— Так съезди в столицу, — послышались легкие хлопки. Кажется, наш председатель похлопывает собеседника по плечу, — покажись, сообщи, что жив и здоров.
— Они знают, — еще более мирно ответил негодяйский негодяй, — у меня их амулет.
Я машинально схватилась за свой. Тот, который мне повесил на шею его сиятельство. И о котором я совершенно… забыла?
— А ты все таки съезди, — господин Гририх явно улыбался, — узнаешь много интересного. Может от девочки отстанешь.
— Эта… девочка, — язвительно произнес господин Орбрен, — может быть совсем не та, за кого она себя выдает. И, возможно, ты зря прикрываешь ее.
— Но ведь ты тоже прикрываешь ее. Не смотри на меня так. Я старый, но не тупой. И хотя не вижу, но логически мыслить способен.
— Это было всего один раз… два раза…
— Но ведь было. И значит ты сам чувствуешь, что зла от нее никакого нет. И если бы не упирался в результаты своих поспешных выводов, ты бы уже давным-давно все понял. А сейчас тебе нужно навестить его величество.
— Хорошо, — вздохнул Орбрен, — если ты так считаешь… я поеду. А сейчас пошли домой, а? Я голоден. Барана бы в один присест съел.
Они ушли. А я так и осталась стоять у окна, держась за забытый амулет и понимая, что, кажется, господин Орбрен не шпион. Ведь он в последний раз видел его величество за месяц до моего появления в Гвенаре. Но тогда кто? Или… что?
Я медленно разжала ладонь… Как там говорил господин Орбрен? «Они знают. У меня их амулет»
Вот же… может быть это он причина моей забывчивости? Очередное проклятье герцога? Придушив на корню порыв тут же снять проклятый амулет, я села за стол и записала все, что услышала. И поняла, что в моей истории появилась еще одна сторона с неясными намерениями: господин Орбрен, который прикрывал меня от кого-то. Два раза.
И тут я вспомнила, вчерашний вечер. Он же так и орал, что мне повезло, он оказался в поселении и прикрыл меня. Но я вроде ничего не делала? Только… пела.
Кошмар меня подери! Дайра сказала, что я песенница. Значит я вчера проявила Еще Один Дар, и господин Орбрен помог скрыть это от… кого?
Да, что же такое! Я схватилась за голову, в которой низко гудел работающий трансформатор, вызывая тошноту. Чем больше я узнаю, тем больше непонятного. Силы воли хватило только, чтобы записать последние выводы и я повалилась на кровать.
В виска стучала кровь, пульсирующей болью отдаваясь во всем теле. Как же плохо! Значит точно на меня кто-то воздействует. Или воздействовал. Я сто раз такое в фильмах видела. Правда, там на моем месте всегда были огромные мужичищи, какие-нибудь спецназовцы или спецагенты, которых правительство принудительно отправляло на отдых, заставляя забыть о какой-то гадости. А потом они вспоминали и бежали спасать мир.
Я представила себя на месте этих мужиков, и поняла — я не хочу спасать мир. Я хочу просто жить в колхозе, и меня все устраивает в этом мире. Лишь бы ребенка у меня не забрали и дали жить спокойно.
Отдыхала я недолго, громыхнул засов и в комнату вошла Вилина с обедом.
— Малла, ты как? — встревоженно спросила она меня, поставив заполненный тарелками поднос на стол. — ты уж потерпи немного, три дня быстро пройдут. И не вздумай переживать. Орбрен сам виноват. Я бы ему еще и подзатыльник добавила, да сбежал он от меня сразу после обеда. Охламон.
— Все хорошо, Вилина, — улыбнулась я подруге, присаживаясь за стол. Несмотря на большую разницу в возрасте и в статусе, мы сдружились. А уж стряпню нашей госпожи Гририх я полюбила всем сердцем. Таких вкусных пирожков я еще и у кого не едала. — я не переживаю. Даже хорошо, отдохну, мысли в порядок приведу. А то, знаешь, какая-то я забывчивая стала. Ничего не помню, все забываю. Мысли все путаются…
— Мысли, говоришь, путаются? Может ты с Грайей, ведьмой арровой общаешься? Ты смотри. Они такие, Малла, мягко стелят, да спать жестко.
— Нет, — мотнула я головой, чувствуя холодок в солнечном сплетении, — не общаюсь. Переутомление, наверное. Вилина, а вот скажи, почему ведьмы арровы в поселении живут? Раз они такие… ну, плохие?
