— Даника с тобой?
Брайс закатила глаза и протянула телефон подруге. Между одним шагом и следующим, Даника изменилась во вспышке света, массивный волк уменьшился до стройной человеческой формы.
Выхватив телефон из рук Брайс, Даника зажала его между ухом и плечом, поправляя белую шелковую блузку, которую ей одолжила Брайс, и заправляя ее в заляпанные джинсы. Ей удалось вытереть изрядное количество грязи после ночного рейда, и с брюк, и с кожаной куртки, но футболка, очевидно, была безнадежна.
— Мы с Брайс идем прогуляться, — сказала Даника в трубку.
Брайс навострила уши и она прекрасно расслышала слова матери:
— Где?
Эмбер Квинлан превратила чрезмерную защиту в соревновательный вид спорта.
Переезд сюда, в Лунатион, был испытанием воли. Эмбер смягчилась только тогда, когда узнала, кто была соседкой Брайс по комнате на первом курсе, а затем прочитала Данике лекцию о том, как обеспечить безопасность Брайс. Рэндалл, отчим Брайс, милостиво прервал свою жену через тридцать минут.
— Брайс знает, как защитить себя, — напомнил Рэндалл Эмбер. Мы позаботились об этом. И Брайс будет продолжать ее обучение, пока она здесь, не так ли?
Брайс, конечно, это делала. Она попала на стрельбище всего несколько дней назад, проделав все то, чему Рэндалл, учил ее с детства: собрать оружие, прицелиться в цель, контролировать дыхание.
В большинстве случаев она считала оружие жестокой машиной для убийства и была благодарна за то, что оно строго контролировалось Республикой. Но учитывая, что у нее было немного больше возможностей для самозащиты, кроме скорости и нескольких удачных маневров, она поняла, что для человека оружие может означать разницу между жизнью и смертью.
— Мы как раз направляемся к одному из торговцев на Старой площади, — солгала Даника. — Мы хотели купить немного баранины.
Прежде чем Эмбер смогла продолжить допрос, Даника добавила:
— Эй, Би, совсем забыла тебе сказать, что мы на едем в Калаксос на следующий уик-энд, у Итана там игра в Солнечный Мяч, и мы все собираемся подбодрить его.
Полуправда. Игра намечалась, но не было никаких разговоров о том, чтобы пойти посмотреть на младшего брата Коннора, звездного игрока ККУ. Сегодня днем стая Дьяволов направлялась на арену ККУ, чтобы поддержать Итана, но Брайс и Даника не посещали игру со второго курса, после того, как Даника переспала с одним из защитников.
— Это очень плохо, — сказала Эмбер. Брайс практически слышала, как изменился тон голоса ее мамы. — Мы действительно с нетерпением ждали этого.
Эта женщина умела вызывать чувство вины. Брайс съежилась и схватила трубку.
— Мы тоже, но давай перенесем встречу на следующий месяц.
— Но это так долго…
— Черт, по улице идет клиент, — соврала Брайс. — Мне пора идти.
— Брайс Аделаида Квинлан…
— Пока, Мам.
— Пока, Мама! — Эхом отозвалась Даника, как только Брайс повесила трубку.
Брайс вздохнула, глядя в небо, не обращая внимания на парящих и хлопающих крыльями ангелов, чьи тени плясали на залитых солнцем улицах.
— Сообщение поступит через три, два.…
Зазвонил телефон.
Эмбер написала:
Если бы я не знала тебя лучше, то подумала бы, что ты избегаешь нас, Брайс. Твой отец будет очень обижен.
Даника присвистнула.
— О, Она хороша.
Брайс застонала.
— Я не позволю им приехать в город, если Бриггс будет на свободе.
Улыбка Даники погасла.
— Я знаю. Мы будем отталкивать их, пока все не уладится. — Спасибо Ктоне за Данику, у нее всегда был план на все случаи жизни.
Брайс сунула телефон в сумочку, оставив сообщение матери без ответа.
***
Когда они подошли к воротам расположенным в самом сердце Старой площади, проход под кварцевой аркой был чист, как замерзший пруд, солнце только что коснулось его верхнего края, преломляясь и отбрасывая маленькие радуги на одно из зданий по бокам. В день летнего солнцестояния, когда солнце идеально подходило к воротам, оно заполняло всю площадь радугами, настолько, что казалось, будто идешь внутри алмаза.
Вокруг толпились туристы, их очередь змеилась через саму площадь, все ждали возможности сфотографироваться с двадцатифутовым ориентиром.
