В академии же началось какое-то безумие. На второй день нас посвятили в маги, открыли ветви заклинаний, дали немножко поиграть с водой. Но уже с третьего дня завалили таким количеством письменной работы, что у меня уже рука отнималась. Доклад о рунах, сочинение на тему «Почему я хочу быть магом Воды», конспект статьи «Магия: истоки. Теория четырёх сердец», которую библиотекарь не давал на руки, и приходилось всем потоком, сидя на головах друг у друга, грызть гранит науки. Все работы были строго обязательными, и за несвоевременную сдачу полагалась суровая кара: переписать работу трижды.
— И какой дурак придумал начинать занятия летом? — стонал я, вваливаясь в свою комнату с грудой учебников и тетрадей. — К тому же под самую Благословенную неделю.
— В том и смысл, — отвечала Натсэ. — В Благословенную неделю маги особенно… Хм… влюбчивы. Оставлять молодых без присмотра не рискуют. И специально загружают по самую макушку. После Недели легче пойдёт.
С Натсэ тоже не всё было гладко. На следующий же день после нашего драконьего приключения, вернувшись с занятий, я обнаружил, что кровати опять стоят отдельно, а моя супруга какая-то хмурая. Попытался осторожно разузнать, в чём дело, и Натсэ сказала, что ей нужно время. Я, разумеется, тут же решил, что время ей нужно, чтобы подумать обо мне, а когда время закончится, она меня бросит. Конечно, я позволю ей уйти, и только долгими ночами буду вызывать интерфейс и грустно вглядываться в строчки:
Раб-телохранитель Натсэ — 1 шт.
Мирская супруга Натсэ
Эти мысли, похоже, очень ясно выразились у меня на лице. Натсэ молча вытащила из-под кровати свой меч в ножнах и долбанула меня по голове.
— Хорошо, Морт, — сказала она. — Я попробую объяснить так, как могу. Видишь ли, когда мне было двенадцать, один неодолимый враг нанёс мне рану, от которой нельзя исцелиться. Каждый месяц рана даёт о себе знать, и каждый месяц мне нужно немного времени, чтобы это пережить.
— Плохо… — только и сказал я.
Она зачем-то ударила меня ещё раз и вздохнула:
— Нет, Морт, это скорее хорошо.
— Но разве нельзя как-то помочь…
— Можно. И я уверена, что однажды ты меня исцелишь, по крайней мере на какое-то время, но давай это будет нескоро, а?
— Да как скажешь. — Она совсем сбила меня с толку. — А… Поплавать вечером не хочешь?
С глубокой жалостью она посмотрела на меня. Потом улыбнулась. Потом нахмурилась. Легла на свою кровать, повернувшись ко мне спиной, и буркнула:
— Нет.
В общем, последняя неделя у меня выдалась непростой. Я нигде не находил опоры. Даже на занятиях отвлечься не получалось — там меня преследовал внимательный взгляд молчаливого Гиптиуса. Парня, которому не будет дозволено стать первым у своей жены. Бесил он ещё больше тем, что программа первого курса ему явно была не нужна. Он и заклинаниями уже владел, и ранг у него был какой-то серьёзный — сам я почему-то не мог посмотреть, но слышал — и вообще, складывалось впечатление, что Гиптиус торчит в академии только ради того, чтобы мазохистски на меня таращиться. Бр-р-р...
Итак, я подошел к замершей у борта Сиек-тян. Там, куда она смотрела, виднелась чёрная полоска берега.
— Скоро всё, что ты любишь, умрёт, — вырвалось у меня.
Она вздрогнула и посмотрела на меня, широко распахнув зелёные глаза.
— Знаю, — сказала она. — Но до тех пор я не потрачу даром ни минуты. А ты откуда знаешь? Натсэ рассказала?
— Что рассказала? — удивился я. — Мы с ней вместе там были и всё видели!
Она покраснела? Нет, ну что я опять такого сказал? Хоть вообще молчи.
— Что. Вы. Видели? — прошипела Сиек-тян.
— Скалу! — взорвался я. — Армию мертвецов и дракона! Есть в этом мире хоть один человек, с которым можно нормально поговорить, который не будет выискивать в словах тайные смыслы?
Сиек-тян перевела дыхание и даже попробовала улыбнуться:
— А… Ты об этом. Ну да, ну да, дракон… Я уж думала… Мортегар, ты живёшь среди магов Воды. Вода не раскрывает всех тайн сразу, к этому нужно привыкнуть. Насчет скалы… Мы были там и ничего не нашли. Я тебе, конечно, верю, но ещё я верю своим глазам. И вывод могу сделать только один: скала исчезла. Вместе с драконом и всем прочим.