— А куда же им деваться-то? Они же тоже вдовы. Вот и живут.
— Тоже вдовы?
— В Хадоа нет арровых ведьм? — удивилась Вилина, — я думала они по всему миру есть… Малла, ты хоть знаешь, откуда ведьмы арровы берутся?
— Нет… Я их никогда раньше не встречала, Вилина. Только здесь.
— Давай я вечерком, когда ужин принесу, расскажу. Тогда-то времени побольше будет. А сейчас мне бежать надо. Мастерскую мы решили в пустом доме открыть, раз уж теперь все здесь наше. Сейчас Сайка с Виткой там порядок наводят. Потом я пойду, столы да скамейки расставлять. И надо еще подумать фасон накидок этих…
— А я помогу тебе, — я быстро начиркала на одном из листов бумаги халат, — вот смотри. Если желать его достаточно широким, чтоб можно было поверх платья надевать, то очень удобно и практично получится. А на самые грязные работы можно и фартук поверх… только не такой, как здесь носят, а вот с такой надставкой сверху, чтобы и грудь прикрыть…
— Хм, — хмыкнула Вилина, — как интересно. Должно получиться. Только откуда ты это знаешь, Малла? Таких одежд я еще нигде не видела. А фартуки… такие у нас тоже носят. Служанки в домах знати.
Я молча пожала плечами, понимая, что сейчас из моего рта снова вылетит надоевшее до зубовного скрежета «Я, Малла Вильдо из Хадоа…»
Вилина ушла, забрав пустую посуду. И я хотела было прилечь, но на улице вдруг раздался визг, который приближался ко мне. Как будто бы визжащий человек, бежал сюда со всех ног. Так и вышло. Это была Салина.
— Малла! Малла! — снова затарабанила она по стеклу, — ты что спишь что ли?! Вставай давай! У нас такие новости! И-и-и! — снова тоненько заверещала она.
— Что случилось, Салина, — подскочила я к окну, — тут я. Говори!
— У нас в поселении купцы поселиться хотят и лавки открыть. К господину Гририху сейчас зашли. Говорят, бумага у них от его величества есть, с разрешением. Представляешь?!
— Нечего себе, — охнула я. Как же захотелось побежать на площадь и своими глазами увидеть то, что происходит. И зачем я только негодяю этому пощечину дала. Ну стерпела бы еще чуточку. — А Варн твой, Салина?
— Да! — счастливо взвизгнула Салина, — представляешь?! Он теперь будет здесь лавку держать! Хоть бы господин Гририх разрешил…
— Ну, — почесала я затылок, — если бумага от самого короля есть, то разрешит. Куда денется-то?
— Ага, — согласилась Салина, — ну, я побегу, посмотрю что там. Послушаю, о чем бабы судачат. Может Варна увижу. Потом тебе расскажу.
Сестра убежала. А я чуть не взвыла от желания быть там, в гуще событий вместе с ней. Но вместо этого сижу взаперти. И прошло еще не больше нескольких частей. Впереди еще три дня. Да за эти три дня, уже и лавки откроются. Пропущу я все.
И если совсем недавно я думала, что буду наслаждаться покоем, то сейчас больше всего хотелось выйти на свободу. И быть там вместе со всеми на площади.
Я в нетерпении, ожидая новостей от Салины, мерила свою тюремную камеру шагами. А когда где-то там на площади раздались восторженные крики вдов, я чуть не разрыдалась от обиды. Там же происходит что-то интересное. А я сижу здесь. Из-за этого негодяя. Или из-за своей несдержанности.
Пока дождалась хоть каких-нибудь новостей почти сгрызла ногти до локтей. Восторженные вопли раздавались еще несколько раз, и я умирала от желания узнать, что же там такое происходит. Но вот крики стихли, а ко мне все никто не приходил. Я подставила стул к окошку и сидела, навострив ухо.
Наконец, послышались торопливые шаги:
— Малла?
— Рыска?! — обрадовалась я, — что у вас там случилось? Рассказывай!
— Господин Гририх указ его величества зачитал. Теперь мы не вдовье поселение при городе Варде, а деревня Колхоз «Светлый путь». Еще там было написано, что если какие-то вдовы не захотят вступить в колхоз, или мы откажемся, кого-то принять, то их переселят в другие вдовьи поселения.
— Кошмар меня подери! Рыска, но ведь у нас в колхозе чуть больше половины вдов пока.
