Опять смс…
В сообщение ссылка. Прохожу по ссылке. Трек. Включаю.
Пикник — «Кукла с человеческим лицом».
Господи, Господи… Где я так нагрешила?! Почему я?!?
Впадая в ступор слушаю слова.
«Мир как будто надвое расколот,
За витрины голубым стеклом
Тихо плачет манекен бесполый,
Кукла с человеческим лицом.
Просит одинокими ночами,
Просит он у неба одного -
Чтоб огонь от искры изначальной
Разгорелся в сердце у него.
Чтобы было сладко,
Чтобы было больно,
Чтобы каяться потом…»
Практически долетев до дома, захлопываю дверь, задвигая с рычанием задвижку.
Скидываю одежду, не включая свет падаю навзничь на кровать.
Он читает мою почту, там все места и адреса, где я бываю, где работаю. Он видит меня дома. Он наблюдает за мной вне дома.
— Это по-твоему «ничего плохого»?! — рявкаю я отчаянно. — Ты меня слышишь? Я знаю, ты меня слышишь! То, что со мной ты делаешь — очень плохо. Очень плохо и страшно! А ты обещал!
Господи, Александра, с кем ты говоришь?!
Я знаю, он слышит, я чувствую!
А как?
Рывком поднимаюсь, смотрю на черный экран ноутбука. Он выключен. Он выключен, а лампочка возле камеры почему-то горит!!!
Щелкаю кнопкой ночника. Смотрю в камеру.
Зря я, оглушенная инстинкотом самосохранения, послушалась его приказа вернуться домой. Надо было дождаться его там! Надо было встретиться с ним. Чтобы понимать про происходящее хоть что-нибудь!
Сглатываю ком в горле.
— Почему ты прячешься? Если я тебе интересна, будь мужчиной и скажи это мне в лицо!
Захлопываю со злостью крышку ноутбука. Натягиваю на себя одеяло и вырубаюсь.
С утра мой телефон чист. Никаких оправдательных или угрожающих СМС со скрытых сайтов.
Но всё равно из дома хочется сбежать побыстрее. И я с самого утра иду на работу. И каждую минуту я жду, что мой телефон мне ответит на мой ночной вызов. Или в дверь моего магазина зайдет мой сталкер. Но ведь сталкеры так не поступают. Их кайф в чем-то другом… Когда ухожу на обед, возвращаюсь с колотящимся сердцем — возможно, меня ждет еще какой-то сюрприз на двери, но ничего нет.
А возможно, меня ждет какой-то сюрприз дома. Возможно даже мой сталкер. И я кручу нервно в руках телефон. Мне нужно позвонить Стасу. Я очень боюсь заходить туда одна.
Но я не могу.
Потому что «я тебе обещаю» от сталкера так подкупает, а «не смей мне звонить, когда влипнешь!» абсолютно выбивает из под ног почву. И это блокирует мои пальцы. Парадокс! Но мне хочется поверить этому сталкеру. И мне невыносимо просить о помощи Стаса. Это шиза…
В девять вечера закрываю магазин и поднимая воротник пальто, иду домой.
Я чувствую, что ты смотришь на меня, сталкер. Чувствую…
Просто подойди. Мы можем же просто познакомиться, как нормальные люди. И мне не будет так страшно. Почему ты не можешь вести себя, как обычный мужчина?! Тебе доставляет удовольствие мой ужас? Зачем тогда ты пишешь мне, что я в безопасности с тобой?
Проходя под аркой в темную подворотню моего дома, я вдруг ощущаю внезапное неожиданное движение рядом. Адреналин обжигает мои вены. Лицо накрывает чужая ладонь. И я дергаюсь из этих рук, делая глубокий вдох. Легкие сводит от чего-то резкого, химического…
Темнота. Абсолютная. В голове гул.
Нащупываю руками поверхность на которой лежу. Мягкое что-то…
Отталкиваясь от нее ладонями, сажусь. Какая-то кровать или диван…
Свешиваю ноги. Слепо и растерянно веду руками, ощупывая вокруг себя пространство.
— Спокойно.
— Мамочка…. — судорожно выдыхаю я, вздрагивая от страха.
И пытаюсь вдохнуть, но выходит плохо. Какие-то рваные судороги вместо дыхания. И даже закричать не получается!
— Не нужно кричать, Саша.
Чувствую запах. Дорогой, мужской, тяжеловатый… Мне даже на мгновение кажется, что я уже где-то чувствовала такой. Но вспомнить не могу.
