Но увидел, что Антону не терпится, встал с обочины, отряхнулся и, покуривая, стал проверять упряжь, но только так, ради приличия, чтобы показать, что занят. Войковский собрался садиться. В этот момент вдали показался всадник. Князь уже стоял одной ногой на ступени, когда увидел его. Поставил ногу обратно на землю и пригляделся.
Всадник летел вперед галопом, заметил впереди препятствие в виде коляски и стал притормаживать. Разглядел сбоку от повозки Антона и уверенно поспешил к нему.
— Николай? — не поверил своим глазам Войковский. — Ты что тут?
Неприятное ощущение, что мучило его вот уже несколько дней, в разы усилилось.
— Где она? — крикнул Албашев.
— Где она? С тобою? Как же ты мог!
Николя схватил князя за плечо, оттолкнул его и заглянул в коляску. Убедился, что она пуста и повернулся к ошарашенному Антону.
— Где Ольга? Ты ее оставил? Бросил?
— Постой, Николя! Бог с тобою! О чем ты? Я второй день еду из Петербурга. Не буду врать, еду к ней. Но, что случилось? Я не видел ее больше месяца. В чем ты обвиняешь меня?
Албашев, тяжело дыша, облокотился о край повозки, закрыл глаза, а потом со всей дури ударил по колесу и закрыл ладонями лицо. Пришел в себя и заговорил, не боясь опешившего извозчика:
— Я не в праве с тобой говорить. Но, может, ты прояснишь ситуацию? Исчезла Ольга. Утром проснулись домочадцы, а ее и след простыл. Думал с тобой она. Признавайся, договорились вы? К тебе она бежала? Ждет где?
— Ничего такого! Клянусь тебе! Слово тебе даю!
— Отчего же ты именно сейчас к ней едешь?
— Дурно мне было, и, как видимо, не зря. Чувствовал что-то нехорошее. Мы и не переписывались.
— Значит, сама решилась в Петербург к тебе уехать. Но как? На чем?
— Я еду по этой дороге со вчерашнего дня. Не было никого. Ни одна живая душа не проезжала мимо. А ночью вряд ли она бы решилась.
— Я с утра на коне. Загнал Ретивого. Ехал к тебе. Надеялся вас нагнать, а теперь получается не с тобой она. Так где?
Николя перевел дыхание, задумался. Обернулся назад. Вдруг внезапная мысль закралась в его голову. Он широко раскрыл глаза и, не объясняясь, помчался к Ретивому, который отдыхал от буйной скачки и жевал траву, не уходя далеко от места, где оставил его хозяин.
— Постой, — крикнул ему Войковский и поспешил за ним следом. — Скажи мне, что надумал. Я же вижу, что-то смекнул. Позволь помочь.
— Могу ли я доверять тебе после всего? Я читал письмо твое! Я знаю, что вы собирались сделать! И видеть тебя не хочу, не то, что просить о помощи! Ты на беду появился у нас! Из-за тебя я ее потерял! — обозлившись, ответил Николя.
Он рад был, что наконец-то может высказать ему свою боль. Будь другое время и не страх за Полянскую, он сейчас же расквитался бы с обидчиком.
Антон, в свою очередь, не хотел отступать. Зря он, что ли ехал сюда? Может, как раз это подсказывало ему сердце. Он чувствовал себя обязанным и перед Ольгой, и перед ее отцом, и даже перед своим соперником.
— Поздно об этом горевать. Она сама меня выбрала. Она этого хотела. Как же ты не поймешь! Но сейчас ли говорить об этом? Я помогу тебе ее найти, а с ней уже решим, как нам дальше быть.
Николай собирался сесть на коня, но после этих слов остановился.
— Знаешь, где в Пскове может квартировать Борис?
— Борис? — удивился Антон. — Заленский?
— Он самый. Уже месяц крутиться возле Полянских. Все клинья подбивает.
Войковский замер. Уж чего-чего, а этого он никак не ожидал. «Неужели не дождалась меня?» — подумалось ему. — «Неужели променяла меня на него?». Обида и негодование закрались ему в сердце. Он как примерз к месту от такой мысли. Едва сдержал себя, чтобы не развернуться и не уехать прочь.
— Быть не может, чтобы она с ним… — глухо произнес Антон и запнулся.
Увидел грустную улыбку на лице Николя, понял, что он не верит в такое и спросил:
— Ты что думаешь?
