— Активировать?
В своём сознании Тахи увидел, как брови видящего подскочили до середины его лба.
— Активировать как? — спросил Чу. — С какой мишенью?
— Какой мишенью? — Гордон издал звук, полный неверия. — Бл*дь, ты сейчас серьёзно, брат?
Другой замешкался.
— Я просто имею в виду… у нас нет возможности отследить место. У нас нет ничего. Мы даже не можем отследить её через Барьер, даже с маркерами Чарльза. Она полностью исчезает всякий раз, когда совершает один из этих…
— Должна же она когда-то перестать, — перебил Тахи.
Ощутив через конструкцию сомнение другого, он заставил свой голос звучать холодно и бескомпромиссно.
— Мы вышли на войну, брат. И эту войну мы проигрываем, между прочим… вот уже часа три. Они одерживают над нами верх, пока мы с тобой беседуем. Они забрали нашего лидера прямо у нас из-под носа, чёрт подери.
— Я понимаю…
— Понимаешь? — рявкнул Тахи. — Тогда отвечай на вопрос, мать твою.
Воцарилось долгое молчание.
— Ты даёшь мне разрешение…
— Разрешение? — перебил Тахи. — Я приказываю тебе пустить в ход эти активы, задействовать их для обороны. Считай, что я даю тебе зелёный свет для полноценного теста в полевых условиях, прямо сейчас. Прогони меня через распознавание речи, если нужно… конструкция уже должна была изменить мой статус доступа, вплоть до органических машин у тебя.
Снова молчание.
Тахи осознал, что Чу уже проверил его световое удостоверение.
Чу вообще не стал бы разговаривать с ним, если бы заявления Тахи уже не были подтверждены защищённой конструкцией в лаборатории, где тот работал.
По факту, чем больше Тахи думал об этом, тем явнее понимал, что Чу, наверное, проверил его полномочия ещё до того, как ответить на звонок.
Чу серьёзно относился к своей работе.
Он всегда следовал правилам. Это хорошая черта, учитывая занимаемую им должность. А ещё во многом поэтому Чарльз доверил Чу управлять этими лабораториями — это вдобавок к мозгу и экстраординарным структурам света пожилого видящего.
Если бы полномочия Тахи не подтвердились, он, наверное, уже валялся бы под столом, истекая кровью через глаза, нос и уши из-за мощной дозы наэлектризованного Барьерного яда, выброшенного конструкцией внутри Белого Дома. Комбинированный заряд, наверное, сломал бы половину структур в aleimi Тахи… при условии, что не убил бы его на месте.
Тахи знал, что это протокол, что Чу был бы вправе поступить так, но при этой мысли его челюсти всё равно сжались.
Временами Чарльз мог быть хладнокровным сукиным сыном.
А ещё он правил железной рукой.
Теперь, когда Чарльз пропал, Тахи чувствовал, что Чу сомневается, колеблется.
Он ощущал в другом видящем смятение, недоброе предчувствие.
Он даже сопереживал ему.
— Это может оказаться нашим последним шансом, — заговорил Тахи, нарушая молчание. — Я знаю, что это рискованно, Чу, но это наша последняя линия обороны. Возможно, это единственный способ спасти наших людей…
Умолкнув и задумавшись, Тахи пожал в манере видящих.
— Ну, это при условии, что они с Блэком заперли их где-то. При условии, что доктор Фокс не забросила их в космос и не вышвырнула совсем из этого измерения…
— Они нестабильны, — перебил Чу, и его голос звучал действительно напряжённо. — Даже те, что работают лучше всего, ещё не надёжны. Мы не можем с абсолютной уверенностью предсказать, что именно они сделают, особенно не имея траектории. Столкнувшись с обстоятельствами, которые мы никак не можем контролировать…
— Я понимаю.
Осознав, что он действительно понимает, Тахи нахмурился, поджимая губы.
— …Если у тебя есть сценарий получше, я весь внимание, Чу, — добавил он.
В гарнитуре сработало предупреждение.
Тахи оставил органическую машину на фоне, воспользовавшись своим защищённым офисным телефоном Главы администрации президента.
В углу его виртуального монитора всплыл вторичный экран.
