После - Шнайдер Анна 11 стр.


— Сейчас поставим датчики, подождите пока.

Эн и Валлиус вдвоем быстро прикрепляли к нему металлические круглые пластинки — шипя, они присасывались к коже. Виски, шея, плечи, грудь, запястья, бедра, щиколотки… Арен их не считал. Один только раз он поднял глаза от Агаты, посмотрел на Эн — и заметил, что щеки ее из бледных стали розовыми. Император ничуть не удивился, понимая, что без одежды напоминает Эн кое о чем неприятном.

Но ему это сейчас было все равно.

— Мы ставим датчики рядом с узловыми точками вашего контура, — заговорила она вдруг, словно пытаясь отвлечь саму себя от лишних мыслей. — Так воздействие будет более эффективным. На самом деле узловых точек больше, и я специально разрабатывала схему, на какие лучше опираться, исходя из своих прежних исследований. Между ними не должно быть слишком большого расстояния, но и частить тоже не нужно — воздействовать необходимо равномерно на все тело, без перекоса в ту или иную область.

— Ясно, Эн.

— Готово, — выдохнула девушка, вновь бледнея от волнения. — Ваше величество, перехватывайте контур насчет «три» недалеко от кулачков Агаты. Вот здесь и здесь. — Арен кивнул, непроизвольно чуть выпрямляясь и сглатывая. — Раз. Два. Три!

Это было несложно. Император уже трогал контур Софии, и сейчас нужно было только изо всех сил сжать тонкую паутину, которая оказалась неожиданно податливой и упругой, словно человеческая кожа.

— Все. Агата, просыпайся и отпускай контур.

Молчание. Они вчетвером напряженно уставились девочке в лицо, и поначалу казалось, будто оно не меняется. Но потом Агата вздохнула глубже, и ресницы ее задрожали.

— Молодец, молодец! — похвалила наследницу Эн. — Давай, открывай глазки.

Медленно, вздыхая и облизывая сухие губы, Агата открыла глаза, которые сразу же заслезились.

— Отвыкла от света, — пробормотал Валлиус за спиной Арена. — Можешь зажмуриться, если тебе сложно. И разжимай пальцы на руках.

Агата застонала, морщась, лицо ее исказилось, кулаки задвигались, но пальцы разжать у нее не получалось.

— Двое суток контур держала, не удивительно, — вздохнула Эн, наклонилась и стала помогать наследнице, массируя ее кулачки и аккуратно разжимая маленькие пальчики. — Умница моя! Вот сейчас все разожмешь, потом водички попьешь, съешь что-нибудь вкусное…

— Боль-но…

Арену и самому было больно смотреть, как мучается его маленькая девочка, но он ничем не мог помочь, только тоже начать разговаривать с ней.

— Зато ты спасла Софи, моя радость. Ты держала ее, поэтому тебе больно сейчас. Ты умница, и я тобой горжусь.

Агата замерла на секунду — и наконец разжала руки.

— Отлично! — обрадовалась Эн. — Ваше величество, держите, не отпускайте.

— Я не отпущу.

— Агата, мы сейчас сделаем тебе небольшое, скажем так, отверстие для выхода возле головы. Просунешь туда макушку, а дальше мы тебя подхватим и вытащим. Совсем несложно. Брайон…

Арен с изумлением наблюдал за тем, как Эн и главный врач госпиталя осторожно раздвигают в разные стороны светящиеся нити контура и скрепляют их металлическими зажимами, чтобы не вернулись на место. Минута — и рядом с головой Агаты оказалась «дырка».

— Просовывай сюда голову, — сказала Эн, прикоснувшись ко лбу девочки и направляя ее в сторону отверстия в контуре. — Вано, помогите вытащить.

Безопасник, склонившись, сначала потянул Агату вверх, аккуратно обхватив голову в районе ушей, затем переместил ладони под плечи, и в конце концов вытащил наследницу наружу.

— Папа… — просипела Агата, пытаясь открыть слезящиеся глаза.

— Не волнуйся, моя радость, — сказал Арен тепло и спокойно, как никогда жалея сейчас, что не может обнять свою девочку. — Побудь пока с Вано, а потом и я приду.

— Софи… — Агата пыталась рассмотреть, что творится вокруг, морщилась — глаза открыть не получалось, а Вагариус в это время заворачивал наследницу в халат.

— Мы постараемся ее вернуть. Будь умницей, слушайся Вано и докторов.