Она развела руками.
— А тела? — не унимался я. — Там трое мёртвых мертвецов, двое разрублены пополам, один держит в руках свою голову. И все в алых плащах!
Говоря, я уже почувствовал слабое место в своих словах. Ведь тот мертвец, которого я зарубил первым, той же ночью заглядывал в моё окно. Значит, они как-то… Хм… Срастаются, что ли? Может, им надо в головы стрелять? Вот только чем…
— Дно совершенно чистое, — говорила Сиек-тян. — Да, там нет водорослей и кораллов, но это ни о чём особом не говорит.
— А мы можем туда поплыть сейчас?
— Если я скажу «да», мы сменим тему?
Я молча протянул ей руку, и Сиек-тян не без удивления её пожала.
— У тебя перстень с руной воздуха? — спросил я, уронив взгляд на её пальцы.
В перстне был вставлен черный камень, а на нём — крохотная белая руна.
— О, ты в этом разбираешься? — удивилась Сиек-тян.
— Ну, мы на этой неделе конспектировали значения рун…
— А… Да, это — подарок. Одного хорошего знакомого. Ладно, поплыли к твоей невидимой скале.
На руке Сиек-тян появилась голубая печать, и корабль вдруг развернулся и заскользил по волнам.
— Ты женился на своей рабыне, — начала менять тему Сиек-тян. — Мирской брак заключается по велению сердца. Скажи честно, что ты чувствуешь по поводу того, что завтра ей изменишь?
Завтра?! Я даже вздрогнул. Как время пролетело! Казалось, что свадьба Сиек-тян, равно как и Благословенная неделя, будут ещё когда-то там. Но вот это «когда-то» подкралось. Если бы мог, я бы вспотел. В жар меня точно бросило. Завтра…
— Чувствую?.. — пробормотал я. — Не знаю… Ничего хорошего. Нет, ты не подумай, что я плохо к тебе отношусь, просто мы и так с ней сейчас тяжело общаемся. Ты, кстати, что-нибудь знаешь о магических ранах?
— Чего? — скривилась Сиек-тян.
— Которые не заживают, или типа того…
— От врага, которого нельзя победить?
— Точно!
Сиек-тян картинно изобразила фейспалм.
— Мортегар, «враг, которого нельзя победить» — это время. Когда случается что-то неизбежное, так говорят.
— А при чём тут тогда двенадцать лет? Она сказала, что… — Я осёкся. Сиек-тян смотрела на меня с ласковой нежностью, как на колченогого жирафёнка, пытающегося встать на ноги впервые в жизни. — А… В смысле…
— Да, сэр Мортегар, у настоящих девушек такое бывает. Не беспокойтесь, она не умрёт.
Я опустился на палубу и спиной прижался к фальшборту.
— Вот об этом я и говорю! — буркнул я. — Неужели нельзя нормально сказать? Она ведь не маг Воды, чтобы ходить вокруг да около.
— Ну, наверное, она думала, что ты взрослый, — пожала плечами Сиек-тян.
— Да при чём тут это?.. А, ладно. Ну хоть один камень с души.
Тут из каюты выбежал Логоамар.
— Доченька, рыбка моя, — заговорил он своим визгливым голосом. — Куда ты направила корабль?
— К чёрной скале, папа. Пусть сэр Мортегар лично убедится.
— Но нам сейчас не нужно к чёрной скале!
— А что? — усмехнулся я. — На белых камнях клёв лучше?
— Вода только что принесла печальную весть. — Логоамар не обратил внимания на мой тонкий юмор. — Деревенька к северу сгорела. Ну та, что поставляла мясо и овощи в город. Я бы хотел лично со всем разобраться.
— Вот! — вскочил я. — Видите? Началось!
— Началось что? — взглянул на меня Логоамар. — Дракон вырвался из подземелья, чтобы сжечь деревню, и на этом успокоился? Ах, оставьте, сэр Мортегар! Это дела клана. Не забивайте себе голову. Доченька, разверни кораблик, давай отвезём сэра Мортегара в академию, и…
— Да мы уже почти на месте, — сказала Сиек-тян.
Я вызвал свою ущербную карту, сверился. И правда, скала уже должна быть видна. Я пошел в носовую часть корабля и, щурясь, вгляделся в даль.
