Когда наступила полная темнота и ужин подошел к концу, Таддеус представил закаленного мужчину, лицо которого загрубело от соленого ветра. Его длинные каштановые волосы с пробором посередине были заправлены за уши. Густая жесткая коричневая борода была способна скрыть множество мелкой живности.
— Это Кеннет, — сказал глава поселения, — рыбак с собственной лодкой и беспокойным сердцем.
Кеннет протянул большую мозолистую руку и встряхнул руку Оливера так сильно, что чуть не повредил юноше локоть. С Переттой рыбак обошелся гораздо нежнее, но ручка девушки утонула в его большой ладони.
— Самое важное, ничто не держит меня в бухте Ренда, хотя я и вырос здесь.
— Кеннет имеет в виду, что он охотно отвезет вас на север на своей лодке, — пояснил Таддеус.
— Я слышал о некоторых городах, но сам их никогда не видел. — Кеннет поскреб бороду, в которой его пальцы скрылись до второй фаланги. — Я всегда ждал повода.
— У тебя есть схемы и карты? — спросил Оливер. — Ты знаешь, куда мы направляемся?
— Понятия не имею, но если мы поплывем вдоль берега на север, то рано или поздно обязательно что-нибудь найдем.
Не посоветовавшись со своим товарищем, Перетта сказала:
— По рукам, Кеннет. Мы пойдем с тобой.
— Н-но нам нечем заплатить, — промямлил Оливер.
— Жители бухты Ренда и так в неоплатном долгу перед колдуньей, — сказал Кеннет. — Кроме этого, если я пойду с вами и вернусь, то жители бухты целый год будут бесплатно поить меня в трактире. Я считаю эту плату достаточной. — На тарелке Кеннета были влажные дымящиеся водоросли и кусок жареной козлятины, из которого торчала кривая кость. Он сел на скамейку рядом с Переттой, хотя на другой стороне было много места, и с большим удовольствием набросился на еду. — Не часто выдается возможность отведать козлятины. Для рыбака всякая пища отдает морем. Красное мясо имеет совершенно другой вкус, — сказал он с набитым ртом.
Таддеус горделиво стоял позади них.
— Мы позволим взять часть оставшегося мяса в ваше плавание, Кеннет.
— Когда отправляемся? — спросил Оливер, с нетерпением ожидая ночи, которую проведет в удобной кровати в бухте Ренда.
— Завтра, разумеется. С первыми лучами солнца, — ответил Кеннет. — Основные припасы уже загружены на борт моей лодки — «Дейзи». Бочонки полны воды, в море мы наловим рыбы, так что еды будет вдоволь.
Хотя Оливер выпил всего несколько глотков кислого местного вина, он почувствовал глубокую усталость. Заявление Кеннета встревожило его.
— Мы отплываем на рассвете?
— Вы же спешили, — сказал рыбак.
— Так и есть, — ответила Перетта.
— Да, — согласился Оливер, стараясь убрать из голоса нотки разочарования — он рассчитывал на более продолжительный отдых.
— Жду вас на борту «Дейзи» за час до рассвета, чтобы подготовиться к отплытию.
Кеннет опустошил свою большую тарелку, затем вернулся к общему котлу и выловил небольшую гору раскрытых черных мидий.
* * *
Солнце поднялось над сушей на востоке, окутав ярко-оранжевой вуалью холмистые земли, через которые они пришли в поселение. Рыбацкая лодка отчалила из бухты Ренда и отправилась на север. Кеннет расправил паруса, чтобы поймать освежающий бриз, и скоро они набрали приличную скорость.
Когда Оливер предложил свою помощь в рутинной работе, рыбак лишь внимательно осмотрел юношу.
— Уж больно ты тощий. Бьюсь об заклад, что в своей жизни ты не поднимал ничего тяжелее книги.
— Думаю так и есть, — хихикнула Перетта.
— Я уже давно управляюсь c «Дейзи» в одиночку, — заверил их Кеннет. — Если мне потребуется помощь, я попрошу вас об этом.
Когда потеплело и солнце ярко засияло над открытой водой, рыбак снял свою грубую рубашку и кинул ее в каюту. Он подставил ветру обнаженную грудь, и Перетта смущенно отвернулась. Бородатый мужчина рассмеялся:
— Как я уже сказал, я давно управляю этой лодкой, поэтому не вижу причин что-то менять из-за того, что сейчас не один.
