Только зачем ему я? Я не подойду на роль той, что будет послушно наслаждать его каждый раз, когда ему этого захочется. Я ему не Меднова и не Князева, которые совсем не ценят свою женскую честь! Вокруг него столько девушек вьётся, а Кирилл заставляет целовать его меня.
Почему я должна дарить свои поцелуи ему, первые поцелуи? Ждала принца, а пришёл Кирилл, и не попросил ласки, а потребовал… Что за человек такой?! Я думала, такие злодеи только в кино бывают.
Как дальше существовать с ним в одной плоскости? Мне и раньше это нелегко давалось, а теперь и вовсе невыносимо будет. Да я даже спокойно смотреть на него теперь не смогу, вспоминая его ультиматум и ласки против воли.
А когда он потребует большего? Обязательно потребует. Что я тогда буду делать? Я бессильна перед ним. Отвратительное чувство, когда ты ничего не можешь сделать, а тобой манипулируют будто марионеткой, да ещё заставляют платить за молчание собой.
Я даже сказать никому не смогу, просто язык не повернётся. Да кто же мне поверит после всех его выпадов в мою сторону? Я сама бы не поверила, если бы не видела глаза Кирилла и не чувствовала в воздухе его эмоции. Он был сегодня другой, совсем не тот ледяной Кай, каким я его знала. Меня просто пробивала насквозь его бешеная энергетика, она была горячей, раскалённой.
Братик показной ненавистью обеспечил себе алиби, и знает, что я жаловаться не побегу. Да и смысл — если кому скажу, будет только хуже. Я разозлю парня и он найдёт ещё более изощрённый способ мучить меня. Мне остаётся только выбираться самой из этого капкана, в который поймал меня Кирилл как лев косулю, и перед тем, как сожрать, решил её загнать для развлечения.
Инвалид моральный. Ненавижу.
16
Лиза.
Открыла утром глаза, и снова в голове вспылили картинки того, что случилось в этой комнате вчера. Уснуть не могла почти до самого рассвета, никак не получалось избавиться от образов в голове. Надеюсь, тот, кто виноват в моей бессоннице, тоже спал хреново!!
Как же неловко теперь выходить из комнаты и завтракать с Кириллом, а потом ехать в школу. Но если я не поеду, мне будет неудобно перед Павлом Сергеевичем — он так старался ради меня, устраивал в этот лицей, где действительно учат намного лучше, чем в обычной средней школе. Я сгорю от стыда, когда с лицея будут звонить ему и маме и говорить, что я не хожу на занятия. Этот вариант мне не подойдёт. Значит, остаётся еще один — делать вид, что ничего не происходит.
Нет его, этого Кирилла. Пустое место, и всё.
Я гордая и сильная, я смогу.
Почти уговорила сама себя, но встретившись взглядом со сводным братом на кухне, моя уверенность в себе засбоила. Братец следил глазами за каждым моим движением, как будто ему нечем было больше заняться.
— Надоели мне эти хлопья уже, — подал голос спустя время Кирилл.
Он обращался ко мне. Странная фраза, при чём здесь я?
— И что? Надоели — не ешь, — ответила ему равнодушно. — Сбегать тебе купить шоколадных шариков вместо хлопьев?
— Зачем мне шарики? У меня же есть ты.
— Что за бред ты сегодня несёшь? — звякнула я ложкой о стол и уставилась на него.
— Ты лучше шоколадных шариков, Гуффи.
Так, я уже вообще теряю с ним нить разговора. Теперь он решил меня доставать ребусами вместо грубостей? Подняла брови в ожидании продолжения.
— Вот ты мне завтра и приготовишь завтрак. Надеюсь, умеешь? Или только молочко можешь налить в чашечку? — кивнул он на мою порцию хлопьев.
— Офигел, да? — возмутилась я. — Я тебе не прислуга!
— Нет, — помотал брат головой. — Ты вовсе не прислуга. Прислуге платят, а не наоборот. У нас платишь ты, за моё молчание. Я тебе говорю о желании. Завтрак.
Ну да, желания. Как он мог о таком забыть. Наверное, всю ночь сидел, список на год вперёд составлял. Глянула на него исподлобья.
— Ладно. Но ты всё равно придурок.
Всё же приготовить завтрак лучше, чем давать на прокат ему свои губы.
— А ты — Чучело, и что теперь? Живу же с тобой как-то в одном доме.
