Воронцов знаками указал на дверь, Оля кивнула, быстро собрала все необходимое в сумочку — косметику, накрасится или в дороге или уже в салоне, ключи, телефон и вышла в подъезд.
Воронцов уже мерил шагами площадку перед лифтом, пока она закрывала квартиру.
— Алло, Валера? Привет, Воронцов говорит…
Оля вызвала лифт. Мужчина в трубке что-то громко и эмоционально говорил, а Воронцов все сильнее хмурился.
— Черти что, — вздохнул он, убирая трубку. — Идем быстрее. Без Самохина они явно что-нибудь найдут. Им только дай…
— Может, я сама доберусь?
— В машину, Оля!
Но когда до салона оставалось рукой подать, машина застряла в пробке. Даже скоростная и опасная езда Воронцова не помогла.
— Слушай, давай я все-таки выйду, а ты сворачивай сюда во дворы и езжай, — сказала Оля, нервно сглотну, как только Воронцов отложил телефон. Во время его опасной езды она только и могла, что вцепиться в ремень безопасности и не дышать от ужаса.
Телефон у Воронцова теперь звонил не переставая. Он искал варианты, пока знакомый инспектор отказался помочь. И похоже, вариантов не было.
— Тут всего ничего осталось.
— Да, но тебе стоять лишних полчаса, а так свернешь и срежешь.
Поцеловав его на прощание, Оля выскочила из машины и понеслась к салону, а сзади Воронцов, как и всегда, дал по газам и свернул во дворы.
Когда Оля добежала до салона, у входа уже топтался Тони.
— А кто это у нас тут аж светится? — спросил он с хитрой улыбкой.
— Не понимаю, о чем ты, — пожала плечами Оля.
А сама быстро отвернулась к сумочке, чтобы достать ключи. В стеклянных дверях отразилось лицо очень довольной жизнью женщины. Оля укусила себя за щеки, чтобы хоть как-то погасить улыбку, которая не желала сходить с губ.
Глава 28. Если не друг, а враг
Все эти дни голова Воронцова была забита исключительно Хлопушкой, но теперь, после сногсшибательной ночи, он наконец-то готов убивать ради нее и тащить в пещеру мамонтов. А то, что без крови не обойтись, это как пить дать.
Хорошо хоть пришел в себя, когда еще не стало слишком поздно. Так бы бизнес накрылся медным тазом, а он бы и не заметил.
Сделал короткий звонок Ларисе Петровне, чтобы проверить все ли у них в порядке, по дороге в ресторан. Там ему явно будет не до того. Теща сама с радостью отвезла Даника в сад и даже не стала спрашивать, где провел ночь сам Воронцов и придет ли сегодня.
Конечно, он слышал вчера слова тещи о братьях и сестрах для Дани, этим Лариса Петровна его несказанно удивила, хотя еще больше удивила собственная реакция. Организм рвался продолжать род. Чем, собственно, Воронцов и занимался почти всю ночь. Рядом с этой женщиной он реально сходит с ума.
Еще один звонок предназначался Филимонову с парковки у ресторана. Обычно его родственные связи помогали урегулировать многие конфликты с госструктурами. Впрочем, именно Самохин на открытии клуба и сообщил Воронцову о просроченной лицензии. Об этом тоже нужно поразмыслить, и теперь Воронцов, наконец, может это сделать спокойно. Как только разберется с неожиданной проверкой, которая свалилась как снег на голову.
Также удивительно, что теперь, как Воронцов остро в нем нуждался, деверь Филимонова слился, сославшись на то, что никак помочь не может, и на бизнес Воронцова положили глаз какие-то другие люди: «Ну, ты же понимаешь, о ком?».
Воронцов не понимал, но теперь, добившись Ольги, мог расправить плечи и войти в клетку ко львам. И он будет не он, если не выведет всех на чистую воду, добыв для своей женщины и меха и пищу. О да, рядом с ней он чувствовал себя неандертальцем, от того и рвал чуть что одежду на ней. Варвары пуговиц не признают.
Ночь вселила уверенность и дала силы. Воронцов давно не чувствовал себя настолько хорошо.
Стеклянные двери ресторана были закрыты, хотя рабочий день уже начался. Воронцов обошел главный вход и вошел через черный, у которого толпился коллектив. Раньше, во время проверок Самохина, работу останавливать было необязательно, впрочем, и проверками те попойки назвать сложно.
