– Не завтракаете, пропускаете ланч и не обедаете, придя с работы, вы, разумеется, тоже из-за меня. - Норвуд вытащил из кармана бумажник. Повертел в руках светло-зеленую визитку. - Придется искупать вину.
– Что за чушь! – возмутилась я. - О сегодняшнем ланче вы знаете не хуже меня, а завтрак… мне просто приснился кошмар, и я напилась кофе и решила погулять перед работой.
– Под дождем, - Норвуд понимающе покивал. - Зонт улетел. Портал подвел. Герр Вольгер приехал. Кофе вылился. Хорошо хоть кексы остались. Что с обедом?
– Депрессия, – мстительно ответила я. – Запоздавшие поиски смысла жизни.
– Быть или не быть? Есть или не есть?
Я вцепилась в кружку. Руки задрожали.
– Не угадали. И не будем. ? то ваша смесь номер две тысячи двести сорок три без перца не поможет.
– Моя – поможет. Иначе бы я тут не сидел, а набирался опыта где-нибудь на Тибете. И тоже искал смысл жизни.
Еда появилась прямо здесь же, на столе. И даже сервированная, а не в коробках или пластиковых контейнерах. Огромный, исходящий душистым паром стейк, золотистые ломтики картошки, зеленый горошек. Сладкий рисовый пудинг, обильно политый джемом. Поджаристые гренки.
Вот и отлично. Никаких разговоров о смысле жизни. Потому что не могу я ему сказать. Просто – не могу. Почему-то чувствую, что это будет неправильно.
Первая за день нормальная еда разбудила волчий аппетит. Я смела свою порцию в мгновение ока и серьезно задумалась о добавке. Кажется, зря ограничила знакомство с местной готовой кухней только «Маленькой Италией».
Хотя ладно уж, на ночь наедаться вредно. А я, если уж честно, вполне наелась. И даже как-то незаметно допила чай с экспериментальной смесью.
– Вкусно, - сообщила профессору очевидное. - Спасибо.
– А теперь продолжайте утолять мое профессиональное любопытство. Опишите ощущения и желания.
– Сытость, – усмехнулась я. Прислушалась к себе: не тянет ли снова в истерику? Веселиться, конечно, не с чего, но и рыдать не получится. Даже если захочу. – Не знаю, считать ли достижением вашей смеси, что меня больше не тянет рыдать, вы пришли, когда слезы уже кончились и я собиралась умыться и пить чай. Но не тянет. Осталось… опустошение, так, наверное, можно сказать. Даже не грусть, потому что грустить – это эмоция, а эмоции все куда-то делись. Или нет, не делись, а… как бы это выразить…
Я замолчала, думая, как точнее всего описать свои ощущения. Норвуд ждал, с интересом меня разглядывая.
– Как будто смотришь на солнечное затмение через закопченное стекло. Да. Так, наверное, точно. И спать почти совсем не хочется, я почему-то думала, что от всех успокоительных тянет в сон. А болтать – хочется. Причем… – я снова задумалась и почему-то зевнула. – Как-то рационально хочется. С пониманием, что поболтать сейчас полезно, потому что иначе снова начнутся те самые мысли, от которых тянет в истерику. Вот. Наверное, все. На что-то еще надо было обратить внимание?
– Дайте руку, - приказал профессор. – Пульс.
Я не стала жеманничать, пульс так пульс. ?н посчитал, кивнул:
– В космос я бы вас сейчас запускать не стал. Но по другой причине. А на желание «поболтать» смесь не влияет. Это ваша собственная реакция на стресс, очевидная ещё до чая. Ну и о чем же вас так тянет рационально пообщаться?
Я задумалась: и правда, о чем? На самом деле мысли о проклятых трех днях могут возникнуть сейчас от любой темы. Даже просто от того, что Норвуд рядом. Но, может, имеет смысл воспользоваться таким любезным приглашением к общению?
– Скажите, а у вас есть мечта? Не в смысле «стать всемирно известным фармацевтом», а… как объяснить-то… – Мысли текли слишком вяло, заторможено, будто в полусне. - Что-то, что хочется обязательно сделать, попробовать, или побывать где-то, или кому-то что-то сказать. Что-то, что страшно не успеть.
– Необитаемый остров, - мгновенно ответил Норвуд. - В личное пользование. Хотя бы на неделю. Хотя бы в старости. Пальму. Гамак. Пещеру-лабораторию. Кокосы и акульи плавники на горизонте. Я стал бы добрым романтиком, общался с Венерой и Сатурном и был бы невыразимо счастлив, наверное.
