— Мы — мы оба — нечто большее, чем мы думали до сих пор, — сказала я. — Кинжалы видят в нас что-то необычное. Что-то особенное.
— Что-то Бессмертное, — добавил он.
— Да.
Когда он поднял ладонь, чтобы сотворить заклинание ветра и высушить меня, я увидела, что манжет его рукава оставался мокрым. И тут-то я поняла, что он свалился в воду, совсем как я. Просто он высушился и поспешил на берег, пока я не заметила.
И понимание этого заставило меня рассмеяться.
— Пропустил одно местечко, — поддразнила я, потыкав пальцем в его мокрый рукав.
Он посмотрел на влажное место.
— Действительно, — ответил он без капли стыда.
Затем Дамиэль быстро высушил себя магией. При этом он наблюдал за мной. Выражение его лица было весёлым, почти заигрывающим.
Нет, я явно вчитывалась между строк и видела там то, что мне хотелось видеть. Дамиэль действительно был красивым. И благородным. В храме Пожирателей Магии на прошлой неделе он готов был пожертвовать собой, чтобы спасти меня, и для меня это значило многое. Я такое не забуду. Я и не могла это забыть. Никто и никогда не приносил такую жертву ради меня.
Дамиэль отвернулся прежде, чем я успела прочесть ещё больше в его выражении. Взглядом он скользнул по нашему окружению, осматривая протяжённость земли. Это весьма разумное поведение при данных обстоятельствах. Мы были одни, на незнакомой, вражеской территории.
И всё же, даже зная это всё, я испытала неожиданный прилив разочарования. Он отвернулся. А я не хотела, чтобы он отворачивался.
«Берегись Драгонсайра, — слова моего отца эхом отдавались в моей голове. Я не могла от них отделаться. — Мастер-Дознаватель выследил, допросил и убил многих солдат Легиона. Он сеет недоверие. Он всюду видит плохое. Такова его природа».
В офисе полковника Спеллсторма я своими глазами видела, как Дамиэль допрашивает пленников. Я видела самые тёмные углы натуры Мастера-Дознавателя, и это напугало меня. Потому что Дамиэль мне небезразличен. Я не хотела видеть, как он утратит себя как личность, капитулирует перед своим внутренним врагом.
Все предупреждения моего отца и все мои страхи перед тем, в кого может превратиться Дамиэль, схлестнулись с тем, что я чувствовала к нему. Он был хорошим человеком. Я знала, что если постараюсь, то могу вытянуть на поверхность эту его доброту. И я знала, что могу помочь ему осознать, что он в душе хороший.
Дамиэль защищал меня. Мой отец защищал меня. Могли ли они оба пытаться защитить меня, но в то же время тащить в абсолютно противоположные стороны?
— Смотри, — Дамиэль показал на небо. Оно как будто загустело от магии, напоминая море ванильного пудинга, присыпанного шоколадной крошкой. Оно вибрировало, мерцало и натурально заставляло волоски на моей шее сзади вставать дыбом.
— Там назревает какая-то магия, — сказала я. — Нам нужно подняться повыше и попытаться понять, что это такое.
— Кто-то приближается.
Я проследила за его взглядом и увидела отряд из восьми солдат. Они были одеты как солдаты Улья, с которыми мы сражались на Найтингейле: те же красные униформы. У каждого солдата на куртке имелось два значка.
Первый значок обозначал магическую способность: от Поцелуя Вампира до Шёпота Призрака, в общей сложности восемь символов, и у каждого солдата имелся свой.
Символы на вторых значках я не узнавала, но их значение было очевидным. У всех восьми солдат имелся такой символ. Общий значок явно символизировал, что они относились к одному отряду. Восемь солдат Улья объединяли магию, чтобы сформировать группу. И эти группы сочетались с другими группами, чтобы стать ещё могущественнее. Мы видели эту кумулятивную мощь в работе во время нашего последнего сражения с Ульем.
Дамиэль показал на пещеру недалеко от берега, и мы побежали туда. Ангелы презирали самую мысль о том, чтобы прятаться в укрытии, но в данный момент мы не могли привлекать к себе внимание. Мы не могли допустить, чтобы Улей узнал о нашем приближении. Чтобы всё это сработало, и миссия увенчалась успехом, Улей должен оставаться расслабленным и ничего не подозревающим, не ожидающим атаки. В конце концов, мы сильно уступали по численности. Нам нужно оценить ситуацию перед тем, как нападать. А когда мы всё же предпримем что-то, фактор неожиданности будет нашим лучшим оружием.