— Уже нет, — Рыска довольно улыбалась, я слышала это даже по голосу, — господин Гририх предложил нам всех желающих принять. Мы согласились. Работу, сказал, найдем. Не я, сказал, так Малла работу вам придумает, очень уж беспокойная вдовушка, сказал, но всегда с пользой суетится.
Сестра рассмеялась, и я вместе с ней захихикала.
— И что потом? Я же слышала, как вы там несколько раз кричали.
— Ну, да. Новостей много. Купцы у нас в поселение лавки открывать будут. Трое уже приехали и торговые ряды строят. И ярмарка у нас теперь будет постоянная, как в городе.
— Как здорово! — я даже на стульчике подпрыгнула от восторга, — а еще?
— А еще, — Рыска помолчала, а потом тихо добавила, — медведь к Сайке посватался. Прямо там на площади, при всех. С самого первого дня, говорил, тебя приметил. И думал, как работу закончим, приду к тебе. Заберу хозяйкой в свой дом. Люба ты мне. А раз уж мы теперь колхозники с тобой, так не хочу, сказал, тянуть больше.
Рыска всхлипнула. И у меня слезы на глазах показались. Как же хорошо, что Сайка теперь замуж выходит. Или…
— А она согласилась?!
— Конечно! Разрыдалась, на шее у медведя своего повисла, вместе они ушли уже. Свадьбу решили на Седьмой день сыграть. Как раз успеют подготовиться.
— Так быстро? — удивилась я, все же по своему миру знаю, что подготовка к свадьбе долгое мероприятие. Да и проверить надо чувства свои.
— А чего тянуть-то? — удивилась Рыска, — Сайка этого дня уже сколько лет ждет. Да и медведь ее тоже… Да и не дети, чтоб на долгие ухаживания время тратить, да под окошками друг друга караулить.
— Ну, да, правильно… и все? Больше ничего нового?
— Тебе этого мало? — Рыску я не видела, только слышала, но она точно вскинула бровь, как делает обычно, — Малла, у нас столько событий раньше за десять лет не бывало. А с тех пор как ты колхоз придумала, скучать нам некогда. И работы интересной много, и людей новых… а сейчас так, вообще… мы теперь даже не вдовье поселение.
— Не мало, — вздохнула я, — только мне тоже хочется быть с вами, а не сидеть здесь.
— Вот не хотела я этот разговор сейчас начинать, но раз уж ты сама об этом заговорила, — сейчас Рыска была абсолютно серьезна, — ты хотя бы понимаешь, что натворила?
— Что-что, — забурчала я, не люблю, когда меня учат. Даже если это Рыска, — пощечину негодяю этому дала! За хамство.
— Нет, Малла. Ты на аристократа руку подняла при всем честном народе. Если бы ты его ударила, когда вы вдвоем были…
— Да с чего, вообще, все взяли, что я с ним?! — взвилась я, — и от тебя, Рыска, я такого не ожидала!
— Я не о том, что есть или нет между вами, Малла, а о твоей пощечине. Нельзя было при всех на господина Орбрена руку поднимать. Если бы никто не видел, он бы волен был простить тебя. А тут уж делать нечего было. Пришлось ему тебя наказать.
— Пришлось?! Да этот негодяй негодяйский хотел меня в столицу отвезти! Если бы не господин Гририх, то была бы я уже в столичной тюрьме для особо опасных преступников! И за что он меня так ненавидит?! Я же ему ничего не сделала!
— С чего ты так решила? — Рыска удивилась.
— Слышала. Они тут с господином Гририхом прямо под окнами моими мило беседовали.
— Может ты что-то не так поняла? С чего тебя в столицу-то по такому делу везти? Не такой уж важный человек этот господин Орбрен… или… — Рыска замолчала.
— Что или? — я вцепилась в оконную раму, еще чуть-чуть и вынесу ее на улицу от нетерпения.
— Ничего, — отмахнулась Рыска, — пойду я. Ах, да, Салина просила передать, что попозже забежит. Они с Варном лавку свою придумывают.
— Что?! И ты молчала?! Рыска, расскажи, что там у Салины с Варном?!
Но Рыска уже не слышала, она ушла. Моя серьезная-пресерьезная сестра просто взяла и ушла, оставив меня грызть ногти дальше. И, наверное, в воспитательных целях. Чтоб лучше запомнила, что проклятых аристократов, будь они тысячу раз негодяями, при всем честном народе по лицу бить не надо.
