Глава 1
— Иди ко мне, Мортегар, — звал меня приятный женский голос.
И я пошёл. Поступил так же, как и всегда, когда меня о чем-то просили девушки. Дай списать домашку? Пожалуйста. Реши за меня задачу? Конечно. Подежуришь один, а то у меня свидание? Ну о чем может быть речь!
Сказать по правде, дело было даже не в девушках. Мне вообще было проще сказать «да», чем «нет» на любую личную просьбу. Максимум, на что я был способен, это согласиться, а потом не сдержать обещания. И заслужить презрительный, осуждающий взгляд, чтобы лишний раз убедиться: я — недоразумение, которого не должно быть в этом мире. Недоразумение, которому на роду написано быть чьей-то тенью.
Без талантов.
Без воли.
Без права на счастье.
Но теперь я был в ином мире. Я шел по серым камням, я карабкался вверх по склону горы, а сверху доносился манящий голос:
— Иди ко мне, Мортегар! Я жду тебя.
Нет, это была не совсем гора. Это был вулкан Яргар. То место, где меня пытались принести в жертву Огню. Или, как его теперь предпочитали называть, — Падшему.
Я вскарабкался на вершину и отшатнулся. Жерло вулкана теперь не было запечатано. Из огромного кратера несло таким жаром, что казалось, вот-вот загорится одежда, волосы…
— Не бойся. Огонь не причинит вреда тебе до тех пор, пока ты носишь его в себе.
Я повернул голову и увидел рыжеволосую девушку, сидящую на краю, свесив ноги туда, где рокотало первозданное пламя. Восходящий поток горячего воздуха перебирал её кудри, теребил ярко-алое платье.
— Садись, — улыбнулась девушка и приглашающе кивнула на место рядом с собой.
Я сел. Свесил ноги и посмотрел вниз. Глаза начало жечь — так ярко пылало там, внизу. Пламя, будто живое, ворочалось и ворчало.
— Вставай! Пора отомстить трем стихиям за то, что они с тобой сделали!
— Ну ма-а-ам, ещё пять минуточек!
Девушка захохотала. Мои мысли явно не были для нее закрытой книгой.
— Кто ты? — спросил я.
— Я — твоя душа. Отныне и впредь, пока смерть не разлучит нас. Называй меня своей Искоркой, мне будет приятно.
— Искорка, — повторил я; слово приятно щекотало язык.
Девушка кивнула и сразу же посерьезнела:
— Ты кое-что у меня украл, Мортегар. Жертву, что принадлежит мне по праву.
Я вспомнил, как брёл в огне, вытянув руку. Вспомнил, как нашел душу своей сестры и выдернул её оттуда, истратив последние силы.
Нет… Последние силы я истратил еще до того. А тогда я отдал что-то большее. Жизнь, или какую-то ее часть.
— Тебе ведь досталась Талли, — пробормотал я.
— Душа мага Огня не может быть жертвой. Она — уже часть меня. К тому же душа Талли была отравлена, и мне пришлось ее очистить. Потратить ещё больше сил.
— Так чего же ты хочешь? — повысил я голос. — Сестру я тебе не отдам.
Искорка с улыбкой смотрела на меня. Я, смутившись от такого внимания, отвернулся и снова уставился вниз, в вулкан.
— Мортегар стал сильнее, — пропела Искорка. — Мортегар научился говорить «нет» даже красивой девушке. Даже самому себе.
— Хватит издеваться. Это ведь всё из-за тебя.
— Я сижу здесь, а ты сидишь рядом. Я — это я, а ты — это ты. Я прошу — ты отворачиваешься. Не надо валить всё на меня. Я — всего лишь твоя Искорка. Если бы я упала на камни, я бы погасла. Если бы я упала на сухую траву, ты бы уже сгорел, и мир бы уже полыхал в огне моей мести. Но в тебе — и сухая трава, и камень. Нам нужно научиться расти вместе, быть единым целым. И первое правило, которое мы заведём: не брать чужого.
Ее голос, ставший глухим и злобным, заставил меня повернуться. Глаза Искорки сверкнули.
— Я не обреку на смерть человека ради тебя, — сказал я.
— Хорошо. Это будет второе правило. Но я лишилась силы, и мне нужно её восполнить. Чем скорее — тем лучше. Иначе тебе придется увидеть, на что похож мир, который Огонь покинул совершенно.
В этот миг вулкан исчез. Я увидел горы и равнины, заметенные снегом. Пусто. Мертво.
На снегу лежали безжизненные тела.