Как только мы оказались внутри пещеры, я воспользовалась своей магией земли, чтобы сплести завесу из лиан, закрывшую вход. Внутри оказалось тесно и ни капельки не комфортно. Мы с Дамиэлем еле втиснулись и стояли так близко, что наши лица едва не соприкасались. Я ощущала его дыхание на своём лице.
— Можешь прекратить? — прошептала я.
— Прекратить что?
— Дышать.
— Ты хочешь, чтобы я перестал дышать?
— Щекотно же.
В его глазах заблестело веселье.
— Что? — потребовала я.
— Ты боишься щекотки. Этого не было в твоём личном деле.
— Я не люблю это афишировать.
Он кивнул.
— Понимаю. Это слабость. Ты хочешь это скрыть.
— Верно.
— И всё же ты сказала мне, — то веселье так и не ушло из его глаз.
— Наверное, не стоило этого делать.
— Да, не стоило, — согласился он. — Ангел не может позволить себе демонстрировать слабости, — его голос понизился. Дамиэль опустил голову и прошептал мне на ухо: — Но я рад, что ты доверилась мне.
От его дыхания по моей коже пробежала горячая дрожь.
— Ладно. Что ж, тогда… — я осознала, что моя ладонь прикасается к его спине. Я её тут же убрала. — Раз мы с этим разобрались, ты можешь перестать дышать?
Он фыркнул.
— Ты выдвигаешь наглые требования.
— Я знаю, что ты можешь задержать дыхание.
— Я могу, но с задержанным дыханием я не так хорошо чую запахи. И как тогда я узнаю, что патруль прошёл?
— Ты их слышишь.
— Я предпочитаю полагаться на несколько органов чувств разом. Я не хочу без необходимости ограничивать свои возможности. Уверен, ты понимаешь.
— Конечно, — я не вздохнула, даже чуточку. Мы стояли так близко, что он бы это почувствовал.
— Если, конечно, нет другой причины, по которой близость ко мне вызывает у тебя дискомфорт. Помимо щекотки на лице, — он приподнял брови, поощряя меня пояснить.
— Нет. Вовсе нет.
— На шее у тебя такая же щекотка, как на лице? — он опустил взгляд, скользя им по очертаниям моего горла, и это движение было таким плавным, что ощущалось как визуальная ласка.
Мое сердце ёкнуло.
— Прошу прощения? — сумела прокаркать я.
— Ты могла бы повернуться ко мне спиной. Тогда я не буду дышать тебе на лицо, — объяснил он.
Мысль о том, что Дамиэль будет позади меня, заставляла меня нервничать, и не потому, что я опасалась получить нож в спину.
— Но если ты будешь позади меня, ты будешь дышать мне в шею. Это тоже щекотно.
Он приподнял брови.
— Какие странные у тебя слабости.
Дамиэль повернулся ко мне спиной. Теперь я оказалась позади него.
Он уже не дышал на меня — или, что ещё хуже, не смотрел на меня. Но теперь мне некуда было девать руки. Маленькая пещера оказалась очень тесной, и Дамиэль занимал всё место передо мной. Не могла же я обвить его руками и обнять сзади. И положить руки ему на плечи я тоже не могла. Сложить руки перед собой — не вариант, потому что тогда мои ладони окажутся на уровне его задницы, и Дамиэль может подумать, что я пытаюсь его пощупать. Я не хотела прижиматься к нему грудью, но именно это случится, если я сложу руки за своим телом.
Так что я довольствовалась тем, что сложила руки перед собой в районе груди и тыкала Дамиэля в спину. Не идеальный вариант, но хотя бы не так интимно.
Дамиэль тихо хмыкнул в ответ на моё решение.
Я подавила вздох, который он явно ощутил бы в такой близости. Как же проще всё было, когда я боялась Дамиэля, и не было этой нелепой влюблённости в него. Мои чувства, моё влечение к нему заставляло меня ставить под сомнение и подвергать чрезмерному анализу абсолютно всё.
