Довольно быстро стемнело, и между деревьями загорелись красивые разноцветные лампочки, зазвучала приятная музыка. Всё участники праздника стали расползаться по базе отдыха, и, как это обычно бывает: меняться местами, разбиваться на группки, курить и смеяться. Пить мне больше не хотелось, как и есть. Я мало кого знала, откровенно скучая. Юлька надёжно прилипла к нашему ГАПу, и больше смотреть в их сторону мне не хотелось. Не удивлюсь, если ночь она проведет в его номере. Решив прогуляться, я встала из-за стола, к счастью для меня, Женя схлестнулся в каком-то бессмысленном споре с инженером-строителем и, наконец, оставил меня в покое.
Чуть дальше по тропинке горели тусклые круглые фонари. Музыка звучала глуше, и даже было слышно пение сверчков. Я прошла мимо маленького журчащего фонтанчика, прогулялась вдоль искусственного водоема, наслаждаясь тем, что здесь не было слышно звона чокающихся бокалов.
— Викуляя, а я тебя везде ищу! — раздался Женин пьяный голос.
Вздохнув, я обернулась. Похоже мачеха была права, пришло время заканчивать эту нашу дружбу. За спиной коллеги, чуть дальше по тропинке, возле двух уличных туалетов, я заметила Сергея Юрьевича. Мне стало неприятно, что он видит нас Женей в такой уединенной обстановке. Мы не пара и никогда ей не будем.
— Слушай, Жень, я хотела бы прогуляться одна.
— Ты ещё не танцевала со мной, — наклонил он голову к плечу, выпячивая нижнюю, как капризный маленький ребенок.
— Я не хочу туда возвращаться, там шумно, — старалась я говорить, как можно спокойнее, — я вообще думаю, вернуться в свою комнату и лечь спать.
Он взял меня за руку, его пальцы оказались потными и липкими. Я попыталась вытянуть ладонь, и мы поменялись местами, развернувшись.
— Ты на меня не рассчитывай, Жень, мне сейчас отношения не нужны, я сосредоточена на работе.
Он сделал шаг ко мне, заставляя отступать. От него сильно пахло алкоголем, и вместо того, чтобы оставить в покое, он схватил меня за талию.
— Да ладно, Викуль, мы же не маленькие, я же чувствую все твои сигналы. Цветы приняла, соглашаешься, чтобы я домой тебя подвозил. Опять же улыбаешься мне, глядя в глаза.
Евгений был прилично пьян, я стала одергивать его руку от своей талии, но ему это не понравилось.
— Женя, ты мне друг, но на большее не рассчитывай.
Коллега оскалился, изменился в лице, качнулся, глядя на меня исподлобья. Похоже с женщинами у него не получалось, и я была далеко не первой, кто ему отказывал.
— Не нравлюсь? — развел он руки в стороны, затем громко хлопнул себя по бокам. — Не красивый!
Я уже тысячу раз пожалела, что поехала на этот чертов «День строителя».
— При чем тут красота? Просто ты не в моем вкусе.
Он усмехнулся и снова качнулся.
— А когда ты пользовалась мной, я был в твоем вкусе?
— Что?
— Просила готовые планы и делала свои по моим заготовкам.
Мне стало противно и мерзко от его слов. Все делали так, когда приходили на новое место работы, иначе, как узнать особенности оформления чертежей в той или иной фирме. Какой же он мелочный.
— Что? Я думала это нормально помочь молодому специалисту, пришедшему на работу. Всё так делают.
Женя вытер блестящий от пота подбородок и резко двинулся на меня. С раскрасневшимися от выпивки и злости глазами, перекошенным от отказа лицом, он замахнулся и ударил меня по лицу, влепив хлесткую пощёчину.
— Сучка! — услышала я сквозь звон в ушах. — Все вы сучки одинаковые!
Я схватилась за щеку, потирая мгновенно заболевшее место. Находясь в шокированном состоянии, я согнулась пополам. Этот удар не мог навредить мне физически, но унизил очень сильно.
— Что здесь происходит? — услышала за спиной знакомые командные нотки.
Желая умереть от пережитого позора, я пошла вперед, подальше от базы отдыха, где во всю гремел праздник. Услышав голос ГАПа, Евгений сразу сдулся и преследовать меня не стал.
— Кириленко, ты что совсем *банулся? Какого хрена ты творишь?
Я обернулась, все еще держась за щеку. Сергей Юрьевич был намного выше ростом и шире в плечах, он сгреб ворот рубашки моего «друга» и как следует встряхнул его. Женя начал оправдываться перед непосредственным начальством, явно испугавшись за свою задницу, от чего к моему горлу подкатила тошнота.
— Я ничего не делаю.
— Я видел, что ты сделал!
— Это наши с Викой дела.
— Ваши дела меня не касаются, но бить женщину я не позволю, убирайся отсюда, пока я не вмазал тебе так же.
Спускаясь по каменным ступенькам, я подошла к ограде.
