— Еще несколько дней назад, я бы так не сказала, — признаюсь я ему снова.
— Мне очень приятно стать открытием для тебя. Очень. И я планирую продолжить наше погружение в это.
Мне сложно отвечать ему на это. Мне опять мерещатся другие женщины.
— Ясно.
— Я тебя расстроил? Скажи — чем?
— Когда мужчина слишком любит секс — это значит у него много женщин. Наверное, меня это не вдохновляет.
— Ты единственная моя женщина. Не думай об этом.
— Но их было…
— Можно, я не буду врать, что “прочитал только три книги”? — усмехается он. — Какая разница сколько их было? Таких как ты не было.
— Каких?
— Я не силен в комплиментах. Но пусть будет — таких, которых не можешь отпустить.
— Ты не был влюблен?
— Почему… был… когда-то в другой жизни. Когда был другим человеком. Был… Кажется был.
— Когда это было?
— Очень давно. В моей молодости.
— И чем это закончилось?
— Ммм… Мы встречались. Я сделал предложение… Нужны были деньги… Я ушел по контракту на службу.
— Ты военный?
— Бывший.
— Она тебя не дождалась?
— Да. Но в этом нет ее вины. Меня не было слишком долго. Я числился как пропавший без вести. Прошло пару лет и она вышла за другого…
— Это тебя ранило?
— Нет, — усмехается он. — Я был рад. Назад вернулся другой человек. И у нас уже не было ничего общего. Я был рад, что она не имеет ко мне никакого отношения и у неё все хорошо.
— Ты был на войне?
— Может быть когда-нибудь потом… Ладно? Это не то, о чем я люблю разговаривать.
— А о чем любишь?
— О тебе…
И мы опять молчим. Теперь уже без знака минус. В его словах нет пафоса, игривости. Они искренни и подкупают очень! Меня расслабляет, я начинаю засыпать. И сейчас ощущаю его даже гораздо ближе, чем когда мы спали вместе.
— Расскажешь мне?…
— М? Что?… Что именно?…
— Я помню твое мороженое… — хрипнет его голос… — И твои белые трусики… Твои тонкие пальчики…
Ооо…. мне кажется я краснею даже во сне. Я ласкала себя тогда, не подозревая, что моя камера в его доступе!
— Ты помнишь это?
— Мхм… — кусая губы выдыхаю я.
— Расскажи мне… о чем ты фантазировала?
Боже!
— Мм… нет.
— Саша… — мягко и проникновенно.
— Нет! — у меня вырывается истеричный смешок. — Я не могу.
Мне становится горячо и неловко. Сон снимает как рукой!
— Моя девочка… мне нужна твоя полная открытость в этом. Давай… Я приму любые твои фантазии. Обещаю.
— Зачем?..
Тихое животное рычание в трубку, как в самые горячие моменты нашего секса.
— Хочу. Твои. Фантазии. Не отказывай мне…
— Ммм… ладно…
Я что собираюсь рассказать?!
Зажмуриваюсь. Кровь пульсирует, заливая лицо краской.
— Я представляла, что на меня смотрят… в момент когда я ласкаю себя…
— Кто?
Черт!
— Несколько мужчин… незнакомых… — выдыхаю я.
— Еще… деталей… — его голос ничем не уступает его ласкам и ломает любое мое сопротивление также умело.
— Прозрачный стеклянный стол… мужчины в костюмах… прохладные… взгляды горячие… изучающие… они меня не трогают…. только смотрят…
Между бедер требовательно сжимается от обжигающей волны. И я парю словно пьяная от того, что осмеливаюсь делиться таким с моим мужчиной.
— Только смотрят?
— Один прикасается к лицу… и его пальцы у меня во рту… — выдыхаю я закусывая губы, чтобы не стонать от возбуждения. — Я кончаю от этого…
— Очень хорошо… спасибо… мы обязательно поиграем в это…
В смысле?!
— Вдвоем? — уточняю я.
— Ты ласкаешь себя только пальчиками обычно?
— Что?…
— У тебя нет игрушек, так?
— Ааа… ты имеешь в виду?..
— Вибратор?
— Нет! — распахиваю я глаза.
— Завтра я отправлю тебе игрушки. А сегодня немного отдохни без меня. Хорошо?
— Хорошо…
— Сладких снов…
Глава 41 — Первые подводные камни
В моих снах один и тот же сюжет, который вытащил из меня Кирилл. Только в главное роли теперь не абстрактные мужчины, а он сам. И под утро я в пятый наверное раз просыпаюсь от того, что мое тело ломает от возбуждения и сексуального голода. Как это возможно, вообще? Мне казалось, я насытилась сексом на неделю вперед! Как минимум!
