— Вот, сherie, это и есть тест, — сказал он, его лицо боролась с какой-то эмоцией, когда он выпустил меня и я скользнула вниз по его телу.
Я моргнула пару раз, пытаясь восстановить мысленный процесс.
— Тест? — спросила я тупо, мой разум все еще явно был слишком поглощен этим поцелуем, не способный сделать что-либо, кроме как попугай повторять то, что было сказано мне.
— Только дракон или его пара могут взять огонь дракона и выжить, — сказал он, его губы почти касались моих. Его глаза были глубокими и блестящими, как кусочек оникса, который висел в ожерелье из жемчуга, которое иногда носила моя мама.
— Кто ты? — спросила я, рассматривая его лицо, запоминая его, чтобы сберечь память об этом поцелуи.
Медленная улыбка растянула его губы.
— Я виверн черных драконов, Ясолд де Бушер. Я Балтик.
Балтик.
Имя резонировало в моей голове, как колокол, повторяясь и повторяясь, пока я не подумала, что оно оглушит меня.
Балтик.
Слова кружились в моем мозгу, я заметалась в урагане мыслей, растерянная и запутанная, не знавшая надежды.
Балтик…
— Салливан?
Мои глаза резко открылись на этот голос. Я была дезориентирована, мой мозг снова чувствовал себя запутавшимся, но когда мои глаза сосредоточились на взволнованном лице, глядящем вниз на меня, во мне взыграла радость.
— Почему ты здесь в темноте? Ты в порядке? — спросил Бром, когда я смогла подняться с земли, где я, очевидно, заснула. Я сразу же схватила его в свои медвежьи объятия, которые победят все медвежьи хватки. — Блин, Салливан, люди смотрят.
Я закончила целовать его красивое лицо, еще раз обняв его, просто чтобы убедиться, что он действительно здесь.
— Я в порядке. У вас возникли какие-либо затруднения в аэропорту?
— Не-а. Габриель сказал, что могут быть некоторые проблемы, но он подкупил несколько человек, все закончилось хорошо, в конце концов.
Я посмотрела над головой Брома туда, где Габриель и Май стояли, прислонившись друг другу с непринужденностью давних любовников.
— Проблема с его паспортом?
— Не то чтобы, — сказал Бром, прежде чем Габриель смог ответить, вырываясь из моих объятьев. — С моими мумиями!
— Твоими… ты же не привез эти ужасные вещи сюда, не так ли? — Он стрельнул в меня взгляд, который был странно взрослый и полный презрения.
— Это моя работа, Салливан. Ты же не думала, что я собирался оставить ее там, чтобы Гарет или Рут могли взять ее, когда меня не было? Таможенные парни не позволили мне взять их, но Габриель дал им немного денег, чтобы они смотрели в другую сторону. Он сказал, что я могу использовать помещение в подвале для моей лаборатории. Там уже есть стол и раковина, и он сказал, что принесет мне еще большую ванну, чтобы помещать туда тела6.
— Как щедро со стороны Габриеля, — сказал я, стараясь не скривиться при мысли о текущих научных занятий Брома.
Май рассмеялась.
— Это на самом деле звучит очень интересно, хотя немного ужасно. Бром говорит, что он работает только над животными, которые умерли естественно, потому что он слишком чувствительный, чтобы убить кого-нибудь для исследовательских целей.
— За что я искренне благодарна, — сказала я, ероша его волосы мышино-каштанового цвета.
— Это еще не все. Габриель говорит, что ты разрешишь мне сделать какую-то татуировку клана серебренных драконов. Он говорит, что у большинства членов клана такая на спинах, но я подумал, что было бы здорово иметь ее на руке, так чтобы я мог показывать ее.
— Никаких тату! — твердо сказала я. — Ты слишком молод для этого. И я не знаю, разрешила бы я ее тебе, даже если бы ты не был так молод.
— Это не совсем татуировка, — быстро сказала Май. — Это больше похоже на клеймо. Она делается огнем дракона.
Я уставилась на нее в течение нескольких секунд.
— Это должно сделать ее лучше?
Габриель рассмеялся и потянул свою рубашку вверх, поворачиваясь.
— Все члены серебряного клана носят эмблему, отмечающую их как членов клана на своей спине. — Высоко на его плече была отметка, похожая на руку с полумесяцем на ладони.
