Хелен поежилась.
— Для вампиров эрисса бесполезна, — продолжила Мод. — Но эрисса знает, что мир не вертится вокруг вампиров и не важно, что они там себе думают. Она просто продолжает заниматься своими делами.
— Значит, я дворняжка.
— На Земле люди используют это слово, когда они не знают какой породы собака. Ты же знаешь кто ты. Ты Хелен.
Хелен посмотрела вниз и, стиснув зубы, провела палкой по камню.
— Каждый из нас больше, чем просто человек или просто вампир. Ты такая только одна. Некоторые люди это понимают, а другие отказываются это видеть.
— Почему?
Мод вздохнула.
— Потому что некоторые люди плохо соображают. Они любят, чтобы все было четко обозначено. У них есть названия для всех, кого они встречают. Название для вампиров, название для лис, название для людей. Когда кто-то не вписывается под их определения, они паникуют.
— Но почему?
— Я точно не знаю, цветочек. Я думаю, это потому, что им не хватает уверенности. Им кажется, что они поняли правила их мира, и когда что-то выходит за рамки этих правил, это пугает их.
— Выходит, я страшная?
— Для этих людей? Да. Если правила, которые они придумали, больше не действуют, они не знают, как действовать, и это заставляет их чувствовать, что их выживание находится под сомнением. Вместо того чтобы приспособиться к новой ситуации и придумать новый набор правил, некоторые из них будут сражаться до смерти, пытаясь сохранить мир таким, каким он был. Помнишь, когда мы жили в Форт-Куре? Что было написано над дверью?
— Приспособься или умри, — ответила Хелен
— Невозможно остановить перемены, — сказала Мод. — Такова природа жизни. Те, кто отказываются приспосабливаться, рано или поздно вымрут. Но прежде, чем они это сделают, они будут злобными. Они могут даже возненавидеть тебя.
Хелен подняла голову. Ее глаза вспыхнули.
— Я буду ненавидеть их в ответ!
— Ненависть — это очень мощный инструмент. Не трать его впустую. Люди, которые не любят тебя из-за того, кто ты есть, могут изменить свое мнение, когда узнают тебя получше. Но некоторые люди будут ненавидеть тебя только из-за того, кто ты есть. Если бы они были честны сами с собой, они бы признали, что ты им не нравишься, потому что что-то в тебе заставляет их чувствовать себя неполноценными. Они могут решить, что ты лучший боец, или что ты умнее, или красивее, или что ты забираешь внимание, которое, по их мнению, должно принадлежать им. Эти люди действительно опасны. Если у них будет шанс, они причинят боль тебе и тем, кого ты любишь. Прибереги свою ненависть для этих людей. Никогда не причиняй вреда первой, но, если они причинят боль тебе или твоим друзьям, ты должна сделать им еще больнее. Ты меня поняла?
Хелен кивнула.
— Тебе хочется вернуться в гостиницу к тете Дине?
Плечики Хелен поникли.
— Иногда.
Мод подошла к дочери и обняла ее.
— Мы можем отправиться туда в любое время. Нам не нужно оставаться здесь.
— Но иногда мне здесь нравится, — прошептала Хелен, уткнувшись ей в плечо. — Мне нравится Имани. В гостинице тети Дины Имани нет.
— Да, это так.
Если они вернутся в гостиницу Дины, Хелен придется учиться на дому. Даже если бы Мод могла изменить взгляд дочери на жизнь, она не смогла бы скрыть ни клыков, ни ее силы, ни того, как ее глаза ловят свет по ночам. Расти в гостинице было интересно и весело, но в ней были и свои моменты одиночества. Троица — Клаус, Мод и Дина — справлялись с этим по-своему. Клаус покидал гостиницу при каждом удобном случае. Они с Майклом, его лучшим другом и сыном другого хранителя, ездили на экскурсии в Баха-Чар, в Кио-Кио и во все места, куда только можно было добраться из любой гостиницы. Мод зарывалась в книги и проводила слишком много времени, занимаясь боевыми искусствами с их отцом, а затем с различными наставниками. А Дина прошла через период, когда попыталась притвориться обыкновенным человеком, поучиться в государственной школе, чтобы найти друзей. Дружба, построенная на лжи, никогда не длилась долго.
