Наши словесные потасовки с мамой никогда не бывают простыми. Мою едкость она отражает холодностью, сухость — сарказмом. В этом мы с ней похожи — у нас большой арсенал брони и выдержки.
— Если бы я не видела, как много ошибок ты совершаешь, я промолчала. Да, тебе почти тридцать, и пора бы учиться быть гибкой, Таша. Сильный характер вовсе не означает, что его необходимо постоянно выпячивать. Тем самым ты подавляешь своего мужчину и вредишь вашему браку.
— А что в нашем браке должен делать Айзек, по твоему мнению?
— Он глава семьи и авторитет, и никогда не должен в этом сомневаться. Только тогда брак будет успешен.
Во мне поднимается жгучее раздражение, подпитываемое ощущение несправедливости. Просто удивительно, что мама может подмечать самые незначительные нюансы, и упорно не открещивается от очевидных вещей, когда ей это удобно. Мы приезжаем к ним в гости каждую неделю на протяжение шести лет, и нужно быть слепой, чтобы не заметить, что мы не претендуем на звание счастливой семьи.
— То есть если мне достался слабый мужчина, то я должна стать еще слабее, чтобы на моем фоне он не чувствовал себя ущербным? Не слишком ли ты дискредитируешь роль женщины в семье и обществе?
— Функция женщины добавлять мужчине уверенности, а не наоборот. Ты еще слишком молода и неопытна, чтобы понять, что именно так все и устроено.
— Тебе удалось внушить мне это много лет назад, но к счастью, я больше так не считаю. Думаю, пришло время смириться, что у нас совершенно разные взгляды на жизнь, и твои мне не подходят.
Мама собирает со стола обрезки стеблей и, сбросив их урну под столом, снимает очки и пристально смотрит на меня.
— Каждый раз когда этот парень появляется в твоей жизни, ты начинаешь говорить необдуманные вещи.
Я начинаю громко смеяться. Мама демонстративно вздыхает, так что ее винтажным блейзер от Шанель натягивается, и вздергивает бровь, насколько ей позволяет ботокс. Так она говорит, что ей неприятно мое представление.
— Тебе нужно всегда найти причину, почему мои мозги начинают работать в отличную от твоей сторону, а Джейден в этом смысле стал любимым козлом отпущения, — говорю я, просмеявшись. — Только это не он, а я. Мне противно, что ты постоянно пытаешься запихнуть паршивое содержимое в красивую обертку и упрямо закрываешь глаза на факты.
— И в чем заключаются факты, Таша?
— В том, что много лет назад я совершила ошибку. Будь я поизворотливее, я бы могла обвинить в ней тебя, но так уж ты меня воспитала, что я умею смотреть правде в глаза. Только я виновата в том, что сделала неправильный выбор. Я тебя ни в чем не обвиняю, мама, но и слушать твои рекомендации относительно того, как мне справляться с последствиями не буду.
— И в чем же твой выбор ошибочен, Таша? В том, что у тебя есть муж, которого уважают, ребенок, и положение в обществе?
— Ты считаешь, что Айзек единственный, кто мог это мне дать?
— Ну и точно не сын Розы. Я читаю интернет: там о его прошлом такое написано, что у меня волосы на голове шевелятся. Он все тот же уличный головорез в костюме, и я бы никогда не позволила тебе связать с ним свою жизнь.
— Зато теперь он владеет половиной акций нашей компании, и всем плевать на то, как он заработал свои деньги. За ним толпами бегают журналисты, мечтая взять интервью, и ему готовы лизать задницу ваши в отцом друзья так долго и глубоко, насколько им позволяют их дряхлые колени.
«А еще по четвергам он трахает меня у себя в номере на диване, чтобы ты могла по-прежнему с гордостью носить свой великосветские статус и распыляться высокомерием», — добавляю мысленно.
— Выбирай выражения Таша! Я все еще твоя мать! — лицо мамы краснеет, и я отмечаю, что сейчас мы пожалуй, впервые за все время перешагнули границу семейной иерархии. Меня начинает трясти от накопленных эмоций, и кажется сегодня я не вижу смысла себя останавливать.
— Проблема в том, что пыльные догмы для тебя важнее реальной жизни. Важнее меня, Сэма. Почему ты всегда так превозносила Айзека? Потому что он сын ваших друзей? Хорошо воспитан, водит красивую машину и получил хорошее образование? Да, это так, но все это не его заслуга. Он получил это от своих родителей, вырос на готовом. Тебе нравится обертка, и ты успокаиваешь себя тем, что содержимое ничуть не хуже. Джейден не так хорошо воспитан, у него не было машины и шансов на образование, однако, что мы видим сейчас? Айзек с успехом просрал все преимущества, что у него были, а Джейден, не имея ни единого, добился успеха. Но ты, черт возьми, по прежнему высокомерно кривишь нос, заявляя, что он никогда не будет равным тебе и твоим друзьям. Вот в чем разница между нами: ты живешь в фальшивом мире. Я живу здесь и сейчас. Правда в том, что парень, к которому ты привыкла относиться с снисхождением, всех нас купил, нравится тебе это слышать, или нет. А если бы он нас не купил, где-то через полгода или год тебе бы пришлось съехать из этого дома в квартиру и устроиться на работу, также как папе, Кларку и Тайре, — я выплевываю это слова на одном дыхании и даю себе секунду, чтобы перевести дух: — И знаешь, если бы не Сэм, не исключено, что мне бы понравилось наблюдать за подобной версией развитием событий.