— У Май тоже есть, хотя она не показала ее мне, — сказал Бром, посмотрев возмущенным выражением лица на нее.
— Я не снимаю рубашку на публике с такой же легкостью, как это делает Габриель, — сказала она ему.
— Меня не волнует, что это, — сказала я. — У тебя этого не будет. Ты не являешься членом клана серебряных драконов.
— Габриель говорит, что являюсь, потому что ты одна из них.
— Ну, я не одна из них. — Ко мне пришла одна мысль. — И я могу это доказать. Вы сказали, что у всех серебряных драконов, есть отметка… ну, у меня ее нет. — Они все посмотрели на меня, как будто хотели, чтобы я сняла рубашку.
— Она права, — сказал Бром после минутного молчания. — Я никогда не видел ничего подобного на ее спине.
— Видите? — Я пыталась удержать триумф в моем голосе до минимума. — Жаль, что вы не упомянули эту метку или татуировку, или что это там, раньше… это могло бы прояснить ситуацию мгновенно. У меня нет никаких подобных отметок на мне.
— Ну… за исключением той, что на бедре, — сказал Бром.
— Это шрам, а не клановая метка, — сказала я ему.
— Шрам? — спросил Габриель, его взгляд опустился на мой живот. — Какой шрам?
— Просто след от старой травмы, не более того, — сказала я быстро.
— По форме вроде похоже на это, — сказал мой сын, подняв руки, растопырив пальцы, большие пальцы соприкасались.
— Ох, нет. Это просто шрам!
— Это фигура напоминает птицу? — спросил его Габриель.
— Конечно, нет! И нет, прежде чем ты спросишь, я не собираюсь… Бром! — Ребенок, которого я трудилась произвести на свет… даже если я не могу вспомнить это событие… схватил за подол моей юбки и поднял ее, открывая вид на мое бедро.
— Я предполагаю, что это похоже на птицу.
— У тебя серьезные проблемы, парень, — сказала я ему, пытаясь вырвать свою юбку из его рук.
Габриель начал подходить ко мне, но остановился под взглядом Май, которая подарила мне небольшую улыбку и сказала:
— Прости, Яс… Талли, — она наклонила голову, чтобы посмотреть на метку, которая была высоко на бедре. Я никогда много не думала об этом шраме, предполагая, что я, должно быть, больно упала где-то в моем прошлом.
Теперь я поняла, что Каава была права… что-то заставляло меня не беспокоиться о том, что я не могла вспомнить свое прошлое.
— Я должна сказать, что я вижу что-то, что выглядит как… ну, как птица Феникс, — сказала Май, рассматривая шрам. — Он исчезает в твоем нижнем белье, но, похоже, на распростертые крылья.
— Я думаю, все уже насмотрелись, — сказала я, смотря на Брома своим самым строгим взглядом мамы.
Он даже не вздрогнул, негодник.
— Мы могли бы рассмотреть лучше, если бы ты сняла нижнее белье, — отметил он.
— Не верю, что ты только что сказал это, — сказала я сквозь зубы.
Растерянность мелькнула на его лице. — Ага. Давай посмотрим ту часть что под нижним бельем… — я ударила его по руке, когда он собирался отодвинуть в сторону мои трусы.
— Этого вполне достаточно!
— Мне жаль, Талли, — сказала Май, выправившись. — Это не шрам. Это также не метка. Я не знаю, что это такое… это как это анти-тату.
— Майлинг, — сказал Габриель, явно спрашивая ее разрешения посмотреть на глупый шрам.
Она прищурилась, глядя на него. — Ты не должен смотреть на бедра странных женщин.
— Я — целитель! Я видел женские тела, — возмутился он.
— Ясолд не ранена!
— Ты не узнаешь эмблему клана, как я.
— Я думаю, что узнаю. Я видела сейчас их достаточно.
— Ты далека от эксперта… — начал было говорить он, но с меня, наконец, было достаточно.
— О, это смешно! — Я выдернула материал юбки из рук Брома и резко развернулась, потянув верхнюю часть моих трусов вниз на несколько сантиметров. — Вы хотите посмотреть? Хорошо, можете посмотреть. Почему бы нам не позвать Кааву и вашего большого друга, чтобы они тоже посмотрели, а? Можем объявить об этом на улице и позвать еще несколько незнакомцев!