Испытывая невероятно сильное чувство стыда, я открыла калитку, нащупав тяжелый железный затвор, поделом мне, буду знать, что за всё в этой жизни надо платить. Ещё и начальник стал свидетелем моего унижения.
— Виктория! — услышала я привычный баритон.
— Сергей Юрьевич, скоро принесут десерт, — где-то рядом пролепетала Юля, явно прибежавшая за долго отсутствующим начальником.
— Сейчас вернусь, Юля, подождите, к тому же сладкое я не люблю. Куда она пошла?
— Да пьяная, наверное, — услышала я Юлин голос и вышла за калитку, шагнув на тёмную дорогу.
Глава 8
Дорога, ведущая из базы отдыха в город, была тёмной и пустой, она жутковатой полоской петляла между иссиня-черными великанами деревьями. Но о неразумности подобной прогулки в это позднее время я не думала. Мне было паршиво, словно по моим нервам кто-то прошелся наждачной бумагой. От стресса слегка потряхивало, я обняла себя руками и просто шла, сама не зная куда. Плакать не хотелось, только убраться подальше от этого ужасного места. Чувство стыда и отвращения скручивало желудок. Не знаю, что убивало меня больше, то, что Женя ударил меня или то, что это видел мой начальник. Решение созрело мгновенно: мне нужно как можно скорее сменить работу, чтобы никогда не видеть их обоих.
Да, наверное, своим приветливым отношением я дала коллеге надежду, позволила думать, что мы в скором времени станем парой. Но бить меня он не имел права!
— Виктория! — услышала я привычный приказной тон и ускорила шаг.
А ему то, что от меня надо? Пусть идёт праздновать! Не хочу я с ним разговаривать. И не желаю смотреть на шефа после того, как на его глазах меня унизили.
— Виктория, стойте!
Вот прицепился. Я почти побежала, надеясь, что Сергей Юрьевич займётся своей Юлей и оставит меня в покое.
— Вика! Да стой же ты, кому говорят!
Сегодня выходной день, и я могу делать, что пожелаю. Я не оборачивалась, но бежать перестала, потому что поняла, что это бесполезно.
— Возвращайтесь на праздник, Сергей Юрьевич, я просто прогуливаюсь.
— Опасно здесь девушке прогуливаться одной.
Шеф меня догнал и теперь шёл рядом, а я прикрыла волосами нывшую щеку. Его силуэт во тьме казался еще крупнее.
— Что я вам говорил про служебные романы?
Ах, вот оно что, бог архитектуры догнал меня, чтобы отчитать, обвинив в разврате. Я усмехнулась, человек трахающий замужнюю подчиненную, рассказывает мне о вреде служебных романов.
— Никого романа не было.
— Ну, теперь-то я это понял. Мужчина поступает подобным образом, если ему обещали, но отказали, либо изменили. Вряд ли вы успели второе.
На улице накрапывал мелкий противный дождь. Я ничего не ответила, Кириленко для меня мужчиной больше не был.
— Мы так до города дойдём, Виктория. Давайте вернёмся.
Забавно, как мой начальник метался между "Ты" и "Вы".
— Я не хочу туда возвращаться. Боюсь.
Дождь усиливался.
— Он больше к вам не подойдёт. Не тот характер. Да я и не позволю вас тронуть.
Я остановилась, повернулась, взглянув в чёрные глаза. В свете звезд его лицо казалось темным. Мне правда стало интересно.
— Это ещё почему?
Кабаев как-то странно осмотрел меня с ног до головы, словно очертил контур.
— Потому что я ваш непосредственный начальник и отвечаю за вашу безопасность.
Я кивнула, соглашаясь. Иначе и не могло быть. Такие у нас отношения: начальник и подчиненная. Но здесь, с ним наедине, я чувствовала себя как-то странно, отвращения и стыда больше не было, оно медленно улетучивалось, инцидент с Кириленко ушел на второй план, а от волнения, что я рядом с этим потрясающим мужчиной, внутри меня словно вибрирующая струна натянулась и звенела.
— Сегодня выходной, Вам не за что переживать, меня же, если что, прибьют не в рабочее время, — попыталась я вернуть его на праздник.
Мелкие капельки дождя текли по его лицу. Тёмные волосы Кабаева стали практически черными, красиво поблескивая в лунном свете. Напомнила себе, что он мой начальник, и у меня нет права так открыто любоваться им. Мы снова двинулись вперед.
— Вы дали ему надежду…, хм, вероятно, вы общались с ним так, что он решил, — интерес взаимный. Я его не оправдываю, но, если вы чувствовали, что влечение с его стороны присутствует, нужно было увеличить расстояние, — назидательно произнёс шеф.
Не знаю почему, но это меня разозлило, а…, все равно я собралась увольняться, так что…
— О, ну понятно, я виновата в том, что получила по физиономии, — сердито возмутилась я.