От его обещаний про “игрушки” внутри бьются горячие пульсы и моё тело плавится от сладкого стыда, что он уговорит меня использовать их как-то. Я никогда не прикасалась ни к чему такому и не интересовалась этим. Но я точно знаю, что не смогу ему отказать. И от этого я еще острее проваливаюсь на свое личное, выстеленное им для меня удовольствиями, дно.
Что с тобой происходит, Александра?
Влюбилась? Да.
Но этим нельзя описать происходящее. Влюбляюсь я не в первый раз, но это никогда не меняло меня. А здесь я словно ртуть, плыву и теряю форму. Зато… Зато я чувствую, как наконец-то кто-то прикасается к моему содержанию.
И я не откажу ему, нет.
Мышцы тянет… И жалобно помурлыкав в подушку, как какая-то уличная кошка, я заставляю себя встать. Растрепав волосы долго смотрю на себя в сумраке утра в зеркало.
СМС.
“Самая нежная девочка…”
С улыбкой падаю на спину.
Подсматриваешь, Сталкер??
Сбегаю из кровати.
Включаю на кухне свет. Форточка была открыта всю ночь и здесь очень холодно. Кутаюсь в теплый халат. Градусник показывает приличный “минус”. Всё, затяжная теплая осень закончилась. Мой звездный зонт можно прятать в шкаф.
Варю кофе…
Доедаю вчерашние сладости.
Звонок в дверь. Замираю. Игрушки?! Уже???
Срываюсь к двери, на автомате выглядывая в глазок и параллельно открывая замок.
Оу…
Не игрушки.
Это Стас. Мне не хочется оставаться с ним наедине. После той ситуации остался инстинктивный страх, что он может опять сойти с ума и начать принуждать меня к чему-нибудь. Внутри все застывает от неловкости и какого-то горького скребущего чувства, но уже поздно, и я распахиваю дверь.
- Привет.
— Привет, Саша… Ехал на работу. Увидел свет. Решил заехать… Кофем угостишь?
Молча пропускаю в квартиру. Сталкер вдруг становится чуть менее реальным, а Стас — чуть более. И их реальности смешиваются. Это очень неприятное чувство — носить внутри двух мужчин. Наверное, еще не все во мне отпустило Стаса. Говорят, обиды держат долго людей рядом друг с другом. Посильнее всяких других чувств. Я этого не хочу…
— Зачем ты приехал?
— Телефон недоступен… дома тебя нет… волновался, что что-то случилось. А сегодня проезжал мимо — свет горит.
— И что предпринял?
— Что, извини?
— Ну… если ты думал, что со мной что-то случилось… — вглядываюсь я ему в глаза. — Что ты делал, помимо того, что волновался?
— Не понял.
— Ладно. Проехали…
И здесь кроется гигантская разница между этими двумя мужчинами. Потому что Стас даже не понял, что я имею в виду. Нет такой опции у него для женщины. Даже, как он утверждает, для любимой.
Выливаю ему свой только что сваренный кофе в кружку. И ставлю себе еще одну порцию на огонь.
Мне хочется обозначить дистанцию между нами, чтобы он не вздумал ее сокращать.
— Как у тебя дела с той женщиной?
— Её больше нет, Саша.
— Почему? Ты говорил, что она увлекла тебя. А между нами все равно больше ничего не будет.
— Исчезла. Ты знаешь… А это мне твой герой ее подложил.
— В смысле? — дергаюсь я, обжигая об турку пальцы.
Бросаю все в раковину. И с полыхающим лицом разворачиваюсь.
— Интересно, да? — прищуриваясь заглядывает мне в глаза.
Мне вдруг становится душно от какого-то едва уловимого неприятного ощущения.
— Я не понимаю.
— Как еще сказать?
— С чего ты взял?!
— А он не особо скрывал.
— Что за бред?! Зачем??
— Подумай, Саш… Мне пора.
Машинально провожаю его до двери, пытаясь осознать сказанное им. Не выходит.
— Я очень скучаю, Саш.
— Уходи.
— Ты мне не веришь?
Отрицательно качаю головой.
— Тогда ты позвони мне ладно, когда твои розовые очки свалятся. И вообще… ты звони мне, если что.
— Что, например?
— Окажешься вдруг ненужной никому. Когда тобой наиграются.
