Но меня беспокоило не это – не то, что могли увидеть. А то, что она сказала раньше.
– Погоди, ты сказала, что тебя снимали на камеру? Кто?
Кристина в нетерпении поморщилась, явно желая ругаться дальше, а не выдавать мне полезную информацию.
– Да мало ли… Я нескольких ребят попросила. Не помню уже кого, и мне еще ничего не показывали. А что?..
– Да так, ничего…
– Оуу… – она понимающе вытянула губки вперед. – Боишься, что ваши с деканам обнимуси выложат куда-нибудь в Ютуб?
***
Я тут же поняла свой косяк и сделала равнодушное лицо.
– Не то, что боюсь – просто неприятно. Так кто говоришь, снимал тебя?
В голове я уже сама гадала, перечисляла, кто мог снимать эту королевну на память потомкам. Боря точно должен был – но тот парень приличный… Не побежит ничего никуда выкладывать. Ухмыльнется в крайнем случае да сотрет. Или отмонтажирует, так чтобы только любовь свою и видеть истерическую.
Денис Бардашов с пятого курса был по уши влюблен в Кристину в прошлом году, но в этом вроде остыл – нашел себе новую пассию. Вряд ли он снимал, разве что только она сама попросила подстраховать… Хотя и мог.
Я лихорадочно пыталась вспомнить, не сидел ли кто из друзей и подружек победительницы сбоку от сцены, где сиденья немного загибались вперед и теоретически мог быть обзор всего, что мы вытворяли с деканом. Точнее того, что он вытворял со мной.
Кристина права – кто угодно мог там сидеть, и кто угодно снимать, если она пустила клич, чтобы запечатлели ее звездный момент.
Черт! Вот только это мне и не хватало – чтобы где-нибудь всплыл видос декана под афродизиаком. Донской точно подумает, что это по моей наводке снимали. Что это моя месть. А уж как это ударит по мне, можно только догадываться…
Вероятно, паника так явственно отразились на моем лица, что Кристина даже удивилась.
– Что ты так задергалась-то, я не понимаю? Даже если и сняли вас… Вы ж как-никак жениться собрались. В метро вон взасос лижутся – смотреть противно… А потом любуются на себя в Ютубе. И ржут.
Я чуть не фыркнула с горькой усмешкой, чуть не выдавала себя окончательно. Ага, посмеется декан, как же. Догонит и еще раз посмеется.
– Да понимаешь… просто… родители у меня консервативные… Особенно мама. Не хотелось бы, чтобы она знала, что мы с ним… – и прикусила язык. Еще не хватало сплетен, что я за декана не только замуж собралась, но еще и сплю с ним. Тем более, учитывая, что технически, мы еще… не спим.
Не знаю, поверила мне Кристина или нет – не успела понять. В предбанник душевой неожиданно вбежала вся орава девчонок, которых я оставила в комнате. Запыхавшиеся, взъерошенные, они явно несли мне какую-то новость.
Так оно и было. Самая первая из них – Настя – торжественно, на вытянутой руке протягивала мне телефон – уже с отвеченным звонком и бегущими секундами разговора.
«Он!» – одними губами прошептала подруга, делая страшные глаза.
Придерживая одной рукой полотенце, я взяла телефон у нее из рук. Приложила к уху.
– Матвей и на «ты», – вместо приветствия напомнил мне декан.
От его голоса, который я в последний раз слышала вчера, внутри потеплело и похолодело одновременно. Странное чувство.
– М-матвеей… – оторопело повторила я, заикаясь и с непривычки растягивая буквы.
Вокруг восхищенно заохали, а кто-то даже сдавленно запищал от восторга.
– Отлично! – похвалил меня декан. – Теперь расслабься и спроси меня, как прошел день.
– Как прошел день? – снова повторила, самой себе напоминая попугая.
– Лучше не бывает, – съязвил декан. – Получила платье?
Я кивнула, забыв, что он меня не видит.
– Ии?
– Очень… красивое… Спасибо.
Ну, наконец-то – хоть какая-то отсебятина. Вокруг затаили дыхание.
– Вот и замечательно. Надень комплект белья, который с черными чулками, поясом и этими… как их…
– Подвязками?
