— Эх, — раздалось завистливо из амулета. — Но вы, того, поторопитесь. Жду твою сестру у городского портала Сент-Норда послезавтра около полудня. Лично встречу. Не волнуйся, светлый воин Эй, всё будет хорошо.
Ровена готова была поклясться, что детским прозвищем Нис дер Норк назвал её сестру намеренно, желая позлить Кайдена. «Хорошо дёргать дракона за хвост, находясь на безопасном расстоянии», — подумала художница.
Эйна подошла к метавшему глазами молнии эльфу, обняла за шею и что-то зашептала на ухо. Ровена даже смутилась, настолько это выглядело чувственно. Обычно, супруги даже в присутствии домочадцев вели себя сдержанно. Но разве любовь скроешь: взгляды, прикосновения, улыбки. Ровена ещё раз порадовалась за сестру и её Эльфийского дракона, ведь их путь друг к другу не был простым.
Кайден поднялся, поцеловал Эйну, махнул рукой Ровене и, накинув плащ, выскочил наружу. Почти сразу входная дверь открылась.
— Что-то забыл? — Встрепенулась Эйна и тут же удивлённо воскликнула, заметив, кто вошёл: — Шелла? Его Величество отпустил тебя к нам в гости, так быстро, двух дней не прошло. Не подумай, я рада, но это странно.
Телохранительница короля негромко рассмеялась, отряхивая снег с шубки.
— Его Величество в настоящий момент на собрании Королевского Совета. А я за Ровеной. Ро, быстренько собирайся, захвати копии своего семейного портрета и нашего с Ансгаром, тебе во дворце предстоит встретиться с заказчицей. Очень важной. Так что — бегом марш!
Ровену, конечно, мучило любопытство, кто же так пожелал заполучить её работы, но она поспешила собираться. Ведь, похоже, Шелла действительно спешила, раз даже проходить не стала, оставшись у двери.
Художница справилась быстро, заменив домашнее платье, и захватив всё необходимое, поспешила к выходу. Там её уже ждала Эйна с шубкой в руках. Сестра, как и Шелла, имела загадочный вид и напутствовала словами:
— Ничему не удивляйся.
В экипаже подруга сестры от всех вопросов художницы отмахнулась со словами:
— Там всё узнаешь.
Во дворец они вошли вновь через Западный вход. Уже знакомый Распорядитель встретил Ровену широкой приветливой улыбкой. Не только сопровождающая стража, но и Шелла выглядела удивлённой. Похоже, суровый старик не был щедр на подобное проявление дружелюбия.
Ровена узнала путь — они шли в оранжерею. Шелла остановилась у двери и кивнула художнице:
— Иди, тебя ждут. Когда закончишь, Распорядитель проводит до экипажа. А я побегу, а то скоро Его Величество освободится.
Художница улыбнулась. Она ещё думала, Кайден ревнивый? Он-то всего лишь к одному человеку ревновал. А вот король ревновал свою любимую женщину, похоже, ко всему миру.
Слуги распахнули перед художницей двери, она вошла в царство зелени и замерла. Неподалёку от беседки виднелась арка портала, увитая необычными цветами, внутри клубился белый туман. Ровена вспомнила свои видения.
— Путь на Авалон, — прошептала она потрясённо.
Из тумана вышла фея. Гордая осанка, сверкающие крылья, невероятной красоты платье. Волшебница, смуглая, черноволосая, с высокими скулами и миндалевидными зелёными глазами так напоминала Эйну, что сомнений, кто перед ней у Ровены не осталось.
— Бабушка! — воскликнула она, потянулась к вошедшей, но заставила себя сдержаться. Мало ли, какие у фей обычаи. Может, у них не приняты объятия при встрече.
Фея Очарования ласково улыбнулась младшей внучке и сама обняла девушку. Затем слегка отстранила, не размыкая рук, пристально оглядела и довольно проговорила:
— Красавица. Пусть и похожа на своего отца, а кровь фей своё взяла!
Вскоре бабушка и внучка сидели рядышком на скамейке и разговаривали обо всём на свете, как задушевные подружки. Словно и не в первый раз встретились. Время летело быстро. Первой спохватилась фея.
— Мне пора. Я здесь тайно. Запрет на моё посещение Имбора ещё действует. Спасибо Ансгару, сделал исключение, позволил провести часок во дворце, славный у моего Эдина внук вырос. Да и внучки наши с ним не подкачали.
