И ещё на новый телефон! И-ии… Но спорить я не стала. Дают — бери, лишним точно не будет.
— Ты не против, если поужинаешь сегодня в своей комнате? — с виноватой улыбкой спросила бабка.
— Буду только рада. — Я действительно испытала облегчение, да и Эльвира тоже.
— Я сейчас принесу, — почти ласково проворковала бабка, выходя из комнаты.
Задумчиво осматриваю аскетичную обстановку своего пристанища и подвожу неутешительный итог — тётка меня люто ненавидит, и это взаимно, полковник терпеть меня не может, и для бабки я, как кость в горле.
Ох, мамочка, на кого ж ты меня покинула?!
Глава 5
2018
2018 год
Громкие звуки испанской гитары настойчиво пытаются вырвать меня из сна. Да заткнись ты уже! Не открывая глаз, нащупываю на прикроватной тумбочке мобильный и охрипшим от сна голосом рявкаю в трубку:
— Феликс, идиот, ты на часы смотрел?
— И тебе, малышка, доброе утро, — промурлыкал мне в ухо самый сексуальный голос. — И на часы я посмотрел, и солнце уже высоко.
— Фил, я спать легла в шесть утра.
— Так значит у тебя уже девять! Сколько же можно дрыхнуть, детка?
— Придурок! — выпалила я и тут же пожалела о своей несдержанности.
— Ди, ты что-то со мной сегодня не слишком ласкова, а я, между прочим, соскучился, — в голосе Феликса послышались укоризненные нотки, и я мысленно влепила себе подзатыльник.
— Прости, Фил, я просто устала и не выспалась.
Феликс был моим лучшим и, наверное, единственным другом. Мы познакомились восемь лет назад при не самых лучших обстоятельствах. Он ворвался в мою жизнь, как ураган. Полный жизни, фонтанирующий гениальными и бредовыми идеями, безумно красивый и готовый защитить меня от всего жестокого мира, Фил согрел мою душу и навсегда поселился в моём сердце.
— И-ии..? — Феликс давал мне шанс исправиться.
— И я тоже очень скучаю по тебе, Фели, — в моём голосе уже звучали нежность и любовь.
— Ну, вот и долгожданный прогресс, малышка, а то всё рычишь на меня, как неудовлетворённая кошка. Ну, ты как там, уже готова покорить Москву или будешь дальше дрыхнуть? Давай уже, неси свою роскошную задницу в душ и наводи марафет. Тебя ждут великие дела, Эсмеральда, и покушать не забудь. Если твои сиськи похудеют, я перестану тебя любить.
Я весело рассмеялась.
— Так ты любишь меня за сиськи, пошляк?
— Конечно, ведь это единственные сиськи в мире, заряжающие меня позитивом. И ещё, твоя шикарная попа, и…
— Заткнись, маньячина! Просто скажи, что любишь меня всю.
— Я люблю тебя всю, конфетка! Береги себя и не отвлекай меня уже, я опаздываю. Удачи тебе, детка, целую, на связи.
Как всегда, в своём репертуаре — порывистый, пошлый, дерзкий и непостоянный во всём, что не касалось его привязанности ко мне. Талантливый человек талантлив во всём — это про моего Феликса. К своим двадцати шести годам он обзавёлся внушительным багажом навыков и востребованных профессий. Он уже состоялся как прекрасный фотограф, но внезапно ушёл с головой в постановку танцевального шоу. Танец всегда был нашей общей слабостью. Потом, возомнив себя великим кутюрье, Фели занялся разработкой собственной коллекции мужской одежды, а в результате стал лицом модного глянца и на целый год застрял в модельном бизнесе.
Дух противоречий разрывал его, и Феликс, ведомый страстями, каждый раз погружался в очередной водоворот ярких событий и новых открытий. Неизменным оставалось лишь то, что он никогда не покидал искусство и верил во всё, что творил. Его умение видеть и чувствовать прекрасное должно будет в конечном итоге принести свои плоды и удовлетворение моему другу. И вот сейчас мой Феликс снова популярный фотограф, готовящий большое танцевальное шоу.
После разговора с Филом я улыбаюсь и готова покорить весь мир. Когда-то так же, с помощью нескольких слов, меня заряжала позитивом моя мамочка. Теперь моим аккумулятором стал Феликс. День, который начался с пожелания удачи от моего друга, просто обязан быть прекрасным.