Парень встал из-за стола и ушёл переодеваться в форму, пока я тихо бесилась на своём стуле и сыпала проклятьями про себя на голову нерадивого братца. Хлопья расхотелось есть и я выкинула их в мусор. Бросила наши тарелки в мойку и тоже пошла собираться.
***
Какое-то время мы ехали в машине молча, и я уж было подумала, что у меня будет день в стиле лайт, как Кирилл снова заговорил со мной.
— Что-то кроссовки мои любимые белые совсем уже и не белые.
Наученная утренним опытом, могу сказать наперёд за брата:
«Но у меня же есть ты, вот и почисти их. Я прямо вижу, что ты, Лизавета, мои кроссы и мыльная пена — были созданы друг для друга».
— Завтрак — это на следующий день желание. А сегодня хочу увидеть свои кроссовки снова белоснежными.
— Ты мне решил устроить курс «Юной Золушки»? Идеальную хозяйку хочешь воспитать для моего будущего мужа?
Кирилл засмеялся. Весело ему. А мне не смешно.
— На эти два дня — да. Но не переживай, Гуффи, мы ещё обязательно вернёмся с тобой к тому, чем занимались вчера, — ответил он равнодушным тоном, будто вчера мы играли с ним в шахматы.
Я мигом похолодела и сжала в кулаке ремень от сумки до боли, но сделала вид, что ничего не происходит.
Говнюк. Уж лучше тогда кроссовки чистить. Украдкой покосилась на парня.
Как бы мне спереть флешку, чтобы лишить его возможности надо мной издеваться? Похоже, придётся полазить в комнате братика, авось и повезёт. Сегодня у него тренировка, и я как раз буду иметь возможность поискать эту чёртову карту памяти.
Фиг тебе я буду безропотно подчиняться.
***
Пары тянулись, как резина. А может, это потому что я торопила часы и думала лишь о том, что у меня есть возможность отвязаться от брата, и хотела быстрее провернуть своё тёмное дело. Как часто бывает, стоит попытаться поторопить время, как оно странным образом начинает растягиваться, словно кисель.
Но вот мы уже едем обратно в его «Ауди» на заднем сидении. Чтобы не дать ему возможности опять цепляться ко мне, вставила в уши музыку и смотрела в окно, так и ехала до самого дома.
Я мигом унеслась к себе, едва машина остановилась. Чем меньше вижу его — тем на душе спокойнее. Кирилл уходит на тренировку в четыре, и я занималась своими делами, поглядывая на большую стрелку часов.
Как только она пробежала нужную мне отметку, я высунулась из комнаты. В доме тишина. Только хотела выйти за дверь, как чуть не споткнулась. Опустила голову, заправляя прядь длинных волос за ухо — не люблю эти резинки, больно перетягивающие волосы, и дома всегда даю своим локонам свободу. Прямо возле двери стояли кроссовки Кирилла.
Блин, вот гад, прямо сюда подбросил. Уже и забыла о них. Отодвинула их ногой в сторону — потом с ними разберусь.
Спустилась на первый этаж и оглянулась. Нигде брата видно не было. Дошла до его двери и постучала. А вдруг не ушёл? Никто мне не ответил, я нажала на ручку двери и вошла внутрь.
Поозиралась по сторонам, решая, с чего начать поиски. Он мог флешку спрятать вовсе не здесь, но попытаться стоило. Глаз зацепился за мой потрет. Он так и висел себе спокойно на стене. Кажется, что это было очень давно — Кирилл так мило благодарил меня за подарок в машине, как будто это было не с нами.
Почему он не может быть таким всегда?
Передвигалась по комнате, стараясь ничего не задевать, и ставить предметы обратно так, как они стояли до меня — не хватало ещё, чтобы братец пронюхал, что я копалась в его вещах. Оглядела письменный стол, пошла к книжным полкам.
На глаза попались снова его кубки и грамоты. Ого, да он не просто играет в баскетбол в юниорской сборной, но даже и капитан команды! Ну да, приказы отдавать и подчинять себе он умеет, как никто другой…
Пошла дальше вдоль ряда книжных полок.
Не поверила своей удаче — да вот же флешка! Лежит себе преспокойно на полочке. Это подозрительно. Кирилл её даже не пытался спрятать. Но всё равно заберу, может, он просто забыл, или не ожидал, что я осмелюсь пробраться в логово Злого Кая.