— Бабушка! — удивлённо воскликнула Ровена. — Значит, это ты та фея, с которой наш старый король отправился на Авалон? И что значит: наши внучки?
— О, Эйна не рассказала? — смутилась фея. — Вы с сестрой кузины нынешнего короля. Моя единственная дочь — внебрачный ребёнок Эдина Первого. Но это секрет.
Ровена энергично закивала. Вот уж чего она точно не захотела бы обнародовать, так это родства с правителем. Художницу вполне устраивало нынешнее положение. Связи, возможно, вещь неплохая, но уж слишком много обязательств и прочего возникнет. Ведь мало хорошего сомневаться в истинном отношении к себе людей. То ли ты сама их привлекаешь, то ли твоё положение.
Художница раскрыла иллюзии портреты и с удовольствием выслушала похвалу своим работам. Фея приняла портреты даже с каким-то благоговением. В ответ она протянула внучке набор перламутровых красок — Ровена давно мечтала о таких. Она даже захлопала в ладоши, вызвав смех у бабушки. Неожиданно та вновь стала серьёзной и торжественно произнесла:
— Как Старшая фрейлина и по поручению Её Величества Мораны, королевы фей, приглашаю тебя на праздник Цветов. Он состоится на Авалоне в конце весны. Я сама за тобой прибуду. Её Величество заинтересовали твои иллюстрации к книгам. Особенно к легендам о Степном Королевстве.
— На острове фей знакомы с моими работами? — ахнула Ровена.
— Ещё Её Величество выражает надежду, что ты создашь её парадный портрет и передаёт тебе подарок, как дань твоему таланту. Это большая честь. Я горжусь тобой, внучка. Ты первая из представительниц других рас, которой позволено недолгое пребывание на нашем острове.
Фея Очарования протянула внучке небольшой футляр. Ровена, открыв его, потеряла дар речи. На шёлковой ткани лежало настоящее чудо — кисть из гривы единорога. На ручке из красного дерева красовалось изображение волшебного зверя, знак древних Мастеров. Любой художник полжизни не пожалел бы за подобный инструмент. Ровена подняла сияющие глаза и попросила:
— Бабушка, передай королеве фей мою искреннюю благодарность за приглашение и подарок. И что я с удовольствием выполню её заказ.
Фея Очарования пробормотала торжествующе:
— Я была уверена, что ты обрадуешься подобному подарку куда больше, чем драгоценностям. Милая, мне пора. До встречи, волшебный Мастер.
Бабушка и внучка обнялись на прощание. Не оглядываясь, Фея Очарования вошла в белый туман. Портал закрылся.
Ровена не стала рассказывать сестре о том, что знает семейные тайны. Почувствовала, разговор будет Эйне неприятен, не зря же она столько молчала. А вот подарками похвасталась. Близнецы даже чуть не подрались, определяя, кому первому Ровена даст подержать чудесную кисточку. Художница, видя такое рвение, решила инструментом не рисковать, зато создала надувшимся племянникам иллюзии пауков, червяков и змей, прикрепив для долговечности к амулетам. Мальчишки, давно просившие что-нибудь подобное, забыли все обиды и убежали в свою комнату, что-то бурно обсуждая.
— Девчонок будут пугать, — усмехнулся Кайден.
— С директором школы будешь объясняться сам, — предупредила Эйна.
Родители близнецов перевели взгляд на Ровену, та сделала вид, что она-то уж совсем ни при чём.
Через день Ровена, тепло одетая, нагруженная нужными вещами и не менее нужными наставлениями, стояла у Главного портала Туаты. Обняв на прощание домашних, которые всем составом увязались провожать, художница отправилась создавать новую выставку. Название она уже придумала: «Защитники Дуатерры. Северные границы».
Ещё через два дня в Туату из Степного Каганата прибыл Ортен из рода Волков. Орк, наконец, принял все экзамены и зачёты и выпросил у Главы Академии выходной.
Часть вторая. Глава третья. Встречи
Первым делом Ортен решил навестить Кайдена и Эйну, разведать обстановку, и решить, как подступиться к будущей невесте. Ну а если в гостях у них окажется Ровена, значит, так тому и быть. Придётся действовать без продуманного плана.