– Грустно, - согласилась я.
– Как вы, вероятно, заметили, я не слишком люблю людей. Особенно некоторых. И эти некоторые имеют дивную способность размножаться со скоростью мухи-дрозофилы.
– Заметила. Ну… вы ведь не вечно будете сидеть в Академии? Может, даже не к старости, а раньше заимеете свой остров в личное пользование. Если взяться всерьез, это, наверное, не самая сложная цель.
– ? ваша? Крайне сложна?
– Нет. Слишком проста. Наверное, ее даже нельзя назвать мечтой. Просто место, город, в котором очень хочу побывать. Навязчивая идея, да. Так точнее. Но тем обидней будет, если… – Я замолчала, заглянула в пустую чашку. «Я могла бы всю эту неделю гулять по Сиднею, а у меня Вольгер, Эпплстоун, кучи ежедневной почты и тоска. И вы, дорогой доктор Норвуд. А через неделю может оказаться поздно. Безнадежно поздно». Нет уж. До такой степени откровенности я дойти не готова. - А знаете, есть и другое. Я ушла бы из Академии. Ездить по миру и писать. Обо всем. Это было бы здорово.
– Так уйдите. Правда, некоторым мечтам лучше оставаться мечтами, но угадывать заранее, какой не стоит сбываться, я бы не стал.
– Давайте уйдем оттуда вместе, - я снова зевнула и потрясла головой. Дремота подкрадывалась, настигала, и почему-то подумалось: интересно, увижу я продолжение вчерашнего сна? ? каких там деталях говорил Джейк? - Кажется, ваша смесь все-таки работает как снотворное.
– Очень щадящее, но эффективное и без побочных эффектов. Давайте-ка, поднимайтесь, сон носом в стол – не то, что вам нужно.
Он оказался рядом, потянул меня со стула. Очень кстати, потому что сама я напоминала себе кусок того самого пудинга, который недавно съела. Трепыхаться могу, осмысленно шевелиться – нет. Заснула бы, и правда, носом в стол – потрясающий прогресс после вчерашнего сна в кресле.
Я ухватилась за профессора, почти обняла. Что-то часто в последнее время он служит мне опорой – в прямом смысле. Спасибо, не отшатывается. Даже, вон, за талию обхватил. Наверняка, чтобы удобней было вести мою тушку в правильном направлении.
– Спальня наверху, – сообщила я.
– Крайне ценная и своевременная информация, - заметил Норвуд, как раз остановившийся возле лестницы. Почему здесь такие крутые ступеньки? До сих пор не замечала, но ведь в моем нынешнем состоянии преодолеть этот подъем реально разве что ползком! Наверное, дом строили для трезвенников и людей, ведущих модный в моем мире «здоровый образ жизни». Профессор тоже оценил препятствие. Хмыкнул, сказал: – Значит, решаем проблему самым приемлемым способом. Держитесь.
И я взмыла в воздух. Ой! Обхватила Норвуда за шею, а он держал меня под спину и под коленки, как ребенка. И с таким грузом бодро топал наверх. Силен.
– Меня еще никто не носил на руках, – зачем-то сообщила я.
– Наслаждайтесь. Так, куда теперь?
– Налево. Я и наслаждаюсь. Жаль, что это разовая акция. Я ведь не тот тип женщин, который вам нравится, да?
– Да, я просто в свободное время люблю таскать по лестницам всех страждущих дамочек. Знаете, мисс, не будь вы в полуобморочном состоянии, я бы решил, что вы флиртуете. Ага. Вот она!
– Я не флиртую, – обиженно возразила я. - Честное слово, я убийственно серьезна. Между прочим, вы уже можете поставить меня на ноги.
– Ну уж нет. Вы в вертикальном положении и без смесей бываете опасны для себя и окружающих. Наша цель – кровать. Самое надежное и безопасное место.
Как он откинул покрывало и одеяло, я не поняла. Движением брови, не иначе – а что, с него сталось бы. Уложил меня. Сказал:
– Туфли точно лишние. С остальным можно смириться.
Мне уже было все равно, заснула бы и в туфлях, если бы он их не снял. Как будто контакт головы с подушкой запустил снотворный эффект смеси две-тысячи-и-так-далее в полную силу. Сквозь подступивший сон почудилось тихое:
– Доброй ночи, мисс не-Блер. Отдыхайте.