Небо было ясное. Море — спокойное. Корабль скользил по волнам легко и быстро, ветер трепал мне волосы и плащ.
А чёрной скалы не было. От слова «совсем».
— Ну? Ты удовлетворён? — подошла сзади Сиек-тян.
На моей карте крохотное изображение корабля наложилось на схематическую скалу. В этот момент корабль довольно резко остановился, я качнулся вперёд…
— Осторожно! — воскликнула Сиек-тян.
Но я не собирался осторожничать. Я прыгнул вниз, в солёные воды, поглотившие скалу.
Это было моё первое погружение без печати на цепочке. Я вспомнил инструктаж ректора и глубоко вдохнул. Вода хлынула в лёгкие. Показалось, что я тону, но чувство это быстро прошло. На руке замерцала временная печать, и я вдруг понял, что дышать мне не нужно. Хм… Очень интересное чувство.
Я опустился на дно, огляделся. Так, вон тот самый риф, за которым мы прятались с Натсэ. Значит, скала должна быть… Да прямо здесь, где я стою!
Но я стоял на белом песке, и ничего больше не было. Ни скалы, ни мертвецов. Может, Логоамар прав? Мне действительно всё почудилось… И то, что было на скале, соответственно, тоже. А Натсэ вообще существует?..
Так! Хватит бредить. Это приказ, Мортегар.
Я опустился на колени и принялся копать. Мокрая одежда неприятно облегала тело, песок, как белый туман, поднимался вверх, заставляя щуриться и отворачиваться.
Вырыв ямку с полметра глубиной, я остановился. Если скале с печатью Земли приспичило спрятаться, то копать я могу долго. Не лучше ли поступить, как умный человек? Ну, так, чисто для разнообразия в жизни.
И я призвал печать Земли. Положил руку на песок. В первый миг я обрадовался: песок легко расступился передо мной, без всяких заклинаний. Это означало лишь то, что нечто магическое не так давно уже шло этим путём.
А потом я вдруг понял, что мои лёгкие полны воды, и мне нечем дышать. Я попытался выкашлять воду.
Попытался всплыть.
Попытался вдохнуть…
«Исцеление», — мелькнула в гаснущем сознании судорожная мысль.
Огонь рванулся изнутри наружу, но не принёс облегчения. Я ведь не болел. Я тонул.
Последнее, что я запомнил, это зарастающая рана на песке. А потом — будто свет погасили.
Глава 31
Во тьме прозвучал тонкий голос:
— Исторжение!
Вода хлынула из лёгких бурным потоком. Я принялся кашлять, помогая ей, и кашлял ещё долго после того как она закончилась. С трудом открыл один глаз, оценил обстановку.
Я был на корабле, по крайней мере, частично: свешивался через борт, глядя на колышущееся море, которому только что вернул его часть. Во рту оставался солёный привкус, в лёгких… Не будем о них.
Я сполз на палубу, сел у борта, глубоко дыша.
— Мортегар, ты меня даже напугал, — сказала Сиек-тян. — Я уж думала, ты умер.
Она стояла передо мной вместе с Логоамаром. Платье было хоть выжимай. Это она меня вытащила? Ну вот, теперь я и ей должен.
— Да брось ты, — хрипло кашлянул я. — Совершенно не о чем переживать. Я постоянно так делаю.
Постепенно до меня начало доходить, что случилось. Надо было насторожиться ещё тогда, когда нырнул. Светится печать на руке — значит, работает стихийная магия. А, как известно, «работает — не лезь».
— Вы что, попытались добраться до скалы при помощи магии Земли? — поинтересовался Логоамар.
Я кивнул:
— Ага. Уже понял, что сглупил.
Сиек-тян ахнула:
— Мортегар, это безумие! У тебя лишь временная печать. Ты не маг Воды, ты скорее артефакт с руной. Тебе крупно повезло, что я заметила пузыри на поверхности. Кстати, где ты там нашёл пузыри? Ты ведь сразу должен был вдохнуть воду…
Я вспомнил «Исцеление», огонь, вышедший из меня. Всё-таки заклинание меня спасло.
— Пусть это будет мой маленький секрет, — улыбнулся я хитро.
Но всё испортил Логоамар. Он коснулся руки дочери:
— Дорогая, ты задаёшь неудобные вопросы. Каким бы отважным ни был человек, когда смерть заглядывает в лицо, над многим теряешь контроль.