Что же изменилось? И кому Воронцов перебежал дорогу на этот раз?
Испуганная Инга при виде Воронцова сразу указала на проверяющего выразительным взглядом. Воронцов кивнул, не замедляя движения, приказал принести кофе. Остановился перед столиком в центре зала и протянул сидевшему мужчине руку.
— Доброе утро. Алексей Воронцов, с кем имею честь?
Рукопожатие вышло крепким.
— Присаживайтесь, Воронцов. Меня зовут Марк Бестужев. И если я здесь, то, судя по всему, у вас проблемы.
Без единого звука Инга поставила рядом с ними кофе, молоко и сахар и также испарилась.
— Не люблю, когда утро начинается с проблем, — вздохнул Воронцов, пригубив кофе.
Бестужев криво ухмыльнулся.
— Я тоже предпочитаю с утра горячие объятия, но что поделать?
Воронцов с интересом посмотрел на Марка Бестужева. Холеный, темноволосый, в стальных глазах жестокий и бескомпромиссный блеск. Одежда дорогая, часы на руке тоже. Не похож он на штатного налогового инспектора, что-то тут нечисто.
Воронцов допил кофе и сказал:
— А можно глянуть ваши документы? А то я по телефону не очень понял своего администратора, кто вы и зачем к нам пожаловали.
— Сначала я приехал в «Пламя», но двери оказался замок, так что пришлось искать вас здесь.
Вопрос о документах Бестужев проигнорировал. Интересно.
— Клубу требуется некоторая реконструкция, а мы поспешили с его открытием, — соврал, и глазом не моргнув, Воронцов.
Можно было бы переместиться из ресторана снова в клуб, но только не после вчерашнего недопожара, из-за которого у Бестужева может возникнуть еще больше вопросов. Чем меньше информации, тем лучше. Даже ценой простоя ресторана.
— Интересно, а по какой причине вы тогда рассчитали весь коллектив?
— А разве я должен обсуждать это с вами?
Отодвинув чашку в сторону, Бестужев сложил руки на столе.
— Давайте я вам объясню, Воронцов, насколько большие у вас проблемы…
— Похоже, это вы не поняли, — перебил его Воронцов. — Я не видел ваших документов и не понимаю, почему вас волнуют внутренние дела моего клуба. Прибавим к этому простой ресторана, а основания для такой самодеятельности я от вас пока так и не получил, так что уже сомневаюсь, а есть ли у вас полномочия для всех этих угроз?
— Полномочия есть, — с холодной улыбкой ответил Бестужев. — Сомневаетесь?
— Марк, — улыбнулся Воронцов, — я думаю, что будь вы супергероем, вашей суперспособностью было бы отвечать вопросом на вопрос, но это ведь к делу не относится, правда? Так что, пожалуйста, сделайте над собой усилие и постарайтесь отвечать прямо — какое вам дело до клуба?
Бестужев вытряхнул на стол из чаши белые пакетики с сахаром, выложил четыре штуки в ряд.
— Смотрите, это важные персоны покер клуба, который вы с Романенко оба посещали. Обойдемся без имен, думаю, таких людей лучше не упоминать всуе, а вы далеко не дурак и сами догадаетесь, что к чему. Союзы заключаются и распадаются, а передел рынка всегда в ходу. Долгие годы «Пламя» считался убыточным местом и никого клуб Романенко не интересовал, но потом Романенко перебежал дорогу не тем людям, а те, в свою очередь, выяснили, что на самом деле Романенко не так просто, как кажется, и владеет он не только клубом. Тогда же по чистому совпадению администратором клуба стала его дочь.
Еще один пакетик сахара медленно пополз к центру стола. Воронцов не стал уточнять, подразумевает ли Марк под пакетиком клуб или лично Олю, все равно ни один из этих вариантов ему не нравился.
— В считанные месяцы рейтинг клуба резко пошел вверх. Вечеринки вдруг стали собирать полный зал, а касса взлетела до небес. Могли ли основные игроки на рынке не обратить на это внимание? Ведь остальные активы Романенко до сих пор оставались скрытыми, в отличие от клуба.
Ответ Марку не требовался. Как и Воронцову. Несколько движений руки, и четыре пакетика окружили квадрат в центре.
