Те, кого назвал секретарь, осторожно вышли вперед и поклонились, ожидая моего ответа.
— Поправьте меня, если я ошибусь. Насколько мне известно, в военное время каждый подданный, достигший четырнадцати лет, если он не находится на обучении, обязан оплачивать двойные налоги, которые идут на оборону и содержание армии.
— Все верно, Ваша Светлость.
— Но во время взятия Певерхьера указ так и не был подписан?
— Не был, Ваша Светлость. Его Величество великодушно оплатил все расходы из казны, чем весомо опустошил ее, — понял мой намек секретарь.
Просящие приосанились, заметно опечалились, но именно такого эффекта я и ожидала. Не могла возместить им весь ущерб, потому что была уверена, что пострадавших далеко не пять человек. Дай одному, и тогда ринутся остальные, а если не поможешь, то сразу станешь злом в последней инстанции.
— Вот видите, вы сохранили себе часть дохода, который по закону у вас могли забрать безвозвратно. Однако я понимаю, что ваши убытки могли быть значительно больше. Именно поэтому мой секретарь передаст Его Величеству ваши прошения о частичной компенсации ущерба. Компенсация будет высчитываться по каждому обратившемуся индивидуально следующим образом. В канцелярию вы приносите документы, подтверждающие ваш ущерб. Из суммы ущерба вычитается сумма налога, который каждый из вас должен был оплатить в казну согласно законам о военном времени. Если ущерб не покрывается суммой налога, вы получаете компенсацию по оставшейся части. Если налог полностью покрывает ущерб или полученный ущерб меньше налога, каждый остается при своем. Составить прошения на имя Его Величества вы можете прямо сейчас. Мой секретарь вам в этом поможет. Всех остальных с подобными проблемами прошу сразу отправлять в канцелярию.
— Да, Ваша Светлость, — ответил секретарь, который был доволен моим решением.
— Что же касается всех последующих поставок, товарооборот с Певерхьером будет налажен в самое ближайшее время. Информацией о сотрудничестве с Реверонгом я не обладаю. Пока учитесь обходиться тем, что есть.
Не все пришедшие с подобной проблемой остались довольны, но большего я и не ожидала. Уже давно уяснила, что со счастливыми улыбками отсюда выходят редко. В глазах людей император мог одним взмахом руки устранить любую проблему, но на самом деле возможности монарха были ограничены законами, казной, разумом и возможностями.
После всех дел меня ждала учеба, но часы в окружении министров и преподавателей пролетали до отчаяния быстро. Я бы с радостью уделяла занятиям больше времени, но Дамиан запрещал мне нагружать себя, а его приказы обсуждению не подлежали.
Небольшая прогулка по саду дала мне необходимый настрой. Нервничала и пыталась держать себя в руках. Время ужина неумолимо приближалось, и я не могла от него отказаться. Дамиан освободился раньше и предпочел встретить меня в саду.
— Как прошел ваш день? — вопросил он с привычной выдержкой, от которой меня в дрожь бросало.
— Обычно, — ответила я как можно мягче.
— Позвольте пригласить вас на ужин.
Этот ужин тоже не задался. Разговор не клеился. Мы поочередно рассказывали о произошедшем за день, но беседы как таковой не было. Сухие факты под мирное звяканье столовых приборов. Я отчаянно пыталась быть милой, даже терпимой, но слишком трудно изображать радушие, когда ненавидишь человека всем сердцем.
К напиткам не притрагивалась. Продолжала проводить свой опыт, сетуя о плохом самочувствии. Дамиан не злился, но явно был чем-то раздражен. Предполагала, что моим поведением, однако идти у него на поводу не собиралась.
— Спасибо за ужин, — выдавила я из себя подобие улыбки, убирая салфетку с колен.
— Жаль, вы не попробовали вино. Очень легкое, последний урожай, — отсалютовал он мне бокалом.
Я тоже вынужденно приподняла свой бокал, но не сделала ни глотка, поставив его обратно.
— Я устала и хотела бы лечь спать, — проговорила я как можно беззаботнее.
— Конечно. Я провожу вас, — ответил он, заскрипев зубами.