Сиек-тян наморщила носик.
— Фу! — сказала она и удалилась. Переодеваться, наверное. Вот спасибо тебе, старец морской. Пропиарил так пропиарил. Если завтра она в ракушке надо мной ржать начнёт — так мы в этой ракушке и помрём.
Я мысленно произнёс заклинание: «Концентрация» — и вся вода, пропитавшая одежду и волосы, собралась в шарик у меня на ладони. Шарик я выкинул через борт в море. Логоамар, внимательно следивший за моими действиями, сказал:
— Если вам нужны новые штаны, можете взять мои, тут есть.
— Я ведь только что осушился!
— Вы понимаете, о чём я, сэр Мортегар…
Глядя на старика, я мысленно послал его прогуляться. Тот смекнул и, горестно качая головой, пошёл в носовую часть.
— Мы плывём к берегу, — бросил он через плечо. — Посмотрим, что с деревней, и завезём вас обратно.
Я поднялся на ноги, посмотрел в сторону приближающегося берега. Что ж, я не спешу. А посмотреть на сожжённую деревню не помешает. Очень даже может быть, что уже там мне представится возможность сказать: «Я же говорил!».
***
— Я же говорил!
Мы стояли посреди давно остывшего пепелища. Мысль о том, что кто-то уснул на сеновале с сигаретой, Логоамар высказывать не стал. Обугленные трупы носили на себе явные следы холодного оружия. Многих перерубили пополам. А уж голов нашинковали — мама дорогая.
— Кошмар, — сказала Сиек-тян. Её кожа, и без того бледная от подводного существования, стала едва ли не серой.
Я же, как ни странно, чувствовал себя вполне сносно, хотя от запаха немного подташнивало. Уж на трупы я в этом мире насмотрелся, выработал иммунитет.
Логоамар откашлялся, развёл руками.
— Простолюдины, — сказал он. — Они вечно за что-то там бьются. Скорее всего, одна деревня напала на другую, вот и всё. Так бывает.
— Да перестаньте! — воскликнул я. — Простолюдины не убивают друг друга просто так! Посмотрите вокруг — здесь всё уничтожили. Вон дохлые коровы, свинья. Дома сожгли. Ради чего? Господин Логоамар, так не делается.
— Молодой человек. Я живу на свете не одну сотню лет и, поверьте…
— А я живу на свете меньше двух десятков лет, но почти всё это время — среди простолюдинов. Может, я и не встречал ни одного Исхат-Траходура, но знаю, что селяне не будут уничтожать соседей на корню. Они бы увели скотину. Или даже заняли бы их дома. Но здесь просто всё сожгли! Это были не простолюдины, это был Огонь. Его обычай: Огонь жрёт и жрёт всё подряд, и никогда не сможет насытиться.
Сиек-тян посмотрела на меня полными ужаса глазами.
— Вернусь на корабль, — сказала она и пошла прочь, покачиваясь на ветру, как травинка. Зелёные волосы усиливали сходство.
Логоамар, морщась, попинал половинку трупа мужчины, полюбовался, как с него осыпается пепел.
— И как по-вашему, что я должен предпринять? — спросил он, не глядя на меня.
Глава 32
— Бежим! — Натсэ дёрнула меня за руку. — Плывём назад, скорее!
Я посмотрел на Гиптиуса, который застыл перед входом в пещеру, вздрагивая от каждого могучего шага.
— Он погибнет! — крикнул Гиптиус. — Вода и Огонь — смертельные враги. Сейчас эта тварь…
Я увидел морду этой твари, поднимающуюся над порогом. Зелёные глаза пылали злобой. Они безошибочно нашли виновника потопа, и тут же распахнулась гигантская пасть. Каждая чешуйка на морде, шее и груди дракона налилась красным. Острые белые зубы сверкали в свете магических факелов.
— Морт, бежим! — закричала Натсэ. — Он сам выбрал себе участь.
Это было так просто: оттолкнуться от дна, взмахнуть руками. Пара мгновений, и лишь тёплый поток восходящей воды снизу донесётся до нас. А Гиптиус умрёт… Сам не знаю, почему, но я испытывал к нему какое-то сильное сочувствие. Не дурак ведь, вроде меня, но что-то его погнало на дракона. Что-то заставляет его стоять и ждать своей участи.
Я поплыл к нему, запалив огненную руну, направив ресурс в силу и скорость. Натсэ, которая, выругавшись, сорвалась следом, отстала.