Отнесла карту памяти к себе и сразу же воткнула в ноутбук. Она была пустая.
Блин! То ли не ту карту памяти нашла, то ли он успел снять копию и разместить их, к примеру, на облачных ресурсах, не доверяя съёмному носителю, а интернет точно их сохранит. И от меня подальше.
Кроссовки так и остались валяться возле моей двери.
Не буду их чистить. Ещё бы трусы попросил постирать руками, идиот.
17
Вечером братец обнаружил свою обувь там, где я её небрежно бросила, и в том виде, в каком она была до этого, и пришёл ко мне разбираться.
Без стука он ворвался в комнату.
— Эй! Стучать надо, вдруг я тут голая! — возмутилась я, сидя на диване.
Чёрт, нашла что сказать… Прицепится обязательно к словам.
Ухмыляющийся Кирилл остановился довольно близко, возвышаясь надо мной, и прошёлся придирчивым взглядом по моему телу:
— А чё я там не видел-то уже? Всё равно уже не удивишь.
Козёл…
— Почему кроссовки не почистила? Бунт на корабле? — голос его был низким и спокойным, но я уловила ноты опасности. Необъяснимым образом этот человек умел внушить мне страх одним только голосом и холодом серых глаз.
— Я не буду исполнять твои унизительные желания, — дерзко вскинула вверх подбородок.
— Серьёзно? — поднял брови парень. — То есть тебе плевать, что твои фотки будут гулять по интернету на виду у всего лицея?
Я вздохнула и отложила в сторону свой блокнот, предварительно закрыв от брата его содержимое, и встала напротив него. Может, мы сможем договориться? В конце концов, мы — цивилизованные люди. С виду.
— Кирилл, давай что-нибудь другое придумаем? Ну что ты из меня делаешь служанку?
— Что, например?
— Хочешь, я тебе… английский дам списать?
Брат вдруг засмеялся снова. Что я сказала смешного, не понимаю?
— Нет, Лиза, — непреклонным тоном ответил он. — Ты будешь делать то, что я тебе сказал.
Парень увидел на столе свою флешку, а затем вернул насмешливый взгляд своих серых льдинок на меня:
— Ты шарилась в моей комнате.
Он утверждал, не спрашивал. Не спрятала её сразу, а потом просто не успела. Кирилл так неожиданно залетел в комнату. Я молчала, опустив глаза, а он начал смеяться в третий раз за этот вечер. Да я просто Петросян сегодня! Только вот мне не смешно ни разу.
— Гуффи, ты ведь не дура, в самом деле, чтобы думать, что я бы не спрятал флешку, где храню твои фотки? Я создал архив в интернете, скрытый, конечно. Скинул туда всё, а карту памяти форматировал. Можешь оставить её себе. Дарю, раз уж спёрла.
Вот блин!
Так и знала, что ничего не выйдет у меня. Но, как известно, надежда умирает последней. Опять он меня обыграл. Насупленная, упорно смотрела в пол. Даже ковёр мне милее Кирилла, буду его лучше разглядывать.
— Так что? Будешь дальше ерепениться?
Я молчала. Плана «Б» у меня не было…
— Я даю тебе шанс исправиться, — сложил Кирилл руки на груди. — Но больше я такого не потерплю. Сегодня с тебя два желания, за твоё непослушание и воровство, малышка. В следующий раз их станет три, четыре и так далее, помимо каждодневного одного. Не советую тебе их копить — у меня буйная фантазия. Сейчас ты идёшь и чистишь кроссовки.
— Нет.
— Тогда я выложу фотографии.
— Ты просто… Это мерзко и отвратительно!
— Мне очень стыдно щас стало, — съехидничал он. — Правда. Иди, чисти кроссы. При мне.
Кирилл открыл дверь в мою ванную комнату настежь и поставил стул напротив. Развернул его спинкой к двери и уселся к ней лицом, сложив руки на спинке.
Я настырно стояла на месте, поджав губы.
— Или ты хочешь заменить чистку кроссовок на что-нибудь…погорячее, а? — поднял он брови, свободно развалившись на стуле.
— Нет, не хочу, — тут же ответила я.
— Тогда делай, пока я не передумал и не заменил своё желание. А я посмотрю.
— А поп-корн с колой не принести тебе? — пробурчала я, идя за его грёбаными лаптями.