Вокруг прыснули со смеху, а я превратилась в спелую ягоду-малину, совершенно забыв, что про такое вслух не говорят.
– Именно, Максимова. С подвязками. Приведи себя в самый лучший вид, и спускайся к восьми вечера ко входу.
– В… ты приедешь за мной?
– И не мечтай. Я пришлю за тобой такси. Только не заставляй водителя ждать – банкет начинается ровно в восемь тридцать. После поедем ко мне. И да, именно для того, о чем ты подумала.
О боже… начинается. Я очень надеялась, что из спелой ягоды не превратилась в зеленую.
– И Максимова…
– Что?
– Подвязки прикрепи под трусы. А можешь вообще не надевать никаких трусов. Все равно сдеру нахрен как только возможность предоставиться.
С колотящимся сердцем, очень, ОЧЕНЬ надеясь, что разговор был слышен только с моей стороны, я нажала отбой.
– Извините, девчонки, мне надо собираться… – промямлила, все еще прокручивая в голове последние слова того, кого весь университет считал весьма галантным мужчиной.
– Конечно, надо! – с радостной улыбкой во весь рот Юля подняла увесистую косметичку. – Девчонки, кто-нибудь, притащите фен из моей комнаты – у меня профессиональный. Будем собирать Золушку на бал!
Глава 13
Банкет, на который собрали чуть ли ни всю академическую элиту города, проходил в зале торжеств «Версаль».
Для какой цели все это устраивали устраивали с таким размахом, я так и не поняла – возможно, даже и просто так – оприходовать часть средств, выделенных на «связи с иностранными партнерами».
Официально банкет считался «конференцией по архитектуре» и носил помпезное название «Кварталы Будущего». Но на деле, времени для самой конференции выделили примерно в три раза меньше, чем для последующего обеда, который оказался шикарным банкетом с живой музыкой, живыми же цветами на каждом столике и с приглашенными гостями из большого бизнеса и городских властей.
Но все это я узнала позже и, пока ехала в заказанном для меня такси, ожидала нечто гораздо более скромного и более соответствующего университетским масштабам. Нечто вроде вечеринки, на которой я столь неудачно уронила с подноса бокал с «Маргаритой».
Разумеется, позвали меня уже к заключительной, банкетной части, где планировать продефилировать меня по залу, накормить (и на том спасибо), подарить обручальное кольцо и повезти…
Куда, я даже и думать не хотела.
С тоской представлялись картины, где меня заставляют делать минет прямо в машине, а потом там же и трахают, поставив на сиденье раком и не доехав до более приличествующей обстановки.
Именно «трахают» – глупо думать, что у нас с деканом будет что-либо, кроме грубого, нетерпеливого траха, во время которого я буду вбиваться головой в дверцу машины и кусать губы, чтобы не заплакать. Все же, он меня наказывать собрался, а не доставлять удовольствие.
Я уже чуть не плакала, пока девчонки наряжали меня в это великолепное и невероятно сексуальное оливковое платье, красили и укладывали мои медные волосы «пляжной волной». Они-то, глупые, думали, что чуть ни на свадьбу меня собирают, щебетали восторженно и завистливо, каждая стараясь хоть как-то поучаствовать в моем счастье, урвать хоть кусочек его себе.
Не знали дурехи, что не далее, как сегодня вечером все это будет безжалостно сорвано, размазано, испорчено и смято, а сама я из «юной невесты» галантного профессора превращусь в личную потаскуху человека, у которого совершенно другие моральные устои.
Почти как в сказке, только еще хуже. Золушка превращается в тыкву, принц – в лютого и безжалостного монстра…
А этим только дай повздыхать мечтательно – ах, мол, какой жених у Лерочки… Всем женихам жених… Непонятно, конечно, когда он успел таааак влюбиться, чтобы замуж позвать, но… на то она и любовь, чтоб как снег на голову!
Настоящая любовь и настоящий мужчина! Не то, что эти наши студентишки, которые трясутся от одной только мысли об ответственности, и которым лишь бы присунуть.
В общем… Ах как повезло Лерочке!
– Приехали, девушка, – не поворачивая головы, сообщил мне таксист.
– Ага, спасибо! Сколько с меня? – я полезла в клатч за свернутой в трубочку тысячей.