До крыла мы добрались довольно быстро. Я уже хотела войти в свои комнаты, когда Дамиан задержал меня, рывком схватив за руку. Обернувшись, недоуменно воззрилась на него. Страх прокатился по коже, ухнул куда-то в желудок, но я изо всех сил держала лицо, внешне оставаясь спокойной.
— Разрешите вас поцеловать? — поинтересовался он, а я ощущала на щеке его дыхание.
Желудок взбунтовался, словно свернулся в тугой узел. Омерзение накрыло волной, а сердце учащенно забилось.
— Простите, но я пока к этому не готова, — сдержанно ответила я, буквально проваливаясь в комнату, едва мне удалось открыть дверь.
Прислонившись к створке спиной, слышала его шаги за закрытой дверью, но успокоиться не могла. Перед глазами то и дело вставало его лицо, нависающее надо мной. Его безумная улыбка и ненормальный блеск во взоре. Фантомная боль пронзила тело, а я закусила губу, чувствуя, как кожа натягивается, чтобы лопнуть, разорваться под натиском. Вкус крови был таким явным, но нисколько не отрезвлял. Ничто не способно затмить эти жуткие воспоминания.
Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Разве что совместного ужина я ждала с каким-то даже для меня ненормальным отчаянием. То и дело отвлекалась на собственные мысли, пропуская мимо ушей почти все, что мне говорили. Дамиан выбрал местом для ужина внутренний сад, доступ к которому имелся только у императорской семьи и придворного садовника. Стол был накрыт прямо между бассейнами. В центре каждого бассейна размещались чаши фонтанов, и оттого казалось, будто перед тобой маленькие водопады.
Растения занимали все просторное помещение. Они обвивали стены, полностью перекрывая окна, нависали живыми перегородками, сооружая коридоры лабиринта, и собирались в клумбы. Не представляла, как столько видов могут уживаться вместе на одной земле. Скорее всего, садовник был хорошим стихийником, раз ему удалось создать всю эту красоту.
Единственным освещением в дневное время являлся стеклянный потолок. Сейчас через него можно было рассмотреть звездное небо. Голубоватый неестественный свет окружал сад тысячами огоньков. Они летали в воздухе, словно светлячки, создавая невероятную атмосферу, но правда в том, что ее однозначно портил присутствующий здесь мужчина.
— А почему вода в бассейнах разноцветная? — спросила я, рассматривая странное явление.
— Это необычная вода. Та, что красная, расслабляет и избавляет от усталости. Оранжевая заряжает энергией, а синяя излечивает раны, — усмехнувшись, поведал мне Дамиан. — Такие свойства дают определенные растения. Прежде чем попасть в бассейны, вода проходит через корневую систему и наполняется полезными свойствами, а уже после очищается.
— Очень интересно. Я никогда о таком не слышала, — нисколько не покривила я душой.
— Вина? — поинтересовался он вполне учтиво.
— Пожалуй, одним вином я сегодня и ограничусь. Фрейлины устроили для меня пикник часом ранее. Простите, но я не удержалась и соблазнилась, — смутилась я, но смущения не испытывала ни на грамм.
— Ничего страшного, — мягко улыбнулся Дамиан. — Тем более что сегодня у нас напиток прямиком из Реверонга. Лорд Арокос прислал вместе с подарками к нашей свадьбе. Сегодня придворный маг проверял их на наличие скрытой магии и яды, но уже завтра к утру вы сможете их увидеть. За вас? — поднял он бокал.
— Благодарю, — мягко улыбнулась я, делая вид, что пью. Вино лишь прокатилось по губам, коснулось языка, неба, но вернулось обратно в бокал. — Цветы за вашей спиной. Никогда раньше не видела таких причудливых листьев.
Дамиан обернулся лишь на мгновение, а я одним взмахом вылила половину бокала себе за спину — туда, где находился бассейн с красной водой. Сделав вид, что только что пила, медленно поставила бокал обратно.
— Это остролистный гаорг. Несколько раз в году он приносит плоды — красные цитрусы с белой мякотью и горьковато-кислым вкусом. В основном кусочки плодов гаорга добавляют в чай, — терпеливо объяснял мужчина, внимательно наблюдая за мной.