— Если и бежала с ним, то к тебе. А никак не к нему. Плохо ты ее знаешь, князь. Слишком плохо, чтобы жениться на ней. И доверять-то ей не умеешь. Заленский тот еще негодяй. Жаль, что ты столько времени с ним провел, а это не уяснил. Обойти он тебя хотел. А она, наверняка, доверилась ему по глупости.
— Как ты можешь быть так уверен в ней?
— Я люблю ее. А ты… Если хочешь помочь, езжай следом и покажи мне его квартиры. Нет — так скажи куда ехать. Я сам разберусь.
Антон подумал немного, усмирил свою обиду и ответил:
— Я с тобой. У него родственники живут недалеко от поместья Полянских. Если она бежала с ним, то только туда. Больше некуда. Едем.
Глава 22
Ольга, пока ее искали, проводила время в небольшой усадьбе родственников Бориса. Господский дом был не богат и не так чтобы ухожен. Он скорее напоминал деревенскую хату на каменном фундаменте, чем поместье дворян. Сколоченный из дерева, он стоял посреди яблоневого сада, за которым, впрочем, тоже мало кто смотрел. Когда-то добротные клумбы и дорожки заросли сорняком, а старый пруд покрылся ряской и обмелел. Правда церковь, в которой княжна надеялась венчаться, стояла неподалеку и выглядела чуть лучше остальных построек. Это немного приободрило Олю. Но сам дом вызывал такую брезгливость, что она вошла в него с неприязнью и дрожью во всем теле. Дом, как в ответ на ее ожидания, встретил темнотой, затхлым плесневелым запахом и тишиной.
Заленский объяснил это тем, что еще давеча сопроводил прислугу, дабы не смущать ее и обезопасить от лишних разговоров. Борис сам зажег свечи, согрел чаю и предложил девушке перекусить холодным мясом и хлебом. Оля, чувствуя себя не в своей тарелке, отказалась.
Почти всю ночь простояла у окна, ожидая приезда Войковского. Было время подумать. Ничего кроме глупости Ольга теперь не видела в своем поступке. Сбежать! И с кем? С Заленским! Единственное, чем она оправдывала себя это письмо Антона, которое, впрочем, она и в глаза не видела. На просьбу прочесть его, Борис ответил, что сжег его сразу, как прочел. Девушке это показалось естественным, и она сперва ничего не заподозрила. Однако поведение молодого человека вскоре стало совершенно ее смущать. Он не отходил от нее и все норовил так или иначе дотронуться то до ее руки, то до покрытых теплым пуховым платком плеч. В его прикосновениях Ольга видела нечто непотребное, неправильное. И от того все больше смущалась. Когда же он тихо подошел сзади и положил руку ей на талию, она и вовсе разозлилась, но побоялась его обидеть и просто резко развернулась. Так оказалась с ним лицом к лицу. Борис не спешил менять положения, продолжал стоять близко, того и гляди поцелует и осторожно погладил девушку по спине, слегка прижимая ее к себе.
Ольга вздрогнула, вырвалась и быстрым шагом подошла к глубокому старому креслу, с выцветшей обивкой. Села в него так, чтобы молодой человек не мог к ней больше незаметно приблизиться, а он на это как-то нехорошо и холодно ухмыльнулся. Княжна почувствовала себя грязной, испорченной, от этого слезы сами навернулись ей на глаза, но она старалась их сдерживать и, чтобы отвлечься, спросила:
— Что же он не едет? Долго ли ждать мне здесь… с вами?
— Будем надеяться, что к утру появиться, — хмыкнул Борис.
Оля уже не видела в нем никаких теплых чувств к себе и склонна была сомневаться в его любви, о которой он так часто говорил. И как только эта мысль появилась в ее голове, сразу напросилась другая, та, что напугала ее до боли в сердце. Не в силах больше разговаривать, она, словно птичка в неволе, забилась поглубже в кресло и прикрыла глаза, вздрагивая от любого шороха. В глубине души она только и просила: «Пусть он больше не подходит. Пусть только стоит от меня в стороне». Словно поняв ее незримую мольбу, Борис, сославшись на голод, вышел в столовую. Ольга глубоко вздохнула и, спустя какое-то время, расслабившись, задремала.
Очнулась от своей неспокойной дремы только под утро. Встрепенулась, огляделась, не найдя подле себя никого, встала. Прошлась по едва освещенной комнате. Затушила огарки свечей и поплотнее укуталась в шаль. За окном шел мелкий дождь. Туман и серость, под стать настроению княжны, только еще больше привели ее к унынию.