Я увидел Ямоса, Авеллу, Натсэ и Талли. Мелаирима. Они все были мертвы, и их заледеневшие глаза смотрели в черное небо.
— Так будет выглядеть вечность, — сказала Искорка, и видение развеялось.
Мы опять сидели на краю вулкана.
— Что я должен сделать? — прошептал я.
Искорка улыбнулась и коснулась пальцами моей ладони. Даже в таком пекле её прикосновение обжигало.
— Найти жертву будет проще, — предупредила она. — Но ты уже сделал выбор. Запомни: сначала тебя позовет Вода. А потом — иди туда, откуда ползёт смерть. Там найдёшь частичку меня, которой мне так не хватает. Принеси её в святилище, и мы в расчете.
— Вода? Смерть? — Я вызвал расширенную память и торопливо записал туда все, сказанное Искоркой. — Ничего не понимаю…
— Ты поймёшь, когда придет время, — пообещала она. — А теперь — пора прощаться.
Я и сам чувствовал, что пора. Что-то тянуло меня назад. Я как будто слышал чей-то голос:
«Морт! Мортегар!»
Искорка быстро придвинулась ко мне и коснулась губами губ в невесомом поцелуе.
— Не забывай обо мне, Мортегар, — прошептала она. — Иди и принеси мне её. Свечу, которую так и не смогли погасить.
«Морт! Если ты сейчас же не проглотишь хотя бы одну ложку, я… Я не знаю, что сделаю».
Голос Натсэ переполняло отчаяние. Я не мог этого выносить. Она просила, и я пошел на её голос, как всегда, желая лишь, чтобы её желание осуществилось.
Отнесешь мои книги в библиотеку?
Конечно.
Съешь ложку бульона?
Как тебе будет угодно.
Открой глаза, живи!
Всегда пожалуйста.
Когда-нибудь я услышу: «Умри вместо меня».
Что я отвечу?..
Я спускался вниз по крутому склону. Я бежал. Падал, обдирая ладони и колени. Потом я прошел сквозь землю, двинулся дальше, на голос. В глазах темнело. Где-то высоко заливисто хохотала Искорка. Где-то внизу плакала Натсэ.
А потом я понял, что в глазах темно, потому что они закрыты. И поднял веки.
***
Теплый куриный бульон вылился в рот. Я попытался глотнуть, но его оказалось слишком много. Я поперхнулся и закашлялся, повернулся на бок, чтобы не захлебнуться.
— Морт? — Натсэ схватила меня за плечо. — Ты очнулся? Ты меня слышишь?
Я кивнул, все еще кашляя. Голова пульсировала болью, во рту будто скунс подох, болела каждая мышца в теле. Да, я определенно вернулся, здравствуй, прекрасный мир.
Прочистив горло, я обессиленно повалился на подушку. Несколько капель бульона все-таки просочились в желудок, и он накинулся на них, словно лев на раненую антилопу. Комната наполнилась злобным урчанием.
Комната, да. Моя подземная комната, любезно расширенная Мелаиримом и разделенная перегородкой на две части, предназначенная для меня и Натсэ…
Она сидела на кровати с миской в руках и смотрела на меня своими огромными фиолетовыми глазами. Миска задрожала, ложка несколько раз стукнула о край, и с губ Натсэ сорвался прерывистый вздох.
— С… Соскучилась? — прошептал я.
Сильная девчонка взяла себя в руки. Вдохнула, выдохнула, и ложка перестала колотиться о край миски.
— Я думала, вы уже не очнетесь, хозяин, — тихо сказала она.
— А сколько прошло времени?
Я смутно припомнил ритуал. Мелаирим падает на пол, я тоже. Натсэ делает мне искусственное дыхание… Талли поднимается и называет мое имя.
— Неделя, кажется…
— Не-деля?
Мысли начали становиться ровными рядами, ощупывая усиками окружающий мир. Я обратил внимание, что глаза Натсэ не просто так кажутся такими большими. Ее лицо побледнело, черты заострились. Она выглядела измученной, изможденной.
И тут до меня дошло.
— Еда… Как ты?..
— Неважно, — оборвала она меня. — Вам нужно восстановить силы.
Она зачерпнула бульон и поднесла к моему лицу ложку. Я смотрел ей в глаза, не отрываясь.
Еды в подземном доме не было. Мелаирим забыл обо всём, сидя над умирающей племянницей. К началу ритуала он сам уже напоминал мертвеца. Значит, и Натсэ всё это время ничего не ела. А теперь этот бульон… А он точно куриный? Говорят, вкус курицы имеет не только курица.
