Это предположение заставило меня задуматься. Значит ли это, что в этом мире я буду таким же офигенным переводчиком, как у себя? Или нет? Как показали дальнейшие события, случай выяснить это представился мне очень скоро…
Для всех прибывших на ярмарку в Корневище были выделены как раз те самые навесы и тенты вокруг ствола шейора. Кто приехал раньше — занимал места получше. Кто позже — похуже, все просто. Ярмарка начиналась только завтра, но большинство ее участников прибыли загодя, надеясь отхватить более удачное и проходимое место. Кто-то даже не тушевался, и разворачивал собственные шатры прямо между заготовленным для торговли местом и окрестными домами. Нет, конечно, это был не огромный базар, но я насчитал три с лишним десятка «точек», которые торговали разными товарами.
Скелу, как оказалось, не было никакой нужды торговать именно тут — не так много у него было товара на продажу, да и он уже заранее знал, кому везет свои шкуры и все остальное. Поэтому мы не стали даже и пытаться встать рядом со всеми. Для начала мой спутник направился в ту самую лавку портного, на которую я уже обратил внимание. Оставив меня приглядывать за телегой, он захватил с нее два тюка со шкурами и вошел внутрь. Как только я остался один, в голове снова застучала мысль — что ты будешь делать, Дэн? Я принялся разглядывать людей, занимающихся своими делами, чтобы слегка успокоиться — трудно было прийти в себя после того, как мозг проделал этот фокус с надписями.
Ярмарка еще не началась, но торговля уже шла. Вот охотник меняет шкуры каких-то мелких зверьков на новые наконечники для стрел. Чуть дальше за ним виднелся навес, под которым разложил свой ассортимент торговец оружием. Как и любой нормальный мужчина, я испытывал необъяснимую тягу к этим колюще-режущим предметам, но оставить телегу и пойти посмотреть, что там продается, не решился. Еще будет время.
Мимо прошли несколько молодых девушек, кидая на меня заинтересованные взгляды. Оно и понятно — любой новый человек в поселении вызывает интерес, а я еще и уродом не был, как ни смотри. Высокий, черноволосый — за то время, пока я жил у Скела и Розанны, волосы успели отрасти настолько, что пару раз мне пришлось просить их укоротить. Лицом пригож — прямой нос (слегка попорченный наемниками, но сросшийся ровно), острые скулы, высокие надбровные дуги, тонкие губы, зеленые глаза — по отдельности ничего особенного, но все вместе производит очень приятное впечатление.
Конечно, я никогда не был атлетом, и в моем мире это с лихвой искупалось отменным чувством юмора и другими, кхм… достоинствами. Но пожив здесь некоторое время на свежем воздухе, и постоянно занимаясь тяжелым физическим трудом, я нарастил мышц, и теперь чувствовал себя гораздо увереннее. По крайней мере — был уверен, что просто так меня не заломают.
Девушки, кстати, здесь сплошь были пригожими, даже удивительно. «Хотя почему удивительно?» — одернул я себя мысленно, — «Экология тут замечательная, продукты всегда свежие, труд физический, опять же. Как тут не быть подтянутыми, стройными и красивыми?». Подумав об этом, я подмигнул красавицам и они, смеясь, пошли дальше по своим делам.
Через несколько минут из лавки вышел довольный Скел — уже без тюков. Судя по его словам, крестьянину удалось выгодно продать всю партию шкур. При этом он вытащил кошель и достал оттуда несколько монет — одну серебряную и горстку медной мелочи, пояснив, что именно столько стоит шкура убитого мной оленя.
Я уже и думать о нем забыл, честно говоря, а вот Скел напротив — все помнил. Было приятно, не скрою. И даже не столько за полученные деньги, сколько за честное отношение ко мне. Мой спутник вновь взял поводья, и направил кобылу с телегой в сторону трактира, а я принялся внимательно разглядывать монеты.
Обычные кругляши из металла. Медяки не представляли особого интереса — они были тоненькие, и на каждом из них отчетливо отпечатался символ, обозначающий цифру 1. Серебряная монета оказалась толще, хотя весу в ней было совсем немного — не больше, чем в нашей пятирублевой. Аверс украшал профиль мужика в короне, реверс — скрещенные секира и меч.
