— Мы из другого мира, — подхватил Ксандор. — У вас есть легенды, в которых рассказывается о таких, как мы. О странниках.
История не заняла слишком много времени. Тиомар застыл, словно изваяние, и непонятно было, верит ли он в услышанное или оторопел от наглого вранья. Но вот Ксандор замолчал, а повелитель кивнул.
— Я верю. Не так давно я говорил с одним из странников. С того момента луна умирала и рождалась заново двенадцать раз.
Ива и Ксандор переглянулись. Ксандор был мертвенно бледен. Видно, рана снова беспокоила его.
— Вы ошибаетесь, повелитель! — горячо воскликнула Ива. — Этот способ не использовали десятки… Нет, сотни лет!
— Я не могу ошибаться! — глаза Тиомара вспыхнули бледным пламенем, заставляя Иву опустить взгляд. — Я разговаривал со странником!
— Вы знаете, как его звали? — чужим голосом, будто что-то мешало ему в горле, вытолкнул Ксандор. — Его настоящее имя.
— Да, — уязвленный повелитель сделал длинную паузу, за время которой Ива успела взглянуть на Ксандора, снова поразиться его бледности, и вновь потупиться. — Его звали Роб.
*** 23 ***
Роб. Ива уже слышала это имя: Ксандор произнес его в забытьи, когда Ива ранила его. Кто же этот Роб?
— Он жив? — резко спросил Ксандор.
Странно, но повелитель никак не отреагировал на дерзость. Поглядел снисходительно, как взрослый и мудрый смотрит на бестолкового юнца.
— Он дорог тебе, — Тиомар не спрашивал, он утверждал. — Он жив. Был жив, когда я видел его в последний раз. Хотя едва не погиб от моей руки.
Ива поежилась, ей захотелось почесать спину: показалось, что острые верхушки ростков снова щекочут кожу.
— Смотрю, у вас не принято церемониться со своими.
— Он не был одним из нас, — повелитель ронял слова размеренно, точно каждое было золотой монетой и Тиомар решал, достойны ли странники этого знания.
Сказал и снова замолчал.
— А кем же?..— не выдержала Ива, но Ксандор накрыл ее руку ладонью.
Его ладонь была горячей. По виску скатилась капля пота. Бледные губы сжаты. «Молчи, молчи…» — просил Ксандор этим прикосновением. Ива вдруг поняла, как он боится — впервые за все то время, что она знала его — боится, что повелитель замолчит и ничего больше не скажет про Роба.
— Он был орком, — повелитель все же не стал мучить Ксандора.
Ива подавила изумленный возглас. Хотя чему удивляться? Душа может оказаться в каком угодно теле.
— В тот день я сам вышел в дозор. Достойный правитель должен помнить, что и он смертен, — объяснил он в ответ на безмолвный вопрос, который зажегся в глазах Ивы. — Я победил его в честном бою и почти перерезал горло, но что-то остановило меня. Орк дрался с изяществом, не присущим этим грязным… Хм… Этим существам. Казалось, будто в неповоротливом теле скрывается более умелый и опытный воин. «Кто ты?» — спросил я его. Он удивился, я понял это по глазам. «Я не из этого мира. Меня зовут Роб. Мы застряли, мы не можем выбраться».
Тиомар замолчал. Пауза длилась и длилась. Пичуга на ветках будто отсчитывала секунды быстрыми трелями. А вот сердце Ивы сбилось с ритма, пропустило несколько ударов. «Мы застряли. Мы не можем выбраться». Неужели Роб переместился с алой жрицей? Скорее всего, да, один бы он точно не смог. Почему это произошло? А главное — почему неизвестная Иве алая жрица не смогла его вернуть? Как много вопросов, и так мало информации.
— Он сказал еще что-нибудь? — прервал тишину Ксандор.
— Нет. Обстановка не располагала к долгой беседе, — губы повелителя приподнялись в едва заметной улыбке. — Я вспомнил легенду о странниках и отпустил его. Это все, что я знаю.
— Мы идем к оркам! Немедленно!
Судя по всему, Ксандор готов был идти к границе прямо сейчас — забыв про возвращение домой, про рану, про то, что у него едва ли хватит сил на длинный путь. В его глазах горела решимость и… надежда. Иве не хотелось гасить ее, но иного выхода не было.
