, ест свою овсянку, разглядывая нас по очереди.
— Ты любишь овсянку?
— Так… привычка.
— Мне, наверное, пора. — встаю я.
Кирилл смотрит не на меня. Внимательно и требовательно он смотрит на Арину.
— Мм… А у нас с тобой сегодня планы! — отмирает она, переводя на меня взгляд.
— Какие?… — удивленно смотрю на нее.
— Минуту, — сбегает Арина в свою комнату.
— Саш… Ты езжай с Ариной, ладно? Мне надо поработать. А потом возвращайся.
— Но…
— Не надо мне отказывать! — с давлением. — Пожалуйста. Я говорю — ты делаешь. И тогда все будет хорошо.
— Ладно…
Глава 37 — Арина
У Арины очень красивое тело. Но совершенно не такое как у меня. Как у фитнес-модели. Выраженные мышцы, небольшая грудь…
Расслабившись на массажных креслах-шезлонгах, мы лежим в лаундж-зоне бара, метрах в пяти от бассейна. Народу немного. День.
Её костяшки сбиты…
Веду по ним пальцем.
Она вздрагивает сжимая кисть в кулак. Встречаемся взглядами. Перед сауной она смыла макияж и меня беспокоит желтый синяк и чуть лопнувшая скраю губа на ее лице.
— Откуда это?.. — не выдерживаю я.
— Я люблю агрессивный спорт.
— Ваш Махито, — ставит на низкий стеклянный столик официант два бокала.
Арина заказывала.
Делаю глоток. Коктейль спиртной.
— Ты всегда пьешь за рулём?
— Ммм… Бывает. Немного. Киру не говори.
— Расскажи мне о нём…
— Он… самый лучший. Но идиот знатный. Сможешь принять второе, получишь первое.
— Это я уже и так поняла, — вздыхаю я.
— Про что тогда рассказать?
— Чем он занимается? В том офисе?..
— В том офисе, в основном, боевыми действиями. Это среднего размера корпорация, мы купили там пакет акций на момент передела прав собственности. Человек, который решил выйти из корпорации принципиально не захотел продавать свой пакет другим собственникам и слил его нам за бесценок. Бесценок для стоимости такого пакета. Но очень внушительная сумма для нас с Киром. И… мы по факту покупки ввязались в перманентную войну с другим руководством. Они властью контрольного пакета морозят все перспективные проекты, чтобы такие вот держатели акций, как мы не выдержали без прибыли и продали им свои пакеты. Или отказались от права принятия решений и влияния на стратегию развития организации, согласившись получать только дивиденды от своих акций.
— И чем закончится эта война?
— Кто-то должен сдаться. Кир — не умеет. Поэтому все так, как ты наблюдала…
— А чем занимается эта корпорация?
— Видеомониторинг закрытых объектов.
— Ммм… ясно, — закрываю я глаза.
Профессиональный вуаерист, значит?
— А кто ваши родители?
— Нахер родителей! — фыркает она. — Будем считать, что мы сироты. А твоя семья?
— Мне тоже с ней не слишком повезло, — пожимаю я плечами. — Отец не жил с нами и несколько лет назад умер. Мама…
Я замолкаю, уплывая в свои мысли.
— Мама?
— Я или обуза или средство для решения проблем. Ребенком мне побыть не посчастливилось.
Арина сжимает молча мою кисть, лежащую на подлокотнике кресла.
— Ты такая… хрупкая. Как ты выжила? Как ты выжила не огрубев? Я не смогла.
— Я не знаю. Мне кажется я выжила не полностью. А иногда мне кажется, что я в процессе “умирания”. Но жизнь не была ко мне слишком жестокой. Все было болезненно, то терпимо. Ты говорила про плен…
— Не надо тебе этого знать, — ее голос становится опять ломким и грубоватым. — Мне не надо было говорить. Как-то вырвалось.
— Ладно…
— И не смей “умирать”. Слышишь? Пусть этот мир идёт нахуй.
— А ты не смей пить за рулём. Это саморазрушение.
— Саморазрушение — наше все!
— Наше?
