Глаза Саттера налились кровью.
— Ты тоже в этом участвовал, так что не старайся спихнуть все...
— Шеф, шеф, даже в мыслях не было! Выслушай меня. Мы вместе отделали этих парней и забрали у них часы и наличные — ты и я. И мы делали подобное и раньше, потому что — давай посмотрим правде в глаза — простому человеку наплевать, если полиция заберет что-то у преступника и как следует начистит ему хлебало. Дело не в законе — мы говорим о здравом смысле, о том, как поступают все копы, потому что, если мы не будем брать дело в свои руки, когда никто не видит, преступники утопят нашу великую страну в дерьме. Ты согласен с этим, шеф? Мы говорили об этом. Ну и что? Мы отделали парочку преступников. Мы украли у пары воров. И в итоге сделали мир немного лучше, не так ли? Потому что эти два засранца наверняка до сих пор в больнице. И они дважды подумают, прежде чем сунутся сюда еще раз, верно?
У Саттера кровь начала закипать в жилах.
— Да, Трей, именно так, и давай уже кончай ходить вокруг да около и объясни мне, что тут происходит на самом деле.
Трей снова кивнул и продолжил:
— Хорошо! Давай предположим, что мы убили двух неудачников в «Хаммере». Они убивают невинных людей наркотиками, мы знаем, что они виноваты. Конечно, Конституция говорит, что они невиновны до тех пор, пока их вина не будет доказана в суде, но шеф, мы всё видели своими собственными глазами. И на кой черт нам судья, чтобы это подтверждать? Эти парни продают тяжелые наркотики, и люди в конечном итоге умирают из-за них. Скажем, мы убили их. Это противоречит букве закона. Но как на все это посмотрит обычный человек? Не очень-то он расстроится, верно? Мы убили пару убийц, и мир стал лучше. Ведь так?
Саттер пристально посмотрел на Трея.
— Какого черта ты пытаешься мне сказать?
— Трей пытается донести до вас, шериф, — Гордон Фелпс встал со своего места, — что все мы стараемся сделать Аган-Пойнт лучше, не забывая при этом и о себе.
— Поселенцы, — прохрипел Саттер.
— Да, шериф. Они отравляют город, и им нужно уйти. Я не буду лгать вам. Я хочу, чтобы они ушли, потому что это позволит мне заработать много денег, превратив Аган-Пойнт в чистое, высококлассное место для жизни, которым этот городишко заслуживает стать. Трей хочет, чтобы они ушли, потому тогда он сможет получить финансовую выгоду. Поселенцы ступили на кривую дорожку. Торговля наркотиками только навредит Аган-Пойнту. Если Поселенцы уйдут, Джуди Паркер продаст мне землю и мы продолжим двигать прогресс.
— Мистер Фелпс имеет в виду, шеф, — сказал Трей, — что мы хотим, чтобы Поселенцы ушли. Но их нужно немного подтолкнуть.
Молчание вошло в резонанс с тьмой полицейского участка и мрачными догадками Саттера.
— Подтолкнуть...
— Правильно, — монотонным голосом продолжил Фелпс. — Мы знали, что Хильды продают тяжелые наркотики, поэтому я заплатил Джуниору Коудиллу, чтобы он убил их и чтобы это выглядело как разборки между картелями.
— Джуниор приукрасил улики, — добавил Трей, — чтобы даже полиция штата поверила в это.
— А потом я заплатил Рики Коудиллу, чтобы он сжег хижину Илда, потому что у нас было достаточно оснований полагать, что он заправляет лабораторией. Дуэйн тоже нам помогал, он был самым первым моим помощником. Это он убил полдюжины Поселенцев, связанных с торговлей наркотиками.
Саттер остолбенел. Кусочки мозаики складывались в непритязательную картину прямо у него на глазах.
— Ах, значит, вы знали, что эти Поселенцы занимались наркотиками, поэтому устроили самосуд и убили их. Чтобы сделать Аган-Пойнт лучше.
— Да, — сказал Фелпс. — И ради собственной выгоды тоже.
— Так как вы узнали, что Хильды и Илды промышляли торговлей?
— Слухи, шериф Саттер. Лучший способ добыть информацию, о котором вы, как офицер полиции, уже знаете, — ответил Фелпс.
— Я давно об этом слышал, шеф, — сказал Трей.
— Слышал об этом от кого?