То, что ему не особо будут рады, орк догадывался. Но никак не ожидал удара в челюсть вместо приветствия. Мало того, Кайден повалил его лицом вниз, заломив руку, и прижал коленом к полу. Сыновья Эльфийского дракона тут же подскочили и принялись пинать ногами неожиданного гостя. Выглянувшая на шум Эйна с дочкой на руках, строго произнесла:
— Мальчики! Немедленно отойдите от Ортена. Нельзя добивать поверженного противника, — и тут же противоречиво добавила: — Я сама его добью.
— Эйна, я и пальцем Ро не тронул, — просипел орк.
Эйна вручила малышку одному из близнецов со словами:
— Уложите сестру и идите к себе. Не мешайте взрослым серьёзно разговаривать.
Братья отправились в детскую. До оставшихся доносились звонкие голоса.
— Сегодня ты малявку усыпляешь.
— А чего это я, твоя очередь!
— У тебя она быстрее засыпает.
— Всё равно твоя очередь.
Лишь после того, как голоса стихли, Эйна обратилась к мужу:
— Дорогой, отпусти Ортена и пройдёмте в гостиную, поговорим.
Кайден без слов послушался, отпустил орка, даже легко вздёрнул, поставив на ноги. Ортен почувствовал стальную хватку, вновь на себе испытав силу бывшего однокурсника, замаскированную типичной светло-эльфийской внешностью.
Эйна ждала у камина, наблюдая за пляской огня, поедающего сосновые дрова. Эльф толкнул Ортена к диванчику, сам же сел в кресло. Эйна повернулась, сделала шаг и встала напротив орка. Тот невольно выпрямился. Перед ним стояла не нежная мать и жена, не верная сестра, не внимательная наставница. Нет. Перед орком стояла грозная воительница, лучшая в Имборе.
— Ортен из рода Волков, — произнесла она тоном, способным заморозить птицу на лету. — Ты имел полное право не принять любовь Ровены. Отвергнуть. Но кто дал тебе право её растоптать презрением?
Ортен вздрогнул как от удара и принялся оправдываться.
— Те слова, что Ро услышала, были не для неё. Я так не думаю. Хотел поставить на место, уязвить каритского выскочку, что морочил ей голову. Я никогда так не думал и никогда не презирал Ровену.
— Значит, целился в соперника, а попал в мою сестру. Счастье, что Ровена, несмотря на хрупкость, тоже воин. И умеет держать удары.
Каждое слово Эйны словно стрелы пробивало душу орка, он крикнул:
— Да я жениться мечтаю на Ровене. Дед уже благословил, отдал фамильный женский перстень для моей невесты.
Со стороны кресла донеслось ехидное:
— Надо же, какая жертва с твоей стороны.
А вот Эйна оставалась равнодушно-отстранённой.
— Зачем тебе моя сестра, орк? — спросила она.
Ортен почувствовал себя раздавленным равнодушием своей наставницы, мнением которой дорожил больше, чем даже отцовским или дядиным, презрением эльфа — давнего соперника, которому тайно завидовал, и так же тайно восхищался. От охватившего отчаяния сказал правду, ту, что сам осознал только после отъезда художницы:
— Я люблю Ровену диру Бранн. Давно. Просто сам не понимал этого. Казалось, она никуда не денется, и всегда будет смотреть на меня восторженно, восхищённо. Она незаметно поселилась в моём сердце, вот здесь, — орк ударил кулаком в свою грудь. — Клянусь, я сделаю всё, чтобы завоевать её, вернуть её любовь. И прямо сейчас иду в дом родителей моей невесты, просить разрешения на помолвку.
— Не получится, — насмешливо заметил Кайден.
— Не получится в этот раз, буду пробовать снова, и снова, пока не добьюсь прощения.
Ортен поднялся с дивана.
— Ровена в Северном приграничье, создаёт работы для новой выставки, — пояснила Эйна.
— Сейчас же отправляюсь за ней, — решительно произнёс Ортен, упрямо выдвигая вперёд челюсть.
— Говорю же: не получится, — сказал эльф, тоже вставая. — С сегодняшнего дня все перемещения в Сент-Норд прекращены. Сезон Бурь.
Ортен растерянно посмотрел на Эйну, она кивнула и добавила:
— Пути не будет от пары недель до месяца.
— Ничего, я отправлюсь в Приграничье при первой же возможности, — решил Ортен.
