Владислав шёл по коридору, хрустя осколками стекла; какие-то металлические детальки скрежетали под грубою подошвою его ботинка. Носком его Людцов отфутболивал, попадавшиеся на пути, теки с документацией. В местах где отвалились декоративные панели внутренней обшивки просматривались пористые, ярко-жёлтые пласты утеплителя и свисали тропические лианы электрических кабелей, толщиной с кисть взрослого человека. Кое-где продолжали работать лампы дневного света. Некоторые люминесцентные трубки безостановочно моргали, не в состоянии стабилизировать ионную дугу. Магистральные короба во многих местах были погнуты под действие кинетической силы; на каких-то отрезках пути большие их сегменты полностью отсутствовали, сорванные чудовищной перегрузкой. Короче говоря: Содом и Гоморра. Людцов привычно двигался в этом бедламе. В этом Содоме и Гоморре он был своим, здесь он чувствовал себя, как рыба в воде. Он любил эту обстановочку всеобщего разврата и бесповоротного упадка. Она согревала ему дряблую душу. Спать желательно под шёлковым балдахином, но постоянно жить в подобном интерьере, наверное, было бы очень скучно.
Глава 2
Вездеход остановился на краю обрыва. Вниз уходил, поросший кустарником, каменистый склон, достаточно крутой, хотя при желании, разумно маневрируя, вездеход мог бы совершить по нему экстренный спуск, возникни в том необходимость. Совершить спуск - да, но не подъём; с подъёмом всё обстояло гораздо хуже, подобная крутизна была машине явно не по плечу. Негромко щёлкнув, правая сторона кабины раскрылась.
- Кажется здесь. - сказал Людцов и молодцевато спрыгнул с подножки вездехода.
Оказавшись на земле, он выпрямился и шумно вдохнул окружающий воздух. Нижнюю часть его лица скрывала лёгкая дыхательная маска, похожая на намордник для человека. Владислав Людцов выглядел довольным, его не скрытые маской щёки порозовели, приняли колбасный оттенок. Можно было подумать, что он приехал сюда, чтобы совершить утреннюю разминку - несколько гимнастических упражнений на лоне дикой природы. Да уж, Владислав выглядел бодрячком.
- Выгружай- сказал он, обращаясь к сидящему на месте водителя андроиду. Левая сторона кабины тоже щёлкнула и раскрылась; теперь кабина вездехода стала напоминать распустившийся бутон цветка.
Еремей, повинуясь приказу, спустился на почву и подошёл к внушительной корме вездехода, где находилось грузовое отделение. Грузовой отсек тут же трансформировался, бесшумно выдвинув наружу правильный, продолговатый предмет, очень похожий на гроб - контейнер номер четыре. Контейнер номер четыре имел прямоугольную форму и был длинною метра два. Он состоял из двух неравных половинок: нижняя, металлическая, та что побольше и верхняя - поменьше, сделанная из какого-то полупрозрачного материала. При этом верхняя половина выглядела как будто запотевшей. Внутри контейнера что-то находилось, оно туманно просматривалось сквозь мутную поверхность крышки - что-то длинное и неровное, словно лежащее, вытянувшись во весь рост.
На востоке, видимый сквозь облачный покров, поднимался фосфорический пятачок местного светила - Корнелиус. С этого места он напоминал, брошенную в грязную воду, монетку. Корнелиус являл собой умирающую нейтронную звезду, она дряхлела на глазах, доживая свои последние миллионы лет - очень жалостливое, космическое явление.
Еремей поставил контейнер на самодвижущуюся тележку и вывел его на довольно широкий и безопасный выступ горы, где уже находился Людцов. Выступ порос в основном мелкой растительностью с гибкими ползущими стеблями. Под порывами ветерка шуршал жёсткий, маловыразительный кустарник. Людцов подошёл к контейнеру и фамильярно, косточкой согнутого пальца, постучал в материал полупрозрачной матовой крышки, тем самым как бы иронически вопрошая: есть кто дома или как? Дома, наверное, никого не имелось, поскольку в ответ ничего не прозвучало - гроб помалкивал, словно набрал в рот воды. То, что находилось внутри него напоминало одетого в белоснежное трико мертвеца. Впрочем, если хорошенько присмотреться, то сквозь запотевшее стекло можно было заметить, как мертвец нехотя дышал: его обтянутая в белое грудь время от времени то медленно вздымалась, то медленно опадала. Всё-таки в домике кто-то находился, но этот кто-то, по всей видимости, спал мертвецким сном.
- Какого состояние камеры номер четыре? - спросил кибернетик.
- Вполне удовлетворительное. Содержимое контейнера номер четыре находится в фазе неглубокого биоза: три удара в минуту. Содержание кислорода в крови в пределах допустимого.