Мамино лицо приобрело оттенок, который я видела у нее после химического пилинга, но в ответ она не произносит ни слова. Я разворачиваюсь, чтобы пойти к двери, но снова останавливаюсь, потому что вскрытый ящик Пандоры не желает захлопываться.
— И еще! Кое в чем я все-таки вас обвиняю. В том, что много лет назад вы сделали меня средством достижения собственного комфорта. Тебе нравилось пребывать в статусе богатой домохозяйки, а папа неожиданно понял, что устал от бизнеса и хочет на покой. Поэтому, покопавшись в составляющих, вы наспех воплотили в жизнь свой план: Айзек женится на мне, компании объединяются, и ужины с Фьюри длятся всю оставшуюся жизнь. Да, я сама начала встречаться с ним, но раз уж ты такая умная, дальновидная, и так заботишься обо мне, неужели не могла предположить, что есть большая вероятность того, что мы расстанемся? Ведь, я по твоим словам, была молода и неопытна. Ты отлично жонглируешь определениями, мама. Когда тебе необходимо, называешь меня мудрой и взрослой, а в другой момент обвиняешь в незрелости. И всего этого ты бы не услышала сегодня, если не продолжала делать ровно то, что и много лет назад. Хочешь знать, что я думаю? Я умнее и лучше, чем ты, потому что в отличие от тебя, знаю, какой бывает настоящая жизнь. И вместо того, чтобы раздавать советы, молись, чтобы моего терпения хватило на то, чтобы ты никогда об этом не узнала.
Я ухожу. Сажусь в машину, выруливаю из родительских ворот и остановившись, что есть силы кричу в лобовое стекло. Могу себе позволить — мой внедорожник стоит двести тысяч долларов, и шумоизоляция у него отменная.
Глава 11
Я никогда не отказываюсь от приглашений Джордана Корнуэлла, потому что он один из немногих клиентов, с которыми мне приятно работать. Ему пятьдесят девять, он счастливо женат вот уже двадцать три года, и своей теплой энергетикой вызывает во мне почти дочерние чувства. Его жена Сара такая же как и он — улыбчивая и спокойная. Глядя на их пару, сложно не начать завидовать: когда представляешь их быт, то видишь залитую солнечным светом кухню и чувствуешь аромат домашней еды. Они уютные, и к ним тянет всех без исключения.
— Таша, — Джордан мягко пожимает мою ладонь и, подтянув к себе, обнимает. — Рад, что приняла мое приглашение. Не терпится услышать твое мнение по поводу новинки.
— Не боишься? — усмехаюсь я. — Ты ведь помнишь: я всегда стараюсь быть честной.
— Именно поэтому я так ценю твое мнение.
Отстранившись, Джордан находит взглядом Айзека, стоящего чуть поодаль и с улыбкой протягивает ему руку:
— Здравствуй, сынок. Рад, что пришел.
Айзек здоровается, после чего уходит поприветствовать своих знакомых из Тейт Фармасьютикал.
— Зал полон, — замечаю я, делая глоток шампанского. — Даже Коллинзы здесь, хотя на твоем месте я дала им смачный пинок под зад за то, как они с тобой поступили.
— Я старый человек, Таша, и стараюсь не держать ни на кого зла, — Джордан улыбается, обнажая в улыбке ровные зубы, и треплет меня по плечу. — К тому же у Бойда аллергия на креветок, поэтому сегодня они здесь в небывалом количестве.
— Просто знай, что наличие такой толпы обесценивает твое приглашение, — шутливо ворчу я. — Мне нравится думать, что я твой любимый бизнес-партнер.
— В этом не сомневайся, Таша. Если я когда-нибудь и решусь провести вечеринку на дюжину гостей, знай, что ты будешь в числе приглашенных.
Я улыбаюсь ему в ответ, потому что мне лестны его слова. Этого человека я уважаю и искренне восхищаюсь его самодостаточностью. Наверное, именно поэтому мы с первого дня сработались с ним: он не воспринимает мою внешнюю выдержанность как неуважение в свой адрес. Для этого он слишком умен, гармоничен и уверен в себе.
— Как дела в компании, Таша? — Джордан слегка понижает голос, и в нем появляются нотки озабоченности.
Я знаю, что его интерес не имеет ничего общего с праздным любопытством или тайным желанием позлорадствовать, поэтому не считаю нужным уходить от ответа:
— Мы были на грани банкротства, но сейчас появилась надежда. Думаю, о введении в компанию нового акционера ты слышал.
— Слышал, потому что и спрашиваю. Появление нового лица как правило влечет за собой значительные изменения.