— Все в порядке, — сказал Перетта натянутым голосом.
Позже, когда дневная жара усилилась, Оливер снял свою рубашку, и Перетту, казалось, позабавила его худоба.
Кеннет окинул юношу оценивающим взглядом:
— Я бы любезно дал тебе возможность нарастить свои мускулы. — Он понизил голос и произнес театральным шепотом, но так, чтобы услышала Перетта: — Ты же не собираешься произвести впечатление на юную леди с таким телосложением.
— Я не пытаюсь произвести впечатление. Она уже под впечатлением, с того момента, как узнала о моих способностях в науке. — Оливер знал, что оправдывается, но поступил так из-за смущения.
Перетта пришла ему на помощь.
— Я признаю, что Оливер — очень талантливый ученый.
Кеннет раскатисто захохотал.
— Тогда ты, парень, гораздо лучше меня. А у меня все руки не доходят до чтения. Слишком много рыбных мест вокруг.
Когда солнце опустилось к горизонту и стало прохладнее, Оливер ощутил холодок, усиленный зудом горящей кожи. Прежде он никогда не снимал рубашку так надолго, чтобы сгореть на солнце. Он вздрогнул и оделся.
«Дейзи» уже шесть дней шла на север по неисследованным водам, не отходя далеко от берега. За все время плавания они не встретили ни других парусных судов, ни городов, ни малых поселений.
— Вот почему здесь так хорошо рыбачить — нет конкуренции, — сказал Кеннет, вытаскивая очередную сеть с мечущимися серебристыми созданиями. Он вывалил улов на палубу и отобрал только тех рыб, которые, по его словам, были вкуснее, а остальных швырнул за борт. — Если проголодаемся, завтра наловим еще.
Кеннет съел все припасы жареной козлятины в первые два дня. Хотя он предложил мясо двум путешественникам, Оливер и Перетта, зная, какой это для него деликатес, довольствовались дарами моря. Для жителей каньонов рыба была в диковину.
— Думаю, это Призрачный брег, — сказал Кеннет. Уже два дня они видели только пустынную линию берега. — Когда минуем его, увидим первые города.
Однажды утром они проснулись в таком густом тумане, что почувствовали удушье. Оливер и Перетта стояли на палубе, восхищаясь туманом, словно тот был самым удивительным, что им довелось повидать. Кеннет был совершенно сбит с толку их странной реакцией, пока Оливер не объяснил, что в пустыне тумана не бывает.
— Наслаждайтесь, пока можете, — ответил Кеннет. — Но сейчас этот треклятый туман весьма некстати. Я не вижу, куда мы плывем. — Он стоял на носу, всматриваясь вперед и плавно направляя судно.
Оливер присоединился к нему и прищурился, пытаясь рассмотреть скрытые препятствия, но его зрение было плохим даже в лучшие времена, так что проку от него было мало. Перетта принесла из каюты одеяло, накинула его на свои узкие плечи и встала рядом с ними.
Они стояли все вместе, наблюдая, как расходится густая пелена, словно скульптор сдергивал покрывало, открывая свое новое творение. Перетта ахнула, увидев силуэт, а затем черты огромной фигуры, возникшей перед ними.
— Пресвятая Мать морей! — воскликнул Кеннет, а затем рассмеялся над собственными словами. — А ведь это и правда она.
Каменная фигура красивой женщины была высечена в скале, поднимавшейся из воды. Статуя была огромна и невыразимо прекрасна. Каменные локоны подобно отливным волнам спускались по утесу и уходили обратно в скалу. Морская вода накатывала на покрытые водорослями скалы у основания утеса, где заканчивалась статуя. Мать Морей был изображена лишь по пояс. Она словно поднималась из воды, вытянув ладони к небу. Возле ее резного лица и округлых грудей кружили птицы.
Волны разбивались, а туман продолжал рассеиваться. Кеннет поправил курс и повел Дейзи дальше.
— Мы почти дошли до Серримунди! Эта статуя легендарна. Не думал, что когда-нибудь ее увижу.
Когда туман исчез, они заметили в воде другие рыбацкие лодки и большие парусники. Кеннет уставился на береговую линию и домики на сваях, усеивающие холмы возле гавани.
