— Ты программист? — он произнес это слово как ругательство, с презрением, почти с ненавистью.
В своём ступоре я не смог даже кивнуть, только моргнул. И тут меня осенило. Это же какая-то идиотская ошибка! Я не тот, кто ему нужен. У меня вообще нет врагов. Ну не стреляют в людей только за то, что они работают программистами. Мне нужно было срочно прийти в себя и объяснить белобрысому его ошибку, иначе он меня просто пристрелит ни за что. Я с трудом разлепил губы, но в этот момент в спальне зашевелилась Светик. И я сделал самое глупое действие, какое только мог — резко повернулся на звук. Ещё не закончив движения, я понял, что сейчас меня убьют. Но выстрела почему-то не последовало. Когда я, вжав голову в плечи, опять развернулся к убийце, тот смотрел уже не на меня, а на мой рабочий стол, уставленный компами, мониторами, клавами и прочей программерской атрибутикой. Через пару секунд белобрысый снова перевёл свой взгляд на меня. В его глазах впервые с момента вторжения в мою квартиру появилось сомнение.
— Ты, что ли, РАБОТАЕШЬ программистом? — в голосе киллера слышалось неподдельное удивление.
Интересно, а как ещё можно БЫТЬ программистом? В чём разница? Но она точно была, на этот раз слово «программист» уже не звучало как ругательство. Я всё ещё не мог произнести ни звука и просто кивнул.
— Где? — требовательно прозвучал следующий вопрос.
— В «Южном Кресте» у Трофимыча, — промямлил я заикаясь.
Ну что я несу? Можно подумать, что наша контора имеет международную известность, а Трофимыч — это кто-то вроде Билла Гейтса. Как ни странно, белобрысого мой идиотский ответ ничуть не смутил.
— Можешь доказать? — деловито поинтересовался он.
Мне показалось, или в его голосе послышалось облегчение? Как же мне это доказать? Да и какая ему разница, в какой конторе я работаю? Я откровенно запаниковал. Однако сейчас было совсем неподходящее время, чтобы раскисать. Ничего еще не кончилось, дуло пистолета по-прежнему смотрело мне в переносицу. Впрыск адреналина в кровь наконец сработал, и я начал понемногу соображать.
— На столе пропуск, — я чуть не захлопал в ладоши от радости, что нашёл требуемое доказательство.
Белобрысый опустил руку с пистолетом и, отодвинув меня с прохода, пошёл к столу. Он поднял красно-коричневый квадратик пропуска на уровень глаз и деловито сравнил фотку с оригиналом. Только после этого он засунул пистолет за пояс.
— Извини, что напугал. Ошибка вышла. Бывает, — последнее слово парень произнёс почти весело, и я наконец поверил, что сегодня меня убивать не будут. А зря.
— Твоё? — он указал пальцем на экран с мигающей зеленой кнопкой. — Это что?
— Да так, интерфейс к поисковикам, пока не готово, — попытался я защитить мою новую нетленку.
Не обращая внимания на мои слова, киллер ткнул пальцем в кнопку. На экране появился аккуратный офис, залитый солнечным светом. Из-за секретарского столика выплыла Красотка.
— Привет, милый, — проворковала она, — что желаешь узнать сегодня?
Несмотря на весьма неоднозначную ситуацию, я чуть не запищал от восторга. Красотка была великолепна, именно такая, как я хотел. Милая, дружелюбная, но без развязности. И безумно красивая. Это вовсе не была молоденькие нимфетка. На первый взгляд ей можно было дать лет двадцать пять, но приглядевшись, вы уже видели гораздо более опытную и зрелую женщину. Меня прямо-таки распирало от гордости за свою работу. Однако, когда я обернулся к своему экс-убийце, глупая улыбка сползла с моего лица, как сопля по стенке. Дуло его пистолета снова смотрело мне в переносицу.
— Откуда ты её знаешь? — интонация белобрысого однозначно не предвещала ничего хорошего.
Так, опять он меня принимает за кого-то другого, что ли? Это же просто аватар. Я уже открыл рот, чтобы объясниться, но сдуру ещё раз посмотрел на Красотку. Она вопросительно накопила головку, скосив глаза на какие-то бумаги на своём столе, как бы намекая, что у неё есть и другие обязанности в офисе.
— Милый, ты ещё со мной? — Красотка улыбнулась и задорно тряхнула копной золотистых кудряшек.