Одни из семи в этом городе, высеченные из огромных кварцевых глыб, в горах Лакона на севере. Старые квадратные ворота часто называли воротами Сердца, благодаря их расположению в Мертвом центре Лунатиона, а остальные шесть ворот располагались на равном расстоянии от него, и каждые выходили на дорогу из окруженного стеной города.
— Они должны сделать специальную подъездную дорожку для жителей, чтобы пересекать площадь, — пробормотала Брайс, когда они обходили туристов и торговцев.
— И штрафовать туристов за медленную ходьбу, — пробормотала Даника в ответ, и сверкнула волчьей улыбкой на молодую человеческую пару, которая узнала ее, вытаращила глаза и начала фотографировать.
— Интересно, что бы они подумали, если бы узнали, что ты вся в слизи ночного бродяги, — пробормотала Брайс.
Даника толкнула ее локтем.
— Дура. — Она приветливо помахала туристам и продолжила путь.
По другую сторону Ворот Сердца, среди небольшой толпы торговцев, продающих еду и туристическую дрянь, вторая очередь людей ждала, чтобы войти в Золотой Квартал, находящийся на южной стороне.
— Нам придется срезать путь и перебраться через реку, — сказала Брайс, хмуро глядя на туристов, бездельничающих на изнуряющей жаре.
Но Даника остановилась, ее угловатое лицо повернулось к воротам и табличке.
— Давай загадаем желание.
— Я не собираюсь стоять в этой очереди. — Обычно они пьяно выкрикивали свои желания поздно вечером, когда возвращались домой из Белого Ворона и площадь была пуста. Брайс проверила время на своем телефоне.
— Разве тебе не нужно идти в Комиций? — Пятибашенная крепость губернатора находилась по меньшей мере в пятнадцати минутах ходьбы отсюда.
— У меня есть время, — сказала Даника и, схватив Брайс за руку, потащила ее сквозь толпу к настоящим туристическим воротам.
Примерно в четырех футах от Земли из кварца выступала панель циферблата: массивный золотой блок, инкрустированный семью различными драгоценными камнями, каждый из которых предназначался для разных кварталов города, а под ним были выгравированы эмблемы каждого квартала.
Изумруд и роза — Пять Роз. Опал и пара крыльев — Центральный Торговый Район. Рубин и сердце — Старая Площадь. Сапфир и дуб — Мунвуд. Аметист и человеческая рука — Луг Златоцветника. Тигровый глаз и змея — Мясной Рынок. И Оникс, настолько черный, казалось, что он поглощал свет, с набором черепов и скрещенных костей — Квартал Костей.
Под дугой из камней и выгравированных эмблем слегка выступал маленький круглый диск, металл которого истерся от бесчисленных рук, лап, плавников и прочих конечностей.
Рядом висела табличка: Прикоснись на свой страх и риск. Не использовать между закатом и восходом солнца. Нарушителям грозит штраф.
Люди в очереди, ожидающие доступа к диску, казалось, не знали, что такое риск.
Пара хихикающих подростков-мужчин-оборотней, судя по запаху, из кошачьих — толкали друг друга вперед локтями и дразнили, провоцируя прикоснуться к диску.
— Жалкие, — сказала Даника, шагая мимо линии, веревок и скучающего вида городской стражи-молодой женщины-Фейри-к самому входу. Она выудила из-под кожаного пальто значок и показала его охраннице, которая напряглась, когда поняла кто перед ней. Она даже не взглянула на золотую эмблему Луны в виде полумесяца со стрелой, прежде чем отступить назад.
— Официальное дело, — объявила Даника с пугающе серьезным лицом. — Это займет всего минуту.
Брайс подавила смех, прекрасно осознавая взгляды из очереди, устремленные на их спины.
— Если вы не собираетесь этого делать, — протянула Даника подросткам, — то убирайтесь.
Они повернулись к ней и побелели как смерть.
Даника улыбнулась, показав почти все зубы. Зрелище было не из приятных.
— Срань господня, — прошептал один из них.
Брайс тоже спрятала улыбку. Он никогда не старел — этот трепет. В основном потому, что она знала, что Даника заслужила это. Каждый проклятый день Даника заслужила благоговейный трепет, который расцветал на лицах незнакомцев, когда они замечали ее волосы цвета кукурузного шелка и татуировку на шее. И страх, который заставлял подонков в этом городе дважды подумать, прежде чем связываться с ней и стаей Дьяволов.
Кроме Филипа Бриггса. Брайс вознесла молитву синим глубинам Огенаса, чтобы морская богиня прошептала свою мудрость Бриггсу, чтобы он держался подальше от Даники, если когда-нибудь действительно выйдет на свободу.