На нём появился текст вместе с фотографиями лиц трёх видящих, знакомых Тахи.
Ещё трое выбыло из строя.
Маурия, Робин и Нурай не выходили на связь.
Та новенькая видящая, Элан Рейвен, тоже исчезла.
— Наше время на исходе, — сказал Тахи, и его голос зазвучал резче, когда он опять сосредоточился на видящем, с которым говорил по телефону. — Она продолжает забирать людей, Чу. Ты можешь их активировать? Или нет?
— Могу, — сказал Чу.
— Так сделай это. Сообщи лишь тем, кому нужно.
— Понял, сэр.
— Хорошо. И Чу… возможно, тебе понадобится придумать какие-то меры предосторожности в части управления и контроля.
— Сэр?
— Просто подстрахуйся, ладно? Если они заберут тебя и остальных сотрудников лаборатории…
Его голос дрогнул, когда он ощутил перемену в комнате.
Волоски на его руках и шее сзади встали дыбом.
Тахи тоже поднялся, встав на ноги и нажав экстренный сигнал на гарнитуре. Его взгляд метнулся к окну, затем обратно к двери офиса.
Он перестал дышать, прислушиваясь каждой молекулой своей сущности.
Не сумев ничего услышать, почувствовать или увидеть своим aleimi или физическим зрением, он сглотнул.
Звук этого глотка показался оглушительным для его собственных ушей.
Он ведёт себя нелепо.
У него ещё есть время.
У него должно быть ещё время… она же вот только что забрала три других мишени.
Тут ничего не было.
Те несколько сотрудников, которых он ощущал возящимися на краях конструкции по ту сторону двери, были в основном людьми. Он чувствовал, как видящие-техники работают из более тихого и неподвижного места, погрузившись в свои виртуальные гарнитуры. Он чувствовал патрули Секретной Службы, уборщиков, направлявшихся из главной резиденции в эту часть здания. Типичные для позднего времени суток звуки, которые он слышал каждую ночь, возможно, умножились, сделались буйнее обычного… но всё равно попадали в категорию нормального, по крайней мере, при данных обстоятельствах.
Весь этот разговор о Мириам Фокс и её квази-мистических способностях погрузил сеть в состояние иррациональной паники.
Существовало логичное объяснение.
Должно же иметься логичное объяснение.
Уставившись на дверь, как одержимый, Тахи попытался отбросить это ощущение.
Он медленно обошёл свой стол, стараясь двигаться целенаправленно, заставляя своё тело действовать нормально. Он продолжал прислушиваться светом, простираясь глубже в конструкцию, которая покрывала всю эту сторону западного крыла.
Чу, очевидно, не ощутивший перемену, на которую среагировал Таху, продолжил говорить.
— …Полагаю, я не до конца понимаю, что вы имеете в виду, сэр. Вы беспокоитесь о том, как вернуть один из наших прототипов? Или вы беспокоитесь о запасных средствах контроля над ними на случай, если…
Но в этот раз Тахи его услышал.
— О чем я беспокоюсь? — с неверием перебил он. — О чём я беспокоюсь? Ты сейчас серьёзно, брат Чу?
Другой умолк.
Тахи рявкнул:
— Я беспокоюсь о том, что или кто защитит нас, брат, в случае, если мы не сумеем вернуть Чарльза. Я беспокоюсь о наличии какой-то финальной линии обороны на тот случай, если всю нашу руководящую команду уничтожат нах*й. Что тут тебе непонятно, брат? Нельзя сказать, что твой доступ не позволяет тебе узнать актуальные сведения на данный момент…
В этот самый момент она очутилась там.
Его слова оборвались, бессознательно… резко.
Он уставился на неё.
Длинные, почти чёрные волосы.
Глаза бледно-орехового цвета. Они светились, шептали ему… мерцали вокруг её радужек, как искрящее золотисто-зелёное пламя.
Совсем как на записи с беспилотника, которую видел Гордон, она была совершенно обнажённой.
Она стояла перед ним, чуточку затруднённо дыша, и её кожу покрывал лёгкий слой пота. Выражение её лица показалось ему опасным, содержащим ту напористость, которая заставила его отпрянуть ещё до того, как она потянулась к нему…
Её пальцы обхватили его запястье.