— Откуда? — спросил я, с ужасом глядя на ложку.
Натсэ побледнела еще сильнее, хотя это казалось невозможным.
— Вы обо мне очень плохо думаете, хозяин, — сказала она. — Мы с Талли пробрались в столовую академии сегодня утром и вынесли немного еды. Я не сразу на это решилась, но… Выхода другого не было.
— Талли! — Мой голос окреп. — Она?.. Как…
— Она жива. Она спит. Вам нужно поесть, а потом мы со всем разберемся, хорошо?
Я заставил себя успокоиться, унял бешеное сердцебиение. Талли жива. Моя сестра жива. Кого больше в этом теле? Да, это подождет. Все равно уже ничего не переделать, Натсэ права. Но всё-таки…
— После тебя, — сказал я.
— Хозяин! — угрожающе сказала Натсэ. — Это жидкая пища — то, что вам сейчас больше всего нужно. Для меня есть котелок с остатками перловки.
— К которой ты не притронулась, потому что всё время сидела надо мной.
Она отвела взгляд, щеки ее порозовели.
— И вообще, я не верю в этот твой котелок, — продолжил я. — Ты его выдумала, чтобы заставить меня съесть бульон. Я так не играю.
Натсэ улыбнулась:
— Ну и что теперь? Опять, как в столовой? Одной ложкой на двоих?
— Ты знаешь, как доставить удовольствие хозяину.
Натсэ засмеялась, покачала головой. «Дурак», — послышалось мне. А потом она поднесла ложку ко рту и проглотила бульон.
— Ну? — зачерпнула еще раз. — Твоя очередь.
***
Силы возвращались стремительно. Мне казалось, что с каждой ложкой бульона в меня вливается сама жизнь. К моменту, когда опустела миска, боль в мышцах исчезла, голова прояснилась. Я опустил ноги на пол, сел и тряхнул головой.
— Покажи мне её, — попросил я.
Натсэ кивнула. Встала и протянула мне руку.
Комната Талли оказалась закрыта. Я с удивлением смотрел на глухую стену, пока не вспомнил, что у Талли есть печать Земли. И Огня. Моя маленькая сестрёнка — маг двух стихий. Причем, маг куда более сильный, чем я, или даже Мелаирим. Н-да… Об этом я как-то не подумал, когда заставлял Мелаирима провести ритуал. По-хорошему, сестрёнке не стоило доверять даже коробок спичек. Чего уж говорить о третьем ранге силы Огня. Но что сделано — то сделано. Главное, что я более-менее сохранил обеих. Осталось только разобраться, как теперь с этим быть.
Я положил руку на стену и призвал руну. Черный рисунок проявился на тыльной стороне ладони. Земля откликнулась на прикосновение и беззвучно раздалась, открыв панораму комнаты.
У меня отвисла челюсть.
Нет, конечно, в памяти что-то зашевелилось. Комната сестрёнки обычно так и выглядела, но от покоев Талли я подобного не ожидал.
Шкаф был открыт. Все вещи — платья, блузки, юбки, сарафаны — всё валялось кучами на полу, на столе, на стульях. Точно так же висело повсюду бельё. Я даже увидел несколько шляпок. Одна из них была на голове Талли, которая немного напоминала из-за этого перебравшего ковбоя. Она лежала на кровати, широко разбросав руки и ноги, и безмятежно дрыхла. Одеяло валялось на полу. Из одежды на Талли была только сиреневая полупрозрачная ночнушка. На груди лежала каменная роза, которую я сделал на вступительном магическом испытании.
— Морт, — тихо сказала Натсэ, — сколько лет твоей сестре?
— Двенадцать, — шепотом ответил я.
— А почему она ведет себя так, будто ей семь?!
— Ну, — смутился я. — Она такая, да…
Моя сестра умела притворяться нормальной двенадцатилетней девчонкой. Такой она и бывала — в школе, с подругами, с родителями. Но одна, или со мной, она предпочитала превращаться в ребенка. Взрослеть ей совершенно не хотелось. Иногда это немного пугало, но всё-таки я её любил.
— Она секунды не может посидеть на месте, — жаловалась Натсэ. — Постоянно ходит за мной хвостом и говорит, говорит, говорит! Я пыталась хотя бы заставить ее помыться — и мы спорили полтора часа, а потом мне пришлось сидеть с ней в одной ванне и пускать кораблики!
Я неопределенно вздрогнул, представив эту картину.
— А где вы взяли кораблики?
