Прошла на кухню и встала у окна, нервно теребя конверт в руке. Не сложно было догадаться кто это устроил. Как Орлов узнал, что она хочет отправить Сашку в лагерь? Это волновало больше всего. Осведомлённость мужчины о её жизни пугала. Такое ощущение, что он знал всё, что происходит в Вериной голове. Абсолютно всё. Как в алфавите от А до Я. Ни одной буквы не пропустил, знал каждую.
Вера вздохнула и привалилась спиной к стене.
Можно успокаивать саму себя и говорить, что Константин один из тех людей, у которых существует интуиция и они умело ею пользуются. А можно взглянуть правде в глаза и принять, что мужчина действительно собрал на неё досье. Точнее даже нужно. Женщина не знала как относиться к сложившейся ситуации. Спокойно, без лишних эмоций или бить тревогу, чувствовать как сердце сжимается от страха?
Он ей ничего объяснять не собирается. По крайней мере сейчас... А потом? Когда она получит ответы на вопросы? Легче станет? Может быть. Очень хотелось в это верить, как и в то, что с Сашкой всё будет хорошо. Что первое впечатление об Орлове будет правильным. Вера не считала, что мужчина будет угрожать или шантажировать. Она не того полёта птица, что бы угрозами заставить её делать что-то. Ведь решилась-то она на всё сама. Никто не принуждал, не заставлял. Сама согласилась из-за... А вот из-за чего? Какова главная причина? Кузнецова соврала бы самой себе, если сказала, что одной из главных побуждений - это деньги. Деньги, про которые думала всего несколько минут назад. Она упала уже ниже некуда. Спасает только то, что лягет по одного единственного. Как бы смешно не звучало, но это даже успакаивало. Как ни крути, но Константин выглядел... нормально.Назвать его красивым язык не поворачивался, но вокруг него собралась некая сила или... Вера не знала, как назвать то, что заставляло его опасаться и обращатья на него внимание. Притягивал он чем-то. Как нормальный, взрослый и успешный мужчина, притягивает на себя взгляды нормальных, взрослых женщин. Она не стала исключением. Бабская природа всё-таки подняла голову внутри, хотя её нормальной назвать сложновато. Да и ни к чему Вере это. Примешивать в и так не очень простую ситуацию лишнего не хотелось. Это был просто... интерес. Обычный интерес, который ещё с ночи овладел ею и отпускать не собирался.
- Мам, ты дома?
Резко вскинув голову и отлепившись от стены, женщина обеспокоенно замерла посреди кухни, не зная куда деть руки, до сих сжимающие белый конверт. Господи, да она так не нервничала, когда пришла пора объяснять дочери откуда берутся дети, почему, из-за чего и каким путём. Сбивалась в фразах, но Сашка вроде поняла, что такое половой акт и откуда он берётся.
- О, вот ты где! - появилась дочь, широко улыбаясь.
- Привет, - кивнула Вера и глубоко вздохнув, решила, что лучше сказать всё сразу, чем мучить себя и ребёнка недоговорённостями.
- Что-то произошло? - девочка быстрыми шагами пресекла расстояние от дверей к матери.
- У меня серьёзный разговор к тебе, Саш.
- Мам, не пугай меня...
Посадив дочь перед собой на табурет, женщина сложив руки на груди и прислонившись спиной к холодильнику, начала рассказывать.
- Дочь, ты у меня уже взрослая и я буду с тобой откровенна, - начала Вера, сжимая ладони в кулак и пытаясь унять разбушевавшееся сердце. - Я... В общем вчера вечером один мужчина предложил мне сделку.
- Сделку? - приподняв бровку, уточнила Александра.
- Ну или контракт... договор... Называй как хочешь, но за выполнение некоторых условий он готов заплатить бешеные деньги.
- За какие, например? - еле слышно пробормотала девочка широко распахнув голубые глаза и побледнев.
- Я должна прожить с ним месяц.
Вера сама не ожидала, что последняя фраза прозвучит так обыденно, по простому и холодно. Словно она про приготовление ужина дочке рассказывала, а не совершенно непонятное решение, которое приняла даже не посоветовавшись. Не поинтересовавшись ответа у самого родного человека в её жизни. Женщина только сейчас начала осознавать какая из неё получилась ужасная мать. Внутри стало ещё хре**вий, чем обычно.