Солнечный луч из виртуального офисного окна уткнулся в её затылок и превратил головку моей Красотки в золотистый одуванчик. Ну да, я списал её причёску с девушки из моего сна. А что такого? Наверное, именно из-за этих кудряшек я не сразу смог разглядеть, из каких глубин моего подсознания в действительности родился образ Красотки. А вот сейчас я её узнал. Это была моя Алиса. Вернее, так она могла бы выглядеть, если бы дожила до сегодняшнего дня. Только волосы у моей любимой были не пушистые, а, скорее, как волна расплавленного золота. Наверное, я побледнел, во всяком случае перемены на моей физиономии не прошли для белобрысого незамеченными.
— Ну что, вспомнил? — его палец поудобней улёгся на курок. — Когда и где ты с ней познакомился? Лучше отвечай!
Он скосил глаза на спальню, где сладко посапывала ничего не подозревавшая Светик. Эдакий прозрачный намек на то, что случится, если я не отвечу.
— В пятом классе, — честно признался я.
Недоумение, написанное крупными буквами на лице белобрысого, говорило само за себя. Он явно не ожидал такого ответа. И всё-таки продолжил допрос, не теряя надежды поймать меня на вранье.
— Когда ты с ней виделся в последний раз?
— Она погибла десять лет назад, — я ответил на автомате, просто потому, что иначе убийца мог причинить вред ни в чём не повинной женщине, спавшей в соседней комнате.
Все эти годы я не мог признаться себе, что Алисы больше нет, ведь тело её так и не нашли. Три года я, как маньяк, искал её в Путоранской тундре и не допускал даже мысли, что поиски могу быть напрасны. А потом… Что ж, у меня просто совершенно закончились деньги, и пришлось вместо Алисы искать работу. Нужно было как-то жить дальше. И я жил, убедив себя, что однажды случится чудо, и моя любимая позвонит в дверь моей квартиры. А вот сейчас под дулом пистолета я принял наконец этот факт — моей любимой больше нет. Принял легко и буднично, словно сам её похоронил десять лет назад. Выходит, мне нужно было оказаться на грани жизни и смерти, чтобы освободиться от этого наваждения. Прости меня, родная. Я всего лишь человек. Наверное, мне даже стоит поблагодарить белобрысого киллера, который, по́ходя, освободил меня, но не от бренности бытия, как собирался, а от чувства вины за то, что я перестал искать мою любимую и продолжаю жить.
Мой потенциальный убийца, конечно, уже понял, что мы с ним говорим о разных женщинах. Ещё раз, уже более внимательно он вгляделся в экран.
— Да, это не она, но похожа до жути, — вынес он свой вердикт.
Мне совершенно не хотелось выяснять, кто же такая эта “она”, и я просто кивнул.
— А ты везунчик, — усмехнулся белобрысый. — Я ж тебя два раза едва не кончил по ошибке. Без обид. Просто работа.
Он снова засунул пистолет за пояс и не спеша направился в прихожую.
— Ну, бывай, везунчик.
Дверь за киллером закрылась практически бесшумно. Как на протезах я поплёлся в прихожую запереть замок, но тот оказался уже заперт. На всякий случай я накинул цепочку, хотя умом и понимал бессмысленность этого действия. Белобрысый явно был профи, и цепочка его бы не остановила.
Наверное, я должен был бы пребывать в состоянии шока, но чувствовал только пустоту и лёгкость. Теперь я мог позволить себе вспоминать мою Алису и при этом не задыхаться от подкатывавшего к горлу спазма невыносимой боли. Возможно, я даже повешу в кабинете её фотографию. От такой, немыслимой ранее перспективы у меня заколотилось сердце и перехватило дыхание. Следующие пять минут я, словно цирковая лошадка, ходил кругами по комнате и глупо улыбался. От этого увлекательного занятия меня отвлекла Красотка. Совершенно Алисиным жестом она поправила чёлку и слегка обиженным тоном напомнила, что ждёт моего вопроса. Ну и зачем, спрашивается, мне фотография, когда у меня есть ТАКАЯ Алиса. Ещё немного полюбовавшись, я дал отбой Умнику и пошёл варить кофе.
За окном уже было совсем светло. До звонка будильника оставались считанные минуты, но мне захотелось самому разбудить Светика. Прихватив чашечку свежесваренного кофе, я прокрался в спальню и застыл на пороге, оглушённый внезапным прозрением. Светик спала, уткнувшись носом в подушку, из-под одеяла были видны только пряди длинных волос. Словно волны расплавленного золота, они расплескались по подушке, рассыпавшись по краям золотистыми нитями. И как я раньше этого не замечал? Это что же выходит? Я живу со Светиком только потому, что у неё такие же волосы, как были у Алисы? Нет, я точно псих, нужно что-то с этим делать. Но ведь я люблю Светика, разве нет? Хватит рефлексировать, я теперь свободен, и всё будет хорошо, по-новому. Наверное.