— Ну да… Тех, кому не удалось побыть детьми.
— Да. Наверное. Но ты все равно не делай этого. Где-то глубоко внутри ты такая же как я.
Хмыкает.
— Это вряд ли…
Опять закрываю глаза. Горячие шары массажного кресла, перекатывающиеся под спиной расслабляют. В какой-то момент сердце вдруг подпрыгивает внутри. Чувствую, как кто-то садится у меня в ногах и на мою щиколотку ложится тяжелая рука.
Распахивая глаза, рефлекторно подтягиваю ногу.
— Привет, красавицы!
Двое молодых мужчин. Чуть постарше меня, но моложе Арины. Тот, что присел ко мне, удерживает мою ногу. Не грубо, но настойчиво.
— Руки убрал от неё свои!
— Эй… — обольстительно улыбается ей второй. — Зачем так грубо?
- Грубо — трогать чужое. Убери руку.
— Быть может твоей подруге нравится? — улыбка мужчины, который прикасается ко мне становится злой и вальяжной.
— Мне не нравится, — отмираю я. — Не трогайте меня.
Руку не убирает. Мы встречаемся взглядами.
— Какая злая у тебя подружка. Давай сбежим от нее?
— Отпустите! — хмурюсь я.
Мне неприятна его настойчивость, и еще я чувствую очень жесткие эмоции Арины: отвращение и раздражение. Это меня тоже выводит из равновесия. Атмосфера резко накаляется.
— Убери руки — последний раз говорю, — зло прищуривается Арина.
Мужчина игнорирует. И она с рычанием выплескивает ему в лицо свой Махито.
— Сучка! — подлетает он на ноги, брезгливо вытирая с лица коктейль.
— Эй! — окрикивает официанта Арина. — Вызовите охрану, нам мешают отдыхать.
Тут же подходит администратор. Небольшая перепалка, и она отводит от нас этих мужчин.
С колотящимся сердцем я растерянно ложусь обратно на шезлонг. И Арина, как ни в чем не бывало делает это тоже.
Перевариваю ее эмоции и ощущения от произошедшего.
— У тебя есть мужчина, Арин?
— Ммм… В каком-то смысле — да. Ты не проголодалась?
— Да, я бы съела чего-нибудь.
— Поехали в грилль?
— Я бы хотела заехать домой.
— Зачем?
— Взять телефон… ну и вообще… Я хочу домой, наверное.
— Возьми мой, — протягивает мне телефон. — А зачем домой? Мы покушаем и поедем к нам.
— У меня такое ощущение, что Кирилл приставил тебя ко мне в качестве… мм… — подыскиваю я слово.
— Ну… — пожимает она плечами. — Он не хочет терять тебя из виду. Это нормально.
— Не очень, на самом деле. Все происходящее с трудом можно назвать нормальным.
— Тебе не понравилось у нас в гостях?
— Да нет… Не в этом дело. Просто это “в гостях”, а…
— Ну, продолжай…
— Долгое пребывание в гостях… от него устаешь.
— А ты потерпи пожалуйста еще немного. Пусть успокоится, ладно?
— А он переживает?
— Очень. Он перенервничал с твоим побегом. А у него сейчас аврал. Побудь рядом, хорошо?
— Тогда давай купим немного продуктов и приготовим обед дома. У вас, — поправляюсь я.
Арина смеется.
— Я что-то не так сказала?
— Да нет… Просто его спальню ты уже лишила невинности, теперь очередь за нашей кухней, да?
— Вы что совсем не готовите?
— Ну почему? Мы варим кофе…
Глава 38 — Про уважение
— Кир, мы дома!
Выдыхая, с облегчением ставим многочисленные пакеты у холодильника. Оглядываюсь. Обеденного стола нет. Только невысокий журнальный у дивана. Хм… Я и не заметила сразу.
Салфетка как-то неправильно свисает. Вот это я заметила еще вчера и на автомате поправляю ее, двигая дальше по поверхности холодильника.