– Заплачено, не беспокойтесь, – остановил таксист – небрежно, привычным уже тоном и голосом. Совершенно без всякого интереса и все также не оборачиваясь – будто каждый вечер подвозил таких, как я – девочек по вызову, за которых заранее заплатили купившие их мужчины.
Сгорая от стыда, я вылезла из машины и огляделась, кутаясь в пальто – было неожиданно морозно. Будто не март на дворе вовсе, а как минимум февраль.
Надо будет в следующий раз попросить у декана шубу в подарок – с горечью подумала. А что? Кто сказал, что я должна быть дешевой шлюхой?
Внешность у меня очень даже – вон и таксист взгляд от моих ног оторвать не может, решив все же высунуть голову и посмотреть, кого вез. И это он меня еще без пальто не видел!
– Спасибо, что подвезли! – еще раз поблагодарила я его, благосклонно склонив голову, будто принцесса какая.
А он только что не присвистнул мне вдогонку.
И этот восхищенный взгляд совершенно постороннего мужчины, который еще минуту назад говорил со мной «через губу», а теперь в восторге пялится, неожиданно придал меня сил и уверенности.
Кто сказал, что я должна быть страдалицей, безропотной овечкой с вечно дрожащими губками и глазами, заплывшими от слез? Ведь он именно этого и добивается, мой декан – стыда, моральных страданий. Чтобы мне было горько, унизительно… Чтобы я сполна заплатила за этот чертов афродизиак.
А что, если я буду играть по его правилам… только без страданий? Буду показывать, что мне все нравится, что я в восторге от его грубого обращения со мной? И вообще, без ума от него самого, такого красавца-мужчины, богатея и вообще редкой умницы?
Не потеряет ли он ко мне интерес, когда поймет, что не причиняет мне душевных страданий? Ведь если в этом цель его связи со мной, зачем ему продолжать все это, не достигая своей цели?
Уже почти уверив в себя в том, что не верном пути, я вдруг остановилась – как раз посреди широких ступеней, ведущих к банкетному залу.
А что, если не в этом его цель? Что если он не врал, и я действительно... нравлюсь ему?
Тогда все эти его удары по моей гордости – своего рода дергание меня за косички, и мой план не сработает!
Плохо это или хорошо, я так и не смогла решить. И вместо этого решила попробовать – чем черт не шутит, в конце концов!
***
Зал превзошел все мои ожидания. Реально. Все.
Во-первых, он был огромный и такой роскошный, будто я реально на чью-то свадьбу приехала. Сверкающие, хрустальные люстры отражались в начищенном мраморном полу, а по стене между баром и входом журчал фонтан, стекая по гладкому камню в маленький бассейн с рыбками.
Во-вторых, в конце главного зала располагалась сцена с оркестром – живая музыка оказалась не просто диджеем с синтезатором, а целым джазовым квинтетом во главе с певицей, исполняющей по-английски, причем совершенно без акцента.
В-третьих, уже в лобби, как только швейцар распахнул перед мной двери, даже не поинтересовавшись, приглашена ли я на столь изысканное торжество, ко мне тут же подбежала гардеробщица и предложила забрать пальто.
И как только я разделась и встала напротив зеркала, изучая себя в амплуа секс-бомбы, подошел парень в жилетке и бабочке и предложил на выбор – шампанское или вино в высоком, хрустальном бокале. А заодно указал на стойку перед входом в основной зал, где раздавали коктейли из креветок, тарталетки с икрой и прочие фуршетные закуски.
Я, конечно, не из деревни приехала и совсем не из бедной семьи, но так со мной не носились еще никогда.
Сразу почувствовав себе принцессой, я взяла у официанта бокал с шампанским и, прижимая свободной рукой сумочку к боку, поцокала на своих десятисантиметровых каблуках ко входу в главный зал.
– Пустите! – раздалось вдруг сзади на повышенных тонах. – Немедленно пропустите меня!
Ну, как тут было не обернуться!
И дело даже не в том, что я узнала этот голос. А я ведь узнала его – еще раньше, чем увидела его обладательницу – холеную, платиновую блондинку с той роковой вечеринки. Ту самую, что заставила меня потянуться к ней с подносом наперевес.