Я чувствовала изменения. Одновременно испытывала ужас и какое-то ненормальное бесстрашие. Дыхание заметно учащалось, а кожа начинала гореть, как если бы рядом вдруг разгоралось пламя. В неверии смотрела на Дамиана. Он что-то подмешал в вино — была уверена в этом на девяносто процентов, но могла ошибаться.
— С тобой все в порядке? — довольно промурлыкал император, поднимаясь.
Я была в себе. Все понимала и все ощущала. Отмечала его поведение, которое изменилось в единый миг. Он снова говорил со мной фривольно. Его глаза заволокло туманом желания. Он больше не скрывал своих намерений, а я топила в себе все возникающие чувства и ощущения, что совершенно точно мне не принадлежали. Они были вызваны искусственно.
— Не сопротивляйся, — погладил он мою щеку и надавил большим пальцем на нижнюю губу.
Судорожный вздох сдержать не удалось. Вся моя суть, абсолютно вся я тянулась к нему. Безумно хотелось, чтобы не прекращал ласку, чтобы не останавливался, обнимал. Губы горели. Они жаждали поцелуя. Я пребывала словно в дурмане, но все еще сопротивлялась наваждению. Пальцы мои до боли впивались в сиденье стула, но, едва Дамиан склонился надо мной, опалил дыханием, я потеряла себя.
Все понимала, все чувствовала, все ощущала, но больше не могла себя контролировать. Он покрывал поцелуями мое тело, освобождал меня от платья, чтобы вместе со мной погрузиться в бассейн с красной водой. Плакала. Страстно отвечала на его поцелуи и плакала, а он даже не замечал этого, полностью погруженный в экстаз.
Я видела золотое сияние, что в единый миг окутало мое тело. Оно тянулось к нему, обнимало, как и мои руки. Бесследно исчезало, впитывалось в его кожу, а я понимала, что вижу то самое действие живого артефакта. Но почему именно я? За что?
Глава 19. Каждая дорога ведет туда, куда ты рано или поздно должен прийти
Аделина
Я проснулась с рассветом. Молниеносно распахнула веки, мигом приходя в себя. Села на постели, осматриваясь. Первые лучи врывались в спальню через окно. Я хотела бы думать, что все произошедшее вечером мне приснилось, но я помнила почти каждую деталь. Абсолютно каждый поцелуй, каждое касание, каждый стон.
Ненавидела. Его и себя. Себя за слабость — не смогла противостоять дурману, а его… Начинало трясти. Ощущала себя мерзко. Кожу жгло от чужих поцелуев. Чувствовала грязь, что будто легла на все тело, заклеймила каждый сантиметр. Как он мог? Как он мог? Но другого и не ждала. Подлая беспринципная тварь.
Откинув одеяло, рывком поднялась с постели, но не успела сделать и шага, как почувствовала это. Колени ослабли, а я осела прямо на ковер, ощущая, как страх внутри смешивается с пустотой.
Не может быть. Этого просто не может быть…
Каждый целитель знал, как ощущается маленькая жизнь, зародившаяся в чреве женщины. Мы могли почувствовать ее уже на вторую неделю после зачатия, но если это происходило в теле самого целителя, то маг узнавал об этом в течение нескольких часов. Обычно это приносило небывалую радость, потому что для целителей чужая жизнь священна, но мне хотелось выть.
Я беременна. Беременна от того, кому от души желаю захлебнуться в собственной крови. Худшего природа просто не могла придумать.
Пустота. Она наполняла меня. Ни единой мысли. Я не видела ничего вокруг, не слышала ничего, кроме собственных всхлипов. Ощущала истерику, осознавала ее, но остановить не могла. Не знала, что делать. Как дальше жить? Как бороться, да и за что?
Обхватив руками колени, так и лежала на полу, зажурившись до боли, до красных пятен в темноте сомкнутых век. Покачивалась. Без такта, без желания. Тело само пыталось успокоиться, но я не видела для себя просвета там, впереди. Мышцы болели от перенапряжения, но я была не способна прийти в себя. Ощущала, как душа выворачивается наизнанку, свисает рваными лохмотьями, медленно умирает в груди. Что делать?