И я заснула. Мягко, плавно, будто качаясь на волнах теплого моря и медленно в них погружаясь.
ГЛАВА 5. День пятый: суббота
Этой ночью никакие портреты в синей гамме мне не снились, вообще ничего не снилось. Или я просто не запомнила? Но выспалась на удивление отлично. Надо будет сказать Норвуду. В порядке отзыва от благодарного пациента-подопытного.
Голова была ясной, сразу вспомнилось, что сегодня выходной, в Академию не надо. А чем занять день, совершенно непонятно. Хотя да, я собиралась начать бегать. Надо все-таки найти спортивный магазин и обзавестись костюмом, кроссовками, может, еще и гантели прикупить для комплекта.
«Да-да, гантели. Непременно. ? еще хула-хуп и коврик для йоги. - Мой внутренний голос почему-то звучал с ядовитыми интонациями доктора Норвуда. – С ума сошла. Осталось три дня, какой бег, какие гантели?!»
Я застонала и уткнулась лицом в подушку. Обязательно было вспоминать об этом прямо с утра?
? еще сегодня день рождения Сабеллы. Бедная женщина, как вообще можно устраивать праздник, зная, что жизнь единственного сына висит на волоске?
Меня, правда, не приглашали. Но, может, ещё пригласит? А нет, напрошусь сама. И даже не потому что надо! После вчерашнего вечера хотелось увидеть Норвуда. Как будто между нами что-то произошло, что-то неожиданно хорошее… и осталось что-то недопонятое.
Приснилось мне или нет его «мисс не-Блер»?
Спросить, когда встретимся? Нет, не стану. Скользкая тема, в которой, если скажешь «а», волей-неволей придется дойти до конца алфавита.
А о том, что я – не его тип женщин, спрашивала не во сне? Кошмар. Похоже, эта смесь еще и раскрепощает. Эффект болтливости и легкого опьянения. Надеюсь, не наговорила ничего совсем уж неадекватного.
Ладно, выходной выходным, а надо вставать. И первым делом – раздеться и в душ. Спать в одежде, в которой ходила весь день в академии – удовольствие очень ниже среднего.
? потом – кофе. И не с пиццей! Пора приобщиться ещё к каким-нибудь шедеврам местной кулинарии.
Отличный план для начала утра, во сколько бы оно ни началось. А что делать потом, решу после кофе.
Решать не пришлось. Только сделала первый глоток, как услышала из гостиной мелодичный перезвон колокольчиков. И что бы это могло быть? Вышла посмотреть, и ко мне подлетел узкий желтоватый конверт, едва заметно пахнущий ландышами. Я протянула руку, конверт доверчивой птицей опустился на ладонь и открылся.
«Дорогая Салли, жду вас сегодня в два часа пополудни. Будет Дугал и несколько его друзей. Мне кажется, вы неплохо впишетесь в компанию.
Сабелла».
О дне рождения ни слова. Значит, подарка не надо. Сабелле не до праздника, это понятно. Дугал, несколько его друзей – и я, как последняя надежда на чудо.
Часы пробили половину первого. Вот это заспалась! Снотворное в смеси Норвуда и в самом деле эффективное. Ничего, успею. Спасибо порталам и моему гигантскому заказу в салоне Гризеллы в первый вечер – там было несколько очень нарядных блузок, выберу самую легкомысленную. И черные строгие брюки, для контраста. А прическу… может, собрать в хвост? Компромисс между рабочим строгим пучком и свободной гривой. Итого на сборы понадобится самое большее полчаса. Можно не торопясь выпить вторую кружку кофе… и подумать о Дугале и о вчерашнем дне.
Вот, спрашивается, почему я так вспыхнула в ответ на его реплику об Эпплстоуне? Ведь, по сути, правильно сказал: столы в кабинете не для того, чтобы студенты на них сидели, и обсуждать планы на выходные тоже было не к месту.
Значит, задели не слова, а то, что стояло за ними. Мысль Дугала, что не Эпплстоун клеит меня, а мы обсуждаем совместные планы. Или то, что я даже не поняла, как он сам отнесся к такому варианту? Ему все равно – или нет?
– Так-так, Салли, ты уже надеешься на ревность, – я заглянула в чашку и подумала – гадают ли здесь на кофейной гуще? Для меня это, похоже, единственный способ догадаться, что скрывает доктор Норвуд за своим непроницаемым рабочим фасадом. Потому что мой навык читать по лицам с ним не работает, а вызвать его на откровенность – проще заставить Маскелайн сплясать джигу на столе в буфете. Только если сам захочет. Вон как с необитаемым островом. Это точно было откровенно. И… мило? Да, пожалуй. Вряд ли он делится своей мечтой с кем попало.