Глава 6
2003
2003 год
С Эльвирой мы больше не конфликтовали, да и времени для этого не было. Каждое утро я проглатывала полезный завтрак, приготовленный приходящей домработницей Ниной, и торопилась в школу. Выходить приходилось за час, так как не всегда удавалось втиснуться в переполненную маршрутку.
Ежедневно, при входе в школу меня встречала мамина улыбка с большой фотографии на стене. Мне нравилось думать, что мама желает мне удачи, и я с энтузиазмом включалась в учебный процесс. Гранит науки я грызла в разы усерднее, чем раньше, даже с каким-то остервенением. Когда мама была жива, я изучала два языка — французский и английский. Теперь же английскому я стала уделять вдвое больше времени и на порядок больше старания. Новый преподаватель французского уже ничего нового дать мне не мог. Даже подозреваю, что ему самому до моего уровня, как до Парижа. Желающих изучать гламурный язык в нашей школе сильно поубавилось. А в остальном в школьном улье всё было, как прежде.
После уроков я обычно сидела в кабинете Шерхана и делала домашнее задание, ожидая Витьку. У него уроков было больше, и заканчивались они, следовательно, позднее. Потом мы вместе ехали на тренировку, где я выкладывалась до полной потери сил. Серёжа даже волновался, что я могу надорвать свой юный организм. После выматывающей тренировки я доделывала уроки в танцевальном зале, где Серёжа продолжал муштровать другие группы. А уже по окончании всех занятий, оставшись вдвоём, мы с Серёжей отрывались от души — мы танцевали хип-хоп. И это была наша маленькая и чудесная тайна.
В бабкин дом я всегда возвращалась поздно вечером и часто, вместо ужина выпив стакан молока, отключалась, едва добравшись до постели. Эльвира так обеспокоилась моим режимом, что решилась даже поговорить с Шерханом. Он заверил бабку, что я под неусыпным контролем, что Витёк с Серёжей не представляют опасности, что учусь я — дай бог каждому, готовлюсь к новому танцевальному конкурсу и волноваться ей абсолютно не о чем. Но сам Шерхан волновался очень сильно и считал, что я сознательно надрываю свой организм. А что, правильно считал — чем больше я надрывалась, тем меньше думала.
Вытащив меня в кафе в воскресный мартовский день, он накупил гору пирожных, сок и, придвинув мне угощение, заявил:
— Я, Диана, вот что думаю — летом заберу тебя с нами на море, с женой я уже поговорил.
В моей памяти всплыли барашки волн, крик чаек и утопающее в море закатное солнце. Прошлым летом в Ялте проходил очередной танцевальный конкурс, и тогда я впервые увидела море и влюбилась в него. Те три дня были очень счастливыми, а теперь… Смогла бы я теперь испытывать подобные ощущения? Жизнь действительно продолжалась, и я даже научилась смеяться, но куда-то исчезли лёгкость, беззаботность. Что-то острое, колкое внутри меня не давало дышать полной грудью, загадывать и мечтать. Растает ли когда-нибудь этот ледяной осколок в моём сердце?
Я с благодарностью и нежностью посмотрела обеспокоенному Шерхану в глаза:
— Денис Палыч, вы и так очень много для меня делаете, но это уж слишком. Не надо вам ссориться со своей женой и портить себе отпуск. Мне не будет комфортно в такой обстановке. Да и времени у меня нет совсем — тренировки, репетиции, конкурсы.
Шерхан вспыхнул:
— А у тренера твоего что, отпуска не бывает? Танцы твои тебя угробят, ты давно себя в зеркало видела? Одни глаза остались!
— Ага, а ещё губы и задница, — я весело улыбнулась.
— Ешь давай, вобла с задницей, — хмуро буркнул Шерхан и задумчиво уставился в окно.
— Я вот всё думаю, Диан, как ты со своими ровесниками общаешься, с подругами своими, например. Тебе не скучно с ними?
— Вы о чём это, Денис Палыч? — я насторожилась.
— Да нет-нет, всё правильно, девочка, нечего во взрослую жизнь соваться раньше времени, а тебе и так нелегко, вон, покушать даже некогда. Просто слишком развитая ты, и я волнуюсь за тебя. Витёк там себе ничего лишнего не позволяет, руки не распускает? А то я ему враз оторву их по самые плечи.
