Настроение резко стало падать:
— С ведьмами прикольней.
— Ой. Вы посмотрите на него, — всплеснула руками, — а много у тебя ведьм-то было? Ась? Ну, окромя Томки? — и свысока так на меня посмотрела. Вздрогнув, отвёл взгляд. Чем собственно и спалился.
И тут же был подвергнут серьёзному допросу. На все возражения, что я больной и почти уже умер, бабка предложила покаяться перед смертью, иначе она меня сама прибьёт. Оно, конечно, не верю, но припомнит и при случае отомстит. А мне оно надо? Так что сами виноваты. Вот нечего было меня совращать телесами своими прикольными. У меня душа добрая, и вообще к телесам неравнодушная. Ишь, взяли моду!!! Невинного меня пользовать. Так что глядя на прищурившуюся бабулю сдал всех с потрохами…
После первых двух она в принципе только одобрительно покачала головой и заключила:
— Гарные дивчины. Гарные. Это же надо и дочку, и маму оприходовал. Не стыдно мне за тебя, — и как-то горестно так вздохнула: — вот бы дед порадовался.
— А что дед любил гульнуть? — моментально пользуюсь моментом.
— Пока меня не встретил, — всё так же грустно улыбается, — а потом сам понимаешь. У меня не забалуешь. Девки, конечно, вешались: красавец мужчина был. Недаром же бабка твоя голову потеряла, но… Эй, ты стрелки-то не переводи. Чего глазки-то забегали? А ну колись. А то я тебе в лекарство для вкуса полыни добавлю.
И скажите мне, вот чего так психовать? А? Вот как будто дракон украл принцессу, а тут я такой красивый — на коне с мечом. Ну и как в сказке — пришёл в пещеру, дал по шее дракону, спас принцессу. Потом выяснилось, что принцессу обесчестил. (Она, между прочим, была не против.) И заодно дракона, хотя он и был против…
— Что? Фира? Да ты совсем охренел, кобелина недоделанный.
— Я не хотел, — тока и успел пискнуть. Бабуля выдернула из-под моей головы подушку и бросила на лицо, но душить, видимо, передумала. Ну, где она себе ещё такого замечательного внука найдёт?
— Она же на кучу лет тебя старше! — ярилась бабка.
— Да ну? Ты серьёзно? Вот бы не подумал, — уверен, в этот момент даже Станиславский бы сказал: «Верю». Жаль, что моя бабка не Станиславский. — Да и вообще. Она же ведьма и сильная. Ты вон тоже на свои…
— А ну цыть! Ты мои года не считай. А то, что у неё внучка старше тебя, тебя не напрягало?
— Ты серьёзно? — эх, Станиславский бы сейчас рыдал от восторга. Точно.
— Ты мне дуру не врубай! — тычет в меня пальцем. — Это была моя подруга. Ты-ты… — похоже, слова закончились. Интересно перейдёт к рукоприкладству или нет?
На всякий случай напомнил:
— Я вчера чуть не умер.
И тут бабуля рухнула в кресло и принялась ржать:
— Дочку, маму и бабку оприходовал паразит.
Через пару минут успокоилась. Ну как успокоилась… Бросила в меня склянкой со словами:
— Барсик, проследи чтоб выпил. А я пойду одной наглой старой ведьме волосёнки повыдёргиваю. Это же надо дорвались до халявы, угробили мне внука, — и выскочила за дверь.
С тоской взглянув на кота, взял бутылочку:
— Вот скажи мне, друг мой, чего завелась? Ну понятно же, что это из-за Томки.
— Мяв.
— Да ну их, в конце концов, не виноват я.
— Гав? — Белочка недоверчиво положила голову на кровать.
— Да зуб даю.
— Мяу!
— Барсик, уйди. Это мой зуб, — отпихиваю кота, который своими немытыми лапами полез мне в рот. И на всякий случай пояснил, а то с этого придурка станется лишить меня зуба: — Ты бы видел эти буфера!
— Мяу?
— Вау! Там такое… Тьфу, — сплёвываю кошачью шерсть. — Да ну тебя.
Откручиваю крышку и выпиваю содержимое:
— Тьфу. Гадость. Кхе-кхе… — похоже, наглотался кошачьей шерсти. Надо было прополоскать рот. НАДО БЫЛО!!! Говорят же, горбатого только в могилу. Вот и я всё никак не могу успокоиться.
Пришла темнота.