— Ксан, — она схватила его за руку, потому что префект уж принялся вставать, морщась и стараясь удержать стон. — Их нет здесь.
— Почему?! — рявкнул он, стряхивая ее пальцы. — Откуда тебе знать!
— Свитки… Надо было их прочитать внимательно, но времени не было. Но один момент я хорошо помню…
Ксандор, сузив глаза, смотрел на нее недоверчиво и изучающе. Не верил. Ива вздохнула. Ей не хотелось говорить об этом, но выбора не осталось.
— Дело в том, что они не удержались бы от поцелуя. С каждым днем влечение… Оно бы становилось все сильнее. Так уж это работает. Они уже давно переместились. И еще одно — твой амулет, оставшийся в Курже. Тот, что помогает отыскивать алых жриц. Так вот, я и сама как амулет. Я почувствовала бы ее, сразу бы ощутила, если бы в этом мире была еще одна алая жрица, кроме меня.
Ива сказала правду, но префекта ей, кажется, убедить не удалось.
— Что если она мертва? И мой брат застрял в теле орка? Нет, я должен знать наверняка!
Брат? Значит, вот кто этот неведомый Роб.
— Поговори с орками, которые сейчас в Кеймариэле. Может быть, они что-то знают? — сдалась Ива.
— Так и сделаю!
Ксандор поднялся на ноги так резко, что рана открылась. Кровь проступила сквозь повязку, но Ксандор не обратил на это внимания. Вот только решительность на миг сменилась растерянностью: он не знал, куда идти. Тиомар, закатив глаза, указал на большой шатер, наскоро и грубо слепленный из толстых ветвей. Кажется, вчера шатра не было.
— Его нет в этом мире, — тихо сказала Ива, но Ксандор дернул плечами и ушел, не оборачиваясь.
— Он вернется, — произнес повелитель. — А теперь я оставлю тебя. Доброй дороги, странники. Куда бы она ни вела.
Ива перебралась под сень вяза: слишком жарко пригревало солнце, и маки начали источать приторный, сладкий, дурманящий аромат. Никто из жителей не беспокоил ее, никто не бросал косые взгляды. Видно, помилование Тиомара снимало с приговоренного все обвинения. Ива прислонилась к стволу, закрыла глаза и принялась размышлять.
Собственно, размышлять пока было не о чем. Брат Ксандора — Роб — попал в переплет. Неизвестная алая жрица по неопытности или с умыслом использовала древнюю магию, а теперь они не могут выбраться, перемещаясь из мира в мир. Ива похолодела. Как и они сами! В прошлый раз она не смогла вернуться в Курж! Но почему? Ива попыталась вспомнить, что читала по этому поводу в древних книгах. И похолодела еще больше, потому что вспомнила, что никто из них, проведших бессонную ночь над пыльными свитками и пожелтевшими страницами, не дочитал до конца. Они с сестрами выловили крупицы знаний в бескрайнем океане, и теперь Ива понимала, как опрометчиво они поступили, поторопившись. Ива не раздумывала над тем, как станет возвращать префекта, потому перед ней и не стояла такая задача. Ее душа сама нашла бы дорогу домой, после того как Ксандор умер бы от удара кинжала в сердце.
Теперь этот путь закрыт. Даже если бы она решилась на убийство… Кинжала у нее больше нет! Она впустую потратила свой единственный шанс. Что же теперь? Их души так и будут слоняться по мирам, как неприкаянные? Плохая новость. Очень плохая новость! Пожалуй, стоит сказать Ксандору…
— Ива!
Голос Ксандора вывел ее из задумчивости.
— Узнал что-нибудь? — встрепенулась она, но по лицу префекта догадалась: если и узнал, то известия нерадостные.
— Его здесь нет, — бросил он.
— Не хочешь рассказать подробнее? И кто такой Роб? И как давно он?..
— Не хочу! — отрезал Ксандор.
Подошел, схватил Иву за плечи и вздернул, поставил на ноги, прижал к стволу. От его прежнего благодушия не осталось и следа. В глазах горела ненависть — ненависть к алым жрицам.
— Верни меня в Курж! — прошипел он. — Немедленно!
Ива хотела открыть ему правду, объяснить, что вернуться, видимо, будет не так просто… Но не смогла. У нее еще оставалась маленькая надежда, что все получится. А если нет — вот тогда и объяснит.
— Только не целуй меня так…
— Как?! — рявкнул он.