Пока андроид рапортовал, Людцов отошёл в сторонку и, став на самом краю обрыва, начал проделывать специфические, спортивного характера телодвижения. Неужели он разминался перед тем как приступить непосредственно к гимнастическим упражнениям - очень было похоже на то. Кибернетик ошалело вращал бёдрами и делал рывки в сторону вытянутыми руками с одновременным поворотом туловища. Ему, видите ли, приспичило заняться физкультурой. И вообще Людцов вёл себя так как будто всё это его не касалось: он пришёл сюда поразмяться, порастрясти жирок и не более того. Раз-два, раз-два. Выглядело это странно и весьма наигранно, казалось Владислав забавлялся, изучая реакцию окружающей среды на свои нелепые выходки. Похоже ему сие доставляло удовольствие, он проявлял настоящий мальчишеский задор.
- Замечательно, - сказал Людцов, делая наклоны вперёд и не без труда доставая носки своих ботинок, - просто замечательно, надо будет почаще выбираться за пределы базы на свежий воздух, а то совсем засахарился. Надеюсь наши гости на заставят себя долго ждать - не люблю ожиданий.
- Нет не заставят. Одного из них я уже вижу, - андроид говорил с невозмутимой интонацией, - он прячется на десять часов за нагромождением валунов.
Раз-два, раз-два и кибернетик резко обернулся в указанном направлении. Чёрт возьми, он тоже это увидел: с его лица схлынула краска, колбасный оттенок моментально вылинял. Людцов стал бледнее мороженной рыбы - он откровенно струхнул. Его юношескую браваду, словно сдуло ветром. За-ши-бись. В метрах шестидесяти от них за кучей больших камней что-то агрессивно изгибалось. Это было жутко и прекрасно одновременно. Можно было подумать, что переливался и пульсировал сгусток чёрной материи. Что за чертовщина, ни хрена себе явление. Находясь в постоянном движении, сгусток то терял видимые черты, то вновь их обретал - магия не иначе. Без сомнения, это был ксеноморф, хотя сходу этого и не скажешь: длинный, многоячеистый хвост хлёстко метался из стороны в сторону, словно не в состоянии обрести равновесие.
В руках Еремея, тускло поблескивая кожухом, вдруг появился боевой лазерс. Увидев, как андроид поднял лучевое оружие, Людцов категорично замахал руками:
- Только попробуй, мы пришли сюда не за этим. Включай режим аварийного выхода из биоза. Немедленно.
- Это займёт около трёх минут: мы можем не успеть. - Еремей всё также держал лазерс наизготовку.
- Тебе-то что волноваться? Выполняй приказ, остальное я беру на себя - Людцов, кажется, взял себя в руки, не прошло и полгода, хотя по-прежнему оставался неестественно бледным. Быстро он, однако, очухался. Сердце в груди бухало как во время погони.
Поняв, что его обнаружили, ксеноморф молниеносно вынырнул из тени. Он точно перелился из одной пространственной позиции в другую. Динамика превращений была столь стремительна, что невольно создавалось впечатление будто всё происходило в ускоренной съёмке: существо только что находилось там и вот оно уже здесь - промежуточные положения были полностью исключены. Причём всё это происходило легко, без принуждения, не иначе как само собой - действительно магия. Теперь оно стояло на открытом месте, словно лоснящееся чёрной смазкой.
- Хорошая, хорошая. - пришёптывал Людцов, делая навстречу робкий, маленький шажок. Он делал его с великим трудом, будто протискивался сквозь толщу каменной кладки.
Ксеноморф наклонил узкую блистающую голову и вытянул шею; он старался повнимательней рассмотреть свою добычу. Стандартный рефлекс, который при желании вполне можно было принять за любопытство. Монстр любопытствует - так в общих чертах это выглядело со стороны. Глаза человека и глаза ксеноморфа встретились - всего лишь миг: словно скрестились два мощных узконаправленных луча. Людцов и тварь сошлись в поединке - кто кого пересмотрит. Секунда повисла в воздухе, словно пушинка одуванчика. Неожиданно существо резко выпрямилось, должно быть, ему что-то не понравилось. Чем-то недовольное, оно поколебало из стороны в сторону своей массивной головой. И вдруг длинное рыло ксеноморфа разверзлось сложнейшей, многоступенчатой пастью. Пасть была восхитительной и могучей, она завораживала, как восьмое чудо света.
- Ну спокойно, спокойно, моя хорошая, красавица моя, не надо резких движений, тихо. Всё нормально. - неизвестно почему, но Людцов обращался к ксеноморфу как к особе женского пола. Он говорил с тварью как с девушкой, может тем самым успокаивая себя и придавая себе уверенности.
Владислав, вопреки очевидному, сделал ещё одни малюсенький шажок - шажочек лилипута. Он сдвинулся вперёд как будто у его ног зияла бездна - едва-едва. Ласково разговаривая с существом, кибернетик по-хорошему вытянул руку вперёд, показывая пустую ладонь. Голос его звучал примиряюще, вне всякого сомнения, он заискивал перед тварью. Можно было подумать, что Людцов разговаривал не с ксеноморфом, а со своей возлюбленной, с предметом своего тайного вожделения. Нежность, которую он при этом выказывал, производила неподдельное впечатление - это была нежность полового партнёра или того, кто на эту роль претендовал. Нет, он не заискивал перед ксеноморфом, он скорее пытался его обольстить, вкрадчиво и незаметно в себя влюбить. Существо немного умерило пыл и свернуло обратно свою впечатляющую челюсть; оно выглядело заинтригованно, очевидно, впервые столкнувшись с нежностью своей добычи.