В комнату вошел Борис. Девушка развернулась к нему лицом и, неожиданно для себя, слегка подняла руки, ладонями вперед, словно пытаясь задержать его там, где он стоит. Снова недобрая ухмылка в ответ. Однако, на этот раз, он даже не попытался подойти ближе.
— Где же Антон? — спросила она тихо.
— Видно что-то его задержало.
— Может, стоит выехать к нему на встречу?
— И перед всем честным народом показаться вдвоем? Плохая идея. Ждите уж, где им велено. Не зачем так подставляться из-за ваших глупых страхов.
— Я ничего не боюсь.
— А то я не вижу.
— Но по саду-то пройтись можно мне?
— Не стоит и этого.
— Я здесь заперта?
— Ну что вы, Ольга Андреевна, как можно было подумать, — сменил Борис холодный тон на ласковый. — Я же о вас забочусь. И если вас так смущает мое присутствие, я уйду совсем. Поеду ему на встречу. А вы никуда не уходите. Дождитесь нас.
Ольга кивнула. Пусть дом этот не внушал ей доверия, и слегка пугала мысль о том, что кто-то из хозяев может вернуться и увидеть ее здесь, одной ей было гораздо свободнее ждать неизвестно куда запропастившегося Антона.
Борис, заручившись ее одобрением, довольно быстро собрался и вышел из дома. И уж конечно он не собирался ехать за Антоном. Проведя ночь в беспочвенных ожиданиях, что Полянская откликнется на его открытое соблазнение, он чувствовал нужду в чем-нибудь крепком. Необходимо было решить, что делать дальше. И именно с этой мыслью, Борис отправился на поиски питейного заведения, где наливают прямо с утра. Там и провел весь день.
Ольга не находила себе места. Думы, одна чернее другой, мучали ее и пугали. Оставшись наедине с собою, она заставила себя на время забыть о ночных приставаниях Бориса и поразмыслить над своей дальнейшею судьбой. То, что Антон не появился и к обеду, обличало его с дурной стороны. Она все еще не смела представить, что все это козни Заленского, а никак не ее тайного жениха. Теперь все ей казалось в другом свете. И Николя… от мысли о нем защемило сердце. Хороший человек, добрый друг. Он никогда не поставил бы ее в такую ситуацию. Никогда не предпринял бы ничего, что могло навредить ей. Как могла она раньше не понимать этого!
— Нужно вернуться! Нужно вернуться и повиниться перед ним!
Она почти поддалась этой идее и тут перед мысленным взором ее предстала графиня Квилецкая. Голубоглазая, изящная, вся такая светлая и добродушная. Ольга снова упала в свое «спасительное» кресло и заплакала по-детски, с всхлипами и даже икотой. Она громко рыдала в свои трясущиеся ладони и, не боясь уже ничего и никого, причитала:
— Она хорошая. Она добрая. Умная. Она достойна его. А я… я нет. Я и друг плохой, и невеста никудышная. Пусть он будет с ней. Не могу я его боле тревожить его, не должна позволить ему знать, как он дорог мне, как нужен. Это нечестно. Это низко!
И Антон и предложение его теперь было оценено иначе и одно только останавливало — собственное обещание. Глупое, необдуманное, данное Войковскому из-за ужасного характера, ищущей души, неумения вовремя понять, где настоящее, а где поддельное чувство. Ольга винила себя во всем. Не знала, что ей делать и незаметно для себя, задремала утомленная рыданием, опустошенная и потерянная.
Проснулась от голодного урчания в животе. За окном темнело, но небо уже не было окутано грозными тучами, а солнышко одаривало землю последними теплыми лучами. Ольга встала. Прошлась по комнате. То ли от того, что улучшилась погода, то ли от того, что поспала, она почувствовала себя много лучше. Девушка заглянула в зеркало, ужаснулась своему виду и поспешила в умывальню. Там омыла холодной водой лицо и сказала себе:
— Все будет хорошо. Скоро приедет Антон. Он разрешит все мои страдания. Обвенчаемся и сразу к отцу. Он примет нас. Ему некуда будет деваться. Все это забудется, как страшный сон.
Дверь в дом отворилась. Ольга поспешила к входу, полная надежд, что наконец-то приехал Антон, и очень удивилась, когда в прихожую ввалился Борис. Он был пьян.