— С ненавистью… Не нужно.
Он посмотрел на свои руки, стиснувшие ее плечи, будто впервые увидел. Злость, что бушевала в глазах, поутихла. Ксандор точно вынырнул из черного омута, и ненависть, которая душила его, на время отступила.
— Почему я вижу тебя, Ива? Сейчас ты другая — эльфийка с золотистыми волосами, с глазами синими, точно глубокое море. А я вижу тебя — девочка в алом платье. Твои волосы словно спелая пшеница, а глаза как крепко заваренный чай. В каком бы теле ты ни была — я вижу тебя, мое проклятие.
Он осторожно, словно не доверяя себе, прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке. Ива хотела отодвинуться, но вместо этого наклонилась, потянулась к этим пальцам, будто напрашивалась на ласку, потерлась, как кошечка. И тут же ахнула, вжалась в ствол.
«Ива, что ты делаешь? С ума сошла?»
— Влечение? — догадался Ксандор.
«Точно! Так вот как это работает! Но прежде я ничего не чувствовала… Возможно, влечение включается лишь после того, как задание выполнено, заставляет двигаться дальше…»
— Ты ведь не станешь этим пользоваться? — спросила она испуганно.
— Воспользоваться, чтобы лишить тебя магии? И застрять самому? Я еще не настолько потерял голову. Но, надеюсь, против одного поцелуя ты не станешь возражать?
Потом он нахмурился:
— Хм… Влечение всегда работает? В первом мире ты была матерью мальчика…
— Оно просто работает по-разному. Наверное, в первом мире я бы хотела обнять тебя, приласкать, как ребенка, конечно. Умилялась бы, какой ты хорошенький. И все, конечно, закончилось бы поцелуем. Обычным, нежным, материнским поцелуем. Но сейчас мы не связаны родственными узами, а значит…
Ива говорила, а Ксандор подступал все ближе, так что Ива в конце концов распласталась по нагретой солнцем шероховатой коре старого вяза. Их тела соприкоснулись, и Ива привстала на цыпочки, стараясь ускользнуть от того жара, что окутывал ее, поднимаясь откуда-то из живота. И сам Ксандор горел, оплавляясь в этом пламени.
— Ива…
Он уперся ладонями в ствол, будто пытался держаться подальше от той неведомой силы, что была неподвластна его разуму и его воле. Воин, много раз побеждавший на поле боя, проигрывал сейчас.
— Мое проклятие…
Ива вскинула на него взгляд. И вновь ей показалось, что она видит серые глаза, темные волосы и красиво очерченные губы префекта.
— Я тоже вижу тебя, Ксандор. Все время вижу тебя.
А потом, будто шагнув в пропасть, обхватила его руками за шею и поцеловала. Ей чудилось, что они отрываются от земли и, обнявшись, взлетают над лесом, навстречу солнцу. Летят, летят…
И падают.
— Подпиши вот здесь! — раздался над ухом скрипучий старческий голос. — Вот здесь, девочка. Да не бойся. Достаточно одной капли крови.
Это не Курж! Похоже, им не выбраться!
*** 24 ***
Следом за словами пришел запах пыли и древности — благородный, сладковатый, немного приторный аромат. Ива лишь однажды вдыхала похожий, когда сестра Ирис отправляла ее в Алый дом столицы, в архив, при котором находился музей. Ива навсегда запомнила полутемную комнату, где в шкафчиках за стеклянными дверцами хранились диковинки, добытые в разных мирах. Немногие алые жрицы обладали даром создавать порталы, и крайне редко случалось, что открывшийся портал отдавал своему создателю что-то ценное. На испытании Ива перенесла в свой мир птичку, но эта птичка стала единственной ее находкой. Веточки, камешки и перышки, пожалуй, не в счет.
В мире, где теперь оказалась Ива, пахло, как в музее. А когда Ива открыла глаза, она увидела полки, тянувшиеся вдоль стен, уставленные статуэтками, книгами, старинными предметами, склянками и прочими вещами.
Ива сидела за длинной стойкой на высоком стуле. Перед ней лежал лист бумаги — гладкий и белый, исписанный аккуратными круглыми буквами. С другой стороны стойки стоял старик в черной мантии, накинутой поверх элегантного, строгого темного костюма, который, однако, отвратительно сидел на его согнутой, худой, нескладной фигуре.