Глава тринадцатая
Пип-пип… пип-пип… Что за противный звук-то такой? Так и долбит по ушам. Открываю глаза и тупо пялюсь в потолок, потому что голова не хочет поворачиваться. И руки шевелиться не хотят. Мать моя ведьма! Меня что парализовало?! И ещё это нудное пип-пип… Да что происходит-то? Ещё раз пытаюсь пошевелиться и на этот раз пусть немного но, удаётся повернуть голову.
Офигеть! Во что превратилась моя комната? Это что за филиал больнички? Что это за агрегаты кругом? А? Я вас спрашиваю! Кого вас? Да того, кто знает, что за беспредел тут творится. И вот это пиканье стало быстрее. Похоже, это какой-то прибор.
Рядом с кроватью в кресле сидит какой-то мужик и не просто сидит, а нагло дрыхнет. В то время когда я тут…
— Очнулся! — неожиданно открыв глаза, странный тип взвыл дурным голосом и куда-то ломанулся.
Вот я не понял. Что происходит-то? Натаскал сюда всяких приборов, связал меня, сунул под ухо нудную пикалку, а теперь ещё и орёт? Вот я счас как освобожусь, да как дам ему промеж глаз.
— Мяу-мяу-мяу…
Чё за фигня? Это что за облезлый и худющий кошак обниматься лезет? Он что, рядом со мной в кровати лежал? А если у него блохи? А это что за дворняга руки лижет? Да что тут творится то?
И тут мне поплохело. Потому что дошло — дело плохо. Этот мужик не только меня связал, но и Барсика с Белочкой голодом морил. Всё! Хана ему. Счас как колдану. И как начну лютовать… Однако сквозь пересохшее горло не удалось протолкнуть даже звука. Ничего-ничего. Надо просто сосредоточиться. Унять скачущие туда-сюда мысли и сделать всё простым усилием этих самых мыслей. Это сложнее, но возможно. Сейчас-сейчас потерпите ребятки я вас спасу. А что с бабулей? А? Это ведь моя комната. Ну всё, мужик, я тебя не убью…
— Очнулся! — почти снеся входную дверь, ворвалась… мама? Папа? Василёк?
Надеюсь, никто меня не осудит за то, что я вырубился?
Сколько прошло времени сказать не могу, по причине того, что не знаю. Я тут без сознания валялся если кто не понял ещё. Но первое что услышал, было как бальзам на душу:
— Не надо стрелки переводить, — рычит бабуля, — я вам орала не ломитесь разом. Ну с Вадиком понятно, у него давно уже мозгов нету.
— Почему это нету? — возмущается батя.
— Потому! Это было ясно ещё в тот момент, когда ты на этой дуре женился!
— Мама! Немедленно извинись!
— И не подумаю! — рыкнула бабуля. И тут же куда более добрым голосом продолжила:
— Оля, дочка, ну ты же умный человек — не только знахарь, но и врач. Ты же должна была понимать, что Тимошке нельзя сейчас волноваться, — и рявкнула во весь голос: — Так какого… ты вперёд своего идиота-мужа бежала?
Наступила тишина. А у меня радостно забилось сердце. Ясно же что всё в порядке.
— Ба-а-а-а… — по голосу слышно, что братишка плачет. — А Тима теперь умрёт, да?
— Ну что ты, маленький, конечно нет.
Бабка и маманя начинают успокаивать мелкого. Ну что ж пора открывать глаза. Подраться, конечно, не подерутся, но и выяснять отношения могут ещё долго.
— О! Тимоха ожил, — радостно скалится батя, которому уже надоели бабские разборки и он, подпирая своим могучим телом стенку, с надеждой пялился на меня.
Собственно только благодаря его реакции я и остался жив. Говорил же, с моими родственниками враги не нужны. Как он их успел перехватить, чтоб не задушили на радостях, даже не представляю. Просто размазался в пространстве, исчезнув в одном месте и материализовался прямо перед мамой и бабушкой, прикрыв меня своей могучей грудью.
Я тоже так хочу-у-у. А то у меня такое получается только в режиме Берсерка, а у бати всегда. Ну да, на то он и батя. Вот помню, он как-то отметелил разом и деда своего и прадеда. Красота! А ведь те тоже не мальчики с улицы. Всё-таки не так всё просто с его отцом. Скорее всего, темнят чего-то предки, как всегда. И дед был всё же не обычным человеком. Вон как батю успел натаскать, пока жив был. И спасибо этому прекрасному человеку, которого я никогда не знал. Иначе бы меня собственные мать с бабулей придушили.