— Это самое страшное. Мы их воображали.
Я подавил дурацкую улыбку. Сестрёнка вернулась. Точнее и быть не может.
— Мы играли с ней в наряды, — продолжала ябедничать Натсэ. — Я перемерила столько одежды, сколько за всю жизнь не видела! Это самый худший кошмар, какой только был в моей жизни. Представляешь, в каком я была отчаянии, если решилась выйти с ней на поверхность?
Я кивнул. И что-то ещё больно царапнуло по сердцу.
— А обо мне она разве не волновалась.
Натсэ вздохнула.
— Я сказала ей, что ты просто очень устал и спишь. Сказала, что у магов это нормально. Что? — поймала она мой удивленный взгляд. — Если бы она узнала, что ты можешь не очнуться, она бы ревела целую неделю рядом со мной. Ты бы тогда точно умер. Я бы умерла на твоем месте. И ещё… Морт…
— Что?
— Есть пара вещей… Не знаю, как ты к этому отнесешься.
— Ну, говори, — подбодрил её я, готовясь к тяжёлому удару.
Натсэ вздохнула и кивком предложила отойти. Я запер дверь, как было, мы медленно двинулись по коридору.
— Она любит тебя, постоянно о тебе говорит. Но… Мне так кажется, что она не помнит, что ты — её брат.
Я сбился с шага.
— В каком смысле?
— Ну… Она ревнует тебя. Устроила сцену Авелле, когда та о тебе спросила. И пару раз обмолвилась, что выйдет за тебя замуж.
Я остановился у открытой двери, пока ещё не понимая, куда она ведет.
— Это… Какое-то безумие, — пробормотал я.
Натсэ пожала плечами:
— Ее душа долго была в Огне. Что-то успело сгореть. А память — память частично осталась от Талли. Ей ты, видимо, был небезразличен.
Да, это надо будет переварить. К такому меня жизнь не готовила.
— Ну а вторая вещь? — спросил я.
Натсэ показала на открытую комнату. Мы вошли внутрь.
Это были покои Мелаирима. Комната была убрана красными коврами, на стенах висели гобелены, изображающие какие-то сценки с участием разных людей и виды Ирмиса, уничтоженного города клана Огня.
Мелаирим лежал на заправленной постели, поверх покрывала, сложив руки на животе. Натсэ подвела меня к нему. Взяла платок со стола и вытерла испарину со лба мага.
Маги Огня не потеют! Я вспомнил это и похолодел. А когда Натсэ повернулась ко мне, в ее глазах я увидел подтверждение своей догадке.
Сила Огня жрала его жизненную силу. Или наоборот… Что-то однозначно шло неправильно, и миской куриного бульона эту проблему было не решить.
Мелаирим умирал.
Глава 2
— Морти-и-и-и! — послышался сзади истошный визг, от которого у меня внутри всё перевернулось и взболталось.
А в следующий миг у меня на шее повисла… Нет, не хрупкая двенадцатилетняя девочка. Талли, конечно, тоже не была жирной коровой, но она была старше меня, выше ростом и, чего уж кривить душой, сильнее, несмотря на истощение последних недель.
Я держался, мужественно хрипя от удушья, секунды две, а потом случилось неизбежное: я упал на спину, придавив собой Талли. Хвала Огню, на полу был постелен мягкий ковер, но все-таки я не на шутку забеспокоился о «существе», оказавшемся подо мной.
«Существо», радостно смеясь, стиснуло мне шею еще сильнее, да к тому же обвило ногами. К щеке прикоснулись влажные губы. У меня начало темнеть в глазах.
— Как я по тебе соскучилась, Морти! А ты по мне скучал? Почему ты так долго спал? А что тебе снилось? А я тебе снилась? А я была красивая? Скажи, что ты меня любишь?!
— Да ты же его задушишь, дура! — будто луч света, режущий тучи, ворвался в это безумие голос Натсэ. — Отпусти немедленно, или я тебя выпорю!
Угроза возымела действие, руки на моей шее разжались, и я рывком сел, разминая пальцами пострадавшую гортань. Продышавшись, медленно повернулся…
Талли, резко успокоившаяся, уселась, скрестив ноги, на полу и уставилась на меня, как на ожившую статую из святилища, с благоговением, трепетом и обожанием. Вынести этот взгляд дольше секунды я не смог. Однако, когда я опустил взгляд, легче мне не стало. Талли, разумеется, и не подумала одеться после сна, и ее ночнушка, без того короткая, задралась до самых бедер.