— Романенко стали поступать выгодные предложения о продаже, от которых в обычное время не отказываются. И особенно, когда они поступают от таких людей, как эти.
Круг стал сужаться, теперь пакетики напирали почти вплотную.
Воронцов сглотнул. А Бестужев продолжал:
— Продавать клуб в таких условиях, каких оказался Романенко, чревато. К тому же официальную сделку могли заморозить на любой стадии, этим людям хватает власти, чтобы сделать это. Поэтому зажатый в угол Романенко избавился от клуба неожиданно и вроде бы случайно. И он передал его совсем не в те руки, в которые, как предполагалось, уйдет клуб.
Одно движение руки Бестужева и четыре пакетика отходят в сторону, и вокруг единственного в центре снова полно свободного места.
— До поры до времени, дочери Романенко, которая теперь больше не у дел, ничего не угрожает. Только вот эти люди не отказываются от желаемого так просто, вы же это понимаете, Воронцов? Эти четыре пакетика никуда не делись. И все, что происходит сейчас с клубом, это их рук дело. Но теперь, как новому владельцу, эту кашу расхлебывать вам.
С этим он справится. Наверное. 5d4aa3
— И вы здесь, чтобы предупредить меня? Или назвать свою цену?
— Я здесь из-за Ольги Константиновны.
Сердце пропустило удар.
— Почему?
— Сегодня огласят завещание Романенко, на котором она должна присутствовать. На завещании все активы будут оглашены официально. И лучше бы мне быть тем, с кем Ольга Константиновна, поедет к юристам. Вы, случайно, не знаете, где я могу ее найти? А то она не отвечает на мои звонки, — Бестужев показал пяток неотвеченных вызовов на экране своего телефона.
Воронцов потянулся за своим, сотовый стоял на бесшумном режиме, чтобы никто не отвлекал от важного разговора.
Негнущимися пальцами нажал на звонок.
И когда металлический голос автоответчика произнес: «Абонент временно не доступен…», сердце рухнуло в бездну.
Глава 29. Сорвиголова
В ушах Воронцова еще свистели шины после того раза, когда он затормозил в самый последний момент на светофоре. Теперь они снова стояли на очередном «красном». Весь город стоял в пробке, а Воронцов готов был ехать по головам и тротуарам, лишь бы ехать.
— Я должен задать этот вопрос, — сказал Бестужев, сидя на переднем сидении.
— О чем? — спросил Воронцов, глядя на Марка.
Как этот человек сохраняет такое беспристрастное выражение лица, даже после того, как Воронцов проскочил в миллиметре от столкновения с другой машиной? Ах да, это ведь не его женщина только что пропала средь бела дня.
— Я так понимаю, Ольга Константиновна для вас уже не просто уволенный работник?
— А это так заметно? — едко ответил Воронцов и вжал педаль газа. — Вы ведь тоже не случайно приехали именно ко мне из-за нее.
Светофор только мигнул, переключаясь с желтого, а когда включился зеленый Воронцова уже и след простыл на перекрестке.
— Ну как вам сказать… — хмыкнул Бестужев, провожая взглядом вопившие клаксонами другие машины. — Я приехал только вчера и видел только, как вы уехали вместе из клуба… Просто уточняю. Вдруг…
— Вдруг это я похитил ее и претендую на наследство Романенко?
Вопрос повис в воздухе. Марк не стал спорить. Воронцов прибавил газу, и Бестужев спросил:
— Может, я сяду за руль? Так мы хоть доедем живыми. Куда, кстати, едем?
— В клуб.
— Почему? — удивился Бестужев. — Разве она может быть там?
— Нет. Но я… — Воронцов вцепился в руль. — Я не спросил ее саму, где она проходит эту чертову стажировку. А еще не довез сегодня до работы. Из обрывков ее фраз помню только, что ей помог в трудоустройстве наш бармен.
— Понятно, — снова хмыкнул Бестужев. — Значит, вам было не до разговоров.
— Какая проницательность.
— На самом деле, просто завидую вам, Воронцов.
Воронцов аж поперхнулся. Уставился на этого холеного загорелого человека, примчавшегося с острова в средиземном море и теперь со спокойным выражением лица глядевшего, как на его глазах нарушаются одно за другим дорожные правила.
— Вы нормальный вообще, Бестужев? Чему тут завидовать?