Оу…
Замираю разглядывая две внушительных вмятины. Веду пальцем по лопнувшей в этом месте эмали. Как от выстрелов. Встречаемся взглядами с Ариной. Закусывая губу без комментариев поправляет салфетку обратно.
Мы молча разбираем пакеты. Холодильник стерильно пуст. Только пара бутылок спиртного и банка оливок в дверце, еще лед в морозилке.
— А от чего это? — киваю я на вмятины.
— Ммм… от нервов! — весело смеется она, но её глаза не веселые.
— Что вам приготовить?
— Что угодно. Мы всеядные.
— Духовка работает?
— Должна.
Присаживается, открывает…
— Ки-и-ир!!
И снова влекомая неудержимым чувством я направляюсь к нему в комнату. Внутри тревожно и болезненно стучит, словно я могу застать его там с другой женщиной. Но это же не так? Какая глупость… Да и Арина сказала, что он не водит сюда женщин. Я ей верю.
— Саш! — рывком поднимается Арина, заметив направление моего движения и сильно обостряя это моё чувство ожидания болезненного шока.
Но я не успеваю зайти в комнату, Кирилл выходит мне навстречу.
— Привет, — замираю нерешительно.
Не глядя идет мимо и моё сердце замирает от того, что так проигнорировав и пройдет, но в последнее мгновение сгребает в объятия, вжимаясь губами в висок. И так и делает со мной в объятиях несколько шагов. Я как тряпичная кукла в его руках. Такая же гуттаперчивая и безмозглая от неожиданности и силы обрушившихся на меня чувств.
— Как съездили? — это вопрос к Арине.
И хорошо, что к ней, потому что я задохнулась от его властных решительных рук. И ответить все равно не смогла бы. Прячу нос на его шее и зажмуриваюсь.
— Отлично!
— Саша хочет приготовить нам что-нибудь… — гремит она чем-то. — А плита не включается.
— В розетку воткни её. Давай, я сам…
Ах, к черту еду, не отпускай меня, пожалуйста! — прижимаюсь я к нему сильнее.
Он дает мне секунды три на так необходимую мне “сгущенку”, которой не обещал и пройдясь рукой по спине отпускает.
Но эйфория, которая меня накрыла остается во мне. И я парю в ней, прислушиваясь к своим ощущениям. Губы растягиваются в улыбке, я покусываю их, пряча взгляд. И я забываю обо всем пока. И о его мониторах, и о простреленном холодильнике и еще о куче тех неудобных вещей, которые он пытался отрезать дистанцией. Мне плевать… Я хочу это чувство внутри. Его никогда не было у меня. И я, как нищая собираю каждую крошечку от него. И пусть этих крошечек не так уж и много, но их достаточно, чтобы я чувствовала себя счастливой сейчас. И я не позволяю страху, который кружится где-то в периметре, проникнуть в меня. Потому что мне надо выбрать — вот это счастье или вот этот страх, что оно кратковременно. И я выбрала.
— Вуаля! — показывает мне Арина на загоревшиеся на черной поверхности алыми кругами конфорки.
Пока я режу овощи, Кирилл моет в раковине яблоко.
— Ариш… — отдает ей.
Усевшись в кресло с ногами, она забирает яблоко не отрывая глаз от экрана.
— Налей мне Мартини.
— Обойдешься. Тебе на тренировку.
Споласкивает второе. Откусывает. Бросаю взгляд на его яблоко. Мне хочется откусить от него. Не потому, что я хочу этого яблока. Потому что это способ стать ближе к нему. Мы встречаемся с ним взглядами. Я сглатываю… И он молча протягивает его мне, позволяя откусить. Складывает руки на груди, оперевшись рядом на тумбу и наблюдает за процессом.
— Ты хочешь помочь?
— Нет.
— Почему вы не готовите?
— Когда-то мы решили никогда не делать того, что не любим делать. И не тратить на это свое время.
— И вы оба не любите готовить?
— Как-то так.
— А я люблю готовить, — пожимаю я плечами.
— Прекрасно! — ухмыляется он.
— Но делаю это редко.
— Почему?