Габриель проигнорировал мою маленькую истерику, уставившись на мои бедра на несколько мгновений, прежде он поднял свой взгляд и встретился с моим. Его серые глаза были мрачными и обдумывающими. — Я полагаю, что я ошибся.
— Голос разума наконец-то! — сказала я, поправляя свое нижнее белье и позволив юбке упасть обратно на место. — Спасибо! Приятно знать, что есть кто-то, кто признает шрам, когда видит его.
Он покачал головой.
— Это не шрам, Ясолд.
— Талли. Меня зовет Талли.
— Тебя зовут Ясолд, — сказал он твердо, его глаза странно блестели в ночи. Я открыла рот, чтобы возразить, но он продолжил. — Я ошибался насчет тебя, что ты серебряный дракон. Ты не несешь наш герб. Ты, однако, рождаешь черных драконов.
Я закрыла рот и, взяв за руку Брома, повернулась на пятках и ушла обратно в дом, и поднялась по лестнице в комнату, где я проснулась.
Бром наблюдал за мной несколько минут, прежде чем сказал:
— Май сказала, что я могу спать в соседней комнате, потому что как она полагает, ты захочешь чтобы я был рядом. Я сказал ей, что ты не считаешь меня таким ребенком.
— Это было очень предусмотрительно со стороны Май. Я действительно хочу, чтобы ты был рядом. Я ужасно скучала по тебе.
Он поморщился.
— Я надеюсь, ты не собираешься вести себя как все мамы перед всеми. Мне они нравятся. Мне нравятся Габриель и Май. Они хорошие, да? Ты знала, что Май может стать невидимой?
Я покачала головой, мой мозг оцепенел от событий дня. Что со мной происходит? Я теряю контроль над реальностью, или было нечто более глубокое, бесконечно более страшное, что контролировало мою жизнь?
— Она сказала, что состоит из теней, но я думаю, что она просто дразнит меня, потому что она чувствуется так же как нормальный человек. Но она показала мне в машине по дороге сюда, как может исчезнуть. Она сказала, что ты должен родиться со способностью делать это, что она — что-то с длинным именем, и поэтому она может стать невидимой. — Слово всплыло в моей голове.
— Доппельгангер.
— Да, это. — Он плюхнулся на кровать рядом со мной. — Габриель говорит, что если Гарет смертный, я могу быть вивереном, и в один прекрасный день брошу ему вызов.
— Гарет смертный, — сказала я, почувствовав как будто тысячи муравьев, маршируют вверх и вниз по всему моему телу.
— Салливан, — сказал он, с преувеличением закатывая глаза. — Ты видела эти фотографии с ним, Рут и с тобой в старой одежде? Им должно быть как минимум сто лет. Возможно, больше.
— Фотографии? Какие фотографии? — очнулась я от ступора, посмотрев на него.
— В комнате Рут.
Я порылась в том, что осталось от моей памяти. — Я не помню, чтобы видела какие-либо фотографии в ее комнате.
— В коробке в запертом ящике в ее бюро, — сказал он, оглядывая комнату со случайным любопытством.
— Как ты узнал, что находится в запертом ящике? — спросила я, потом поняла, насколько глупым был вопрос. — Меня не волнует, если твой отец подарил тебе набор отмычек на Рождество… Ты не будешь домушником, когда вырастешь, и тебе не надо оттачивать свои навыки на запертом бюро твоей тети.
— У нее есть и твои тоже фотографии, — сказал он с веселым игнорированием моего наказа.
— Я очень сомневаюсь. Рут и я не лучшие друзья.
— Да, я знаю, но у нее есть фотографии тебя и Гарета и ее, и вы все носите одежду, как из этого видео, которое ты заставляешь меня смотреть.
Я стала ломать мой мозг, или то что от него осталось. — Какой фильм?
— Тот, который ты так много раз смотрела. Ну знаешь, там где одни девушки в длинных платьях ходят и много говорят.
— Гордость и Предубеждение?
Он кивнул.
— Да, ты тоже была одета в такие платья.
— У них не было камер во время периода Регентства, — сказала я ему, отвлекаясь на мысли о фотографиях. Бром не стал бы лгать, но он может быть неправильно истолковал то, что видел.
— Как угодно. Я думаю, что пойду перенесу свои вещи вниз в комнату в подвале, в которой, как Габриель сказал, я могу жить.