— Здесь, на севере, люди строят большие города.
Оливер прищурился, рассматривая высокие храмы, большие белые здания, немыслимые каменные арки, взмывающие в воздух над двумя реками, которые протекали через Серримунди и вливались в море. Самой высокой постройкой в поле зрения была колокольня с золотой крышей.
— Я читал о многих огромных городах древних времен, но к этому оказался не готов.
— А я думала, что великая библиотека в Твердыне — самое большое здание в мире, — молвила Перетта. — Я была неправа.
Оливер, который путешествовал с ней уже много недель, удивился, что молодая помнящая признала свою ошибку, но дразнить ее не стал. Втроем они стояли рядом и восхищались великолепными видами. Кеннет вел «Дейзи» в оживленную гавань.
— Серримунди. Я обещал, что доставлю вас сюда. Куда вы и хотели.
— Это только начало, — сказала Перетта. Она сделала глубокий вдох и выдохнула, улыбаясь, как и Оливер.
— Нам предстоит пройти еще долгий путь, — отозвался юноша. После их свершений он понял, что путешествие не такое уж и немыслимое.
Глава 20
Когда повелитель плоти Андре снова позвал Натана в свою студию, тот испытывал скорее неловкость, чем волнение, но был решительно настроен отыскать способ вернуть свой дар. Он верил, что где-то в Ильдакаре хранится секрет, который вернет ему целостность.
Он неохотно рассказал Никки о странных вещах, увиденных в лаборатории повелителя плоти. Что бы Андре ни говорил, Натан не мог считать этого человека вдохновленным художником — особенно после того, как увидел, с каким ликованием тот срастил двух покалеченных воинов. Как швея, сшившая из обрывков ткани лоскутное одеяло.
Впрочем, ему не обязательно восхищаться или испытывать симпатию к человеку, который ему помогает. Повелитель плоти был чудаковатым, временами даже жутким, но в то же время он действительно был могущественным волшебником. Натан только надеялся, что Андре не сделает его частью извращенного эксперимента — вроде создания двухголового воина. А он мог. Если Натану нужна помощь волшебников Ильдакара, чтобы возвратить дар, он потерпит. Он прикидывал, как скоро сможет покинуть это место вместе со своими спутниками. Несмотря на очарование мифов Ильдакара, Натан теперь видел лишь тусклое пятно вместо сияющего мегаполиса. Втроем они не смогут справиться с перестройкой целого общества…
Он отправился в особняк повелителя плоти. Возможно, сегодня у Андре будет конкретное решение, как восстановить «сердце волшебника» Натана. Он прошел через искаженные сады, мимо живых изгородей уникальной формы, цветов и чахлых деревьев. На ходу Натан заставлял себя улыбаться, цепляясь за намек на оптимизм, — этому его научил юный Бэннон Фермер.
Прежде чем он успел объявить о своем прибытии, повелитель плоти вышел ему навстречу с нетерпеливым и целеустремленным выражением лица.
— Добро пожаловать, Натан-который-должен-вновь-стать-волшебником. — Его заплетенная борода торчала вперед, напоминая кукурузную метелку. — Жду-не дождусь, когда мы продолжим наши исследования. После вчерашнего неудачного представления на боевой арене я просто обязан продемонстрировать свое мастерство иными способами. — Он сощурил сверкающие глаза. — Позволь добиться потрясающих успехов в решении твоей проблемы, ммм? Я готов сделать все возможное. — Он наклонился ближе. — А ты?
Еще несколько дней назад, когда Натан не так хорошо был знаком с Ильдакаром, он бы без раздумий согласился. Теперь ему было не по себе, и он тщательно выбирал слова:
— Я буду тесно с тобой сотрудничать. Мне важно вернуть дар.
— И это важно для Ильдакара. Заходи, нам надо составить карту тела и провести опыты.
Андре провел его через крылья большого особняка и через главную студию с развешанными полотнами цвета индиго. Столы были тщательно отмыты от следов крови двух искалеченных воинов. В воздухе все еще висело кислое зловоние. Емкости с тем, что Андре называл «компонентами плоти», кипели на медленном огне, а экзотическая рыба неестественного вида плавала в своем аквариуме.