Как метко!
Я боюсь, да!
В груди сводит.
Закрываю за ним дверь и трясущимися пальцами набираю Кирилла.
Не берет.
Набираю еще несколько раз!
Швыряю телефон на кресло. И он почти сразу перезванивает.
— Саш? — голос сонный. — Что случилось?
— Ко мне Стас сейчас заезжал, — мой голос подрагивает от эмоций.
— Что?.. Зачем?
— Сказать, наверное, что ты поучаствовал в нашем с ним фиаско. Это так?! — срываюсь на эмоции
Молчание.
— Если ты сейчас скажешь мне, что занят и не можешь говорить… — гаснет мой голос от гнева.
— Я могу говорить. Успокойся, пожалуйста.
Не отрицает. Значит это так!
— Ты действительно сделал это?! Эта женщина — твоё участие??
— Саша…
На меня обрушивается все пережитое по этому поводу. Как было гадко и больно, и грязно…
— Это… Это… Это жестоко. И грязно!
— Наверное. Не буду оправдываться.
— Ты сделал мне очень больно!
— А вот этого не хотел. За это прости меня.
— А чего ты хотел делая такое?!?
— Хотел… увидеть, наверное, имею ли я право ломать.
— Увидел?? Имел право!?!
— Да. Имел.
— Откуда у тебя такое право?!
— Послушай, Саша. Этот мужчина твой… бывший. Стас…
Слышу, как он вдыхает поглубже.
— Он ведь знал обо мне. Он знал о камерах. Он знал о том, что тебя это пугает. Знал о том, что я тебя похитил и делал то, что хотел делать с тобой. Так?
— Так…
— Если бы я был на его месте, я бы за такое порвал. Хотя бы попытался. А он не сделал совсем ничего. Ни-че-го. Он устранился сам, Саш. Я только немного ускорил сам разрыв отношений.
И этот метко!
— Это было больно!!! Мне было страшно от его срыва! И мерзко от этой женщины!!
— Я виноват. Этого я не хотел. И уже отматывая назад, я бы не сделал так. Мне очень жаль, что я не смог проконтролировать… твою безопасность и… уязвимость. Но больше такого не повторится!
— Что ты несешь?! Проконтролировать ты не смог?! А что ты хотел этим?! Давить этим на него за моей спиной, чтобы он сам отдал меня?!
— Он отдал итак!! — тоже срывается он на эмоции.
— Тогда — зачем?… Почему нельзя было дождаться пока я сама этого захочу?! Или просто… Появиться и забрать меня открыто! Зачем так делать, если он, по-твоему, отпустил меня и так?!
- Но ты же — нет. Люди иногда косячат, Саша. Особенно мужчины. Особенно, когда ревнуют.
— Не хочу тебя видеть… — в животе болезненный ком и в горле тоже.
— Так не пойдет. Мои косяки не отменяют договора между нами. Ты подписала.
— Всё равно не хочу.
Скидываю вызов. Отключаю телефон.
По лицу текут слёзы.
Пытаюсь переварить всё это…
Глава 42 — Зато заботливый
Из чувства протеста мне опять хочется сбежать от его “глаз”. Нет, я понимаю, что проблема так не решится. Но как ей вообще решиться этой проблеме? Это вообще не проблема это просто…
Это кошмар. Как он мог?!
А как он мог похитить тебя, Александра, ты уже и не вспоминаешь, да?? Как он мог вламываться к тебе домой… Ставить камеры, маячки в тебя… Чего ты ожидала?!
Не знаю…
Закрываю глаза, ложусь на бок и через какое-то время вырубаюсь. Просыпаюсь уже к закату. Мой гнев тут же возвращается и продолжает кипеть во мне.
Кручу в руках телефон. Надо скинуть новый номер маме, наверное.
Преодолевая внутреннее сопротивление, набираю ее номер.
— Да!
— Мам… это я…
— Объявилась.
— Мой новый номер. Сохрани.
— Я в больнице, если тебе интересно.
— Что?! А что случилось?
— Внематочная. Готовят к операции.
— А Миша где?
— Вспомнила, что у тебя брат есть? Дома Миша.
— Один?
— С отцом.
— М… Хорошо. Что-нибудь привезти?
— Ничего не надо!
— Ладно. Позвони мне, если что-то понадобится, я приеду.
Чтобы не выслушивать обиженно-обвинительных тирад скидываю вызов. Снова погружаясь в прострацию и пустоту в попытке как-то воспринять себя внутри этой семьи. Нет меня там… А где я есть?