И как теперь дождаться Салины? И когда она придет-то? А я бы могла бы сама все увидеть своими глазами! И зачем только я пощечину дала этому негодяю прямо в правлении. Надо было вечером к нему заявиться и надавать от души. Хотя тогда он бы меня скрутил и в столицу увез. И не смог бы господин Гририх меня здесь, в поселении оставить.
Нет! Не в поселении! В деревне! Как же мне не хватает знаний! Понятно же, что деревня — это совсем не вдовье поселение. И что-то должно измениться. Но что? И почему?
Я снова подсела к своему листочку. Записала вопросы. Подумала и добавила еще парочку, про ведьм арровых и про аристократов. Надо же узнать, что можно, а что нельзя. Поздновато, конечно, я спохватилась, но лучше поздно, чем никогда.
Пока ждала Салину, думала сойду с ума. Время тянулось, как размякшая на солнцепеке жвачка. Я перечитала свои вопросы и переписала их на лист. Разделив по группам. Хотела было подумать над ответами, но голова не работала. Она хотела думать только о том, что происходит у Салины с Варном. Почему Рыска сказала, что они «свою» лавку продумывают. Неужели Салина тоже замуж выходит. А мне ничего не сказала? Нет. Не может быть. Но тогда что?
— Малла, — шепот Салины заставил меня подпрыгнуть. Оказывается я, измучив себя ожиданием, задремала полулежа в кровати.
— Тут я, — подскочила к окну, — Салина, Рыска сказала, что вы с Варном…
— Да, — тихо рассмеялась она, — мы с Варном решили стать партнерами. Он сам предложил мне равное партнерство. Его отец против был, так он от наследства отказался в пользу младшего брата. Сказал, что сам всего добьется. Вместе со мной. Малла, он такой замечательный! И-и-и!
Салина снова запищала от восторга. Вот, что любовь с людьми делает. Адекватная ведь была. А сейчас визжит и пищит, как восторженная девчонка.
— Салина, успокойся! Скажи, как вы собираетесь лавку открывать, если оба теперь без денег?
— Почему без денег? — обиделась Салина, — мало, конечно, мы же должны были равными долями вложиться. Но я же скопила немного… я же о лавке мечтала. Теперь вот пригодились.
— Погоди, — вдруг подпрыгнула я от озарения, — а ты что же теперь из колхоза уйдешь?
— Нет, конечно! — возмущенно зашептала Салина, — лавкой будет Варн заниматься. Я только подменять его буду на несколько часов, пока он за товаром уезжать будет. А потом, глядишь, продавца возьмем… А потом вторую лавку откроем… Варн сказал, что не боится предрассудков, и если разрешат, то откроем лавки в каждом вдовьем поселении Гвенара.
— Это будет так здорово, Салина, — я заулыбалась, представив радость несчастных женщин, которые смогут купить нормальные вещи.
— Это будет доходно, — резонно заметила купчиха Салина.
— А что у вас на личном? — задала я вопрос, который меня интересовал, пожалуй, больше, чем все лавки в Гвенаре.
— Ничего пока, нельзя торговлю с личными отношениями мешать. Но, — Салина хихикнула, — самые крепкие партнерские отношения — брачные.
— Салина! Немедленно превращайся из купчихи в себя прежнюю, — топнула я ногой, — я тебя не узнаю! Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю.
— Он мне нравится, — исправилась она, — я ему тоже. А дальше посмотрим, Малла. Все так сильно изменилось, что я немного боюсь вот так сразу соглашаться…
— Что?! — я снова подпрыгнула на стуле, — ты ему отказала?!
— Не отказала, — назидательно ответила Салина, — а взяла паузу на раздумье.
Я застонала. Ну почему я заперта! Столько всего мимо меня прошло!
— Малла, — зашептала Салина, — ты только не говори никому, что Варн мне предложение сделал. А то бабы меня на лоскуты порвут. Я даже Рыске ничего не сказала. Только тебе…
— Хорошо, — вздохнула я, — не скажу. А ты долго думать-то собираешься?
— Я решила, что соглашусь, когда вторую лавку откроем… Ну, все, я побежала. Скоро купцы за сырами, да овощами приедут. Работы теперь невпроворот, — Салина довольно рассмеялась и ушла, оставляя меня одну. Как же не вовремя я надавала пощечины этому негодяю! Кошмар меня подери! И еще целых два с половиной дня!