Мод еще крепче обняла Хелен. Идеальных вариантов не было.
Она хотела все исправить. Если бы она могла взмахнуть волшебной палочкой и упорядочить галактику ради своей дочери, то сделала бы это в мгновение ока.
— Это не обязательно должно быть здесь или в гостинице, — сказала она. — Мы можем попробовать жить где-нибудь в другом месте. Мы можем открыть магазин в Баха-Чар. Мы можем достать корабль и путешествовать по галактике.
Прощебетал вестник Хелен. Она ткнула в него пальцем.
— Имани говорит, что на башне 12 есть птенцы.
Мод вздохнула. В конце концов, Хелен всего пять.
— Хочешь пойти посмотреть на маленьких птенчиков?
— Да! — Хелен спрыгнула со стены на балкон.
— Отправляйся. Никакого героизма, Хелен. Никаких прикосновений к птицам, никаких восхождений на опасные высоты, и никаких…
— Да, мамочка!
Мод закрыла рот и смотрела, как ее дочь вбежала внутрь и бросилась к двери.
Прямо сейчас птенцы решили все проблемы Хелен. Но ей не вечно будет пять лет.
Что же мне делать? А что здесь правильно?
В этот момент Мод отдала бы десять лет своей жизни, чтобы иметь возможность позвонить своей маме.
Она вернулась внутрь. Ее вестник сиял. Отлично. Сообщение с высоким приоритетом, десять минут назад. По крайней мере, это было не так давно.
Мод коснулась экрана и на нем появилось лицо леди Илемины.
— Леди Мод, — обратилась мать Арланда. — Присоединяйтесь ко мне за обедом.
Глава 11
Леди Илемина решила отобедать в Малом саду. Малый, решила Мод, спускаясь по каменной дорожке — это относительное понятие.
Малый сад занимал примерно четыре акра на вершине крошечного холма, выступавшего от скалы. На территории поместья было много таких мест, и замок просто рос вокруг них, включая их в свою структуру. Некоторые поддерживали башни, другие предоставляли место для подсобных помещений или других парков. Ее вестник сообщил ей, что есть еще один сад побольше, образно названный Большим садом, который почти вдвое больше Малого, а также Высокий сад, Низкий сад, Серебряный сад, Речной сад… после этого она перестала читать.
Вампиры любили природу, но там, где на Земле сад означал тщательно возделанное пространство, организованное, спланированное и часто предлагающее разнообразные растения со всей планеты, сад вампиров был в основном частью сохранившейся дикой природы. Это была тщательно ухоженная дикая местность, подстриженная и горячо любимая, но каждое растение в ней было родным для этой местности. Садовники-вампиры подсаживали дополнительные цветы и отдавали предпочтение местным живописным кустарникам и травам, но им никогда не приходило в голову пересаживать цветы с одного континента на другой. Если бы они увидели китайский куст буддлеи в Британском саду среди местных колокольчиков, они бы вырвали его как сорняк.
Исключение составляло дерево вала. Святая Анократия завезла их на каждую колонизированную ею планету.
Сад вокруг Мод демонстрировал все лучшее, что могла предложить эта биозона. Высокие деревья с узкими бирюзовыми листьями и бледной корой росли по обе стороны тропинки. Их корни были частично обнажены и переплетены, как будто кто-то взял кипарисы и решил попробовать свои силы в макраме. Под корнями гроздьями цвели нежные лавандовые и голубые цветы, по пять лепестков на каждом с пучком длинных тычинок.
Цветы слегка светились, и их листья мерцали перламутровым блеском. Пышный изумрудный кустарник с ярко-зелеными листьями теснился вокруг корней. Между деревьями, где сквозь полог пробивалось больше солнца, цвели другие цветы. Высокие стебли поддерживали узкие соцветия, похожие на розовые бокалы для шампанского, до краев наполненные множеством белых тычинок. Полупрозрачные цветы, размером с ее голову, раскинули свои тонкие, как вуаль, лепестки, каждый из которых был бледно-голубого цвета с ярко-красной жилкой, проходящей через его середину и встречающейся в светящемся золотом центре цветка. Длинные шипы, дрожа желтыми усиками, капали сверкающей пыльцой на листья соседей. В воздухе стоял аромат пряностей и сладких духов.