Я смотрела на него, на его круглое лицо, такое дорогое мне, как сама жизнь. Слава богу, что то что происходит со мной, не лишает меня памяти о нем в целом. — Ты отправишься сразу в постель. Пара спать.
— Мне девять, Салливан, я не ребенок, — сказал он с преувеличенной снисходительностью.
— Иди спать, — повторила я.
Он вздохнул и поднялся на ноги, задержавшись у двери, чтобы посмотреть на меня мученическим взглядом, прежде чем сказать, — Габриель сказал, что он не выгонит нас, потому что мы больше не серебряные драконы. Он сказал, что ты родилась в серебряном клане, и они часть меня, даже если ты была замужем за черным драконом. Знает ли Гарет, что ты была замужем за драконом?
Я закрыла глаза и склонила голову, испытывая желание плакать, кричать, сказать Брому, что я только один раз была замужем в своей жизни, на его отце.
— Пора спать, — Это все, что я сказала, прежде чем проводить его в его комнату. Я убедилась, что он пересилил отвращение, не к одному, а к трех объятиям, и двум поцелуем в голову, которые он переносил, но только совсем чуть-чуть. Очевидно, что Бром достиг той стадии жизни, когда материнская любовь была вещью, которая приносила больше мучения.
— Спи спокойно. Если тебе что-нибудь понадобиться, приходи ко мне, — сказала я ему, покидая комнату.
— Я рад, что ты в порядке, — сказал он, прежде чем дверь закрылась. — Пенни сказала, что ты будешь в порядке, но я немного беспокоился. Я не знал, что Май и Габриель заботились о тебе. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что тебе повезло, что они нашли тебя.
Мое сердце раздулось от того, что он был обеспокоен.
— Повезло?
— Да. Что, если какой-то другой дракон нашел тебя? Кто-то не из твоего клана? Что бы случилось тогда?
На самом деле что?
— Иди спать, — сказала я, послав ему воздушный поцелуй.
Тишина наполнила мою маленькую комнату, когда я отвернулась от него, но все это лишь усилило отчаянное замешательство в моем разуме.
Глава 4
— Я не хочу уезжать. — Крышка моего сундука для путешествия закрылось с твердой категоричностью, сопровождаемой приглушенными звуками плача.
— Мне он не нравится. Он высокомерный, — добавила я, наблюдая за тем, как горничная моей матери затянула ремни на сундуке, чтобы он не открылся во время путешествия. — Хотя он гораздо лучше целуется, чем Марк, сын пивовара.
— Он тебя поцеловал? — Моя мама посмотрела на меня, ее лицо было подавленным и белым, когда она окинула взглядом мою спальню. Маргарет сидела на кровать, плача уткнувшись в свои руки.
Печаль из-за отъезда заполнила меня, но гнев на внезапный переворот в моей жизни был эмоцией, которая не давала мне покоя.
— Да. Я не понимаю, почему я должна уезжать с ним.
— Мама, она не может остаться? — умоляла Маргарет, глядя красными глазами.
Я села рядом с ней на кровать и обняла ее. У Маргарет и меня иногда были бурные отношения, но она была единственной сестрой, которую я имела, и я буду скучать по ней. Тем более, что я покидала мой дом против моей воли.
— Я обещала твоей матери… — мама подавилась словом, прежде чем продолжить. — Я обещала той, которая была твоей матерью, что буду воспитывать тебя, как свою дочь, чтобы обеспечить тебе безопасность. Я так и делала, но я знаю, что она не хотела бы, чтобы я держала тебя подальше от твоей истинной семьи. Я не хочу отпускать тебя, но у меня нет выбора в этом вопросе. И Лорд Балтик сказал, что не будет плохо обращаться с тобой, хотя я не сказала ему ничего о твоем прошлом. Однако, он поклялся, что ты не пострадаешь, и это то, чему мы должны придерживаться.
— Меня не волнует, что Балтик сказал, — пробормотала Я, прижав к себе Маргарет. — Я не животное.
— Я объяснил тебе, дорогая… драконы не очень часто принимают их звериную форму. Они предпочитают находиться в человеческой форме, и живут среди нас, как смертные. — Она махнула девицам, чтобы те уносили мои походные сундуки. — Пойдем, Ясолд. Пора. Лорд Балтик ждет, и я не желаю, чтобы его гнев на задержку пал на твоего отца.