- Ты с ума сошла!? - проорала Сашка, вскочив со стула и подошла к матери. - Ты в своём уме, мам!?
- Саш... - поморщившись от отвращения к самой себе и еле сдерживая не нужные слёзы, женщина попыталась притронуться к дрожащей руке дочери.
Но она резко отошла к окну, прижав ладони к голове и тяжело дыша.
Вера отлепившись от холодильника, на негнущихся ногах, прошла к столу и рухнула на табурет. Прижавшись затылком к стене, зажмурилась и выдохнула.
- Сашунь, доченька, пойми меня, пожалуйста, - почти шептала женщина. - Если всё сложится как нужно...- голос оборвался. - То мы с тобой уедем. Навсегда.
В квартире повисла вязкая, почти ощущаемая тишина.
- Разве это стоит твоего решения, мам? - тихо переспросила Сашка.
- Я, думаю, что да, - кивнула сама себе Вера. - Я хочу прекратить всё это. Раз и навсегда.
Послышались неуверенные шаги и, наконец, холодные ладони девочки ласково обняли мать за шею, крепко прижав к себе. Женщина открыла глаза и не удержавшись, обняв дочь за талию, посадила к себе на колени. Как несколько лет назад, когда Сашка была совсем маленькой.
- Тогда хорошо... - тихо проговорила девочка, уткнувшись Вере в шею. - Если ты считаешь так, то... Хорошо...
Вера укутавшись в плед, поудобней приложилась на подушке и закрыла глаза. Сон не шёл. Уже третий час как не шёл. Пялилась в темноту, перемалывая всё заново внутри. Понимала, что поздно уже думать. Теперь нужно волноваться о собранных вещах и квартире, которая остаётся без присмотра.
Поднявшись с дивана, женщина подошла к окну и настежь распахнув, уселась на подоконнике. В квартиру ворвался холодный ночной воздух смешанный с дождём и сыростью.
Прикурила. Нервно провела ладонью по волосам и откинулась на побеленную стену.
Сашка уже как пять часов назад уехала. Женщина до сих пор ощущала на себе взгляд дочери. Понимающий, не обвиняющий и подбадривающий. Так происходило всегда. Как только девочка начала понимать, чем занимается её мать и как к этому относятся люди.
"Сашка - это наше всё, Вер. Понимаешь?" - часто говорила тётя Дуся, когда заставала племянницу в такие моменты. На подоконнике, с сигаретой и странно смотрящей вниз.
Вера с тётей не спорила. Да и зачем, когда наверняка знаешь, что если бы не было дочери, то и её бы вряд ли ноги носили. Не было бы того рокового вечера четырнадцать лет назад и... Скорее всего она стала бы профессиональной балериной известной по всему миру. Контракты, постановки, большие деньги, слава. Это сейчас она понимала, что не выдержала бы. Пошла на поводке соблазнов. Алкоголь, наркотики, кратковременные половые связи. Такая грязь была везде. Что в высшем обществе, что в нижнем. Ещё тогда в подростковом возрасте, им малолетним девчонкам на примере показывали кем они могут стать, если сломаются. Никому ненужные, страшные, прогулявшие и пропившие свой талант, доживающие свои дни в коммуналках на окраинах города.
Затянувшись, Вера подперев рукой подбородок, невидяще уставилась на улицу. По коже пробежались колкие, неприятные мурашки от холода.
Тогда её посещали мысли об аборте. Страшные, ненормальные раздумья, вызывающие дрожь внутри. Сделав прерывание беременности она бы облегчила жизнь всем. Но... Оборвала себя ещё на начальном этапе. Как ни крути, но внутри неё рос ребёнок. Да - неожиданный, да - от непонятно кого, но ребёнок же. В семье Кузнецовых на первом месте стояли дети. Точнее дочка. С детства вдалбливали, что главная ценность - это жизнь. И если получится так что она забеременеет от мальчика, то не страшно... Они все вместе найдут выход и справятся. Вот и справились... По сей день справляются...
Как то неосознанно, на подсознательном уровне Вера считала себя повинной в смерти родителей. Умом понимала, что это просто судьба и каждому даровано столько, сколько Бог послал... Только она постоянно перекручивала в голове, что пустив тогда отца на работу, то всё сложилось бы иначе Все были бы живы. И папа, и мама и тётя Дуся.