— Да… папа…

— Айл Вагариус, уносите, — произнесла Эн немного нервно. Арен посмотрел ей в лицо — она вновь была очень бледной, даже слегка зеленоватой, будто ее тошнило.

Вано с Агатой на руках вышел из палаты, и на пару секунд в помещении повисла такая тишина, что треск жуткого аппарата с металлическими переключателями показался Арену оглушительным.

— Ваше величество… — Эн кашлянула. Она явно изо всех сил пыталась справиться с голосом, который дрожал и рвался, словно слишком сильно натянутая струна. — Вы все-таки хотите попробовать?

— Да, Эн, — ответил Арен со спокойной твердостью. — И Защитника ради, не тяните.

Она кивнула, отворачиваясь, и пошла к столу, где главный врач уже открывал небольшой медицинский чемодан и доставал оттуда шприц и ампулу.

— Это катализатор сознания, — сказал Валлиус, набирая в шприц мутно-зеленую жидкость. — Чтобы вы его ни в коем случае не потеряли. Вы, в отличие от Агаты, не в коме находитесь, и если отключитесь, контур выпустите. А отключиться вы можете — это нормальная реакция организма на боль. — Врач подошел ближе и, быстро найдя вену на руке императора, ввел препарат, а затем, вынув иглу, залечил ранку магией.

— Окружающее стало ярче, — заметил Арен, оглядываясь. — И как будто светлее.

— Так действует катализатор, — подтвердила Эн, подходя ближе, а Брайон, наоборот, отошел к аппарату. — Сейчас начнем. Только вам лучше лечь на койку, сидеть будет сложнее. Ложитесь вот сюда, рядом с щитом, можно на бок, лицом к контуру Софии и ко мне. Я буду рядом, следить за вашим состоянием. Если вам покажется, что вы не выдерживаете и слишком больно, скажете «стоп», и мы сразу прекратим… процедуру.

— Хорошо, — Арен медленно и аккуратно лег на койку боком, продолжая сжимать в кулаках контур Софии.

— Вам удобно? Нужно лечь как можно удобнее, так будет легче держать.

— Удобно, не волнуйся.

Не волноваться Эн явно не могла — она кусала и облизывала сухие губы, сглатывала, и глаза ее постоянно бегали туда-сюда, словно девушка проверяла, все ли они сделали правильно.

— Я включу первый уровень тока на счет «три», — произнес Валлиус, щелкнув одним из переключателей, отчего аппарат загудел. — Всего этих уровней десять. Естественно, с первым ничего не получится, в лучшем случае — с девятым-десятым. Но сразу включить высокий уровень нельзя, иначе риск потери сознания возрастет даже несмотря на катализатор. Все, готово. Ваше величество?

— Я тоже готов, — подтвердил Арен, глубоко вздыхая, словно в последний раз. Нервничал он не из-за себя, боль его не волновала. Он переживал только за Софию. Смогут ли они вернуть ее?

Только бы получилось.

— Раз… два… три…

Щелк. И через датчики, закрепленные на императоре, в его тело полилась боль. Она ощущалась, как легкое напряжение в венах и артериях — их словно чуть натянули, и не зря он сделал глубокий вдох — дышать теперь оказалось тяжеловато.

— Второй уровень.

Боль усилилась, но ненамного.

— Третий.

Заныло в висках.

— Четвертый.

В груди закололо, и Арен поморщился — неприятно, как будто кто-то иголки втыкает.

— Пятый.

Теперь в груди еще и запекло, словно иголки внезапно раскалились.

— Шестой.

Появилось напряжение в глазах, и Арен закрыл их, чтобы было легче.

— Седьмой.

Начало сводить мышцы.

— Восьмой.

— Ваше величество, вы как? — спросила Эн с беспокойством, пока император пытался сделать вдох. Мышцы сводило все сильнее, особенно в груди, и ужасно хотелось растереть ее.

— Продолжайте, — прохрипел Арен с трудом и все же вздохнул, и звук от этого вздоха получился такой, что ему самому стало не по себе.

— Девятый…

Затрещал и лопнул эмпатический щит, и это оказалось куда хуже, чем все остальное — император сразу ощутил волны ледяной тревоги от Эн и Валлиуса. Держать контур стало труднее, и Арен изо всех сил сжал кулаки, чтобы не выпустить, ни в коем случае не выпустить.

— Десятый.