Остаток времени в пещере мы провели в тишине. В конечном счёте, патруль Улья прошёл мимо нас, так что мы с Дамиэлем выбрались из своего укрытия и поднялись на возвышенность.
Патруля нигде не виднелось, но то, что мы увидели, встревожило нас ещё сильнее. Мы стояли посреди глуши, прямо на границе между морем и сушей. Позади нас до самого горизонта тянулась вода. А перед нами, над прерией, огромная колонна света выстрелила в небо.
Магия. Магия бурлила в небе. Улей создавал какое-то колоссальное заклинание.
Глава 12
До богов и демонов
Магия кружила над головой, как назревающий шторм. Это определённо не какое-то обыденное, банальное, естественное явление. Магическая колонна света, которая выстрелила в небо, происходила из города, который описал нам Иллиас. Этот город служил хорошей отправной точкой для выяснения, что здесь происходит, а также поиска дороги к крепости Улья. Высоки шансы, что та крепость находилась в эпицентре данного магического заклинания.
Так что мы с Дамиэлем преодолели ширь прерии и направились к городу. Говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями, но эта дорога была вымощена более традиционными материалами, то есть асфальтом. Жаркое солнце отражалось от этого асфальта, заставляя меня потеть. Может, я и была огнеупорной (большую часть времени), но даже ангелы потели.
Дамиэль покосился на меня, пока мы шагали вперёд.
— Готов поспорить, не так ты представляла свой медовый месяц: во вражеском мире, одетая и вооружённая для битвы.
— Это совершенно иной медовый месяц, — согласилась я.
— Но почему-то очень даже подходящий для ангела.
— Да.
Мне нравилась эта сторона Дамиэля — более лёгкая и весёлая. Эта сторона проявлялась лишь тогда, когда он опускал свои щиты и открывался передо мной, когда показывал мужчину, скрывавшегося за маской ангела.
После того, что он сделал для меня на испытании духов-хранителей, я знала, что он благороден, но честь — это ещё не всё. Мне нравилось, что у Дамиэля вдобавок имелось и чувство юмора.
— Нет, я не так представляла себе свой медовый месяц, — сказала я ему. — Я думала, что буду получше знать жениха, но я с тобой едва знакома.
— Что бы тебе хотелось знать?
— Что-нибудь о твоей семье. Ты никогда о них не говорил.
— Это было в другой жизни, Каденс. В жизни до Легиона.
Готова поклясться, что я услышала в его голосе нотки грусти.
— Они все мертвы, — сказал мне Дамиэль.
— Прости. Я не подумала. Не стоило мне выпытывать, — я поспешно отвернулась.
— Подожди.
Я повернулась, вновь встретившись с его лазурным взглядом.
— Ты должна знать, — сказал он.
— Если это причиняет слишком сильную боль…
Он мрачно усмехнулся.
— Разве Легион тебя ничему не научил? Боль делает нас сильнее.
— Ты не должен быть сильным, Дамиэль. Не в этом отношении. Не тогда, когда речь идёт о гибели твоей семьи.
Но он оставался непреклонным.
— Я хочу, чтобы ты знала моё прошлое. Это может помочь тебе понять, кем я стал. Какой я теперь ангел, — он сделал глубокий вдох, и его грудь расширилась так, будто ему нужен был весь воздух мира, чтобы рассказать мне эту историю. — Я помню Землю, какой она была до того, как боги и демоны принесли сюда свою Бессмертную Войну. Землю до прихода монстров.
Ого. Он оказался намного старше, чем я думала.
— Я был ещё ребёнком, когда демоны пришли на Землю. Они были первыми божествами, которых мы увидели. Позднее я узнал, что некоторые боги уже много лет тайком наведывались на Землю, наблюдали за нами, изучали наш мир. Демоны узнали, что боги бывали здесь, и потому послали свою армию. В отличие от богов, они сделали это безо всякой скрытности. Они заявили о своём присутствии и человечеству, и богам. И вот так Земля стала очередным полем битвы в Бессмертной Войне.
— Мой отец рассказывал мне о тех днях — днях старой Земли, — сказала я. — Ему было двенадцать лет, когда в наш мир пришла война.
— Мне было пять, — сказал Дамиэль. — Где жил твой отец, когда пришла война?
— В Берлине, как и сейчас. Но он говорит, что тогда город был совершенно другим.