— Нет, спасибо. Мне итак достаточно будет твоего чудесного шоу только для меня, малыш.
Он уселся поудобнее, пока я разбиралась с обувью. Сидел и смотрел с усмешкой на мои мучения с щёткой, ещё и советы давал, как правильно чистить. Несколько раз мне хотелось отлупить его по морде этими мыльными кроссами, не знаю, как я сдерживалась. Он будто барин развалился на стуле, а я — крепостная Глаша, которая у ног хозяина чистит его ботинки. Никогда меня так не унижали ещё!
Когда дело было сделано, и я вытирала руки полотенцем, Кирилл осматривал свою обувь.
— Нормально почистила. Умница. Возьми с полки пирожок. Теперь второе желание.
Он отставил в сторону кроссовки и двинулся ко мне. Я инстинктивно стала отступать, но он быстро поймал меня за талию.
— Не надо, — невольно вырвалось у меня, но слова быстро потонули в тёплом поцелуе.
Напряглась всем телом в попытках увернуться от его губ, но куда мне справится с этим бугаем наглым? Какое-то время он ласкал меня так же, как это было вчера. Потом ему захотелось большего, но я не позволила. Он провёл кончиком языка по контуру губ, попытался проникнуть между ними, но наткнулся на мои сжатые зубы.
— Разомкни рот.
Я лишь ещё плотнее его сжала в ответ, глядя с вызовом в глаза. Бегу и падаю исполнять, Повелитель!
Несколько секунд сводный брат смотрел на меня, а потом последовал болезненный щипок моей ягодицы.
— Ааай!! — пискнула я невольно.
Этого было достаточно Кириллу, который воспользовался тем, что рот мой открылся, пока орал, и зубы разомкнулись сами. Парень снова приник к губам, скользнув языком между ними. Я вся собралась в комок, пытаясь отвернуться от него, но всё бесполезно — пока он не наиграется на сегодня мной и не отпустит сам, я и двинуться с места не смогу из плена.
Когда его язык коснулся моего и начал свою ласку, меня будто пробила волна тока. Я трепыхнулась, но сильные руки быстро погасили моё сопротивление, и мне приходилось испытывать то, что он и хотел, чтобы я испытывала. Не знала, что можно делать такое с чужим языком — гладить, будто обнимать его. Голова начала медленно, но верно затуманиваться под лавиной приятных ощущений и физически осязаемой властью юного мужчины. Кирилл прекрасно понимал, что для меня такие «взрослые» поцелуи впервые, и упивался слишком острой реакцией моего тела. Чувствовал каждый импульс, умело управлял мной, словно опытный кукловод своей марионеткой.
Да, именно Кукловод. Прекрасный Карабас-Барабас. А я — несчастная Мальвина, которая попалась к нему в лапы.
Насытившись мной, или решив, что на сегодня и того хватит, Ланской выпустил меня из объятий.
— Хоть бы губами пошевелила для приличия. Как будто манекен в магазине целую.
Я лишь метнула в него взгляд, полный ненависти, отошла дальше и машинально провела ладонью по губам, желая избавиться от тепла и ощущения его губ на себе. Брат перехватил моё запястье, подняв к глазам.
— Стёрла руки? — он удивлённо осматривал красные ранки на тонких пальцах.
— Зато у тебя теперь снова белые кроссовки.
— Неженка, — покачал Кирилл головой, глядя в мои глаза.
Неожиданно парень поднёс красные пальцы к губам и мягко коснулся ран, будто бы пытаясь их исцелить. Это было приятно и как-то очень интимно.
— Хватит, Кирилл, — попросила я его, снова начала волноваться и отняла руку. — Я всё сделала, что ты хотел. Уходи, пожалуйста.
Он нахмурился, но спорить не стал. Обернувшись у двери, он сказал:
— Не забудь про завтрак, Гуффи. И попробуй только сделай невкусно — будешь снова платить за свои некачественно выполненные желания. Омлет сделаешь мне, с помидорами.
Вышел. Я бесилась, опять молча, опять тихо. Что я могу ему ответить?
С флешкой фокус не удался, и завтра мне придётся готовить этот чёртов омлет, если я не хочу, чтобы мои фотографии были обнародованы. Я уже стёрла руки от его кроссовок, должна готовить ему, как служанка, копалась в его вещах, ещё и не в силах сопротивляться, когда Кирилл лезет ко мне своими губами.