Защитник! Это демонски напоминало День Альганны, когда брат направил через Венец энергию университета, чтобы убить Арена. Тогда он чувствовал такую же беспомощность, и даже больно было почти так же. Хотя… нет, тогда было больнее.

— Не получается… — прошептала Эн, и император с трудом открыл глаза. Все осталось по-прежнему — он лежал на койке, ощущая, как пот градом катится по раскаленной коже, сжимая в руках контур Софии, который находился перед ним — светящаяся паутина в форме человеческого тела.

— Выключать? — послышался голос Валлиуса от аппарата, и Арен громко и резко сказал, неизвестно, откуда взяв силы:

— Нет! Продолжайте.

— Ваше величество… — Эн, кажется, трясло, но видел он плохо — глаза заливало потом. — Дальнейшее повышение напряжения…

— Продолжайте. Это приказ.

— Эн…

— Брайон, у меня есть версия, что София вернется только в том случае, если боль будет запредельной. Абсолютный щит возникает, если опасность смертельная, вот и боль должна быть…

— Ваше величество! — Голос Валлиуса был полон возмущения, а эмоции — страха. — Вы понимаете, что…

— Я понимаю. Продолжайте. Пока ничего запредельного. Я даже могу говорить.

Эн всхлипнула.

— Вы можете говорить не потому что вам не больно, а потому что это вы, — сказала она прерывающимся голосом, и от нее к Арену вдруг пошла волна нежности — ему даже чуть легче стало. — Брайон, поставьте одиннадцатый уровень.

— Мы все тут ненормальные, — пробормотал главный врач, щелкнув переключателем, и у императора потемнело в глазах. — Одиннадцатый.

Защитник, как же колотится сердце.

— Еще, — прохрипел Арен. Чужой страх усиливался вместе с его болью, и он ощущал теперь не только сердце, но и все внутренние органы, и даже энергетический контур.

— Двенадцатый, — простонал Валлиус. — Ваше величество, вы же себя угробите!

— Сначала должен сломаться контур, — сказала Эн с отчаянием в голосе. — Смерть наступает сильно позже. Контур я вам восстановлю, если что.

— Эн!!!

— Продолжайте! — потребовал император сипло. — Ну же!

Щелк.

— Тринадцатый!

— Смотрите, — выдохнула Эн. — Арен, Арен! Смотри!

Глаза будто бы слиплись, но все же император открыл их, и от того, что он увидел, даже боль на секунду отступила.

Сила… сила в абсолютном щите начала двигаться с бешеной скоростью, и свечение увеличилось настолько, что нити контура почти слились между собой.

— Дальше! — взвизгнула Эн. — Брайон, еще!!!

— Четырнадцатый!

Арен зажмурился — свечение стало нестерпимо ярким.

— Еще, еще!!!

— Пятнадцатый!

— А-А-А-А-А-А-А!!! — заорала Эн, Валлиус громко выругался, и император тоже хотел бы заорать или выругаться, но он уже ничего не мог — ни говорить, ни ругаться, ни дышать. Все его существо заполнила боль, такая же абсолютная, каким вдруг стало свечение контура Софии — оно проникло даже сквозь зажмуренные веки, почти ослепляя, а его собственный контур начал дергаться, растрачивая силу и пытаясь сломаться сразу в нескольких местах.

Свечение погасло так же неожиданно, как и появилось, и после этого Эн завизжала еще громче, чем раньше:

— ДЕРЖИ-И-И, ДЕРЖИ-И-И ЕЁ!!!

Ее?..

Арен вздрогнул, осознав, что вместо упругих нитей контура он сжимает чьи-то ладони.

София!

— Брайон, выключайте, выключайте!!! — кричала Эн, и император понял, что она рыдает. — Скорее, скорее!!!

— Энни, успокойся, успокойся! — орал главный врач, щелкая переключателями как сумасшедший, и с каждым разом Арену становилось все легче и легче, боль уходила, оставляя онемение в теле и тяжесть в груди. — Ты беременна, не забывай об этом!

— Я помню, — девушка всхлипнула. — Ваше величество…

Арен наконец смог открыть глаза и, моргнув несколько раз — вокруг все было мутным, словно он смотрел на отражение в воде, — сосредоточиться на том, что оказалось перед ним.

София. Обнаженная. Живая.

София.