— Дыши… Дыши глубже… Через нос.
Послушно громко и быстро вдыхаю.
Кто это?! Где я?!?
Это он, я чувствую! Тот самый…
— Нет! — меня перехватывают за руки. — Повязку снимать тоже не нужно.
Руки у него горячие и сухие. Голос очень спокойный. Низкотембральный. Сильный и проникновенный. Говорит очень тихо. Но каждое слово, словно увесистая печать.
— Не надо… — в шоке выдыхаю я.
— Что именно — «не надо»? Тебе ничего не грозит. К тебе никто не прикоснётся. Если ты будешь послушной. И очень скоро ты выйдешь отсюда. Невредимой и нетронутой.
В его интонациях нет надменности. Или какого-то вызова. Никаких демонстраций своей власти или угроз. Он говорит со мной успокаивающе, медленно, как врач-психиатр с буйным пациентом. Я слышу в его голосе заботу, и даже трепетность. Но это абсолютно не делает этот голос менее внушительным или обещающим какие-то уступки. И от этого я впадаю в еще большее оцепенение. Потому что я не могу представить ни одной ситуации, в которой психически здоровый мужчина может так говорить с похищенной им женщиной. И я опять начинаю истерично дышать, погружаясь в паническую атаку. В голове несутся всякие картины из фильмов ужасов про маньяков. Мне кажется они именно так говорят со своими жертвами. Играют с ними, как с куклами. И мои завязанные глаза тоже как элемент игры.
Но я шокированно понимаю, что его приказ не снимать повязку, я буду исполнять. Потому что если я увижу его лицо… Кто знает — выйду ли я отсюда, если увижу его лицо?!
— Пожалуйста, отпустите меня.
Я не знаю, зачем я это говорю. Что вообще говорят больному на голову извращенцу, находясь в его власти?!
Господи… Я же знала, что это просто так не закончится! Почему я не обратилась в полицию?.. Но там ведь разговор короткий — трупа нет, побоев нет. Будет труп — звоните.
— Саша… — очень мягко. — Мне жаль, что ты так напугана. Но здесь тепло, чисто и совершенно безопасно. Я тебе гарантирую это. Не надо бояться. Мне не нужен твой ужас. Мне нужно, чтобы ты успокоилась. Я сделаю несколько фотографий и отпущу тебя.
— Каких фотографий? — в ужасе сжимаюсь я.
— Красивых…
Красивых?… — слезы начинают течь по моим щекам.
— Покажи мне, пожалуйста, свои кисти…
Сдерживая рыдания протягиваю трясущиеся руки.
— Не надо! Пожалуйста… Не трогайте меня…
— Обними себя за плечи.
Мне и самой дико хочется сделать это, чтобы как-то прикрыться и защититься.
Слышу несколько щелчков фотокамеры.
— Я только сфотографирую. Ты не будешь обнажаться, я не буду прикасаться. Ты слышишь меня?
— Да… — выдыхаю я.
— Что тебя так пугает?
— Вы меня похитили…
— Да. И скоро отпущу.
— Зачем?… Чтобы сделать фото? Вы могли бы просто договориться со мной об этом. Вы же знаете, что я подрабатываю натурщицей. Зачем Вы так сделали?
— Я сделал так потому… — еще несколько щелчков. — Саша, кисти на шею, пожалуйста. Предплечья крест-на-крест. Так, чтобы пальцы, обхватили подбородок и челюсть. Расслабь пальцы. Лицо чуть выше. Прекрасно… Спасибо… — спадает его голос на шепот.
Несколько щелчков фотокамеры.
Моё дыхание немного успокаивается. Он правда меня отпустит?!
— Распусти, пожалуйста, волосы.
Послушно делаю все, что он просит.
— Пальцы в пряди, лицо опустить… расслабь губы…
Щелчки камеры.
— Спасибо… Сними, пожалуйста, свитер.
— Но Вы же сказали… — всхлипываю я.
— Только свитер. Мне нужны твои плечи. Несколько снимков, и ты наденешь его обратно. Обещаю.
Стягиваю свитер, оставаясь в тонкой маечке. Меня не смущает моё тело, я знаю, что оно красиво. И спокойно обнажаюсь перед художниками. Но сейчас… Это ужасно просто! И мне хочется спрятаться. Моё тело зажато. Я едва могу оторвать от себя локти, чтобы выполнить его просьбу.