Дина застряла бы здесь надолго.
Тропинка заканчивалась большим кругом. Ручей огибал круг кольцом, разделяя центр тропинки на круглый остров. В круге росло одно-единственное дерево вала — не огромный тысячелетний гигант, а более молодой саженец, ствол которого едва достигал четырех футов в ширину. Он раскинул свои темные ветви с кроваво-красными листьями над ручьем и маленьким каменным столом с двумя стульями, один из которых был пуст, а другой занимала Леди Илемина в полном вооружении.
А вот и мы. Мод подошла по каменному мосту. Пожилая женщина смотрела на нее.
— Итак, вы все-таки добрались сюда. Отлично.
Мод поклонилась и села на свое место. Перед ней уже стояла тарелка. На большом блюде лежали разнообразные жареные блюда, мясо и фрукты на маленьких шампурах. Закуски. В высоком стеклянном кувшине было налито зеленое вино.
Илемина откинулась на спинку стула, сидя боком, закинув одну длинную ногу на другую и положив левую руку на стол. Вблизи сходство между ней и Арландом было несомненным. Те же волосы, тот же решительный взгляд голубых глаз, тот же упрямый угол подбородка. Обед с Домом Крар.
— Ваше лицо было задумчивым, когда вы шли по тропинке, — сказала Илемина.
Как много можно сказать?
— Я думала о своей сестре.
— О.
— Когда мы втроем, мой брат, сестра и я, росли в гостинице наших родителей, каждый из нас был ответственен за определенную часть гостиницы в дополнение к нашим основным обязанностям. У Дины это были сады. Ей бы здесь очень понравилось.
— А что было вашим?
— Конюшни.
— Я бы никогда не догадалась. У вас нет ни лошади, ни домашнего животного.
— На Кархари было не так уж много возможностей для держания домашних животных.
— А перед этим? — спросила Илемина.
Она должна была установить какие-то границы.
— Это уже в прошлом.
— Мой брат рассказал мне о вашем разговоре. — Илемина взяла кувшин и наполнила бокалы.
Мод поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток вина. Пожилая женщина внимательно наблюдала за ней.
— Мы подозревали Козор и Серак в сотрудничестве с пиратами, но опускаться до пиратства — это низость.
— В этом нет ничего неслыханного, — заметила Мод и тут же пожалела, что не прикусила язык.
— Вы совершенно правы. Но Дома Священной Анократии никогда не нападают друг на друга без объявления войны. — Илемина сделала большой глоток вина. — Это серьезное обвинение. Мне нужны доказательства.
— Понимаю, — сказала Мод.
Они пригубили еще вина. Давление внутри Мод нарастало с каждой секундой.
— Вы пригласили меня сюда не для того, чтобы говорить о Козоре, — заметила Мод.
— Вы не очень хорошо умеете владеть тишиной, — произнесла Илемина. — Есть над чем поработать.
Мод взяла шампур с маленькими желтыми ягодами и положила одну себе в рот.
— Каковы ваши намерения по отношению к моему сыну? — спросила Илемина.
Мод задумалась над этим вопросом. Какими, черт возьми, были ее намерения? Она выбрала честность.
— Не знаю.
— А что тут можно знать? — Илемина пристально посмотрела на нее. — У вас есть к нему чувства. Вы следовали за ним через пустошь. У него есть чувства к вам. Он привез вас сюда. В чем тут заминка?
— Все не так просто.
— Но это так. Вы оба взрослые люди. Я вижу, как вы смотрите на него, когда забываете следить за своим лицом.
Что?
— Он же просил вас выйти за него замуж. Вы же ответили «нет». Чего вы ждете? Чего вы хотите? Богатства? Власти? Выходите за него замуж, и у вас будет и то, и другое.
Она считала Мод охотницей за золотом. Знакомое раздражение пронзило ее, как заноза в пятке.
— Мне не нужен Арланд, чтобы жить припеваючи. Я дочь хранителей. Я говорю на десятках языках, меня учили сражаться, и я чувствую себя как дома в любой торговой точке. Если я захочу, то могу вернуться в гостиницу моей сестры в любое время, когда захочу.