— Кто отчеканен на монете? — спросил я у Скела.
— А кто его знает? — пожал тот плечами, — Один из правителей прежнего королевства, которое тут было еще до Аластонского и Вольных земель. Большинство монеты сейчас новые, но их чеканят по образу тех, которые были тут в ходу сотни лет.
Сделав себе зарубку в памяти — узнать об этом «прежнем королевстве» побольше, как подвернется возможность, я спрятал монеты в нагрудный карман и застегнул его. Да, кстати об одежде!
Пока я работал со Скелом в лесу, мне особо не было нужды красоваться перед кем-либо. Так что Розанна выдала мне одну из старых рубах своего мужа и его же кожаные штаны. Правда, оба предмета гардероба пришлось ушивать — Скел был повыше меня, да и в плечах шире. Но я был доволен и этим. А то, что стирать их приходилось через день да каждый день — не беда, подумаешь! Речка под боком, зола из печки имеется.
Но вот когда мы собрались ехать в Корневище, жена крестьянина настояла на том, чтобы мы, как она выразилась, выглядели как «приличные люди». Поэтому рубаху мне выдали новую — не в пример добротнее предыдущей. Да и штаны пришлось сменить на черные, матерчатые. К ним же Розанна выдала мне мягкий жилет из оленьей шкуры с четырьмя нашитыми на него карманами. Ну и сапоги, куда же без них. Они тоже были чудо как хороши — заметно, что их надевали всего пару раз. И сшиты они были явно не на Скела — у того ноги, по нашим меркам, больше сорок пятого размера были. А мои и до сорок второго еле-еле дотягивали.
Поначалу я пытался отказаться от обновок (в самом деле, я же не молодая девица, чтобы думать о том, как буду выглядеть), но когда и Скел подключился к уговорам — это решило дело. Не в последнюю очередь потому, что на него эти вещи просто не налезли бы. Я тогда заподозрил, что это были остатки гардероба их сына, но мысль быстро выветрилась из головы — какая разница?
В таверну мы вошли вместе, оставив кобылку с телегой в близлежащем стойле. Скел на мое замечание о том, что животинку могут украсть, только рассмеялся и махнул рукой, пояснив, что в этих краях красть не принято — все друг друга знают, и воспользоваться краденным, а тем более сбыть его вряд ли удастся.
Мне досталась почетная честь затащить два мешка сушеных ягод, мешок таких же грибов и связку из шести бутылей лютой настойки Скела в таверну, вслед за ним. Я был совсем не против.
Внутри оказалось вполне чисто. Уже вечерело, так что в зале было полно народу. Проталкиваясь мимо столов, Скел приветствовал старых знакомых и на вопросы обо мне отвечал односложно — «племянник» и отмахивался, говоря всем, что языком трещать будет позже. Сначала — дело.
Мы добрались до барной стойки и встретили там хозяина заведения — пузатого и усатого трактирщика, который тепло приветствовал Скела. Сначала пошел разговор о погоде — за кружкой холодного пива, разумеется. И я этому факту был безмерно рад, ведь пива не пробовал уже очень давно. А оно здесь было отменное, и после первой кружки в голове приятно зашумело. Я дал себе зарок не налегать, чтобы не сболтнуть лишнего.
Это оказалось верным решением, ведь вслед за погодой трактирщик принялся расспрашивать меня — кто такой, откуда, давно ли живу у Скела, ну и все в таком духе. Я отвечал односложно, стараясь не вдаваться в детали. Вспомнить рассказ Скела о своем племяннике, который я слушал в пол уха, не составило никакого труда, поэтому трактирщик и подсевшие к нам несколько приятелей Скела быстро потеряли ко мне интерес. Особенно когда я заявил, что всю дорогу от Зальменцбурга провел в беспамятстве и ничего рассказать о путешествии не смогу. Скел на эту мою реплику лишь удовлетворительно кивнул и хитро подмигнул, пока никто не видел.
В итоге мы перешли к сделке, которая состоялась достаточно быстро. Трактирщик не глядя забрал содержимое всех мешков, велев юному служке расфасовать все это в погребе (Скел настоял на том, что мешки заберет). Настойку же он решил для начала попробовать — по стопке из каждого бутыля. Не знаю, на что он рассчитывал, но даже при всей его немаленькой комплекции к последнему заходу он был уже слегка подшофе — настойка у Скела была действительно ядреная.
