– Спаси меня, богатырь!
* * *
Влад охнул и рухнул в воду. Девочка смотрела на меня и говорила. Говорила так отчетливо будто чеканила слова прямо мне в ухо. Она рассказывала свою историю, а мы слушали. Я на берегу и Влад, недавно выползший из речки.
"Рада зовут меня, добрые богатыри. Мне уже шестой годок пошел, скоро семь будет. Живи, да радуйся. На вечерницы бегай, да только судьба-злодейка не позволила Раде счастье познать. Забрала меня сила нечистая. Забрала и душу и тело. Предстоит мне Мавкой стать – девкой речной. Продали мою душу родители мои, и предстоит мне стать одной из проклятых девчонок. Купаться в реке, да зазывать молодцов и детей маленьких на погибель. Не хочу я такой участи, помоги богатырь".
Обращалась она только ко мне, игнорируя мокрого богатыря, неудачливого спасителя. Странно он ведь, здоровее будет и красивее, да смотрела девочка только в мои глаза, только мне Андрию доверяла.
– Что сделать нужно?
– Кто-то из родителей моих предал меня и убил, на потеху мавкам. Теперь я им принадлежу, но связь еще не крепка. До Троицких свят если не отомстишь за меня, стану я нежитью навсегда и окончательно. Но если найдешь и отомстишь убийце – буду прощена и покой найду.
– Так кто убийца, то? – переспросил Влад, но молчала девочка, холодная душой и телом. Смотрела она на меня и ждала ответа. Над головой руны горели. Красная и синяя. Опять требовали нажать. Только на этот раз нужно было из двух выбирать.
– Ты чего? Опять пальцем тыкать будешь, комаров душить?
Я смотрел на руны и выбирал. Красная или синяя? Цвет крови или цвет неба? А может это лед и холод, а не небеса?
– Точно, – пробормотал Влад, – совсем уже ум за разум.
Я выбрал красный камень и нажал на него. Девочка моргнула и заговорила:
– Спасибо тебе, Андрий – богатырь. Найди моих родных и узнай убийцу, а потом накажи его. Только так от проклятия избавиться смогу и умереть спокойно, а не бродить вечно по Земле. Ступай.
Она выпрямилась и камень медленно начал погружаться в воду.
– Однако, – прошептал Влад, да и я напугался, но с места не двинулся. Камень медленно уходил вглубь, забирая с собой маленькую девочку с огромными, милыми и очень красными глазами.
Когда вода сомкнулась над детской головой и даже волны успокоились, я все еще помнил эти красные звезды.
– Ты видел эти глазища? – прошептал Влад.
– Чего?
– Эти красные, эти страшные…
– Пойдем, – я развернулся и еще под впечатлением побрел назад, – нужно помочь девочке.
А еще белье постирать надо и деду отнести и награду получить.
– Нет, – сказал Влад и голос его изменился, прибавилось стали и злобы, – Мы не будем помогать нежити.
– Ты слышал, что она сказала?
– Нет. То есть слышал, конечно. Но мы не будем помогать нежити.
– Это просто маленькая девочка…
– Маленькая мертвая девочка, – некрасиво прервал меня брат, – с красными глазищами. Нежить.
– Маленькая девочка, душа которой просит успокоения. Ты, что слушал невнимательно? Бла-бла-бла ступать вечно по Земле не хочу, помогите. Слышал или бучных камней нанюхался?
– Богатыри не помогают нежити, – медленно и четко процедил Влад, – тем более с красными зенками.
– Дались тебе эти глаза. Испугался что ли?
– Я? – Влад шагнул ко мне и встал почти в упор. Грудь к груди. Глаза в глаза. Как будто поцеловаться желает.
– Ну да. Испугался маленькой утопленницы, которая даже не потеряна еще. После взгляда Бабы Яги портки менять будешь?
Влад взял меня обеими руками за рубаху, а я перехватил его руки.
– Послушай сюда, гусляр.
Вдалеке громыхнул гром. Скоро начнется дождь.
– Хлопчики, ваше? А?
– Чего надо? – проревел Влад не оборачиваясь. Взгляд он не отрывал от моего. Я не уступал. Голос старушки, пусть идет куда шла. Или это Яга, явилась на зов? Я не удержался и скосил взгляд в сторону, Влад довольно ухмыльнулся. Маленькая тщедушная и совсем не страшная старушка показывала в сторону стирки нашей.
– Маленькая моя, случаем не ваше подштанное жует?