Андре хмыкал себе под нос, пока они шли по выложенной плиткой дорожке к уединенному дворику позади дома.
— Для следующего опыта потребуется солнечный свет. Мне нужно составить карту твоего дара, запутанных каналов в фибрах твоей сущности, а также шрамов, оставшихся от угаснувшего дара. Мы должны все восстановить. — Он погладил пальцами свою тугую бороду. — Хмм, это может оказаться не так уж просто.
Снаружи колыхались свисающие лозы, хотя ветра не было. Странные чешуйчатые пальмы были выше крыши особняка. Опущенные листья имели бритвенно-острые края, а чешуйчатые стволы напомнили Натану шкуру серого дракона Брома, который охранял драконьи кости в юдоли Кулот. Две пальмы стояли на расстоянии шести футов друг от друга, а между ними на тонких, как паутинка, веревочках вертикально висел туго натянутый квадрат белой ткани с рост человека. Участок земли под чистой тканью был засыпан мелким белым песком.
— Вот холст, с которым нам предстоит работать, друг мой, — сказал Андре. — Но это не просто чистый лист. В начале каждого проекта художник рассматривает бесконечные возможности того, над чем ему предстоит работать. — На низком столике перед растянутой тканью стояли глазурованные глиняные горшки, наполненные зернистыми порошками: бирюзового, ржаво-красного и ярко-желтого цветов. Повелитель плоти нетерпеливо махнул рукой: — Встань перед тканью. По-твоему, как еще я должен составить карту, ммм?
— Я не смыслю в такого рода картах, — сказал Натан, нерешительно шагнув вперед. — Как она создается?
— Порошки и химикаты — мое собственное изобретение. Когда я брошу их, они отобразят линии твоей ауры. Можно зарисовать хань, прослеживая линии силы. Ни я, ни ты не сможем увидеть это своими глазами, но порошки налипают на них, как железные опилки, отмечающие линии притяжения вокруг магнита.
Натан неуверенно шагнул на мягкий песок и встал лицом к чистой ткани.
— Вот так?
Андре скрестил руки на груди.
— Ты настаиваешь на том, чтобы все усложнять, да? Неудивительно, что ты потерял свой дар!
— Теперь-то что не так?
Повелитель плоти раздраженно замахал руками:
— Ты должен быть голым, конечно! Как еще порошок найдет следы твоего хань?
— И в самом деле, как? — со вздохом пробормотал Натан. Он знал, что лучше не спорить. Он скинул с плеч балахон волшебника и снял сапоги. Теперь он готов для исследования.
Бормоча что-то под нос, Андре изучал порошки в горшках. Он опустил палец в бледно-голубую смесь, понюхал ее, а затем попробовал желтое вещество. Кивнув, он схватил горсть ярко-желтого порошка и подошел к подопытному.
Натан нахмурился:
— Что именно ты…
Повелитель плоти швырнул порошок, и брызги пыли попали в середину груди. Натан вздрогнул, отшатнулся и чихнул. Когда он посмотрел на свою голую грудь, то не увидел ни крупицы порошка. Он пропал.
Андре пошарил по горшкам, зачерпнул порошок синего цвета и бросил его, прицелившись чуть ниже. Натан смотрел, как порошок ударился в его тело… и впитался в кожу. Он ощутил обжигающее покалывание. Повелитель плоти посмеивался, словно считал это игрой. Горсть за горстью он кинул еще четыре разных порошка. С каждым облаком пыли, которое попадало в Натана и исчезало, он чувствовал себя слабее. Что-то его истощало.
— Теперь еще раз — но сейчас ты должен попытаться использовать свой дар. Сконцентрируйся, сделай что-нибудь простое. Создай мерцающий огонек в руке.
Натан нахмурился:
— Да, раньше это было легко. — Он вспомнил, что пытался сделать подобное на палубе «Бегущего по волнам» перед бурей и атакой сэлок. То было первым признаком угасания дара. — Но это может вызвать обратную реакцию. Время от времени дар искажает магию и выпускает то, что полностью противоречит моим желаниям. Я могу… могу сжечь твой особняк.
— Да ладно, — усмехнулся повелитель плоти, — если я не смогу это остановить, тогда я сам не такой уж и волшебник, ммм? — Он резко и нервно крикнул: — Используй магию!