Только в реальности Стаса и Кирилла, пожалуй. И в реальности Стаса мне пусто. Кирилл… И несмотря на то, что сделал Кирилл…
Нет! Не хочу думать о нем сейчас!
Мама перезванивает.
— Да?
— Деньги нужны на лекарства, Саша.
Параллельно звонок от Кирилла. Скидываю.
— Сколько?
— Десять тысяч, хотя бы.
— Лекарства купить или деньгами?
— Деньгами. Я здесь сама куплю.
— Хорошо. Привезу.
Отдам ей двадцать. Уверена, что на лекарства хватит и пяти, но после операции, она не сможет несколько дней работать. Пусть будут.
А это не твои деньги, Александра, ты помнишь об этом?
Я помню…
Он проник в меня во всем!!!
Кирилл звонит опять, я не отвечаю. Внутри расцветает чувство вины. Вообще-то так нельзя! А так как он — можно?!
Не хочу говорить!
Поеду куда-нибудь… в… парк! Погуляю. Заодно завезу деньги.
Достаю из шкафа теплый лыжный комбинезон и ботинки. Бросаю хмурый взгляд на зеркало. Быстренько одеваюсь. Деньги, телефон…
Открываю замок. Толкаю. Дверь не поддается. Еще раз кручу замок. Открыт. Давлю. Нет реакции. Такое ощущение, что дверь подперта снаружи!!
В возмущении смотрю на нее, отступив на шаг назад. Телефон в руке звонит.
— Да!
— Я закрыл дверь.
— Как?!…
— Установил магнитный замок с дистанционным управлением.
— У тебя совсем с головой плохо?
— С головой у меня не очень. Но это для твоей безопасности.
— Я хочу выйти.
— Саш, побудь дома до моего приезда. Вернусь, все обсудим. Не надо бегать.
— Я хочу выйти, Кирилл.
— Нет.
— Да мне нужно отвезти деньги, в конце концов!
— Я уже перевел.
— Ты уже — что?!..
— Я перевел деньги для твоей мамы. И кредит твой закрыл. Просто посиди дома, пока я приеду.
Шокировано молчу.
— Погулять мне тоже нельзя?…
— Если ты пообещаешь, что никаких побегов и хирургов не будет — можно.
— Ладно. Я обещаю.
— Я попросил заехать Арину к тебе.
— Зачем?
— Прогуляйся с ней, ладно.
— Я что-то ничего не понимаю… — стекаю я по стене вниз.
— А ты пойми меня, пожалуйста.
— Не могу.
— Тогда просто прими.
— Я в шоке, если честно.
— Вот и посиди в нем тихо. Ладно?
— Ты меня… пленил?..
— Нет. Я тебя защищаю.
— От чего?
— От тебя самой. От себя. От всех. От всего.
— Я хочу выйти.
— С Ариной.
— Хорошо…
Слышу тихий щелчок замка.
Происходящее, как во сне. Внутри очень много голосов. Какие-то кричат мне, что я дура. Какие-то запугивают. Какие-то ровно наоборот, оправдывают его во всем. Самый громкий нашептывает, что как минимум, я ему важна. И вот этот последний убеждает меня, что не так уж я далеко ушла от его очевидной неадекватности!
И теряясь в этой какофонии голосов, я медленно иду вниз.
Перед подъездом тачка Арины. Она на капоте. В руке баночка с энергетиком. Молча подхожу к ней.
— Я знаю, — вздыхает она, — Придурок, да.
Сминает баночку, забрасывая ее “трехметровым” в урну.
— Но зато очень заботливый! — смешок. — Поехали гулять!
Глава 43 — Оленёнок
Взяв по огромному стакану кофе, мы ждем пока подъедет скрипучий подъемник. Он на четверых человек и сзади подходят два парня. Нетрезвые и слишком веселые. Мне немного тревожно от громкости их смеха и слишком развязного поведения.
— Девчонки, можно мы с вами? — заигрывающе.
— Нет, — не оборачиваясь выразительно цедит Арина.
В недоумении переглядываются.
Чувствую облегчение, когда мы наконец садимся на подъемник. Он медленно тащит нас вниз. Нагулялись… Ноги гудят. Лицо горит от долгого пребывания на морозе. Под нами разливаются огни лыжной трассы, еще ниже внизу ярким неоном переливается детский игровой центр. Еще никто не катается. Снега мало. Но прогуляться поднимаются на подъемнике многие.