Глава 4
«Маленькая» оказалась коровой. А жевала она портки Василия, которые мы на камнях для просушки разложили, да так и забыли про них.
Корова статная, красивая. Белая вся, но с коричневыми пятнами на боках, аки карта земная. Рога закрученные, как на шлеме у татарина. Морда угрюмая, белая с черным, смотрит искоса и тряпки жует.
Когда Влад к ней бежал и кричал что-то грозное даже не шелохнулась и смотрела на богатыря будущего безразлично из подо лба. Когда он за рукава потянул, она "мукнула" и на себя «потянула». Выпускать не стала.
Я, нет чтобы помочь, на земле катался от смеха. Очень уж смешно поединок выглядел. Грозный богатырь, победивший десяток упырей и одного гигантского червя, не может с коровой справиться.
– Орясина! – прошамкала бабка. – Кто же так с Зорькой обращается! Ты попроси её, сена дай вместо портков, за ухом почеши. А то взяли моду из морды рвать.
Подошла, да как треснет деревянной палкой Влада по между плеч. Это уже был перебор. Я за смехом даже и не видел, как они там спор разрешили.
Бабка победила в итоге: вещи у коровы забрала и привязала ближе к воде, белье вернула, отряхнула. Потом и меня огрела по дергающимся ногам. Сразу смех пропал.
– Чего смеешься, пустобрех? Даст вам Василий за свои штанцы. Мало ни покажется. Вставай, а ну.
Тут я и вскочил. Больно охаживает бабулька. Пару ударов сверху и ходить не смогу. Не надо, проходили уже.
– Зорьку обижать не дам! – ругалась бабка. – Смотреть за вещами надо. А ну, сюда иди!
– Тихо, тихо, – отступал Влад, – бабулечка родная, не хотели мы твою кормилицу обидеть. Нечисть сбила с пути истинного. Девка эта, друга моего надурить хотела.
– Что за девка? – заинтересовалась бабка. Тут Влад все и рассказал. Про девочку на камне с глазами красными, про задание, которое она нам дала, про загадку, которую загадала.
– Русявая? С длинными косами?
– Да, – говорю одновременно с другом, – глаза красным отдают.
– Ореховская это. Верка. Знаю всё про эту историю.
– Так расскажи, – попросил Влад.
– Не только расскажу, а и с одёжкой помогу. А то вас Василий на порог не пустит, богатырями не станете.
– Вы и про это знаете?
– Я про все знаю, добрый молодец. Присяду, а вы слушайте.
Бабулька взгромоздилась на плоский камень, а мы сели на землю рядышком. Корова мирно жевала сочную травку неподалёку. Солнце светило нежно и ласково лучами гладило. Красота.
– Марфа меня звать, если вам интересно. А девочку ту Веркой. Из семьи Ореховских она.
Бабка достала цветной платок и накинула почти элегантным движением на голову. Солнце ей не нравилось. Старость не в радость. То, что молодым ласковое – старикам огонь удушающий.
– Пропала Верка почти год назад. Аккурат перед троицкими святами. Убивался отец долго, искал ее. Да и сейчас не успокоился. Вроде как ищет. Да только где найдешь. Но вот, что я вам скажу, хлопцы. Нехорошо так говорить, но вся деревня гудит. Сам он ее того.
– Дочку свою? – подал голос Влад, – Да вы шутите. Свою кровинушку родной отец утопил?
– Не утопил. В услужение отдал. Ты слушай, слушай, да врать не мешай. А что правда, а что нет, потом сами разберетесь – на то вам и дали задание. Жена у него умерла пару зим назад, так и остался бобылем пока новую не привел. Откуда она. Кто она… Неясно. Но полюбил страстно, еще сильнее чем первую свою. Жили душа в душу с Дареной и Верку не обижал. Никому не рассказывал откуда невеста взялась. Да и она на разговоры не горазда была. Жили себе да жили, пока малую обижать не начали. Не взлюбила мачеха её. Тяжелую работу давала, кормила плохо. А потом видели, как отец Верку на снег зимой выкинул. Швырнул через забор, как котенка. Наказывал дюже. Тогда я и поняла, что неладно все. Но кто в чужую семью полезет? Это никому не дозволено в отношения чужие лезть. А потом пропала Верка и с концами. Мужики собрались на поиски, ходили днями и ночами да так и не нашли никого. Молчан с ними ходил (так отца зовут), страдал дюже, да не верил ему народ. Не пропадают дети у нас, розумеете? Умереть при родах могут, умереть от голода могут, кабан задерет на охоте – всяко бывает. Но чтобы пропало дитя без вести, просто так. Точно вам говорю, отец сам ее и отдал. Чтобы развлекаться с молодой женушкой не мешала.