— Держите ее, не отпускайте, еще нельзя, — сказала Эн испуганно, и он кивнул, чувствуя себя таким счастливым, что даже глазам стало влажно. Но через секунду Арен понял, что это не слезы, а кровь из-за магического перенапряжения. Она же текла и из носа, и из ушей, и во рту был металлический вкус.

— Все, — выдохнул Валлиус, щелкнув переключателем в последний раз. — Ноль. Ваше величество, вы можете говорить?

— Могу, — произнес Арен каким-то чужим, тихим и глухим голосом. — С трудом.

Зрение становилось все лучше, и он с удивлением рассматривал контур Софии, который, как Эн и предполагала, находился отдельно от тела девушки. Единственным местом, где он лежал, как необходимо, были ее ладони там, где их сжимал Арен — только здесь контур был внутри тела, а не снаружи.

— Сейчас нужно вернуть Софии сознание, — Эн шмыгнула носом, и император, подняв голову, заметил, что она действительно вся в слезах и с красными глазами. — Только тогда имеет смысл пришивать контур и… все остальное. Надо разбудить Софию. Попробуйте сделать это как-нибудь. Позовите ее. Только не пользуйтесь пока ментальной магией, у вас и так перенапряжение.

— У меня сейчас ощущение, что я никогда не смогу пользоваться магией. Любой.

— Сможете. Контур в порядке. — Эн вздохнула, вытерев лицо ладонями, а затем достала из нагрудного кармана платок и стерла кровь и пот с лица и шеи Арена. — Ну и сильны же вы, ваше величество… Ни один человек бы не выдержал.

И она, и Брайон больше не чувствовали страха, хотя и немного беспокоились. Только беспокойство Валлиуса было направлено скорее на Эн, ее же тревога разбавлялась нежностью. Но удивляться по этому поводу у Арена не было сил.

— Софи, — позвал он, придвигаясь чуть ближе и чувствуя, как дрожит тело из-за сведенных мышц, — Софи, просыпайся.

Она не откликалась, и дыхание осталось ровным, размеренным, а глаза — закрытыми.

— Софи…

— Ложитесь, — перебила его Эн, — ложитесь прямо на нее. Дальнейшим нашим действиям вы не помешаете, а она… будет лучше чувствовать.

— Разврат, — хмыкнул Валлиус, и Арен бы улыбнулся, но на лице мышцы тоже сводило, и улыбаться он не мог. Разговаривать и то с трудом получалось.

Не выпуская из рук ладони Софии вместе с ее контуром, император лег сверху на девушку. Это было не слишком легко из-за рук, которые приходилось держать на уровне живота, и Арен едва не рухнул от напряжения.

— Поднимите ее руки вверх и прижмите их к груди, — посоветовал Брайон. — Так вы сможете расслабить хотя бы ноги. Пока вы держите ее, ничего не случится. Двигаться можно.

Император сделал так, как сказал Валлиус, и чуть не застонал — настолько сразу стало легче.

— Софи, — прошептал он, склоняясь к губам девушки, — Софи, вернись ко мне.

Молчание.

— Софи… — Он все же поцеловал ее — сначала в щеку, мягкую и теплую, а затем в сладкие губы. — Счастье мое, вернись, прошу тебя.

Ресницы ее задрожали, и Арен поцеловал девушку еще раз.

— Софи, ты слышишь меня? Просыпайся, пожалуйста. Это я, Арен.

Она резко распахнула глаза и, открыв рот, выдохнула:

— Арен…

Тут же зажмурилась и, всхлипнув, просипела, почти как Агата получасом ранее:

— Больно…

— Держите ее, ваше величество, — услышал император голос Валлиуса, и они с Эн заходили, забегали вокруг койки. — Не отпускайте!

— Я держу.

— Я сейчас вколю Софии снотворное, — сказала Эн, и он, подняв голову, увидел шприц в ее руках. — Ее лучше поскорее усыпить, чтобы сознание закрепилось в теле.

Блеснула игла — и София, расслабившись, закатила глаза и вновь спокойно и ровно задышала.

— Она точно не уйдет… обратно?

— Нет. Раз она проснулась, узнала вас и ощутила боль — не уйдет. Чуть-чуть осталось, еще пара минут, ваше величество.

— Я держу, держу.

Арен следил за тем, как Эн и Валлиус растягивают контур по телу Софии — сначала по ногам, а затем, взяв две большие иглы с длинными сияющими нитями, пришивают к ступням. Причем не только к ее, но и к его тоже. Закончив, они оставили связные иглы в теле Софии.

Назад Дальше