— Некому. Ужинаю я обычно творогом. Утром что-нибудь к кофе. Днем обедаю на работе. На выходных только…
— Теперь есть кому! — хихикает Арина. — Мы два благодарных проглота.
— С удовольствием… Иногда могу. Но не думаю, что это будет возможно часто с моим графиком.
— Я могу отменить твой график. Тебе не нужно работать.
— Я люблю свою работу.
— Ладно. Как скажешь…
— Вау! — прячу я взгляд, снижая голос до шепота. — Кирилл Олегович умеет уступать?
— Он умеет уважать чужие удовольствия, — также вполголоса отвечает мне он.
— И насколько же?
— Пока они не мешают моим.
— Ты не хочешь вернуть мне мои вещи и ключи?
— Неа…
— Это немного напрягает.
— Ну и что… придется потерпеть.
— Когда ты отпустишь меня домой?
— А зачем тебе туда? Тебе плохо здесь?
— Хорошо.
— Вот и хорошо.
Телефон в кармане его халата звонит.
— Да? — брови хмуро съезжаются к переносице. — Как вырубило? Блять… Я сейчас настрою. Полчаса…
Убирает телефон в карман.
— Так что там у нас было про уважение и чужие удовольствия? — смотрю на него искоса, высыпая овощи в купленную нами новую сковороду.
— Удовольствия… — задумчиво. — Сейчас я немного поработаю, потом мы съедим с удовольствием, — выделяет он последнее слово, — все, что ты наготовишь, а потом… уединимся и поизучаем твои.
— А про уважение?
Перехватывает мою руку и оставляет проникновенный поцелуй на пальцах.
— Те его формы, что мне гармоничны — пожалуйста.
— А полноценную версию?
Пожимает плечами.
— Увы. Но то, что по природе мне не дано, я с лихвой постараюсь заменить чем-нибудь соразмерным.
Уходит.
Заторможенно перевариваю.
Пока Арина болтает с кем-то по телефону на лоджии, делаю огонь тише и иду в комнату к Кириллу. И я понимаю каждую из жен Синей Бороды, почему они делали то, что делали. Этому невозможно сопротивляться! Другой исход просто невозможен.
Заглядываю… Его нет. Экраны погашены. Прикасаюсь пальцами к той самой двери и с замиранием сердца толкаю. Закрыто изнутри…
Глава 39 — Степень близости
Арина уехала на тренировку, и мы вдвоем. Я убираю тарелки в посудомойку. Она здесь тоже оказывается есть. Кирилл достает бокалы.
— Мартини хочешь?
Не дожидаясь ответа наливает, разбавляя один из бокалов тоником.
— А таблетка?
— Какая таблетка?
— Для посудомойки.
— Мм… Их нет. Завтра будут.
Помогает мне запустить её. Поднимаюсь, оказываясь прижатой им к столу. Подхватывая за талию присаживает меня на столешницу. Подает бокал. Машинально беру, немного теряясь от его прикосновений.
Невозможно привыкнуть к мужчине за сутки. И меня шатает от чувства полного слияния с ним в какие-то моменты, до полного отчуждения, когда я вдруг начинаю видеть рядом с собой совершенно постороннего незнакомого человека. И сейчас наверное, происходит второе. И я немного шокирована этой его близостью.
— Что такое? — вглядывается он в мои глаза.
Поправляю прядь волос, упавшую на снова загоревшееся лицо.
— Ничего.
— Саш?
Мне кажется его шатает точно также. Только мы не можем совпасть в фазах. Потому что он сейчас открыт, а я не могу…
— Чего-то боишься?
— Равнодушия… разочарования… и того, что ты меня… оттолкнешь, потому что тебе это все окажется… неудобно.
Его глаза приближаются к моим. Он разглядывает, не торопясь отвечать мне чем-то.
— То, из-за чего я могу оттолкнуть… в тебе нет, Саша. Ты… воплощение моих желаний. Ты даже больше. Потому что просто желаниями… тебя не описать. Равнодушия нет. А очаровываться не надо… — качает он головой. — Нечем очаровываться. Надо принимать и… терпеть, наверное… Как мы и оговорили в нашем контракте.