Жёсткое давление ударило его в грудь.
Это давление душило его.
Оно сминало его лёгкие, живот, грудь.
Оно тянуло его лицо, его конечности.
Он не мог дышать.
Его ощущение верха и низа перевернулось.
Всё вокруг него как будто поменялось местами от головокружительной волны, которая быстро превратилась в завихряющуюся воронку.
Это завихрение разорвало всё вокруг него.
Оно разорвало материю его офиса, прилегавшего к Овальному Кабинету.
Тахи смотрел, как всё это уносит взрывом, как мягкую скалу в песочную бурю: книжные полки, книги, бумаги на столе, антикварный стационарный телефон, ночной вид на сады Белого Дома, антикварный дубовый стол, золотистый ковёр, тёмно-синие шторы, антикварную лампу.
Он смотрел, как это разрывает стеклянный куб на его столе — единственный предмет во всём здании, который имел для него настоящую сентиментальную ценность.
Там лежал кусок вулканического камня.
Это был кусок той же вулканической пещеры, где он пришёл к порталу, чтобы попасть в этот мир. Тахи, который здесь для людей был известен как Гордон Кент, принёс с собой тёмный вулканический камень, когда прошёл через тот портал.
Недавно он заплатил, чтобы камень красиво обрамили в стеклянный куб — последняя частица Старой Земли, места, которое он по-прежнему считал своим истинным домом.
Теперь камень исчез.
Тахи закричал в эту воронку.
Он видел звезды.
Синие и зелёные туманности, поразительные розовые и пурпурные звёздные облака.
Затем он внезапно вновь собрался в цельное тело.
Тяжело дыша, он стоял совершенно обнажённый.
Его голые ступни соприкасались с бетоном.
Он покрылся потом, задрожал и издал слабый хнычущий звук. Моча тихо заструилась по одной ноге и собралась лужицей на бетонном полу, когда его мочевой пузырь неожиданно опорожнился, забрызгав его спереди, поскольку он не держал член рукой, пытаясь прицелиться…
Раздался голос.
Он снова описался.
Он не осознавал, что он не один.
— Ты о нем позаботишься? — спросила она.
Голос звучал холодно, бесстрастно, пугающе спокойно.
А ещё он звучал самую чуточку нетерпеливо.
Тахи инстинктивно перевёл взгляд на лицо той, кому принадлежал этот голос.
Он знал, кого увидит — ещё до того, как повернулся. К тому момент он вспомнил. Не всё, но он вспомнил достаточно, чтобы перепугаться до безумия…
Но те светящиеся, золотисто-зелёные глаза уже не смотрели на него.
Они сосредоточились на другой точке.
— Ты о нём позаботишься? — повторила она, и нетерпение сделалось более явным. — Не торопись, сестра… Я всего лишь стою в клетке с ним. Голая. Безоружная.
Тахи повернулся, проследив за его взглядом.
Он увидел ещё одну женщину, стоявшую по ту сторону железных решёток.
Непременно видящая, судя по почти белым радужкам с тёмно-синими ободками. Она на глазах Тахи подняла к плечу винтовку с транквилизатором.
Он следил за каждым миллиметром движения, словно это происходило на скорости, замедленной в четыре раза.
И всё же он отреагировал слишком медленно.
Он поднял ладонь, заскулив.
Даже себе самому он напоминал кролика, попавшего в силки.
Он скулил, хватал ртом воздух, пытаясь перевести дух…
… когда дротик попал в него, вонзившись прямо в центр его обнажённой груди.
Глава 2
Незаконченные дела
Я мысленно сверилась с часами.
Я пыталась слушать стоявшего передо мной мужчину.
Я правда старалась слушать, впитать его слова.
Это было сложно.
Было очень сложно хоть немного переживать из-за всего, что он говорил.
Я хотела вернуться к Блэку. Каждая часть моего разума, света и тела кричала, что пришло время вернуться к Блэку, что я хотела Блэка, что Блэк нуждался во мне. Всё остальное, что бормотал мой разум, было той или иной вариацией с таким же смыслом.
Всё это занимало слишком много времени.
К этому моменту я уже должна была закончить.
Чего он от меня хочет?