— А ну тихо! — рявкнул отец. — Вы что, ополоумели?
Подействовало, угомонились и, заверив батю, что всё в порядке, приступили к моим истязаниям. То есть стали проверять моё состояние, используя какие-то странные приборы и заканчивая вполне узнаваемыми амулетами. Вердикт: жить буду.
А затем начался ад. Самый натуральный. Влив в меня восстанавливающие зелья, принялись мять и растирать мою бедную исхудавшую тушку. Да-да. Не только Барсик и Белочка исхудали, но и я. Причину же мне объяснил батя, в свойственной ему манере. Эдак хитро усмехаясь в усы просветил:
— Кстати, поздравляю с прошедшим днём рождения.
— Как с прошедшим? — опешил жутко замученный родственницами я.
— А вот так. Март уже заканчивается.
— Ты больше чем полгода в коме провёл, — вздохнула мама. — Перепугал нас до полусмерти.
Так вот оно что. Я-то думаю, откуда тут столько народу. В том числе младший брат, в то время пока надо мной измывались, как раз притащивший две миски для моих пушистых друзей. Белочка с довольной мордахой наворачивала кашу с мясом. А Барсик не знаю с какой мордахой… Потому что по самые уши уделался сметаной. Этакая сметанная морда.
Выяснилось, что за то время пока я валялся в коме, мои друзья отходили от меня только в туалет. И почти ничего не ели. Бабушка говорит, что даже от мороженого отворачивались. Пыталась с ними поговорить, когда они превращались в людей. Бесполезно. Как разумные люди, в человеческом обличье всё же равнодушно съедали всё, что дают, а потом остаток ночи сидели, обнявшись возле моей кровати и молчали. Всё, что удалось от них узнать, это то, что со мной приключилось.
Тут, оказывается, за это время кто только не побывал. Даже нелюбимые мной прадед и прапрадед. Я так понял, что на почве моей болезни предки помирились… Да и бог с ними. Взрослые уже.
Всё дело оказалось в шерсти Барсика, которую я проглотил вместе с эликсиром. Он ведь не обычный кот. Вот и получилось непонятно что.
Как обычно готовятся зелья? Да очень просто. Смешиваются компоненты в определённой пропорции и всё, можно применять. А колдовские? Всё то же самое, только надо добавить заклинание: одно или несколько, в процессе или в конце. Всё зависит от того, что вы желаете получить. Ведь зелье из одних и тех же компонентов может дать абсолютно разные результаты. Но одно неизменно. Если в такое зелье попадёт волосок после изготовления, ничего страшного не произойдёт. Иначе на свойства влияло бы всё, например кусочки пищи оставшиеся между зубов после обеда. Однако если в процессе приготовления не заметить лишний компонент, то результат может быть неожиданным, весьма.
Так почему же меня так заколбасило от вполне себе безобидного лекарства? Стечение обстоятельств, всего лишь. Барсик ведь не просто кот, а заколдованный человек. Ни много, ни мало. И если вы помните, то две предыдущие ночи он превращался и на следующую тоже должен был. Вот тут и порылась собака, ну или кот, кому как удобней. Произойди всё на следующий день и думаю, ничего бы не случилось. А так его шерстинка вступила во взаимодействие с эликсиром, и произошло то, что произошло. Вы ведь помните, что для того чтоб произошла реакция нужна магическая энергия? А уж этого добра в шкурке Барсика навалом. По крайней мере в полнолуние.
И самое главное — этот балбес решил, что это он во всём виноват. Нет, вы представляете? То есть я, в сто раз больше него понимающий в приготовление зелий не виноват, а он значит весь такой виноватый? Нет что за ерунда? Я ему между прочим так и сказал, после того как мои родственнички перебивая друг друга рассказали, что произошло. Правда, тут же, ну просто на всякий случай, добавил уже родителям:
— А я тем более не виноват. Я можно сказать при смерти был, а Барсик меня, между прочим, спас!
— Да никто его не винит! — всплеснула руками мама. И покачав головой, добавила: — Он такой же упёртый как ты, — и вдруг всхлипнула. — Как вы могли скрывать от меня то, что с ребятами произошло? Как вы могли? — гневно обвела взглядом присутствующих, включая больного меня.
— Оля, успокойся, — отец положил руку на плечо сидящей на краю кровати мамы. — Ну чем бы ты помогла? Только расстраивалась бы постоянно.