Просто таким голосом обозначают начало скандала. А скандал – как, впрочем, и любая помеха, любой уход от изначального плана в моей ситуации – это благо. Отсрочка моего наказания как минимум.
– Мадам, у вас нет приглашения… – испуганно бормотал швейцар, уже готовясь защищать свою голову от ударов увесистой женской сумочкой, которые, судя по разъяренному облику подружки декана, вполне могли на него посыпаться.
– Какая я тебе мадам?! – громко шипела женщина, пылая гневом. – Я невеста господина Донского! – И вдруг закричала, показывая рукой куда-то мимо меня. – Вон он… Матюшенька! Матвей! Прикажи этому кретину пропустить меня!
Она закричала так громко, что услышала, наверняка, даже певица в конце главного зала. Мне же хотелось поднять бровь и издать звук, которым любил начинать каждое второе предложение мой хороший знакомый, хозяин кавказского ресторана: «Ээээ?»
В смысле – какой-такой невеста? Невеста декана тут одна, и волосы у нее явно не платиновые.
– Ира… ты… – мимо меня к выходу вихрем пронесся Донской, явно не узнавая. Я не успела разглядеть его лица, но аура гнева вокруг него была настолько сильной, настолько бурлящей, что я отшатнулась.
Схватив «невесту» за руку, он молча потащил ее наружу. Та не сопротивлялась – настолько была ошеломлена натиском.
Я тоже на автомате двинулась следом. Как, впрочем, и все, кто стал свидетелем скандала. Это ж как такое пропустить-то?
– Ты на машине? Где припарковалась? – услышала уже снаружи, зябко ежась в одном платье.
– На такси… Я хотела… я думала…
– О чем ты думала, Ира? – голос декана звенел сталью от гнева, скула, видная мне дергалась, пересеченная взбухшей фиолетовой веной. Он еле сдерживается, поняла я. Еще секунда, и все узнают, какой он, если сорвать с него маску…
– Я соскучилась… – губы женщины дрожали, глаза наполнились слезами – она явно поменяла таксику, решив надавить на жалость. – Ты пропал… так неожиданно… Не звонишь, на телефоны не отвечаешь…
Вокруг собиралось все больше народу – на крики осторожно выглядывали один за другим именитые гости, зябко передергивались, но обратно внутрь не спешили.
Оглянувшись, Донской глубоко вдохнул, выдохнул, прикрыл на мгновение глаза и растянул губы в фальшивой улыбке.
– Ирина, если мы о чем-то недоговорили два дня назад, я предлагаю встретиться завтра и… договорить. Давай в двенадцать? На нашем старом месте.
Но Ирину это, похоже, не очень устраивало. Подкравшись ближе, она взяла декана под локоть, прижимаясь к нему полной грудью, и жалостливо, с любовью заглянула в глаза.
– Что я такого натворила, что ты решил бросить меня, дорогой?
Донской прикрыл глаза и поморщился, словно от боли, явно сдерживая себя из последних сил.
– Кроме того, что ты предъявила, что тратишь на меня свои лучшие годы и нам лучше расстаться?
– Я имела в виду, что хочу замуж, вместо того, чтобы продолжать встречаться раз в неделю! – в одно мгновение снова превратившись в фурию, выкрикнула Ирина. – Замуж, понимаешь?
– А я тебе сказал, что не готов… – начал было декан и осекся, поняв, что зрители как минимум придут в недоумение.
Но бывшая уже услышала и ухватилась за начало фразы как за свой самый убедительный аргумент.
– Вот! Мне ты говоришь, что жениться пока не готов, а через два дня объявляешь о помолвке с какой-то пигалицей?! Со студенткой?! Что за цирк, Матюш? Когда она успела обойти меня? Получается, ты изменял мне все это время? Или специально это затеял, чтобы ударить меня побольнее?
– Нет, не изменял. И это не твое дело, на ком я женюсь и как скоро. Уже не твое! – у Донского снова заиграли желваки на челюсти.
«Два дня назад»! – внезапно вспыхнула в голове его же фраза, и я ахнула в понимании, сопоставив с этим другой факт – так вот почему вчера утром он пришел в аудиторию не в настроении! Накануне у него был пренеприятнейший разговор со своей подружкой, и они расстались!