Мужики ударили по рукам, Скел получил свои деньги (за бутыли — гораздо больше, чем за все остальное) и мы уже собирались уходить, когда произошли события, которые очень сильно повлияли на мою дальнейшую жизнь. Гомон, стоявший в трактирной зале, практически мгновенно стих. Почти все, кроме самых заядлых выпивох, спавших на столах, повернулись ко входу. Мы со Скелом были в числе последних, кто это сделал.
В дверях стояли два эльфа. Оба в длинных, до колен, походных камзолах — один синего цвета, другой — красного. Оба порядком изношены — было видно, что их хозяева долго путешествовали. За спиной у одного был приторочен лук, у другого — арбалет. Одинаковые клинки висели на боку. У одного слева, у другого — справа. Огромные походные мешки уже стояли на полу. У эльфа, что стоял справа, один глаз закрывала красная повязка, а из-под нее выползал тонкий белый шрам, весьма внушительного размера.
Окинув помещение взглядом, новоявленные посетители направились прямо к нам. Точнее — к трактирщику, которого безошибочно определили с первого взгляда. Тот выглядел изумленным. Да все в зале выглядели изумленными — судя по лицам людей, эльфов до сегодняшнего момента они никогда не видели.
Подойдя к нам вплотную один из эльфов (в красном камзоле) вздернул подбородок и спросил:
— Есть свободные комнаты? — и крутанул на столешнице золотую монету.
Трактирщик выглядел так, словно воды в рот набрал. Он переводил взгляд с эльфа на своих постояльцев, на нас со Скелом, а потом обратно на эльфов. Я не понимал, почему он ничего не отвечает?
— Яльгорт, ты же видишь, эта деревенщина даже общеимперский не понимает, — вздохнул его приятель, — попробуй, ну не знаю — на су'джане? Или покажи жестами, быстрее будет.
— Хватит издеваться, — поморщился тот, которого назвали Яльгортом, — Мне хватило пантомимы с теми тупоумными стражниками на воротах. Если нас никто не понимает, мы даже не объясним, кого ищем.
— Да ты посмотри на их рожи, — рассмеялся второй, в синем кафтане, — они эльфов в первый раз видят. Лины тут не было, я уверен.
Пока они беседовали, все наблюдали за ними в полном молчании. И тут до меня дошло! Никто из присутствующих не понимал языка, на котором они говорили! Никто… Кроме меня?
— Прошу прощения, уважаемые, — осторожно произнес я, и две пары желтых глаз моментально уставились на меня. Впрочем, как и все остальные, что были в помещении. И судя по реакции людей — они были удивлены гораздо сильнее эльфов. Я продолжил:
— Если хотите, я могу перевести трактирщику вашу просьбу.
Яльгорт подошел ко мне вплотную и прищурился, поманил своего спутника. Тот тоже оказался очень близко от меня. Пару секунд они внимательно изучали мое лицо, а затем второй спросил:
— Где ты выучил наш язык?
— Кажется, я и сам этого не знаю, — ошалело ответил я. Эльфы переглянулись.
— Как это понимать? — начал было второй, но его перебил Яльгорт.
— Погоди, брат. Как тебя зовут, парень?
— Дангар.
Братья (судя по разговору и внешности, эти ребята и вправду были родственниками) снова переглянулись. В зале все еще царило молчание.
— Судя по всему, общеимперский ты тоже знаешь, — протянул Яльгорт. Я быстро сообразил, что мое имя он спросил уже не на родном диалекте, а на том, на котором обращался к трактирщику.
— На скольких языках ты говоришь, Дангар?
— Судя по всему — на вс… Всех, — сбившись, ответил я, офигевая от присходящего.
Братья эльфы переглянулись уже в третий раз и одновременно улыбнулись. Яльгорт повернулся ко мне и хищно блеснул своими желтыми глазами:
— Мы смущаем всех этих людей. Дангар, будь добр, переведи трактирщику наш вопрос. А потом мы бы хотели поговорить с ним с глазу на глаз. С твоей помощью.