— Уйди, — сбросив с плеча руку, полыхнула взглядом, — я потом с тобой поговорю.
Хих… Всё-таки мамка у меня красавица, да и батя хоть куда. Ведь считай сорок накапало, а на вид не больше тридцатника. Ну а что? Наш вид вообще долго живёт. Не все правда. Да и выглядеть молодо для нас не проблема. Это бабуля старается чуть постарше казаться, и то только из-за того, что при ней взрослый внук. Кстати, большинство людей уверены, что я сын. А мы их не переубеждаем. Вот и папка усы носит, чтоб постарше выглядеть.
Иначе нам бы приходилось регулярно переезжать, чтоб избежать лишних вопросов, ну или стареть, потом переезжать, в процессе помолодев. Многие так и поступают, хотя женщины всё же более непоседливы, не любят они терять молодость.
Поэтому колдовское племя и предпочитает жить в глубинке. Там народ менее любопытен. Хотя и тех, кто предпочитает города, тоже немало.
Ну да я отвлёкся. Вон, пока размышлял о вечном, мои предки опять сцепились. Маманя с бабулей уже слезу пустили жалеючи «бедных детей», то есть Белочку и вот этого облопавшегося сметаны кошака. Которого предварительно оттерев от сметаны, несмотря на недовольное мявканье, бухнул ко мне в кровать Василёк — мой младший братишка.
Барсик, с трудом перетащив через меня отвисшее пузо, устроился с противоположной от мелкого стороны.
— Тима, а ты не умрёшь? — Васёк смотрит на меня полными небесной синевы глазами. Ох, сколько девок голову потеряет, когда он подрастёт. А ведь уже, получается, одиннадцать парню. Ладно свой день рождение пропустил, но ведь и брата без подарка оставил с этой комой. Вот бяда-а-а…
— Нет, братка, не умру.
— Мявк… — раздалось ленивое из-под моей правой руки.
— Вот видишь. И Барсик говорит, что нет.
— Ой, — братишка всплеснул руками, — ты что, как папа умеешь разговаривать с животными?
— Нет, — я аж обалдел.
— Ну чего врёшь? — посмотрев на меня строгим взглядом, погрозил пальцем.
— С чего ты взял? — делаю большие глаза. — Я честно не умею разговаривать с животными.
— Мяу.
— Вот видишь и Барсик говорит, что я слишком тупой. Что? Ты кого тупым назвал, животное?
Даже попытался отвесить щелбана этому рыжему… Но не получилось, руки совсем не хотят шевелиться — атрофия. Барсик же только приоткрыл один глаз и широко зевнул.
А братишка запрыгал на одной ноге и затянул:
— А Тимка с Барсиком разговаривает, а Тимка с Барсиком разговаривает.
— Гав.
— Тима что она сказала?
— Отстань.
— Ну, Тима-а-а-а…
Вздыхаю:
— Говорит, что ты непоседа.
Василёк радостно засмеялся и поскакал к отцу, со вселенской скорбью наблюдавшему за бабушкой и мамой.
— Папа, папа, а Тимка с Барсиком и Белочкой разговаривает, — и серьёзно так кивает. — Это побочный эффект?
Бабка с маманей даже сырость разводить перестали от такой предъявы.
— Ты где таких слов нахватался? — по-доброму заулыбался батя.
— От мамы, от мамы.
— Ясно, — сев на корточки, гладит Васька по вихрастой макушке. — Нет, не разговаривает, а понимает. Согласись, это не одно и то же. У нас это семейное, ты вот чуток подрастёшь, и тоже будешь понимать.
— Но я сейчас хочу, — насупился брат.
— Хотеть не вредно, — батя подмигивает, — тренируйся. Иди вон с Белочкой поговори.
Брательник недолго думая ускакал к стене, возле которой развалилась сытая овчарка, и принялся что-то ей там втирать. Все с интересом уставились на процесс. Минут через пять Васёк пожаловался:
— Не хочет со мной говорить.
— Совсем? — это поинтересовалась бабуля.
— Ага, — огорчённо качает головой братишка. — Ей не интересно, она наелась и хочет спать.
Блин. Мне нельзя смеяться я же при смерти. И вообще у меня какое-то хрюканье вместо смеха получается. Зато Барсик аж лапы вверх задрал и дрыгает ими. Вроде как за двоих отдувается: за немощного меня и за себя. Белочка открыла глаза и довольно скалится. Батя сползает по стеночке, а бабуля с мамулей опять обнялись и рыдают, но уже от смеха.