— Я сделал так потому что, когда спадёт первый ужас… и ты почувствуешь, что тебе ничего не грозит… — чувствую, как его пальцы едва ощутимо поправляют волосы на моём плече. — Но… оставаясь во власти незнакомого мужчины, моей власти… оставаясь беспомощной… Ты вдруг почувствуешь… — его шепот приближается и запах становится ярче. — Ты почувствуешь…
Меня окатывает горячей волной и дыхание сбивается. По спине идет судорога дрожи. И совершенно нелогично, впадая в ступор, я чувствую, как между ног мне становится горячо и мокро.
— Ты почувствуешь… — едва-едва его губы касаются кромки моего уха. — Чистую… прозрачную… уязвимость.
Дыхание рвется, рвется, рвется! От его горячего мужского запаха и практически физически ощутимого давления на меня. Этот запах пронизывает меня изнутри, упираясь в самое чувствительное место где-то внизу живота. Как-будто я лечу вниз, на качелях. Мурашки, идущие по спине, превращаются в какое-то жгущее онемение, обхватывающее мою шею, лицо… концентрируясь на затылке.
— Дай мне свою уязвимость, Саша…
Вспышка…
Меня оглушает от оргазма. Тело передергивает. Судорожно неконтролируемо вдыхаю, хватая пальцами воздух.
Щелчок… щелчок…
— Спасибо. Всё.
Замерев в прострации, я слышу только своё неровное дыхание.
Чувствую, как его пальцы сжимаю мои.
— Всё хорошо… Ты прекрасна… — горячие губы прикасаются к пальцам. — Ты мне очень интересна, я говорю тебе это в лицо. Всё, что с тобой будет случаться рядом со мной — будет прекрасно. Как сейчас.
— Это насилие… — выдыхаю я практически беззвучно.
— Насилие. Но не любое насилие травмирует. Я тебя не травмирую. Обещаю.
— Вы уже травмируете.
— Тебя травмируют твои негативные ожидания. Они не оправдаются.
— Вы не оставите меня в покое?
— Я сейчас уйду. Ты досчитаешь до двадцати и снимешь повязку. Оденешься. Выйдешь отсюда. Захлопнешь за собой дверь. На улице тебя будет ждать такси. Сядешь, поедешь домой. Спокойно ляжешь спать. А я подумаю, как сделать твой завтрашний день чудесным…
Еще один аккуратный горячий поцелуй на моих пальцах.
— До встречи, Саша.
Я слышу удаляющиеся шаги…
Глава 13 — Кризис
С утра открываю глаза. На люстре покачиваются прозрачные шарики на цепочках. Мне же всё это приснилось, правда?..
Но отчего-то тотальным ужасом больше не накрывает. Просто какая-то слабость, после пережитого. И неловкость от того, что моё тело повело себя так, как повело.
Но ужаса нет.
Он же отпустил меня всё-таки… Все самое страшное уже произошло и… ничего не произошло слишком жесткого.
Александра, ты в своём уме?… Тебя выключили хлороформом, похитили, принудили к действиям сексуального характера.
И одна моя половина с облегчением парирует: ну и что? Не тронул и отпустил. Он же не прикасался. Это моя ненормальная психика причина того, что эти действия приобрели откровенно сексуальных характер. Вряд ли он планировал такое. Кроме поцелуя моих пальцев он не позволил себе никаких касаний.
Вторая — бьется в истерике, что никакого права он не имел поступать со мной так! И откуда мне, идиотке, знать, что он делал со мной, пока я была в отключке? В полицию? Смысл? Что я скажу? На что жалоба? На подарки? Это не запрещено УК.
Пересматриваю СМС. Ни намека на угрозы. На похищение жалоба? А как его доказать? На мне никаких следов, свидетелей тоже нет. Заявление примут, искать не будут. Смысл проходить все эти унизительные процедуры?
Рассказать Стасу? Перебирая пальцы на руке считаю дни. Сегодня у него должен быть выходной…
Только зачем? Чтобы выслушать опять, что это моя вина? Что все из-за того, что я работаю натурщицей? Тысячи женщин работают натурщицами, моделями, актрисами, порно-актрисами, наконец! И всем плевать на это. Никто не преследует их. Обнажение сейчас — дешевый товар, его не похищают, его можно взять за копейки, можно взять бесплатно. Не при чем здесь обнажение. Здесь что-то другое. Мой сталкер совсем другое хотел от меня. Он хотел моей уязвимости. Но Стасу это объяснить невозможно. Он просто не про это. В его вселенной не существует таких тонкостей. В его вселенной есть моё тело, которое ему нравится. И моя психика, которая его бесит. Которую бы он с удовольствием подрихтовал под какой-то легкий штамп и был бы счастлив. А сталкер, он иной. Он хотел моих «внутренностей», его заводит именно это.