Так почему поделился со мной? Или с Шарлоттой? Приснилось мне все-таки или нет, что он понял, я – не она?!
А вот что ещё интересно – как прошел опрос у Эпплстоуна? Рыдала я бурно, но, пожалуй, недостаточно долго. Уж точно не час-полтора, необходимые, чтобы как следует погонять нерадивого студента. Одно из двух – или Норвуд отделался коротким опросом для проформы, или быстро и жестоко завалил Эпплстоуна и посоветовал потратить выходные не на пальмы и мохито, а на повторение пройденного. Ставлю сто против одного на второе.
А потом решил занести мне сумку? С чего бы вдруг?
Нет, не понимаю. Не хватает в этом пазле каких-то кусочков.
Я посмотрела на часы, допила кофе и из какого-то хулиганского побуждения перевернула чашку на блюдце вверх донышком. Кажется, именно так это делают. Гадать сейчас смысла нет, да и некогда, а вот спросить у Сабеллы – можно. Вернусь – посмотрю, что там натекло.
Оделась, собрала волосы, сделала легкий, почти незаметный макияж. Вроде неплохо выгляжу. Перед тем как отправляться, вышла в палисадник и нарезала для Сабеллы цветов. Простой, не слишком-то парадный букет – розовые, лиловые и белые флоксы и несколько веточек аспарагуса. Не хочу явиться к ней совсем с пустыми руками, а это… это не подарок, просто знак внимания, так?
Посмотрела ещё раз на часы – ровно два пополудни. Представила гостиную Сабеллы и открыла портал.
В комнате оказалось тихо и пусто, но ни искать хозяйку, ни озираться по сторонам не пришлось. Почти сразу послышались легкие шаги, и я увидела Сабеллу. Сегодня на ней было нежное, удивительно летнее платье, приглушенно-сиреневое, и улыбалась она как обычно – мягко и спокойно. Только вот под глазами лежали заметные тени, то ли Сабелла не обратила на них внимания, то ли не посчитала нужным скрывать.
– Как я рада, что вы пришли, мисс Блер, - с едва заметной заминкой сказала она. Я протянула букет и ответила, принимая правила игры:
– Благодарю за приглашение, мисс Норвуд. Простите, я… мне показалось, подарок будет неуместен. А цветы вам к лицу.
– Спасибо. Так вы знали, - кивнула Сабелла и добавила чуть тише: – Я даже догадываюсь, откуда.
– От одного болтливого призрака. Я в самом деле рада, что вы меня позвали. Иначе сегодня была бы очень грустная одинокая суббота.
Откуда-то из глубины дома в руки Сабеллы прилетела простая стеклянная ваза, наполнилась водой и встала на низкий столик. Сабелла поставила в нее мой букет, расправила ажурные веточки аспарагуса. Спросила:
– Вы не будете против побыть для меня сегодня Шарлоттой? У нас почти семейный вечер. - Дождалась моего кивка, взяла под руку: – Пойдемте. Как я поняла, с Честером вы уже знакомы.
Шаг – и мы перенеслись из гостиной в небольшой садик. Вернее, кусочек сада вокруг увитой цветущим клематисом беседки – словно вырванный из осени и возвращенный в лето, а то и в весну.
Я не удержала восхищенного вздоха. Под порывом ветра опадали на зеленый ковер газона бледно-розовые лепестки яблони. Белые цветки клематиса по краям тоже отливали нежно-розовым, а в крохотном прудике, обрамленном острыми листьями болотного ириса, цвели три розовые кувшинки. В прудик струился водопад с небольшой альпийской горки, растения на ней были мне незнакомы, но сочетание цветов я оценила. От бледно-зеленого, почти белого, до ярко-лилового и пурпурного. И камни в горке – красно-черный гранит и желтоватый песчаник. Потрясающий контраст.
Возле беседки цвел огромный куст чайной розы. Жужжали пчелы. А дальше, в каких-то двух шагах, мокла под мелким осенним дождем палая листва и гнулись на ветру голые ветви.
– Волшебно, - прошептала я.
– О, это работа Честера, - улыбнулась Сабелла. – Климатические чары – его конек. Как и биомы всех мастей.