— Копы штата поговаривали, да и округа тоже. Плюс тут и там на улицах города слышал, когда патрулировал. Это все правда, босс. Мы бы не сделали этого, если бы не знали, что это надежно.
— Что думаете, шериф? — прямо спросил Фелпс. — Собираетесь ли вы присоединиться к нам? Это изменит вашу жизнь. Финансовые проблемы останутся в прошлом, а вы станете начальником полиции прекрасного города.
Саттер, задумавшись, смотрел прямо перед собой.
— Так что вы думаете, шериф? — повторил Фелпс.
Все карты были на столе. Саттер повернулся к Фелпсу и мрачно посмотрел на застройщика.
— Я думаю, что вы хладнокровно убили Поселенцев. Я ни на секунду не верю, что Хильды, Илды или кто-либо из обитателей мыса имел отношение к метамфетамину. Я думаю, что вы убили их и подложили им наркотики. Просто чтобы забрать себе землю.
Губы Фелпса, едва видные в полумраке, сложились в жесткую линию.
— Прискорбно, шериф.
Саттер потянулся за пистолетом...
Но Трей уже приставил свой револьвер к голове начальника.
— Черт возьми, шеф. Ты все испортил, — проговорил он, забирая оружие шерифа.
— Не могу поверить, — сказал Саттер на удивление спокойным голосом. — Ты рос отбросом общества, Трей. Я вытащил тебя, дал работу, доверял тебе как себе, и теперь, после всего этого, ты приставляешь пистолет к моей голове? Ты действительно собираешься убить меня после всего, что я для тебя сделал?
Вспышка на долю секунды разорвала темноту полицейского участка. Револьвер дернулся в руке Трея. Кусок черепа отлетел от головы шерифа Саттера, что напомнило Трею старые кадры убийства Джона Кеннеди, которые он время от времени ловил на «Историческом канале». Последним, что сделал Саттер в своей долгой и несчастливой жизни, стало громкое падение на пол.
По крайней мере, он умер с набитым животом.
— Хорошая работа, — сказал Фелпс. — Жаль, что других вариантов не было. Мне нужно, чтобы его тело оказалось глубоко под землей.
— Хорошо. Еще одна бессонная ночь. Не страшно.
— Похорони его и Рики в фундаменте на строительной площадке. Я позабочусь о том, чтобы его зацементировали завтра. Похоже, Рики и Саттер тоже были частью сети метамфетаминщиков. Саттер выпустил Рики из тюрьмы, и они попытались уйти. Обязательно подложи немного мета в личный автомобиль Саттера и дом Коудилла. Кроме того, та, другая работа, которую мы обсуждали, — доки. Я планировал, что Рики и Джуниор сделают ее.
— Но теперь они мертвы, поэтому вы хотите, чтобы этим занялся я, — закончил Трей. Он знал, что в конечном счете все так и получится.
— Правильно, — сухо подтвердил Фелпс, глядя на Трея. — Представляется ли тебе что-нибудь из этого проблемой?
— Нет.
— Вот кое-что. За твои труды и беспокойство. — Фелпс вручил Трею толстый конверт. — Я скоро свяжусь с тобой. И поздравляю... Шериф Трей.
«Да, шериф Трей! — новоиспеченный шеф полиции Аган-Пойнта повторил эти слова про себя несколько раз. — Мне очень нравится, как это звучит».
Фелпс покинул участок через черный ход. Трей сунул пачку денег в карман и приступил к уборке.
Его ждала ночь, полная забот.
13
Меньше всего Патриции нужен был очередной эротический сон.
Один за другим безликие мускулистые мужчины изливались в нее. Как только один сползал с ее тела, другой тут же занимал его место. Разгоряченная, влажная плоть скользила по ее сверхчувствительной коже. Она лежала на чем-то мягком — кровать? — но Патриция была уверена, что видела сквозь приоткрытые веки густой лиственный полог, лунный свет и деревья. «О Боже, о Боже, о Боже», — думала она, когда ее настигал очередной оргазм. Экстаз заставил ее обвить широкую спину нынешнего любовника руками и ногами, но тот отстранился, вышел из нее и освободил место для следующего незнакомца. Чьи-то зубы сомкнулись на ее соске и потянули его, мозолистые руки сжали покрасневшие от десятков ладоней груди. Патриция сходила с ума от анонимного сексуального безумия. Она позволяла использовать себя как кусок мяса, но через это унижение Патриция получала гораздо больше, чем от обычного секса с мужем. Кто были все эти грубые, похотливые незнакомцы? Не имело значения. Лишь сексуальные животные, как и она. Они были символами ее подавленных желаний и ожиданий, которые современное общество налагало на успешных, замужних деловых женщин. «Неважно, — выдохнула она во сне. — Ничего из этого не имеет значения. Единственное, что имеет значение, — это я».