Мальчики отступили в сторону, и им потребовалось всего несколько миллисекунд, чтобы заметить и Брайс. Благоговение на их лицах сменилось откровенным интересом.
Брайс фыркнула. Продолжай мечтать.
Один из них запнулся, переводя взгляд с Брайс на Данику,
— Мой… мой учитель истории сказал, что врата изначально были средством общения.
— Держу пари, что ты заполучишь всех девиц с такими звездными фактами, — сказала Даника, не оглядываясь на них, невпечатленная и незаинтересованная.
Получив послание, ребята скрылись в очереди.
Брайс ухмыльнулась и подошла к подруге, глядя на панель управления.
Впрочем, подросток был прав. Семь ворот этого города, расположенные вдоль лей-линии, проходящей через Лунатион, были придуманы столетия назад, как быстрый способ переговоров для стражей в кварталах. Когда кто-то просто прикладывал руку к золотому диску в центре площади и говорил, голос владельца перемещался к другим воротам, драгоценный камень квартала, из которого исходил голос, загорался.
Конечно, для этого требовалась капля магии — она буквально высасывалась, словно вампиром, из вен человека, прикоснувшегося к диску.
Брайс подняла глаза на бронзовую табличку над головой. Кварцевые ворота были памятниками, хотя она не знала, из-за какого конфликта или войны. Но на каждом была одна и та же табличка: Власть всегда будет принадлежать тем, кто отдаст свою жизнь за город.
Учитывая, что это было заявление, которое можно было истолковать как противоречащее правлению Астери, Брайс всегда удивлялась, как они еще позволили вратам продолжать стоять на их местах. Но с появлением телефонов, ворота обрели вторую жизнь, ими стали пользоваться дети и туристы, заставляя своих друзей идти к другим воротам в городе, чтобы они могли шептать грязные словечки или восхищаться новизной такого устаревшего способа общения. Неудивительно, что в выходные дни пьяные придурки — категория, к которой Брайс и Даника прочно принадлежали — стали такой занозой в заднице с их криками через ворота, что в городе ввели ограниченное время их эксплуатации.
А потом появилось глупое суеверие, утверждающее, что врата могут исполнять желания, и что если отдать каплю своей силы — значит принести жертву пяти богам.
Брайс понимала, что это все чушь собачья, но если благодаря этому Даника не будет так сильно бояться освобождения Бриггса, что ж, оно того стоило.
— Что ты хочешь пожелать? — Спросила Брайс, когда Даника уставилась на диск, над которым темнели драгоценные камни.
Изумруд Пяти Роз засветился, молодой женский голос пронзительно закричал: «сиськи!»
Люди вокруг засмеялись, звук был похож на журчание воды по камню, и Брайс хихикнула.
Но лицо Даники стало серьезным.
— У меня слишком много желаний, — сказала она. Прежде чем Брайс успела спросить, Даника пожала плечами. — Но я думаю, что мне хотелось бы, чтобы Итан выиграл сегодня свою игру в Солнечный Мяч.
С этими словами она положила ладонь на диск. Брайс наблюдала, как ее подруга вздрогнула и тихо рассмеялась, отступая назад. Ее карамельные глаза засияли.
— Твоя очередь.
— Ты же знаешь, что у меня почти нет магии, которую стоило бы отдать, но ладно, — сказала Брайс, не желая уступать даже Альфе — волку. С того момента, как Брайс вошла в ее комнату в общежитии на первом курсе, они все делали вместе. Только они вдвоем, как и всегда.
Они даже планировали совершить переброс вместе, чтобы стать бессметными, как и стая Дьяволов.
Технически это не было истинным бессмертием — Ваны действительно старели и умирали, либо по естественным путем, либо из-за других причин, но процесс старения был настолько замедлен после переброса, что, в зависимости от вида, могли пройти столетия, чтобы появилась первая морщина. Фейри могли существовать тысячу лет, оборотни и ведьмы около пяти веков, ангелы были где-то между ними. Люди не совершали переброс, так как у них не было и капли магии. И по сравнению с людьми, с их обычной продолжительностью жизни и медленным исцелением, Ваны были практически бессмертны-некоторые виды рожали детей, которые не достигали зрелости, пока им не исполнилось восемьдесят. И большинство из них было очень, очень трудно убить.
Но Брайс редко задумывалась о том, к какому возрасту приведет ее полу-Фейское наследие, сто лет или тысяча. Это не имело значения, пока Даника была рядом. Начиная с переброса. Они вместе совершат смертельный прыжок в свою зрелую силу, столкнутся с тем, что лежит на дне их душ, а затем помчатся обратно к жизни, прежде чем недостаток кислорода не убьет их мозг.