Следующий рывок автомобиля вжал Марка в кресло. Перед ответом он покосился на спидометр: стрелка зашкаливала.
— Завидую тому, что вы чувствуете к женщине.
— А у вас, я так понимаю, на женщин не стоит? — съязвил Воронцов, выжимая из машины все, на что она была способна.
Бестужев расхохотался.
— Еще как стоит, только стояк не имеет никакого отношения к чувствам.
— Ничего-ничего, — проворчал Воронцов, незаметно для себя переходя на «ты». — Потом и до тебя доберутся, сам рад не будешь…
— Сомневаюсь, — скривился Марк и спросил серьезно: — Жаль, что я не приехал раньше. Ольга не получала угроз в последнее время?
— Насколько я знаю, нет. Она ни о чем таком не говорила… Кто стоит за этим? Вы ведь знаете их имена, Марк?
— Знаю, но явиться к этим людям напрямую — затея глупая. Это будет последнее, что вы сделаете в своей жизни, Воронцов. А вот те, кого они выбрали в исполнителей, возможно, хотя бы эти люди окажутся вам по зубам. Если только не будет слишком поздно… О, а вот и «Пламя»! Надо же, утром я добирался до клуба в два раза медленнее. Надо запомнить короткую дорогу.
Воронцов выбрался из машины.
— Женя! — рявкнул он, заприметив повара, который топтался у входа.
— О босс! — обрадовался тепленький повар. — А я стою, жду, когда двери откроет хоть кто-то. Вроде не последний пришел, а никого нет…
Воронцов дернул входную дверь. Заперто.
— А кто обычно двери открывает?
— Так ведь Вовчик, — ответил женский голос. Официантка Яна отлепилась от стены и оторвала взгляд от экрана телефона. — Доброе утро, босс, открывайте клуб, а то урожай на мобильном интернете золотым мне выйдет. Ох, ты ж, здрасти, — она подмигнула Бестужеву.
— Вовчик, значит, — повторил Воронцов.
— Тот самый бармен? — спросил Бестужев, глядя на Яну.
Кажется, он успел ее и раздеть, и оттрахать одним только взглядом.
— Женя, лови ключи. Меня не ждите. Появится Оля или Вовчик, дайте знать сразу же.
— Ольга Константиновна? — с удивлением повторил Женя. — Так она же вроде уволилась?
— Вовчик сказал ей и в салоне теперь неплохо, — поддакнула Яна.
Воронцов замер.
— Каком салоне?
— А если я скажу, что мне будет? — спросила Яна.
— Я бы с ним не шутил сейчас, — заметил Бестужев.
— Ой, ладно. Нервные такие все. Салон красоты «Жемчужина».
— Твою мать, — процедил Воронцов, развернулся к машине, на ходу доставая телефон.
Бестужев последовал за ним, запрыгнул в машину и пристегнулся. Одной рукой держась за руль, второй Воронцов набрал номер из списка входящих.
Ответа долго не было. Они почти подъехали к салону, когда в трубке, наконец, раздалось:
— Дружище, ну не в такую же ра-а-а-ань…
— Филимонов, твою мать! — заорал Воронцов. — Ольга Романенко у тебя стажировку проходила?!
— Это та, которая от тебя сбежала? — лениво протянул Филимон. — Так и знал, что ты очнешься, а потом меня крайним сделаешь! Знаешь что, ты с этим клубом совсем с катушек слетел, Воронцов!
— Ты сейчас в салоне?
— Что я там потерял в такую рань? Ты на часы смотрел, только десять утра!..
— Тогда пеняй на себя, Филимон, если салон будет закрыт.
— Что? Это ты к чему клонишь? От моего салона-то тебе что нужно? Послушай, я ж не виноват. Мне ее Тони подсунул, я не хотел, честно тебе говорю, это Тони настаивал! Но я все равно тянул с ее оформлением… Как чувствовал, Леха, как чувствовал!
— Тони… — повторил Воронцов. — А как этот Тони у тебя появился?
— А что это тебя на мальчиков потянуло, Воронцов?
— Отвечай, Филимонов!
— Да как-как появился! Как все, через дверь появился…
— Неужели с улицы пришел?
— Нет, не с улицы. Его знаешь, какой человек порекомендовал? Не мог я его не взять после того, как меня настоятельно посоветовали его взять.