— Конечно, распускает, он же мой партнёр, — поддразнила я.
— Ты меня прекрасно поняла. И вообще, имей в виду, если что… Короче, звони мне в любое время дня и ночи, ясно? И про море ты всё же подумай, хорошенько подумай. — Шерхан старался выглядеть суровым, но я-то видела, как он смущён и взволнован.
— Я подумала уже, Денис Палыч, хорошо подумала, и давайте не будем больше про море.
— А может, в лагерь тебя?
— Ну какой лагерь, вы же сами сказали, что я слишком взрослая. Я что там делать буду?
— И то правда — ляпнул, не подумав. Ладно, придумаем что-нибудь. У тебя на сегодня какие планы?
— С девчонками встречаюсь, в кино пойдём.
— Вот в кино — это очень хорошо, а то ты совсем света белого не видишь. Держи деньги на кино и на следующую неделю, — Шерхан полез в портмоне.
— Да вы что, Денис Палыч, у меня ж денег полно ещё, вы же мне много дали на прошлой неделе. И бабка мне на проезд даёт.
Как же смущал меня этот процесс финансирования — чувствовала себя побирушкой беспризорной.
— Это хорошо, что даёт, деньги лишними не бывают. А на прошлой неделе я тебе к 8 Марта давал, чтобы купила себе что-нибудь. И хватит уже мои деньги экономить. Вопрос исчерпан. — С этими словами Шерхан выложил хрустящие купюры на стол и свирепо уставился на меня. — Давай, доедай уже свои десерты, и отвезу тебя к твоим подружкам-свистушкам, — проворчал он.
— Да куда доедай? Тут за неделю не съесть.
— Ничего, с собой заберёшь, подруг угостишь.
Шерхан расплатился по счёту и попросил официантку упаковать пирожные. Как же была мне приятна и необходима эта забота. Если моя мамочка это видит сверху, то теперь уже точно должна полюбить Шерхана.
Дашка с Янкой лопали пирожные и мычали от наслаждения. Мы втроём расположились на широкой Янкиной кровати, в её комнате, где царил невообразимый бардак. У Янки всегда всё было чересчур. Если она принималась наводить марафет, то делала это до стерильной чистоты. К сожалению, и бардак у неё получался невероятный — это ещё постараться надо сильно, чтоб такой жуткий хаос устроить. Радовалась Янка всегда тоже чересчур бурно, а обижалась, к счастью, редко, но уж если обидится — на хромой козе не подъедешь. И злилась она очень опасно.
Высокая, крепко сбитая, Янка больше походила на пацана, и повадки у неё были пацанские. Лицо у Янки невыразительное — никакой мягкости и нежности. Волосы серо-русого цвета были острижены всегда одинаково, едва прикрывая уши, а чёлка висела на глазах. Из одежды подруга предпочитала только джинсы, широкие свитера, толстовки и футболки. А на ногах неизменные огромные ботинки, по типу армейских. Да и найти туфли на её сорок второй размер ноги было непросто. И только мы с Дашкой знали, что грубая пацанка Янка в душе очень добрый, ранимый человечек и замечательный друг.
— Ну, чего там, эта крыса, тётка твоя, не объявлялась больше? — с набитым ртом поинтересовалась Дашка.
— Неа.
— Девки, а давайте выследим эту сучку и отметелим, как следует, — Янка села на своего конька.
Дашка одобрительно закивала и замычала с набитым ртом.
— Собирайтесь, давайте, бандюги, а то на сеанс опоздаем, — поторопила я девчонок и добавила: — Я думаю, может, и не заберёт она меня к себе. А что — бабке я не мешаю, полковник меня вообще не видит — со мной и хлопот никаких. Может, передумают, и тогда я останусь у бабки?
Но надеждам моим не суждено было сбыться и день Х всё же настал.
Глава 7
2018
2018 год
Чудесное утро. После разговора с Феликсом пришло долгожданное сообщение от Реми на мобильник:
«Доброе утро, любимая Мышка. Хорошего тебе дня, позвоню вечером. Люблю тебя». –
«И я люблю тебя, мой хороший. Жду звонка».