Она содрогалась от накатывавших оргазмов. Множество ртов жадно облизывали ее тело, языки скользили у нее между ног. Сильные пальцы истязали ее клитор с изысканной утонченностью, грубо забирались туда, куда хотели.
Перед ее глазами забрезжил лунный свет. Оргия, казалось, утихла, но люди толпились вокруг — она видела тени. Тело мало-помалу приходило в себя, радостно-истощенное, но...
Вдруг Патриция начала догадываться. Лес отступил от того места, где она находилась. Она слышала, как где-то плещется вода. Патриция подумала о пруде или озере и с очередным всплеском воды представила, как кто-то выходит из водоема. Детали изменились, ее сон начал проясняться.
Сердце замерло, будто покрытое льдом.
«Я знаю, где я», — подумала Патриция с ужасом, словно погребенный заживо, осознавший, что находится в гробу.
Она участвовала в оргии на поле Боуэна.
Патриция вскочила, громко закричав, и бросилась в сторону леса — крик шлейфом тянулся за ней. Замелькали черные стволы деревьев. Она не знала, происходило ли это на самом деле, но ей казалось, что ее преследует какая-то странная, хихикающая орда. Вдруг границы кошмара расплылись, и она обнаружила, что стоит перед зеркалом в спальне, обнаженная, с растрепанными волосами, испуганная до полусмерти. Грудь шумно вздымалась. Лапка барсука, подаренная Поселенкой, непонятным образом ожила и поползла по груди, а все тело оказалось покрыто узорами Поселенцев: мерцающие в лунном свете синевато-серые линии окружали соски, обводили пупок, спускались по бедрам. Лицо тоже было разрисовано, словно на нем была надета древняя маска изобилия, с широко раскрытым то ли от наслаждения, то ли от ужаса ртом.
Вдруг позади кто-то мерзко захихикал. Неужто что-то проскользнуло вслед за ней из кошмара в реальность? Широко распахнув глаза, она смотрела в зеркало и видела в нем свое ужасавшее отражение и стоявшую у окна безликую фигуру.
†††
Патриция резко села в кровати, словно разбуженная неожиданным криком. Она была голой, покрывало и простыня сбились на пол. Первым порывом было посмотреть на себя в зеркало.
Патриция осторожно подошла к трюмо.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», — молилась она. Лапка барсука так и висела на груди, но ее лицо и тело оказались чистыми — никаких узоров Поселенцев. Наконец она смогла глубоко вздохнуть. Снаружи тихонько пели цикады. Лунный свет серебрил комнату.
«Просто кошмар», — заверила себя Патриция.
Она устала от этих снов, устала чувствовать себя кем-то другим.
«Мне нужно как можно скорее вернуться домой, — решила Патриция. — Это место выводит меня из равновесия».
Во сне она задыхалась от страсти, теперь же ее душили стыд от осознания собственной порочности и чувство вины перед Байроном.
«Могу поспорить, что ему не снятся оргии с кучей женщин, — подумала она. — Он дома, беспокоится обо мне и скучает».
Патриция плохо справлялась с чувством вины.
Часы на тумбочке показывали три двадцать.
Господи.
Теперь, когда остатки кошмара растворились как дым, разболелась голова.
«Я все еще не протрезвела, но у меня уже похмелье. Бинго!» — скривилась Патриция.
Темная комната закружилась перед глазами. Спокойный лунный свет и колыбельная цикад начали раздражать. Скрипнули доски.
Патриция перевела взгляд на открытое окно.
— Кто там? — стараясь не давать волю панике, позвала она.
Этот скрип...
Будто кто-то стоял на веранде и только что ушел.
«Просто старый дом скрипит, никого там нет», — подумала Патриция, но все же натянула халат.
«А ведь пока я спала, кто-то стоял у окна», — мысли не давали покоя.
Скорее всего, никого там не было, но она все же встала и высунулась в окно.
— Есть тут кто-нибудь? — тихо и неуверенно спросила Патриция. Что, если бы кто-то ответил? Что он там делал в такой час? И чего хотел?