Она могла. Учитывая, что гостиница Дины имела доступ к Баха-Чар, галактическому базару, если бы она захотела работать, то работы было бы много, а оплата была бы большой.
В глазах Илемины вспыхнул маленький торжествующий огонек.
— И все же вы здесь. Подвергая себя унижению быть человеком в вампирском доме и носить пустой герб.
Мод едва не прикусила язык.
— Очевидно, сильная связь тянула вас через космос.
Мод ничего не ответила.
— Вы любите моего сына? — спросила Илемина.
— Да. — Ответ пришел с удивительной легкостью.
Илемина пристально посмотрела на нее.
— Тогда сделайте что-нибудь с этим.
Мод открыла рот и тут же захлопнула его.
— Это проблема, которая имеет простое решение. Нет никакой необходимости делать из этого хиссот.
Фантастика. Ее возможная свекровь просто сравнила ее чувства с клубком извивающихся ядовитых змей.
— Дело не только во мне, — тихо произнесла Мод.
Илемина наклонилась вперед.
— Вы действительно считаете, что вашему ребенку будет лучше на Земле? Она убивала, Мод. У нее есть клыки. Она дитя вампира, и ничем не отличается от остальных. Мы можем так много сделать для нее. Люди же ничего не смогут. Вам придется скрывать ее половину ее жизни. Разве вы можете так поступить со своей дочерью?
— Чего вы от меня хотите? — прорычала Мод.
— Я хочу докопаться до сути. Перестаньте притворяться идиоткой и скажите мне, что вас сдерживает, потому что мой сын несчастен, а я устала смотреть, как вы расшаркиваетесь друг перед другом.
— Я только три дня нахожусь на этой планете!
— Трех дней вполне достаточно. Чего же вы хотите, Мод, дочь хранителей?
— Я хочу, чтобы Хелен была счастлива.
Илемина вздохнула и отпила вина.
— Когда я росла, мои родители не обращали на меня никакого внимания. Их Дом был Домом войны. Всегда была битва, в которой они сражались или к которой готовились. Они не замечали меня, пока я не выросла достаточно, чтобы стать полезной. Я старалась изо всех сил, я преуспевала, я добровольно шла на все, лишь бы привлечь хоть каплю их внимания. Когда я встретила своего будущего супруга, я была Маршалом их Дома. Я общалась с отцом Арланда меньше часа и поняла, что уйду вместе с ним, если он попросит. Впервые в моей жизни кто-то увидел меня такой, какой я была на самом деле.
Слова глубоко запали в душу. Она показала Арланду, кто она такая, и он восхищался ею за это.
Илемина улыбнулась.
— Я действительно ушла с ним, а потом вела войну против Дома моих родителей, когда они пытались наказать меня за то, что я нашла свое счастье. Это был высший акт эгоизма с их стороны. Поэтому, когда родилась моя дочь, я поклялась, что никогда не буду как моя мать. Я обращала внимание на своего ребенка. Я была вовлечена во все аспекты ее жизни. Я лелеяла ее, поддерживала, ободряла. Я сама ее тренировала. Как и мой супруг. Некоторые могут сказать, что мы с мужем пренебрегли нашим собственным союзом ради нашей дочери, и они не ошибутся.
Илемина помолчала, проводя пальцем по ободку бокала.
— Когда моей дочери было двадцать два года, она встретила рыцаря и влюбилась. Он был всем, о чем я только могла мечтать в своем зяте. Мое сердце все равно разбилось, но я не хотела стоять у нее на пути. Она вышла за него замуж. Она живет на другом конце галактики и навещает нас раз в год или два. Арланду было десять лет, когда она уехала. Он ее почти не знает. У меня есть внуки, которых я почти никогда не вижу.
Мод не знала, что сказать, поэтому промолчала.
— Дети уходят, — сказала ей Илемина. — Это величайшая трагедия материнства, и если вы все сделали правильно, если вы воспитали их в уверенности и независимости, они соберутся и оставят вас. Все так, как и должно быть. Однажды Хелен уедет.
Тревога пронзила Мод насквозь. Она сглотнула, стараясь держать ее в тайне.
— Если вы попытаетесь удержать и ограничить ее, то совершите непоправимый грех. Мы не должны стреножить наших деток. Мы не стесываем им зубы. Мод, однажды вы останетесь одна.