— Ах, Ольга Андреевна, голубушка! Как вы прекрасны! Как милы!
Он сходу двинулся к ней и обнял, не замечая, ее удивленного взгляда, полного неприязни и непонимания. Он не обратил внимания и на ее тщетные попытки вырваться. Дыша перегаром, он принялся покрывать ее лицо отвратительными, влажными поцелуями.
— Борис! Вы в своем уме!? Что вы!? — кричала она, пытаясь оттолкнуть его от себя, но он продолжал неистово целовать ее.
— Я люблю вас! Разве вы не видите? — горячо шептал он, пьяный теперь еще и от ее сладкого запаха и злой от ее недоступности.
— Где Антон? Где он? — не теряла она надежды, что все это только какая-то ошибка.
— Не поняла еще? Нет его! И не будет! Тут только я и ты! Давай не тратить времени даром!
Борис нахально усмехнулся и потянулся к юбкам, чтобы задрать их повыше. А сам все толкал ее ближе к стене, чтобы она могла послужить ему опорой. Спиртное и похоть так ударили ему в голову, что он больше не видел перед собой преград. Все, чего ему хотелось сейчас, это достичь своей цели.
Ольга, вопреки своему страху, нашла в себе силы и сильно ударила каблуком по ноге обидчика. Тот заскулил, отпрыгнул и обрушился на вешалку. Она упала, ударила его по голове, и Заленский полетел вместе с ней на пол, громко и непотребно ругаясь. Полянская, не думая больше ни о чем, бросилась к двери. Выскочила из нее, несколько секунд посмотрела по сторонам, нашла оседланного коня и бросилась к нему.
В это же время к старому поместью примчались Албашев и Войковский. Последний выпрыгнул из повозки, увидел растрепанную, напуганную Ольгу, которая, не видя их, неслась в другую сторону, и остановился.
— Что же вы? — не понял его промедления Николя. — Берите моего коня! Езжайте за ней! Вы итак для нее герой! Теперь станете ей опорой!
Николай был в ужасе от того, как она выглядела, боялся самого худшего, но верил, что Антон любит настолько, что сможет и простить, и принять. Ведь сам он был готов это сделать. Албашев знал, что отдав своего коня, потеряет ее навсегда, но готов был уступить, потому что думал — Ольге нужен не он, а Войковский. И, значит, только ему удастся ее утешить.
Антон же, не оправдав ожиданий Николая, вовсе не торопился устремиться за ней следом. Он пребывал в смятении. Такое пятно на ее репутации. Если кто-то узнает…
— А что если она… они…, — начал он, но не смог произнести это вслух, и лишь кивнул на поместье Заленского, — ведь ясно, что они там были одни.
— Ох, вы это серьезно? — Николай понял, что непростительно ошибался в нем. — Этот… и Ольга? Если и было что-то, то она точно была против! Вы нужны ей сейчас! Разве вы не понимаете этого?
— Она себя опорочила! С этим вы согласны?
— А уехав с вами, она поступила бы по-другому? Вы сами предложили ей бежать! Тогда это было нормально? Что изменилось с тех пор?
— Я собирался на ней женится! Не просто временно приютить в своем доме! Как можете вы сравнивать?! А теперь… Что станет с моим именем?
Албашев с ненавистью посмотрел на Войковского и высказался без обиняков:
— Может, у вас и высокое положение, господин Войковский, но, я так понимаю, чести в вас мало. Она любит вас! Уверен, сделала все это только из-за вас! А вы теперь рассуждаете о приличиях? Мне жаль, что я узнал вас! И жаль что с этой стороны. Прощайте. Надеюсь, мы никогда вас больше не увидим! Даст бог, она оправится от вашего предательства! И тогда не смейте даже мимо пройти! Вы ее не достойны!
Николай развернул коня в ту сторону, куда ускакала Полянская и, не теряя больше ни минуты, галопом отправился за ней следом.
— А как же Заленский? — крикнул Антон ему вслед. — Его надо бы приструнить!
— Если вам так станет легче, приструните, а я хочу быть рядом с подругой моего детства. С человеком, который мне милее других. С девушкой, которой я, в отличие от вас, доверяю! — даже не посмотрев в его сторону, откликнулся Албашев и еще крепче пришпорил коня.
Антон остался стоять так, продолжая смотреть ему вслед.