Пока я бился в немой истерике в проеме двери, Светик, почуяв аромат кофе, заворочалась под одеялом и приоткрыла один глаз.
— Так, рассказывай, что натворил, — второй глаз тоже уставился на меня в ожидании чистосердечного признания. — Что случилось?
Вот это интуиция! Женщина — рентген.
— Ничего не случилось, — промямлил я, словно школьник у доски, не сделавший домашнее задание, — просто кофе уже готов.
Бог мой, а ведь это действительно первый раз, когда я принёс ей кофе в постель. Понятно, почему она заподозрила неладное. Нужно было срочно придумать правдоподобную отмазку, иначе она сама придумает такое, что мало не покажется. Отмазка, однако, никак не хотела придумываться, наверное, потому, что мне было ужасно стыдно, ну просто до красных ушей. Чтобы не пали́ться дальше, я поставил чашку на тумбочку и ретировался в ванную как бы умываться.
Я смотрел на своё отражение в зеркале и под звук льющейся из крана воды думал о том, какой же я в сущности мерзавец и эгоист. Мысли разбегались как тараканы, и было ясно, что сейчас я ничего путного не решу. Нужно было сначала немного успокоиться. А ещё нужно было срочно придумать правдоподобную версию первой за два года кофейной побудки, чтобы оправдать своё нестандартное поведение. К счастью, ничего придумывать не пришлось. Когда я выполз из ванной, Светик уже вовсю болтала с Котом. Тот загадочно улыбался с экрана компа и, мило растягивая слова, вещал что-то про Бермудский треугольник. Надо же, нашла, о чём спросить с утра пораньше.
— Круто! Когда ты успел?! — Светик повисла у меня на шее. — Я думала, тебе ещё корпеть неделю, не меньше. Это уже конечная версия? За такое можно и шампанского выпить, не только кофе. Жаль, что утро, и нужно на работу. Ладно, отложим до вечера. Ты только не задерживайся. Я сделаю ужин, или пойдем отметим в кафешку? Всё-таки такой повод.
Только что я думал, как посмотреть Светику в глаза, а теперь не знал, как остановить поток её восторгов. Как же искренне она за меня радуется. А когда я вот так радовался за неё? Что-то не припомню.
— Ты Кота отпусти, а то его Чеширская улыбка экран прожжёт, — прозвучало грубовато, зато сразу сняло напряжение. — Конечно, отпразднуем. Я придумаю что-нибудь прикольное.
Интересно, а она также бы радовалась, если б вместо Кота появилась Красотка? Однажды Светик наткнулась на наши с Алисой общие фотографии и даже попыталась расспросить меня про мою «бывшую», но я молча отобрал у неё заветную коробку и убрал на место. Больше она не пыталась копаться в моём прошлом, но, как выглядела Алиса, она знала, и, с кого списан образ Красотки, не составило бы для Светика никакого секрета. Пока моя милая приводила себя в порядок, я скачал Умники на флэшку. У всех моих нетленок была ещё одна удивительная особенность. Они весили всего ничего. Как это получалось, я тоже объяснить не мог.
По дороге в контору я на автомате завернул в кофейню, и, только когда уже толкнул стеклянную дверь, внезапно вспомнил про белобрысого киллера. Ну о чём я только думал? Что, спрашивается, я буду делать, если он там сидит как ни в чем не бывало? Бежать или приветливо улыбаться? Однако дело было сделано. Теперь уже глупо было поворачивать назад прямо вот так, на глазах у баристы и посетителей, с большинством из которых мы встречались в это время чуть ли не каждое утро. Усилием воли я заставил себя переступить порог и прошёл к стойке, стараясь не оглядываться на столик у окна. Странно, но за всеми этими переживаниями вокруг моих отношений со Светиком я практически позабыл про свои ночные приключения. А ведь меня чуть не убили. Как такое вообще возможно?