— Что же, попытайся вернуть любовь, мы не будем тебе мешать, — Эйна тоже приняла решение. — Не будем, — с нажимом повторила она, глядя на нахмурившего брови мужа. — Если Ровена простит и согласится, значит, тебе повезло.
Около двери Ортен обернулся и произнёс:
— Простите.
— Нам не за что тебя прощать, — спокойно ответила Эйна.
Выходя, орк подумал, что лучше бы она его ударила, чем вот такое равнодушное спокойствие. Он осознал, что не только любовь Ровены придётся завоёвывать заново, но и уважение всех, кому она дорога: дяди, братьев, Эйны с Кайденом, всей Степной академии, старика-шамана со становища. Многим пришлась по сердцу юная художница.
Ортен всё чаще думал о Ровенне, и постепенно она заняла все его мысли. Художнице же, наоборот почти удалось забыть орка своей мечты. Ровена, очарованная заснеженным краем, самозабвенно творила. Приграничье не переставало удивлять, начиная с первых минут пребывания Ровены в этом неповторимом крае. И оказалось щедрым на встречи. Нис дер Норк, встретивший Ровену, как и обещал, у портала, перед отъездом в гарнизон показал гостье Сент-Норд.
Они объездили весь городок в экипаже, вместо колёс, поставленном на полозья. Повозку везли две лошади, Ровена раньше никогда подобных не видела. Покрытые густой шерстью, как и степные скакуны, но в два раза больше и мощнее.
— Фоморские тяжеловозы, — пояснил Нис, добродушно усмехаясь. И тут же воскликнул: — Ро, нет! Позже зарисуешь. Руки же отморозишь, давай-ка быстрее в повозку.
В таверне, где они остановились пообедать, Ровена встретила однокурсника. Мастер слова, как и художница, отправился в творческий отпуск. Он хорошо пел, играл на лютне, потому путешествовал вместе с группой менестрелей. Специально для Ровены певец исполнил несколько своих новых песен, а закончил Гимном воинов. Он, как и многие в Академии Искусств, видел последнюю выставку художницы.
Собирайся воин в путь
Дальнюю дорогу,
Но вернуться не забудь
К отчему порогу.
Ать-два, ать-два, вперёд.
Ать-два, удача ждёт.
За время выступления Ровена создала портрет иллюзию знакомого и, прощаясь, подарила.
И ещё на одну встречу расщедрился Сент-Норд. Состоялась она в здании городской управы, куда художница зашла за компанию с Нисом дер Норком. Командующему гарнизонами необходимо было забрать какие-то документы у градоправителя, а Ровену привлекла местная архитектура. Художница стояла посреди большого вестибюля и разглядывала резные колонны, когда услышала знакомый голос.
— Милый, запахни плотнее плащ, на улице мороз, упаси Торвальд, ещё простудишься.
Ровена повернулась на голос и удостоверилась, что не ошиблась. По широкой лестнице спускалась Эрика. Фоморка, в национальных одеждах, всё внимание сосредоточила на спутнике. Белокурый, невысокий, хрупкого телосложения, больше бы подошедшего эльфу, молодой мужчина смотрел на Эрику с обожанием. Ровена сразу поняла — это тот самый жених, сын Конунга. Она малодушно решила спрятаться за колонной и пропустить парочку к двери. Вряд ли бы её заметили. Но что-то удержало на месте, и Ровена окликнула бывшую подругу. Эрика обрадовалась и, велев жениху подождать, подбежала к Ровене.
Северная дева явно нервничала, оттого оказалась разговорчивей, чем обычно. Она расспросила, каким ветром занесло Ровену в Приграничье, но больше рассказывала о себе, своих планах, предстоящей свадьбе.
— Мне бы очень хотелось тебя пригласить, но ты ведь не придёшь? — спросила она.
— Не приду, — подтвердила Ровена. — Мне ты не сделала ничего плохого, и я искренне желаю тебе счастья. Наверное, именно такой мужчина — твоя судьба. Но Ник мой названный брат.
— Когда увидишь Ника, — сказала Эрика, слегка запнувшись, — скажи, я верила, что люблю его. И благодарна ему за всё. Ведь ты передашь?
Ровена посмотрела на Эрику и ответила.
— Передам. Не думаю, что мы скоро с Ником увидимся. Надеюсь, к тому времени он успокоится.
Фоморка печально улыбнулась и поспешила попрощаться.