На какую-то секунду человек и ксеноморф замерли в нерешительности: что-то случилось - это было новым странным ощущением для обоих, какая-то искра одновременно прожгла их сущность. Во всяком случае, так казалось. И именно в этот момент, в момент зарождающегося взаимного интереса и симпатии, раздался посторонний звук: стоящий в стороне контейнер, возле которого колдовал Еремей, дал трещину и раскололся надвое. Из его внутренней полости с шумом выдохнулось сивое облачко пара. Прозрачные верхние створки контейнера раздвинулись в сторону. Ксеноморф снова показал свои зубы, яростно ощерившись на присутствующих. От его прошлой нерешительности уже не осталось и следа, тварь изогнулась, принимая позицию для активных действий. Она не сводила глаз с контейнера, из которого наружу выползла слабая человеческая рука. Рука ухватилась за кромку бортика и только потом показался, словно восстав из мёртвых, её владелец - вышедший из биоза, дезориентированный человек. Конечно дезориентированный после восьми-то лет беспробудного сна. Это был мужчина. Окутанный облачной дымкой, одетый во всё белое, он поднялся со своего ложа и дико огляделся вокруг. Мужчина явно ничего не понимал - неудивительно, восемь лет как ни как. Он выглядел абсолютно беспомощным, как червь; его сейчас, тёпленького, можно было брать голыми руками. У мужчины были некрасиво прилипшие, мокрые волосы, а на лице проступали матово розовые пятна, очень аппетитно, кстати, проступали, словно это было не лицо, а разрезанный ломоть ветчины.
- Угощайся, - вкрадчиво произнёс Людцов, как будто тварь его понимала, - это для тебя. Ну же, красавица, не стесняйся. Будь добра, сожри его.
Кибернетик и существо смотрели друг на друга, не отрываясь, заворожено. Каждый что-то прикидывал себе в уме. Людцов сильно рисковал, по большому счёту, он поставил на карту свою жизнь. Существо оказалось перед дилеммой. Было заметно что тварь решала для себя задачку - она явно сомневалась. В её узеньких глазах билось нечто разумное и жуткое, казалось: очи её не имеют дна. Ксеноморф погряз в нерешительности, он медленно поворачивал головой, сначала в одну сторону, потом - в другую. То в сторону онемевшего кибернетика, то в сторону вскрытого контейнера, внутри которого барахтался вяленький, беспозвоночный человек. Тварь словно выбирала кому из двух поклонников отдать предпочтение, кто из них более любим. В какой-то миг жизнь и того и другого в равной мере висела на волоске. Людцов покрылся холодным потом.
Через секунду-другую всё было решено. Выбор был сделан и ксеноморф, уподобившись тени, молниеносно скользнул в направлении контейнера. В два прыжка он достиг капсулы и ощерился над своей жертвой. Его пасть разъялась, выказывая всю чрезмерную сложность своей конструкции. Смотреть в пасть чужого, всё равно что глядеться в зияющую бездну - это явление в высшей степени гипнотическое. Человек вышедший из биоза, ещё окончательно не придя в себя, в ужасе захрипел осипшим голосом. Неужели это Мишка Асклетин, ну да, кажется, он - нет, ну точно Мишка. В следующее мгновение его хрип оборвался - монстр вырвал человеку горло. Голос резко прекратился, словно с пластинки сорвали иголку проигрывателя. Доносились какие-то неприятные, шипящие звуки, подобно шкварчанию поджариваемого на сковородке сала. Рыло ксеноморфа купалось в фонтане крови. Глядя, как существо терзает останки человечины, Людцов мило улыбался: моя ты красотка, красотулечка, кушай, кушай.
Глава 3
В этом месте магистральный коридор В-12 разветвлялся. Он разветвлялся во все стороны, во все стороны отходили полукруглые раструбы плохо освещённых, вспомогательных коридоров. Можно было при желании двигаться вперёд, можно было - вернуться назад, повернуть под прямым углом влево или по тем же углом повернуть направо. Также можно было вскарабкаться по лестнице на верхний уровень в смежный магистральный коридор С-12, или опуститься по той же лестнице на один уровень вниз, оказавшись тем самым в смежном магистральном коридоре А-12. Да уж, в этом месте магистральный коридор В-12 действительно разветвлялся и разветвлялся не на шутку, побочные вторичные коридорчики отходили от основной магистрали во все главные стороны пространства - нет, не на четыре, как обычно, а на целых шесть. Развитой такой пространственный узел, перпендикулярная во всех отношениях, коридорная развязка. Людцов остановился, задумавшись; за ним с гидравлическим шумом сдвинулись герметичные створки.