— Неделя прошла, — я пожимаю плечами и незаметно для себя осушаю бокал до дна. — Пока рано о чем-то говорить.
— Рид сегодня здесь, — мягко произносит Джордан. — Надеюсь, тебя не расстроит. Успешное лицо на мероприятии — залог внимание прессы.
Я догадывалась, что он может здесь быть, но в левой половине груди все равно екает. Джейден вернулся и пора бы привыкнуть.
— Ты правильно сделал, Джордан. У него есть голова на плечах, деньги, и он занимается инвестициями. Таких людей есть смысл заполучить в друзья. В отличие от лживого мудака Коллинза.
— Леди, куда подевались ваши манеры? — смеется Джордан и переводит взгляд поверх моей головы: — Твой супруг возвращается, Таша. Оставлю вас и поищу Сару, пока кто-то помоложе и побогаче не увел жену у меня из-под носа.
Я возвращаю фужер проходящему официанту и поворачиваюсь, чтобы встретить мужа. Сегодня, в отличие от предыдущих дней, Айзек пребывает в приподнятом настроении, а значит, мне не придется улыбаться за нас двоих.
— Мои знакомые из Харвей Молл здесь, Таша. Жена Крейга давно хотела с тобой познакомиться. Пойдем, я тебя им представлю.
— Если она так давно хотела со мной познакомиться, то почему бы им самим не подойти? По-моему, логично.
— Не будем портить друг другу настроение, Таша, — Айзек улыбается, но я знаю, что ему это стоит больших усилий. — Они недавно в Лос-Анджелесе и хотят обзавести новыми друзьями. Возможно, нам стоит пригласить их на ужин.
Я не отвечаю лишь для того, чтобы не устраивать мелких перепалок. Не испытываю ни малейшего желания заводить новых друзей, а тем более приглашать их в свой дом.
— Это моя жена Таша, а это Крейг и Мелисса Поул, — торжественно объявляет Айзек, подводя меня улыбающейся паре, на вид нашим ровесникам.
— Я так рада познакомиться с тобой, Таша, — восторженно голосит девушка, шаря по мне глазами. — В жизни ты еще красивее, чем на фотографиях. Это платье от Ланвин?
— Это Баленсиага, — поправляю я, мысленно уверяясь, что Мелисса Поул и на пушечный выстрел не подойдет к моему дому хотя бы потому, что она уже меня раздражает.
Ее муж делает едва заметный кивок головой, подразумевающийся как жест, исполненный достоинства, который на деле выглядит так, словно ему на шею надели ортопедический корсет. Я знаю эти повадки: чета Поул явно приехала из небольшого провинциального города и теперь изо всех сил пытается выглядеть здесь «своими».
— Ты говорил, что играешь в теннис, Крейг? — с энтузиазмом интересуется Айзек. Что отвечает его собеседник, я не слышу, потому что в этот момент вижу Джейдена.
В зале много народа и мы вполне могли бы не встретиться, но его рост и шевелюра не дают шанса. Он одет в черный костюм и белую рубашку, а на его руке висит тонкая фигура в серебряном платье. Лицо девушки мне знакомо: я видела ее с ним на последних фотографиях, а еще оно часто мелькает в прессе: дочь владельца звукозаписывающей компании, тусовщица и дизайнер одежды, которую я бы не купила даже на девяностопроцентной распродаже. Сейчас все, у кого имеются деньги стремятся либо петь, либо ходить по подиуму, либо рисовать эскизы, и почти всегда делают это плохо.
— Это Рид, — слышится по-деловому напыщенный голос Крейга Поула. — Встречался с ним на одном из недавних мероприятий. Надо пойти с ним поздороваться.
Идти здороваться ему не приходится, потому что после того, как Джейден пожимает руку Джордану, он сам движется к нам. Айзек стоит молча, но волны исходящего от него раздражения ощутимо ударяются мне в плечи.
Джейден по очереди приветствует нас и сдержанно кивает Поулам, не подав ни единого признака узнавания, после чего представляет свою спутницу:
— Это Кайла Зойч.
Мне не нужно вглядываться в ее лицо, чтобы оценить, что в жизни она ничуть не хуже, чем на фотографиях. Немногим младше меня, эффектная брюнетка с отличной фигурой. С иронией отмечаю, что платье на ней от Прада, а не из собственной коллекции. Значит, есть еще и мозги.
— Приятно познакомиться, — девушка с улыбкой обводит каждого из нас глазами и фокусируется на мне. Мне знаком этот взгляд: недобрый и оценивающий. Она бы предпочла, чтобы я в эту же секунду исчезла, развеяв малейшее сомнение, что она единственная звезда на сегодняшнем мероприятии. К прискорбию для нее, я по-прежнему здесь стою.
— Вы ведь работаете с Джейденом? — этот вопрос она адресует Айзеку, но продолжает смотреть на меня. Мне приходится приложить усилие, чтобы сохранить невозмутимость: она знает о его делах и зовет его Джейденом. Ничего сверхъестественного в этом нет, просто я не подготовилась.