Где я успела ими посветить? Откуда ему знать, что они во мне есть? Я не могу припомнить своих «обнажений» такого рода.
Но ведь вытащил! Силой вырвал из меня то, о чем я даже не подозревала сама!
Надеваю халат, за окном еще темно. Включаю на кухне свет, чтобы сварить себе кофе.
Дотягиваюсь до лежащего на столе телефона. И с тревогой открываю сообщения.
Сообщение только от Стаса.
«Добро утро, Саша. Я был не прав… Извини.»
Звонок в дверь.
Все произошедшее вчера зашкалило степень моих переживаний. И волнения из-за Стаса вдруг перестают казаться мне такимиуж острыми и значительными, как ранее. И я совершенно спокойно иду к двери, не парясь как обычно тем, что сейчас скажу ему, что придется выслушать, чем это закончится в очередной раз, тем, что мне опять будут «натирать» наши неопределенные отношения, а без них я буду чувствовать себя слишком «босой».
Мне просто… пофиг! Простите, но вчера какой-то маньяк наблюдал через камеру, как я ублажала себя, потом похитил меня, и я кончила от его голоса. Это мне кажется более оглушающим, чем очередные выверты Стаса!
Не глядя открываю дверь, но это не Стас…
Испуганно вглядываюсь в лицо незнакомому парню.
— Александра? — обезоруживающе улыбается он.
И это точно не тот голос, от которого я кончила вчера. Да и форма у него… бейджик…
— Да, — растеряно киваю.
— Это всё Вам! Я занесу?
В его руках большие коробки.
— А что там?… — делая шаг в сторону пропускаю его внутрь.
- По всей видимости сюрприз, — улыбнувшись парень ретируется.
Взъерошиваю волосы, рассматривая эти коробки, стоящие в прихожей.
Срываю бумагу с одной. Корзина с цветами. Белые лилии, белые розы, ромашки и много красивой зелени. Очень нежно…
Присаживаюсь, сползая по стене. Пальцем глажу бутон лилии. Открываю коробку поменьше. В красиво оформленном пластиковом контейнере круассаны с шоколадом. И черный конверт с позолотой.
Открываю его, там фотографии. Черно-белые… Завороженно листаю. На некоторых из них я без повязки на глазах… словно сплю… на некоторых уже с повязкой… На некоторых — прикосновение наших рук… всё очень нежно… никакой пошлости… откровенной эротики… только эстетика и… уязвимость.
Я зависаю на одной. Там хорошо видна его рука. Красивая, мужская рука. Со вздутыми венами, немного узловатыми костяшками пальцев. Моя кисть очень хрупко смотрится на ней. На большом пальце у него широкое стильное лаконичное кольцо.
Очень красивые фото. Профессиональные. Художественные. Все до одного. И я, словно под гипнозом, листаю их по десятому, наверное, уже кругу. Их немного штук восемь…
— Долго еще будешь любоваться?
Поднимаю глаза. Стас…
Его белые губы нервно вздрагивают.
— Дай сюда… — протягивает руку.
Мне хочется спрятать эти фотографии. Они прекрасные. Но он не оценит, к сожалению. Он найдет в них что-нибудь отвратительное и «запачкает» этим.
— Саш, дай мне эти фото.
Ладно… Ничего отвратительного здесь нет. И я протягиваю.
Сжимая челюсти небрежно листает фотки.
— Уже и на его диване успела поспать? Класс… С ним?
— Стас… — от обиды перехватывает дыхание.
Аккуратно складывает фотографии в стопку, и не сводя своих глаз с моих, медленно разрывает пополам.
И моё лицо вздрагивает.
— Зачем? — шокированно смотрю на него.
— Мне не понравились. Бездарный фотограф. Цветы от него?
Обессиленно киваю.
— Пойду, вынесу мусор. Свари мне пока кофе, пожалуйста.
Кидает порванные фото в коробочку с круассанами, подхватывает ее и корзину. Уносит из квартиры…
Растерянно иду на кухню. Вода в турке почти вся выкипела. Доливаю. Насыпанный кофе идет пеной, заливая плиту. Мои руки дрожат. И пока вытираю плиту, обжигаюсь об накаленные огнем дуги.
Разливаю кофе по чашечкам.