— Вот здесь! — узловатый старческий палец, покрытый желтыми пятнами, указал место на листе, где Ива должна была поставить подпись.
— К-ксандор? — ошеломленно прошептала Ива.
Старик, недовольный возникшей заминкой, нахмурил кустистые белые брови. Поблекшие голубые глаза кольнули, точно иглой.
— Кто? — проскрипел он. — Впервые слышу это имя. Ты пришла сама, девочка. Пришла за своим братом. Если передумала, тебя никто не держит!
— Я… Нет… Я не передумала.
Ива ничего не понимала. Она оглядывалась в поисках подсказки, чего-то, что поможет ей понять, что происходит, а потом взгляд зацепился за договор.
— Подождите, я еще раз прочитаю!
Старик дернул подбородком.
— Читай!
Он отступил в тень, принялся перебирать что-то на полках. Ива вцепилась в лист обеими руками.
«Я соглашаюсь на работу в лавке господина и госпожи Ильвиль. Обязуюсь ответственно исполнять все поручения работодателей. Обязуюсь своевременно вносить плату за каждый день пребывания. Если в течение семи дней я не отыщу моего брата, Оскара Виера, обещаю добровольно покинуть лавку и больше никогда не возвращаться. Обещаю хранить коммерческие и прочие тайны. Если я не смогу своевременно внести плату, мои тело и душа поступят в полное распоряжение господина и госпожи Ильвиль. Я, нижеподписавшаяся, Альбина Виер».
Ива потерла глаза и перечитала снова. Документ, написанный аккуратным почерком на прекрасной глянцевой бумаге, оказался бредом сумасшедшего.
— Извините, — вежливо произнесла Ива. — От волнения все в голове перепуталось! Не могли бы вы объяснить еще раз…
Старик заскрежетал зубами так громко и зло, что Ива отшатнулась. Стул покачнулся под ней, и она едва не загремела на пол.
— Тихо, тихо, Эсмус. Ты напугал бедняжку! Прошу простить моего несносного братца.
Из глубины лавки — а она была гораздо больше, чем показалась вначале, — выплыла пожилая женщина в нарядном кружевном платье. В отличие от своего сухопарого брата, госпожа Ильвиль оказалась полненькой приятной старушкой.
— Так и разбирайся с ней сама, Эсмеральда! Она мне уже два часа мозг канифолит! Ты уж определяйся, девочка, нужен тебе твой бестолковый Оскар или нет!
Эсмеральда подплыла ближе, накрыла руку Ивы своей белой пухлой рукой.
— Я понимаю, милая, нелегко в пятнадцать лет принять такое решение. Но твой брат сильно задолжал нам. Он пришел добровольно, так же, как и ты. Ты можешь отказаться и уйти, но тогда Оскар навсегда останется с нами.
У Ивы в голове шумело от избытка информации. Только что она стояла в лесу, залитом светом, ощущала руки Ксандора на своих плечах, и вот совсем одна, в какой-то пыльной, пропахшей древностью лавке, почти готова подписать зловещую долговую расписку. Но вроде бы госпожа Ильвиль не выглядела злюкой, в отличие от Эсмуса. Что если притвориться перепуганной дурочкой…
— Прошу, объясните мне все еще разок. Я плохо умею читать…
— Хорошо, милая. Смотри.
Толстенький, короткий палец Эсмеральды провел по первой строке.
— Здесь, думаю, все понятно. Ты соглашаешься работать у нас, пока действие договора не закончится. Значит — семь дней.
Ива кивнула.
— Со вторым пунктом вроде бы тоже не должно возникнуть трудностей, да, малышка?
— Да.
— Третий пункт всегда вызывает вопросы. Действительно, разве не мы должны были платить тебе за работу? Но считай, что ты выплачиваешь часть долга своего брата. Что если ты отыщешь его уже завтра и заберешь домой? Тогда его долг останется неотработанным.
Ива быстро скользнула взглядом по своей одежде. Увидела простое суконное платье, передник. Качнула ногой и заметила грубые, разношенные башмаки, кажется, даже мужские. Возможно, того самого Оскара. Она не обнаружила ни сумочки, ни кошелька.
— Чем я буду платить?
— О, насчет этого не беспокойся. Это будет посильная плата. Как только ты подпишешь договор, я помогу тебе совершить первый взнос, а потом позволю искать брата.