— Тогда весь мир был совершенно другим. Я тогда жил в старом Нью-Йорке — Нью-Йорке до богов и демонов, до монстров и стен Магитека. А потом в наш мир пришла Бессмертная Война. Демоны знали, что боги хотели завладеть нашим миром. Они не знали, почему, но они на полную катушку воспользовались тем, что богам нужна была Земля, и заманили их сюда. А потом демоны расставили ловушки, — его лицо ожесточилось. — Это была магическая взрывчатка. Вскоре на том месте, где ранее гордо стоял Нью-Йорк и пять других крупных городов, остались лишь руины. Ловушки демонов убили лишь нескольких богов, но от них погибло много людей. Миллионы скончались при том нападении. Мои родители тоже погибли от тех взрывов.
Я положила ладонь на его руку.
— Мне так жаль.
Он не отстранился от моего прикосновения.
— Мои родители умерли, но мой брат Эвандер и я выжили. Мы выбрались из развалин, которые некогда были нашим домом. Мы прыгнули на поезд. Тогда железные дороги пересекали всю страну. Тогда не было равнин монстров. По крайней мере, пока что.
— Куда вы с братом отправились?
— Мы поехали на север, прочь от всех крупных городов. Эвандеру было тринадцать, он был старше меня. И он был умён. Пока мы находились в пути, боги и демоны сцепились несколько раз, и их сражения освещали небеса со всех сторон. Эвандер знал, что демоны нацелились на города. Так что мы сошли с поезда и пешком ушли глубоко в леса, прочь от всего. Мы прожили там много лет, безопасно сторонясь битв. Мы кормились охотой и собирательством. Он заботился обо мне.
Дамиэль притих.
— Что случилось? — спросила я у него.
— Боги и демоны привели с собой на Землю своих боевых зверей — животных, находившихся под контролем божеств. У каждого бога-солдата или демона-солдата имелся как минимум один боевой зверь. Зверь и божество бок о бок сражались на поле боя против их врагов. Они веками использовали таких зверей. Они веками полностью их контролировали.
— Но потому что-то случилось. Прошло несколько лет с тех пор, как мы с Эвандером бежали с руин Нью-Йорка. Почему-то боги и демоны утратили контроль над своими питомцами. Звери сделались дикими, свирепыми. Они наводнили земли, убивая всех и вся, что находили. Разрушали города, поселения и деревни.
— В то же время сами земли стали дикими. Погода на Земле сошла с ума. В пустынях шли ливни, летом случались метели, а зимой — испепеляющая жара. Джунгли лиан распространялись по пустыне, полностью затягивая пески растительным покровом. В одном месте океан поднялся и затопил сотни островов; в другом месте каменистая земля охватила море и высосала всю воду, пока не осталось ни капли. На прериях бушевали пожары, выжигая землю дочерна. И куда ни глянь, всюду была смерть.
— Леса, в которых жили мы с Эвандером, уже не были безопасными. На Земле не осталось безопасного места. Монстры атаковали нашу хижину. Мой брат погиб, защищая меня. Он мог бы убежать, если бы я его не задерживал, но я был слишком медленным. Слишком слабым. Он сдерживал монстров, чтобы дать мне время спастись. Он кричал мне бежать. И я бежал.
Угрызения совести исказили красивое лицо Дамиэля.
— Если бы ты остался, монстры убили бы и тебя тоже, — сказала я ему.
— Может быть. Я годами прокручивал тот день в моей голове, раз за разом, пытаясь найти, что я упустил. Какую-то возможность спасти его. В этом отношении мы с тобой очень похожи.
— Потому что мне нравится мучить себя? — ахнула я.
— Потому что, как и ты, я не верю, что есть что-либо поистине невозможное. Я мог найти способ спасти Эвандера. Но я был слишком слаб. Слишком глуп. И из-за этого погиб единственный человек, который оставался у меня во всём мире. У меня не осталось никого, и мне некуда было идти.
— Но я был не один такой. Война оставила тысячи осиротевших и бездомных детей. Я услышал о лагере людей неподалёку — этакая безопасная гавань, куда не совались монстры. Мы боялись, что это миф, но мы с Эвандером всё же собирались пойти туда, когда на нас напали монстры. Тогда я отправился туда один. И увиденное меня шокировало.