Сжала ладонь в кулак, не обратив внимания на то, как не затушенная сигарета обожгла кожу. Если с давнишней смертью родителей она смирилась, то со смертью Евдокии Николаевны так не могла. Точнее даже не хотела. Вера не могла заплакать тогда, когда обнаружила тело тёти в ванной, ни на похоронах, ни сейчас. Комок боли и прочей дряни был внутри - это да, но слёзы... В какие-то моменты, а чаще всего после секса с Маратом или очередного приват-танца случались срывы. Истерика. Рыдания, ломота во всём теле, всхлипывания. Женщина пыталась с этим бороться, просто не реагировать и относиться ко всему спокойно. Без лишнего. Равнодушно. Как ни странно, но получилось. Срывы почти прекратились. На место им пришли кошмары, но со снами окозалось бороться гораздо легче, чем с истерикой.
Во время беременности, Вера пыталась ходить к психологу, очень волнуясь, что у неё и правда существуют проблемы, которые помешают жить и ей, и ребёнку. Но как оказалось, что это у психолога - женщины необъятных размеров, проблемы, а не у неё. Антонина Львовна постоянно говорила, что если она сделает аборт, то никто её обвинять не станет. Намекала на услуги своего мужа врача-гинеколога. Подсовывала статьи о детях от насильников и кто потом из них вырастает.
Кузнецова не выдержала, послала Львовну словами, о которых и сама толком не знала. На этом посещения прекратились. И она решила сама для себя, что с дальнейшими проблемами, будь они внешними или внутренними, справится сама. Без вмешательства специалистов.
Вера уснула, когда небо уже просветлело. Неуклюже слезла с подоконника, чувствуя неприятное покалывание в затёкших ногах и легла на диван, с головой укрывшись пледом.
Проснувшись, она резко встала с постели и поплелась в ванную, стараясь не обращать внимания на дорожную сумку в коридоре возле двери.
Умылась, позавтракала, вымыла посуду и застыла по среди кухни. До пятнадцати часов ещё лополна времени и как оказалось заняться нечем. Осмотрелась вокруг себя. Поддаваться размышлению о предстоящем событии не хотелось. И так слишком много она уже думала об Орлове. И сейчас, когда внутренности сводит от неуверенности, страха перед неизвестностью лишние мысли только усугубили бы ситуацию. Занялась уборкой. Вымыла пол, вытерла пыль, почистила зеркало и приклеила отходивший край обоев в комнате.
Когда ноги уже гудели от усталости и руки не держали швабру, раздался звонок. Вера чуть не пролила ведро воды, споткнувшись о свои же ноги. Поспешно, убрала вещи на свои места, стараясь не обращать внимания как замирает сердце.
Дверь открывалась медленно, как в замедленной съёмке.
Орлов совершенно не вписывался в окружающую обстановку белоснежной рубашкой и чёрными, без единой складочки брюками. Он выглядел лишним на фоне грязного, сырого, потресковавшегося подъезда и битого окна.
Она снова потерялась. На секунду замешкалась, чувствуя себя неуместно и нелепо.
- Добрый день, Вера.
Константин шагнул в прихожую, заставляя её машинально отступить к стене и сжаться от неожиданности. Он занимал очень много места и свободного пространства оставалось катострафически мало.
- Добрый, - кивнула она и сжав ладони, постаралась как более не заметней выдохнуть, пока мужчина хмуро осматривал обстановку.
Выпрямилась, вскинула голову и в несколько секунд приняла то душевное состояние, которое её всегда спасало в ситуациях, где она контроля не имела. Спокойствие и равнодушие. Без последнего, она вообще мало, когда могла обойтись. Ведь так легче всего.
- Ты готова?
Наклонившись и подняв сумку с пола, молча, подошла к двери. Немного посторонилась, что бы мужчина смог пройти мимо, при этом не задев её. Но он остановился напротив и смерив её стальным взглядом с высоты роста, наклонился и выхватил вещи из ладони.
Выйдя из квартиры и закрывая дверь, Вера пыталась сглотнуть комок и сбросить внезапно навалившеюся на усталость. Константин стоял за спиной и сверлил взглядом её затылок. Это даже на коже ощущалось.