Влад меня опередил и первый спросил.
– А ты это точно знаешь?
– Так я свечку им не держала. Но изменился он. Нелюдимый стал, только к ней добр был, к женке новой. Отдал он Верку, отдал мавкам. Видели девочку люди по ночам здесь у реки.
– А что они у реки по ночам делают?
– А я почем знаю? Ты тоже спрашиваешь. Спроси лучше как девочку спасти.
– И как же ее спасти?
– Убивцу уничтожить нужно, – стукнула бабулька кулаком по камню. – До Троицких свят Молчан должен умереть. Всё.
Меня аж холодом обдало. Не разбираясь, да так сразу убить. Что мы тати что ли? Но вот Влад думал иначе.
– Когда Троицкие? Я знаю, конечно. Но может у вас по-другому традиции или отсчет идет не так.
– Завтра. Три дня девки гуляют. Русалки и мавки на землю выходят. Осторожно, защекочут, если попадешься! Три дня будут праздники, а русалки неделю гулять будут. Вот тогда и Верку в Мавки окончательно примут. Не вернется она домой.
– А если отца убить, вернется что ли? – продолжил я сомневаться. – Она же утопленница. И куда она вернется? К мачехе? Что-то я логики не вижу.
– А ты не думай много, – рявкнул Влад. – А то опять будет перед глазами летать всякое. Предателя убьем – связь разорвем. И не утопленница она еще. Пошли, брат.
– Погоди, – сомневался я. – Девочка сказала разобраться, а не наотмашь бить. Давай разберемся, с семьей поговорим. Может ещё узнаем чего.
– И правда убивать днем как то плохо, – поддержала меня бабка, – Ночи дождитесь. Выманите Молчана к берегу и там того. Признание получите для надежности и решите вопрос.
– До какой ночи, – нервничал Влад. – А если не успеем? Троицкие свята завтра. В полночь срок выйдет, наверное. Не спасем девочку.
– Ну это я не знаю, – задумалась бабка, – Наверное ее не сразу посвящать будут. Может завтра, может послезавтра. Время есть. Празднуют русалки неделю, говорю же.
Влад засомневался, я видел это. Нужно было пользоваться моментом.
– Ты только представь брат. Врываешься в дом чужой. Бросаешься на хозяина с мечом. Он, конечно, сопротивляться будет и за топор схватится. Но ты его порубишь на куски. Прямо посреди белого дня. Посреди деревни. На глазах у жены молодой в куски изрубишь. Представил? Все палати в крови и воздух в женских криках. Ты басурманин что ли? Да тебя мужики на вилы подымут и забудут, о чем говорили.
– Да, – пробубнила Марфа, – тебе бы былины складать.
Я смутился.
– Играю на гуслях немного.
Друг стоял набыченный и мозгами шевелил. Забыл, что мозги в команде это я.
– И чего делать будем?
– На разведку идем. Далеко еще до рассвета.
* * *
– Не нравится мне это, – говорил Влад, пока мы подымались наверх. Бабулька осталась с коровой позади, про свое обещание помочь с жеванной одеждой забыла.
– Почему?
– Не знаю. Плохое предчувствие. Нужно выполнять задание Василия, да на Киев идти. Богатырями становиться. А эти с нежитью хитрости – не моё это. Давай сдадим труханы его, да следующее задание возьмем. Не хочу я никого убивать, прав ты. Нехорошо это.
Так ничего и не порешили нормально. Чуть не с кулаками разошлись. Влад забрал одежду, да к Василию повалил. А у меня были другие планы. Не могу я от принятого задания отступиться, почему-то. Жжет.
* * *
Посоветовала мне Марфа к волхву обратиться. Живет он на краю села, в грязной, на вид заброшенной, хижине. Как и все отшельники плюет на роскошь, да с богами разговаривает. Вон и статуя Перуна во дворе, сам сделал или наколдовал?
Старик во дворе сидел, костер палил. Костер небольшой, да плямя жаркое, ветки так и трещали. Волхв грибы и ягоды на палочку деревянную нанизал да над костром сушил. Тут вообще по всему двору всякого развешано. Грибы, коренья, прутики всякие, травы и даже бабочки с жуками.