Почему они ожидали, что я буду им всё разжёвывать?
Разве остальная команда не может выступить вперёд и заняться делом, бл*дь? Взять на себя долбаное руководство? Я передала им эстафету. Почему они не могли просто принять её, чёрт подери, и бежать дальше? Почему они задавали мне все эти долбаные вопросы вместо того чтобы разобраться самим?
И наконец…
Почему все, мать вашу, не понимают, почему я сделала это?
Почему все ведут себя так, будто я сделала это одна?
Наши с Блэком мотивы казались мне абсолютно очевидными, чёрт подери.
Блин, я же только что выиграла за них войну… разве нет?
Я практически в одиночку остановила безумный план моего дяди по завоеванию мира. Мы с Блэком сделали это в одиночку, не погубив никого из наших людей… а они все смотрели на меня так, будто я выжила из ума.
Как будто я сделала нечто дерьмовое, нечестное, выходящее за границы допустимого, или просто слишком странное, чтобы считаться военной стратегией… или как будто они были уверены, что это нам ещё аукнется.
Заверение их в том, что Блэк стопроцентно согласен с такими радикальными мерами, похоже, ничуть их не успокоило.
По всем этим причинам (а главное, потому что я хотела вернуться к своему мужу, с которым я до сих пор толком не поговорила после недель и месяцев разлуки), мне требовалась вся моя сила воли, чтобы не постукивать ногой, не закатывать глаза, не хмуриться, не коситься выразительно на часы, и попросту не вести себя как настоящая сука, чтобы они оставили меня в покое.
Я заставила себя сохранять нейтральное лицо, глядя на высокого бывшего морпеха, пока тот говорил.
Ну, так я делала некоторое время.
В итоге я уже не могла больше терпеть.
У меня уже не хватало терпения стоять там (совершенно голой, на минуточку!) и слушать, как Декс перечисляет все его вопросы, сомнения и вопросы «а что же дальше», касающиеся огромной группы пленников, которых я ему всучила. Моё терпение лопнуло.
Подняв ладонь, я перебила его и вышла из камеры, вздрогнув, когда мои босые ноги ступили на ледяной бетон по другую сторону. Полностью выйдя за порог, я захлопнула за собой прозрачную дверь.
— Я не понимаю, что здесь такого сложного, — сказала я, усилием воли заставляя себя говорить ровно. — Что здесь такого непонятного, Декстер? Серьёзно? Чего ты не понимаешь?
Декс моргнул.
По-прежнему сохраняя вежливый тон, я добавила:
— Проблема с Чарльзом решена. Ясно? Он чинил проблемы, а теперь он больше не представляет для нас риска. Устранение всех высокопоставленных помощников Чарльза должно достаточно дестабилизировать их конструкцию, чтобы наши разведчики сумели превратить её в пыль. И ладно, некоторых я взяла просто… в качестве подстраховки, наверное. Но я думаю, в данном сценарии чем больше, тем лучше. Вы можете разобраться с рисками безопасности после того, как команда Ярли оценит их всех. И, возможно, ранжирует их по уровню опасности.
Декс нахмурился.
Он отвернулся, глядя на ряд камер позади меня.
Его взгляд пробежался по голым телам в этих камерах, которые лежали на одеялах, на цементе, а в некоторых случаях на койках с тонкими матрасами. Все они (по крайней мере, пока что) по-прежнему оставались без сознания. Так было проще — накачать их транквилизатором в то же мгновение, когда я принесла их сюда.
Я хотела, чтобы команда охраны определила остальные протоколы.
А не я.
Это не моя специальность.
Более того, я не хотела этим заниматься.
Декс повернулся ко мне, вскинув бровь.
Он впервые отбросил вежливое спокойное поведение.
— Бл*дь, ты сейчас серьёзно, док? — здоровяк-морпех взмахнул рукой, в какой-то беспомощной, неверующей, ошарашенной манере показывая на голые спящие тела. — То есть… бл*дь, ты сейчас СЕРЬЁЗНО, док? Ты действительно смотришь на меня в духе «а что тут такого», потому что я не воспринимаю это дерьмо как должное? Ты, бл*дь, только что похитила примерно сотню людей. Некоторые из них — публичные личности…