Спустились вниз по лестнице. Ночным дождём даже и не пахло.Солнце нещадно пекло голову.
Садясь в иномарку, женщина подчинившись чему-то сильному и грустному, оглянулась. Обвела глазами старый двор и села в салон, уверенно захлопнув двери.
Краем глаза взглянула на Константина, сидящего рядом и глубоко вздохнула.
Это всего лишь на месяц. На тридцать один день...
Глава шестая
Доехали быстро. И даже как-то "легко". Особого драматизма в ситуацию не добавляли оба. Орлов уткнулся в телефон и что-то упорно строчил, а Вера переключила внимание на вид за окном, обретая внутри полное спокойствие.
Окружающий вид сменялся с неказистых и серых многоэтажек, на огромные "глянцевые" здания, торговые центры и бутики. Так же менялись и прохожие. Гопники и раздолбанные девятки оставались позади, а выхоленные серьёзные мужчины с портфелями на чёрных иномарках уже были рядом.
Район, где жил мужчина, считался одним из самых элитных. Опрятные и чистые дома, охрана и парковка в подвале. Светло, чинно и богато. Здесь даже пахло по другому, к удивлению Кузнецовой. Пересекая двор их никто не смерил подозрительным взглядом, бабушки не схватились за телефоны, что бы позвонить в полицию. Во дворе вообще никого не было. Лавочки пустые.
Зайдя в подъезд, Вера уже по привычке шагнула в сторону лестницы, как мягкий, но настойчивый захват руки чуть повыше локтя, заставил её вернуться назад. Константин продолжая держать в одной руке сумку, в другой её, легонько подтолкнул её к лифту.
Пятнадцатый этаж. У неё сам собой напросился вопрос, а что делают жильцы дома, если лифт сломается? Хотя вряд ли в таких домах что-то ломается... Скорее всего даже лампочки не перегорают и дверная ручка зимой не замерзает.
Квартира их встретила тишиной. Вера даже отчего-то замерла на секунду, но ощущение близкого нахождения Орлова рядом, сразу же стёрло все смущения и неудобства. Отошла на несколько шагов вперёд, давай проход Константину. Мужчина кинув исподлобья тяжёлый взгляд, поставил сумку и засунув руки в карманы, прошёл вперёд, даже не потрудившись обернуться идёт она следом или нет. А она пошла... Скинула кеды возле порога и ступая по дорогому, с необычным рисунком паркету, пыталась оглядеть всё и сразу.
Квартира была дизайнерская. Это можно увидеть с первого, даже не очень опытного взгляда. Какие-то совершенно безумные детали, которые обычный человек купить бы не осмелился, если сам занимался обустройством квартиры. И выглядело это всё "холодно", в своём белоснежном цвете, с налётом синего. Вере почему-то вспомнилась соль. Обыкновенная, белая и сверкающая на солнце тысячами переливов. Из прихожей коридор разделился на две стороны. Направо и налево. Орлов же по мужски пошёл "налево" по пути открывая двери и рассказывая, будничным тоном, что и как.
- Здесь кладовка, здесь спальня для гостей, - Константин поморщился и тут же закрыв дверь, подался дальше. - Ванная, туалет, гостиная.
Гостиная плавно перетекла в столовую, столовая в кухню, а кухню в коридор и снова двери.
- Ванная, туалет, мой кабинет, - мужчина остановился возле последней двери и спокойно кивнул головой, приглашая во внутрь. - Спальня.
Пройдя в комнату, Вера даже прищурилась от света, который бил через огромные, почти панорамные окна. Здесь, как и везде всё так же белоснежно, только без дизайнерских деталей. Огромная кровать, тумбочки по обе стороны, напротив компьютерный стол, справа огромный шкаф-купе встроенный в стену. Всё просто и понятно.
- В шкафу уже освобождены полки для твоих вещей, - проговорил, стоящий сзади Орлов.
- Ты сам этим занимался?
- У меня есть домработница.
Женщина усмехнулась и повернулась к нему лицом. Всё такой же. Непроницаемый и спокойный. Это даже как-то аккомпанировало ей. Помогало.
- Мне пора на работу, - мужчина оторвался от косяка, на который опирался плечом и шагнул назад в коридор.