Глава 7
Мы сидели в комнате Яльгорта и Едримина (так звали второго эльфа) и попивали вино. Лучшее, какое удалось отыскать в погребе трактирщика. После того, как я перевел просьбу братьев трактирщику, тот быстренько нашел свободную комнату, обеспечил ребят едой и питьем, а также согласился ответить на все их вопросы — но чуть позже, когда посетители разойдутся.
Вот ведь хитрец! Прекрасно понимал, что после сегодняшнего представления люди долго будут обсуждать случившееся — ну и пить в это время, разумеется. Я же прекрасно осознавал, что Скел тоже захочет со мной поговорить — и честно говоря, понятия не имел, что ему рассказывать. Впрочем, можно было просто признаться, что я и сам не понимаю, откуда знаю несколько языков. Я ведь действительно не имел об этом ни малейшего понятия.
Мы успели перекинуться с крестьянином несколькими словами, прежде чем братья-эльфы позвали меня с собой. Я попросил дождаться моего возвращения и пообещал не задерживаться слишком долго. Скел хмуро кивнул, и я понимал, почему он недоволен — теперь ему придется объяснять своим знакомым, откуда его «племянник» знает эльфийскую речь. Я посоветовал соврать, что изучал их язык в какой-нибудь академии, но на это предложение он только махнул рукой. Было понятно, что столь явную ложь мужчина может придумать и сам. Честно говоря, мне было слегка неудобно перед человеком, который спас мне жизнь.
С другой стороны — я был рад избавиться от гомона толпы и излишнего внимания к своей персоне. Понятно, что эльфам тоже будет интересно послушать, откуда я такой умный взялся. Но их было всего двое, а не полная зала жителей Лесного края, так что из двух зол я выбрал меньшее. Откровенно говоря, меня обуревали смешанные чувства. Я слегка жалел, что вообще открыл рот, но с другой стороны — почему бы и нет? Судя по виду этих ребят, они много где успели побывать, а значит — много о чем могут рассказать. К тому же, я сомневался, что они задержаться в Корневище надолго — а значит, стоило использовать момент, чтобы расширить свои познания об этом мире.
— Итак, Дангар, — начал разговор Яльгорт, когда дверь за служкой, принесшим еду и напитки, закрылась, — Просвети нас с братом — давно ли крестьяне из диких краёв стали полиглотами?
Я удивился, услышав знакомое слово, но тут же понял, что мой мозг просто подобрал нужный эквивалент.
— Ну во-первых — как вы убедились сами, других таких тут нет. А во-вторых — я не крестьянин.
— А выглядишь как самый что ни на есть землепашец или древоруб, — усмехнулся мой собеседник, — Но это вопрос риторический. Прекрасно видно, что у тебя есть Талант.
— К языкам, да, — я согласился.
— Ты не понял, — подключился к разговору Едримин, — Талант — это то, что позволяет вам, людям, использовать магию. Ты что, на самом деле никогда не слышал об этом?
Я ошеломленно покачал головой и сделал большой глоток вина. Ну так и есть — магия! Вот что позволяло мне свободно говорить на разных языках этого мира! Просто невероятно!
Эльфы одновременно фыркнули.
— Как ты умудрился прожить столько лет, не зная об этом? И как тебя не разоблачили раньше? Сомневаюсь, что до сегодняшнего дня ты не знал, на что способен. Человеку с такими способностями нечего делать в этой глуши. Ты мог бы сделать неплохую карьеру при дворе любого правителя.
Я вздохнул. Мне не хотелось признаваться что я — пришелец из другого мира. В прошлый раз это обернулось плачевно, а подставлять себя в очередной раз — значит быть полным идиотом.
— Честно говоря, я помню только последние несколько месяцев из своей жизни, — пришлось пойти уже проторенной дорожкой, — в конце весны я очнулся в лесу, за много лиг отсюда. И совершенно ничего не помнил о себе — кто я такой, откуда прибыл и где нахожусь. Мне не повезло нарваться на наемников. Они хотели продать меня в рабство, но мне посчастливилось бежать. Правда, я едва не погиб, попав на пороги Лиреи. Но меня спасла крестьянская семья и выходила. Так что несколько последних месяцев я прожил в лесу, даже не подозревая, что могу говорить на нескольких языках.
Братья-эльфы пристально смотрели на меня. Едримин цокнул языком.
— Интересная история. И такая удобная — не приходится ничего объяснять, верно?