Я себя обманывала. Была целителем и прекрасно знала, что может погубить эту жизнь. Женщинам-целителям во время беременности категорически запрещалось использовать собственную силу на себе, потому что магия, отлично зная организм своей хозяйки, принимала плод за вредоносную опухоль и уничтожала его. Уничтожала, забирая чужую жизнь.
Раньше таких женщин казнили. Еще раньше на их теле расцветала чернильная татуировка и все вокруг знали, что они убийцы. Их забивали камнями, им перерезали горло, их тела использовали для плотских утех. Рано или поздно женщина умирала, как это произошло с наследной принцессой Реверонга — Жасмин, которая убивала врагов своим даром, чтобы спастись, но важно не это.
Я просто не могла использовать свою силу. Для меня чужая жизнь была бесценным сокровищем, как и для любого целителя, который воспитывался на землях Реверонга. Никто уже давно не слышал о том, чтобы женщина-целитель своим даром сама убила собственное дитя. Это противоестественно. Противоречит природе и магии. Конечно, девушки-целители частенько обращались к травницам, которые давали им специальные настойки, но к кому я обращусь?
Если о моей беременности узнает хоть одна живая душа, о ней узнает и император. И тогда вариантов не будет. Я стану бесправной пленницей вплоть до родов, а потом уже и сама навряд ли смогу сбежать с ребенком на руках. А без ребенка… Ни одна мать никогда не оставит свое дитя по собственной воле. Скорее всего, именно на это Дамиан и рассчитывал.
Сил не было. Кое-как поднявшись, я с трудом добралась до уборной. Включив холодную воду, забралась в ванну и пролежала в ней не меньше пяти минут, остужая голову и тело. Нужно было немедленно собраться, прийти в себя, очнуться от этого кошмара и подумать, как быть дальше.
Сменив холодную воду на теплую, хотела прикоснуться к плоскому животу, но так и не решилась. Отдернула руку, погружаясь в воду с головой. Топиться совершенно точно не вариант. Тогда я просто проиграю по всем фронтам. Хотя… Тогда Дамиан проиграет тоже и, скорее всего, оторвется на Реверонге. Только моя скромная просьба, озвученная несколько дней назад, удерживала его от захвата этого маленького, но гордого королевства. Он отказался признать их независимость, но обещал, что не тронет и пойдет на мирные переговоры, если я чуть больше начну проявлять свою благосклонность к нему. Получилось благосклоннее некуда.
Спустя час я сумела совладать с собственной расшатанной психикой. Фрейлины принесли мне завтрак как раз тогда, когда я выходила из уборной, собираясь одеваться. Первоначальных задач было две. Первая — достать так необходимую мне настойку через фрейлин. И вторая — поставить Дамиана на место. Я просто устала бояться и терпеть.
— Ваша Светлость, доброе утро, — склонились девушки в реверансах, хотя Оде делать это было затруднительно.
Во-первых, она держала поднос с моим завтраком. А во-вторых, делать реверанс, будучи облаченной в мужской костюм, как минимум нелепо.
— Утро, — коротко поприветствовала я девушек, совсем не считая его добрым. — Ода, ты можешь не делать реверансов при дворе. С этого дня я разрешаю тебе ограничиться поклонами и кивками.
— Спасибо, Ваша Светлость, — поставила она на столик поднос.
Риола сразу же направилась в гардеробную, чтобы принести мне наряд, а Арийза занялась постелью. Есть не хотелось совершенно, но я понимала, что только голодных обмороков мне для полноты картины и не хватало. Ни под каким предлогом мне нельзя в ближайшее время показываться целителям. Нет, новую жизнь не обнаружат, но есть и другие изменения, которые происходят с организмом в период беременности. Некоторые из них можно заметить в первые же дни.
— Дамы, что вы знаете о магической клятве на крови? — громко вопросила я, отринув сомнения. Ковыряла листья салата в тарелке, насильно пропихивая их в собственный рот.
— Мне известно, что это такое, Ваша Светлость, — спокойно откликнулась Ода. — Я готова принести клятву верности…
— Не торопитесь, — оборвала я воинственную речь. — Вы еще не знаете, что я хочу у вас попросить. Попросить, не приказать, — обернулась я, глядя на застывшую Арийзу.