Я решился посмотреть в сторону окна, только когда уже шёл с покупкой обратно к двери. На этот раз за заветным столиком спиной ко мне сидела девушка в лёгком бледно-розовом платье. На голове у неё был повязан шарфик из того же материала. А из-под шарфика выглядывали прядки золотистых кудряшек. Девушка сидела совершенно неподвижно, хотя солнце светило ей прямо в глаза. И тут я живо представил, как её причёска превращается в золотистый одуванчик, стоит ей только распустить шарфик. Это было уже слишком. Хорошо ещё, что на этот раз обошлось без бабочек. Что это за сны наяву? Наверное, нужно было пройти мимо окна и разглядеть наконец лицо девушки из моего сна. Но мне вдруг показалось, что, сделав это, я разрушу какую-то очень важную, но хрупкую конструкцию. И моя жизнь тогда тоже неминуемо будет разрушена.
Сбитый с толку собственными нелепыми умозаключениями, я прошёл мимо, не оглядываясь. Наваждение прошло минут через десять, когда я уже завернул в переулок, в котором располагалась наша контора. Не давая себе возможности ещё раз передумать, я бросился назад к кофейне. Увы, столик у окна был пуст. Я заметался по улице, но незнакомки и след простыл. Похоже, упустил я свой шанс на чудо. А с другой стороны, ну увидел бы я её, и что дальше? Просто девушка зашла в кофейню выпить чаю. Что в этом странного? Мало ли у кого может быть такая прическа. Я плёлся обратно в контору и пытался убедить себя, что это была совсем другая девушка, просто немного похожая на ту, что дрессировала розовых бабочек в моих снах. Получалось плохо. Интуиция вопила, как пожарная сирена, что я совершил очень крупную ошибку, возможно, критическую или даже непоправимую.
Глава 2
В конторе народу было мало. Всё-таки август, время отпусков. Пока я устраивал забег до кофейни и обратно, мой капучино окончательно остыл, зато синабону ничего не сделалось. В целом, завтрак получился сносный. Не успел я дожевать последний кусочек, как меня выудил Сашо́к, наш сисадмин. Оказалось, на сегодня назначили рокировку, и нужно было срочно грузить мою часть бета-версии в Матрицу.
Тут нужно кое-что пояснить. Наша контора разрабатывает антивирусный софт. От других, таких же разработчиков нас отличает одна особенность. Мы одновременно пишем и вирусы, и антивирусы. Процесс работы организован следующим образом. Подразделение программистов делится на две части. Команда номер один пишет вирусы, причем тут, что называется, игра идёт без правил и без всякой жалости. А вторая команда в это время занимается обезвреживанием ранее созданных вирусов как бы в реальных полевых условиях. Потом происходит рокировка, и команды меняются ролями, чтобы отточить свои навыки в обеих ипостасях. Разумеется, всё это происходит в двух изолированных сетях, чтобы в случае чего можно было бы уничтожить особо опасный неподдающийся вирус полным форматированием жёстких дисков.
Мы звали нашу игровую площадку Матрицей. Та часть, где работали над вирусами, называлась Тёмной Стороной, ну а та, где эти вирусы ломали, понятное дело, Светлой. Не знаю, что потом случалось с вирусами, которые мы сами же и клепали, и знать не хочу, если честно. Главное, наши игры в светлые и тёмные силы приносили отличные результаты. Софт Южного Креста считался одним из лучших.
Вообще-то, вирусы мне всегда удавались неважно, наверное, потому, что мне эта часть работы была как-то не по душе. Ребята из моей команды считали это чистоплюйством, но всё же, когда мы были на Тёмной стороне, мне поручали наименее критичную часть работы чисто из соображений целесообразности. Впрочем, однажды и мне удалось выступить ужасным малефиком, да ещё как!
Это случилось, когда я только определился в контору на испытательном сроке. Олежка выдал мне тестовое задание — написать вирус, чтобы он был не слишком смертоносным, но противным. Ну я и написал своего Антошу. Вирус был действительно практически безвредный. Выглядел он как престарелый гном с доброй, но очень хитрой физиономией, который появлялся на экране, заслоняя собой текущее изображение, и начинал задавать вопросы, что называется, за жизнь. Народ поначалу с перепугу вступал с Антошей в разговоры, но чем дальше, тем более интимной становилась беседа, и, чтобы избавиться от навязчивого собеседника, приходилось перезагружаться. При перезагрузке Антоша исчезал и не появлялся несколько дней, но потом всё начиналось по новой. При этом никакого вреда, кроме потери времени, от Антоши не было. Вскоре кто-то догадался просто послать моего гномика куда подальше, и тот, уронив скупую слезу, обиженно ушёл, чтобы через несколько дней вернуться как ни в чем не бывало. Но перезагружаться уже не было необходимости.