– Чего хочешь? – грубо спросил он, когда мне опять в голову прилетело видением.
Задание выполнено! Получен опыт!
Не знаю, что это означает, но волхв посмотрел с неодобрением.
– Говорить будем или нет?
– Я к тебе пришел, – говорю, – и вот по какому делу…
– Говори.
Ну я ему и рассказал. Про девочку маленькую. Про задание полученное. Про Марфу. О портках умолчал, ибо к делу не относится. Рассказал про версию старухи и о том, что Отец девушку сдал мавкам. чтобы не мешала плотским утехам. Такая вот история.
– Брехня, – отмахнулся волхв и понюхал палочку с грибами, – Молодуха извела ребенка.
Тут я так и сел. Бабка-то говорила не так.
– Пришла эта Дарена. Ниоткуда появилась да в дверь к одинокому мужику постучалась. Не ко мне пришла, не к попу на той стороне деревни. Даже не к Марфе одинокой – пришла к мужику, вдовцу. Прижилась, постель сгорела, да так и осталась. Но не понравилась ей дочка охотника. Не сошлись они характерами, да и от конкурентки нужно было избавиться. Пошла Дарена в лес, набрала нужных трав речных и болотных – сделала микстуру. Напоила мужа на ночь, а утром дочки уже дома не было. А он сам и не помнит, что наделал.
– Ух ты! – говорю я. – Как же он не помнит, если сам её отвел?
– А кто сказал, что охотник это сделал? Это не он, ведьма ночью девочку взяла, да в воде утопила. Её убить нужно. В полночь девка ходит на реку встречаться с подружками, там и возьмешь её с другом богатырем. Только при лунном свете можно нечисть извести. Но может быть защитник у нечисти – осторожнее. Да и сами по себе мёртвые девицы опасные очень.
Разошелся колдун, руками жестикулировал. Убедить хотел. Долго говорили.
…
Убедил меня старик, да и согласен я – скорее пришедшая из ниоткуда девица изничтожит девочку, чем родной батько. Но нужно ещё что-то. Хоть мало мальское доказательство. Нужно с Владом поговорить. Подумал я так, да и отправился в дом к Василию. Попрощался с ведуном как положено, поклонился, за помощь поблагодарил и пошёл своей дорогой. Село пустовало. Не сидят мужики, не работают бабы во дворах, дети пробегают иногда, расшвыривая пыль, да и все.
Василий сидел во дворе и скучал в одиночестве.
– Друга ищешь?
– Да.
– Хорошо задание выполнили, молодцы. Только вижу характерами не сошлись. Своенравный он, гордый. Ты подумай, может в одного лучше будет.
– Разберемся, а где он?
Василий как будто обиделся на мой не самый вежливый ответ, но ничего не сказал. Помолчал немного, рисуя носком на земле круги, но не выдержал. В деревнях вообще сплетничать любят, когда не работают.
– К священнику побёг.
– Зачем?
– Я его послал. Федор знает, что с той девочкой случилось. Влад побежал поговорить.
– И что же там случилось?
– Жена его вернулась и дочь в болото забрала.
– Чего? – я чуть не сел – Его жена умерла, не?
– Умерла, да не совсем. В русалку она превратилась, да с мавками живёт. Вот только не понравилось ей, что муженек другую нашёл. Забрала девочку к себе.
– И как же спасти семью? – немного осипшим голосом спросил я.
– Да никак. Прокляты они. Девочка уже нежитью стала и к жизни не вернётся. За Молчаном и его женой тоже придут скоро. Не спасти их уже. Богатырей работа дальше, нежить уничтожать. Жалко нет ни одного рядом.
Я промолчал тактично, но был обижен. Как это нет богатырей? А Влад? Он мечом крутит над головой, как я пращей. Да мы таких монстров уничтожали, самого Турчиллу напугали. И оказывается ни одного богатыря рядом.
– Не обижайся, – юноша, – сказал старик, как будто мысли прочитал – не готовы вы ещё.
* * *
Я не помню как попрощался со стариком и как оказался на улице. Не готовы, как же. Да мы вдвоём таких тварей валили, которых изнеженные киевские богатыри и не видели никогда. Да нам бы «хила», то есть лекаря, и мага в команду мы бы всю армию Турчилы зачистили.
Прервал думы никто иной, как Влад. Он быстрым шагом чуть не бегом шёл навстречу и обрадовался, увидев меня, забыв про разногласия.
Обменялись крепким рукопожатием.