Приняв душ, чувствую себя бодрой и отдохнувшей, будто не три часа спала, а полноценных восемь. Высушив волосы феном, я оставила их распущенными. Раньше я редко им позволяла отрасти ниже плеч, но за два последних года отпустила свою каштановую, с медным отливом гриву до лопаток и немного разбавила осветлёнными прядями. Выглядит очень эффектно. Надев чёрные узкие джинсы и стального цвета водолазку, отправляюсь завтракать.
В ресторане на первом этаже отеля я заняла столик у окна. Посетителей очень мало, ведь время для завтрака уже прошло. Сделав официантке заказ, устремила свой взгляд в окно. Московское небо заволокло серыми тучами, и крупные капли дождя застучали по мостовой. Октябрь мрачный, но не самый плохой месяц. Самым ненавистным для меня был и остаётся февраль. Даже май, когда-то принесший мне столько боли и страданий, теперь, спустя годы, ассоциируется с теплом, сиренью и Днём Победы. Я не жила в России дольше, чем прожила в ней когда-то, но 9 Мая был и остаётся одним из моих самых любимых праздников, который мы отмечали с мамой. Мой прадед пошёл всю войну и победу встретил в Берлине. Дед бережно хранил все ордена и медали своего отца и особенно гордился двумя орденами Красной Звезды. Мне не довелось увидеть эти награды, о них мне рассказывала моя мама. Каждый год, 9 Мая мы приносили цветы на могилу прадеда. Следит ли теперь кто-нибудь за его могилкой и кто хранит его награды?
Задумчиво глядя на дождь, я не сразу заметила, когда в ресторане наступило оживление.
— Вау! Подумать только, какой экзотический цветок в середине осени, да в самом центре столицы. Ребят, мы не зря сюда приехали. — Трое молодых мужчин в деловых костюмах окружили мой стол.
«Ну, началось…» — подумала я с досадой, оглядывая непрошеных гостей, и отмечая их живой интерес к моей персоне.
— Как Вас зовут, прекрасная незнакомка? Позволите к Вам присоединиться?
Видимо, не отвяжутся, даже если я буду молчать, как мёртвый партизан. Не потрудившись придать доброжелательности своему лицу, я пояснила нарушителям моего спокойствия на французском языке, что желаю побыть одна. А прочитав полное непонимание на вытянувшихся лицах, рассказала им на том же французском короткий пошлый анекдот и послала всех троих в задницу. Мне даже весело стало. Но интерес ко мне, как и следовало полагать, не пропал, и компания удобно расположилась за моим столом.
— Вот это бомба! — воскликнул самый разговорчивый рыжеволосый симпатяга. — Вы слышали её голос? Сирена, бля!
— Да, зачётная соска! — отозвался второй, русоволосый парень с колючим тёмным взглядом. — А губы какие, м-мм! Этот бы ротик…
— Закройся, Серый, — прервал разгулявшуюся фантазию рыжий, — вечно ты всё опошлишь. Кстати, а что за язык, французский, что ли?
— Точно французский, — отмер третий персонаж, похожий на грузина. — Серый, ты в школе вроде французский изучал?
— Ага, типа изучал. С тех пор по-французски я помню только «шпрехен зи дойч».
Раздался дружный гогот.
К столу подошла официантка и, поставив передо мной овсянку и сок, спросила:
— Вам кофе сразу принести?
Я ответила ей на французском, чтобы сгинула быстрее и не портила мне сценарий. Вид у официантки был растерянный. А тот, который Серый, задал девушке логичный вопрос:
— Скажите-ка, милая девушка, а как француженка вам сделала заказ, если по-русски не знает ни слова?
Я взяла в руки мобильник, чтобы войти в приложение «переводчик». Девочка оказалась сообразительной и, пока я писала ей, чтобы принесла кофе через десять минут, она объяснила парням, что не принимала у меня заказ, а просто заменила другую официантку. Далее, прочитав моё послание и кивнув, официантка невозмутимо обратилась к парням за заказом.
— Подойди минут через пять, красавица, мы пока не определились, — отшил её рыжий и обратился к своим друзьям: — Вот мы тормоза, переводчик же есть в мобиле.
Серый с грузином тут же уткнулись в свои телефоны, а сам рыжий, вероятно, лёгких путей не искал и, ткнув себя в грудь большим пальцем, гордо заявил:
— Я Юрий, а ты? — указал он на меня.
Я с грустью посмотрела на остывающую овсянку и ответила с сильным акцентом:
— Эсмеральда.