Она постаралась выкинуть все возможные ответы из головы, положила руку на подоконник, чтобы высунуться дальше, но...
«Это еще что!» — Ее рука скользнула по чему-то мокрому и вязкому.
«Фу!» — поморщилась Патриция.
Что бы это ни было, оно было теплым. След от слизняка? Раздраженная, Патриция вытерла руку салфеткой, взяла фонарик и вышла на улицу.
Сначала она не поняла, что увидела в ярком луче света: на подоконнике виднелось что-то похожее на расплавленный воск — оно медленно стекало по стене, оставляя за собой след. Это что-то было влажным, а ко всему прочему, Патриция заметила рядом и другие похожие потеки, только давно высохшие.
«Что это... на окне...» — нахмурилась она. Осознание нагнало ее, подняв волну отвращения. Патриция вспомнила глазок в душе Поселенцев.
«Боже мой! Тут был мужчина, и он мастурбировал. Смотрел на меня голую в постели...» — ужаснулась Патриция.
Со стороны изгороди донесся шорох. Патриция развернулась и увидела фигуру, бредущую прочь. Это был Эрни.
Пьяно покачиваясь, он прошел по дорожке, затем вступил под сень деревьев и исчез в темноте.
14
Часть первая
БАМ, БАМ, БАМ, БАМ, БАМ.
По двери будто колотили молотком.
«Боже мой, какое же сильное похмелье», — скривилась Патриция, потирая голову. Вернувшись в кровать прошлой ночью, она быстро заснула, а теперь, взглянув на часы, с ужасом поняла, что уже полдень. А еще...
БАМ, БАМ, БАМ, БАМ, БАМ.
Стук сводил с ума и усиливал головную боль. Она выползла из кровати, запахнула халат и крепко завязала пояс. Кто же мог так громко стучать?
«Это чертовски грубо!» — с недовольством подумала Патриция.
Открыв дверь, она обнаружила невозмутимого полицейского штата Вирджиния с полосками сержанта на рукавах.
— Извините, что беспокою вас, мэм. Вы Патриция Уайт?
— Да, да, но...
— Сержант Шеннон, отдел по борьбе с наркотиками. Мне нужно задать вам несколько вопросов, — сказал он. У полицейского были седые волосы, а его акцент больше напоминал говор жителей Висконсина, чем южные переливы. Казалось, что его взгляд сквозит осуждением, потому что Патриция была в халате и сорочке, хотя день давным-давно начался.
— Это не займет много времени.
Патриция напряглась. Инстинкты юриста забили тревогу.
— Вопросы о чем?
— Об Эрни Гудере... и вашей сестре, Джуди Паркер.
Голова раскалывалась, о сосредоточении не могло быть и речи.
— Господи, да что ж такое... Всё в порядке?
— Нет, мэм. Прошлой ночью случилось кое-что, кое-что нехорошее, — ответил офицер. — Вы знаете, где сейчас Джуди Паркер или Эрни Гудер?
— Ну... — Она потерла глаза. — Разве они не здесь, в доме?
— Нет. Мы проверили.
Напряжение Патриции усилилось.
— Для этого вам нужен ордер на обыск, сержант.
Лист бумаги возник прямо перед ее лицом.
— У меня есть нечто большее, мэм. Ордер на арест Эрни Гудера. Мировой судья только что подписал его.
«Это безумие!» — Патриция не могла в это поверить.
— Почему вы хотите арестовать Эрни?
— Знаете ли вы, что большая часть пристаней Аган-Пойнта сгорела прошлой ночью? Как и половина лодок вашей сестры?
От шока у нее спутались мысли.
— Нет... я понятия не имела.
— Начальник пожарной охраны сейчас там, говорит, что это был поджог. Еще то совпадение, не правда ли? Сначала поджог в хибаре Илда — тайной нарколаборатории, — теперь кто-то поджег доки. Похоже, война за территорию набирает обороты.
— Но какое это имеет отношение к Эрни?
— Свидетели уверяют, что видели его рядом с доками незадолго до пожара.
Патриция лихорадочно перелопачивала собственную память.
«Минуточку. Я же видела Эрни прошлой ночью», — вспомнила Патриция.
— Во сколько? — спросила она.
— Около половины четвертого.
Соображала Патриция тяжело. Все это звучало откровенно плохо, особенно когда она вспомнила, что еще Эрни делал прошлой ночью.
«Он наблюдал за мной через окно, и...» — мысль оборвалась.