— То, что он сделал недопустимо, но часть вины на вас есть. Я старше вас и опыта у меня больше вашего, — не сбавлял назидательного тона начальник.
Вот же зануда…, но я тоже пила спиртное, не так как Кириленко, но все же, и это сделало меня смелее. ГАП, конечно, старше меня, умнее, лучше, краше, веселее… А, гори оно все синим пламенем…
— Знаете что, Сергей Юрьевич, идите уже к своей Юле и ешьте торт! — уже не сдерживаясь, выпалила я.
ГАП остановился и даже нахмурился, отчего-то поменявшись в лице. А я пошла дальше по дороге.
— Это ещё что значит!? Ну-ка стой, кому говорят, детский сад какой-то! — крикнул он мне в спину.
Его голос звучал глухо и удивленно. Я послушалась, остановилась, потому что его командный тон имел надо мной какую-то странную власть.
И снова ГАП спрыгнул с "Вы" на "Ты". Он разговаривал со мной, как с девчонкой, и я не знаю почему, но это волновало меня, как и чёрные глаза, что смотрели не поверх головы, не за спину и не на деревья, а прямо в глаза, окутывая расплавленной лавой. Не должен начальник смотреть так прямо, в этом чувствовалось кощунственное нарушение корпоративной этики. Но Сергей Юрьевич продолжал изучать моё лицо. А с неба полило, как из ведра. Шеф решительно шагнул под крону ближайшего густого дуба. Я последовала за ним, намереваясь услышать, как он будет оправдываться. Пусть скажет правду… И как же мне хотелось, чтобы это не было правдой.
— Думаете, ваш служебный роман не заметен? — шипела я рассерженной коброй.
Это что же такое происходит? Я ревную?!
Сергей Юрьевич скривился. А меня уже было не остановить:
— Что же вы не увеличили расстояние, Сергей Юрьевич?
— Вика, вы забываетесь! Я думал, вы умнее и интересуетесь работой, а не сплетнями!
— Я говорю, что вижу, — приподняла я правую бровь.
— Вы говорите чушь! И зачем я только пошёл за вами!? — угрюмо протянул начальник.
Шеф оглянулся, рассматривая варианты отхода.
— И я вот тоже не знаю, зачем…
Развернувшись, босс направился к базе отдыха. Я последовала за ним. Теперь мы шли под деревьями, здесь капало меньше, но приходилось переступать через торчащие из земли корни. Сергей Юрьевич злился, но я испытывала не страх, а странное возбуждение рядом с ним. Сильный, властный, красивый и злой.
Он остановился и посмотрел мне прямо в глаза.
— После подобных разговоров, думаю, вам стоит перевестись в другую группу, я не хочу вами руководить! — хмуро заявил мой начальник.
— Ну, уж нет! Извините, но в группу к Кириленко я не пойду, так что придётся вам помучиться, — отпарировала сердитая я.
На дороге было темно, мокро и холодно, а я вся горела, изнывая от странного жара. Мне удалось вывести его из себя окончательно. ГАП почему-то глянул на меня голодным зверем, а внутри меня разлилась томительная нега, даже голова закружилась.
— А я хожу на работу не для того, чтобы мучиться, я хожу, чтобы получать удовольствие…, - надменно заметил шеф.
Насмешливо улыбнувшись, я вздернула подбородок, потому что прозвучало это так двусмысленно, как будто моя теория с Юлей — истинная правда.
Шеф тоже это понял и совершенно потерял над собой контроль.
— Завтра же напишите заявление! — прорычал Кабаев, зверея от того, что так подставился.
Меня пробило странной дрожью. Мы оба замерли, стоя друг напротив друга… Я не двигалась, а он смотрел, смотрел, смотрел… Дышал рвано и часто, сжимая руки в кулаки…
И я не могла успокоиться, потому что мои подозрения насчет него и Юли он никак не развеял. Но раз Сергей Юрьевич решил уволить меня, то пусть катится ко всем чертям. Черные глаза сверкали в темноте ночи, по его лицу стекала вода, он сверлил меня взглядом исподлобья. Желает от меня избавиться? Тогда пусть все случится, как можно скорее.
— Зачем ждать? Я напишу заявление прямо сейчас! У вас же есть, Сергей Юрьевич, там, в заднем кармане, ручка! У вас всегда есть ручка или карандаш в каком-нибудь кармане, я это знаю!
Схватив ГАПа за руки, я стала его разворачивать, чтобы найти и вытащить ручку из его штанов.
— Салфетки тоже найдутся, на столе было полно салфеток! И как же удобно, что весь коллектив здесь, сразу подпишу у директора! И секретарша тоже здесь — печать влепим! А потом в отдел кадров, она, кажется, с геодезистами сидела! И давайте уже скорее покончим с этим! Найдете на мою должность нормального, талантливого архитектора, и будут, наконец-то, все счастливы! Все будут счастливы: и Юлия, и Евгений, и вы…, - я вошла в раж, и не могла остановиться…