– Всё решаемо! Единственное условие: твой отец помогает мне в оформлении квартиры на меня, решая все возникающие в связи с этим вопросы. В том числе право пользования телефоном. Самый крайний срок прописки в квартире: ноябрь 1966 года.
– Договорились. Я сообщу, когда придёт эксперт для оценки монет, передаваемых мне за квартиру и всю её обстановку. Или тебе удобнее принести монеты ко мне на квартиру?
– Я принесу монеты к тебе, но меня будет сопровождать мой приятель: одному нести их опасно. Не возражаешь? Только сообщи заранее, когда надо их принести. Может быть к этому моменту Вы подготовите договор купли/продажи квартиры? Тогда бы мы могли его сразу и подписать. И приступить к оформлению документов. В этом случае часть монет я могу оставить тебе как аванс, а окончательный расчёт сделать после оформления документов. Думаю, не надо писать в договоре рыночную стоимость квартиры – лучше ту, которую ты заплатил при её покупке. Меньше будет разговоров.
– Безусловно.
* * *
В июне был оформлен договор купли/продажи квартиры, а уже в июле Пётр стал её собственником и был прописан в ней. Постарался Иосиф Маркович.
Одновременно был заключён договор на её съём на год за сорок рублей в месяц семьёй Захара. Пётр собирался прожить этот год на своей старой съёмной квартире, если Захар раньше не уедет в Израиль. Кстати, Юра тоже купил квартиру, но остался жить на съёмной, так как приехали его родители. Так что для них ничего не изменилось. Пётр не стал ему сообщать, что также стал владельцем собственного жилья. Так ему было спокойнее.
Забегая вперёд скажу, что Захар выехал в Израиль в ноябре этого года и тогда же Пётр вселился в свою квартиру.
* * *
Профессор, рассмотрев доклад Петра, внёс незначительные поправки и дал добро на выступление с ним на заседании СНО. Выступление прошло в мае при полном аншлаге: кроме студентов присутствовали и преподаватели экономического факультета. Они высоко оценили доклад, а профессор в своём заключительном слове по итогам обсуждения заявил, что тема очень актуальна и вполне может перерасти в дипломную работу, а затем и в кандидатскую диссертацию. Также, оставшись наедине с Петром, объявил, что с сентября зачисляет его лаборантом на кафедру с условием поработать переводчиком неких научных статей по его выбору.
Пётр хорошо сдал весеннюю сессию, получил три «отлично» и два «хорошо» по экзаменам и заработал стипендию.
За полгода, прошедшие после вселения в самого себя удалось многого добиться, а, главное, породниться с этим новым миром.
Глава шестая
После сдачи сессии Пётр, как и обещал матери, поехал домой. Но не прямо, а с заездом в Минск. Хотелось посмотреть, как этот город изменился по сравнению с тем, что он помнил из прошлой жизни. Очень удивился тому, что увидел.
Город похорошел. Узнать город стало трудно: не было ВОВ, не было больших разрушений, которые появились на месте разбомбленных кварталов, а значит не было новых построек в этих местах. Также не было тех огромных людских потерь, что понесла Белоруссия. Появилось много новых домов.
Подходил по городу. Сходил к «Интегралу» – производственному объединению, выпускающему интегральные схемы, где он часто бывал, выбивая в отделе сбыта внеплановые поставки микросхем. Съездил в район города «Зелёный Луг», где познакомился со своей женой, родившей ему двух сыновей.
«Обещал, что если найду её двойника, то обязательно на ней женюсь!» – вспомнил он свои слова жене, сказанные накануне вселения.
Сходил, поискал дом, где она жила в старом мире.
«Нет тут такого дома! А значит, нет и её двойника!» – решил Пётр, посчитав, что выполнил данное жене обещание. – «Совесть моя чиста!»
Пробыв в Минске три дня уехал в Новгород. О дате своего приезда заранее не сообщил, поэтому в квартире матери появился нежданно. И, как бывает в этом случае, попал в неудобную ситуацию: мать была не одна, а с «милым другом». Он знал о нём, но знаком не был. Мать была смущена, а «милый друг», познакомившись с Петром, тут же предложил выпить за знакомство, что очень тому не понравилось.
– Мама, не волнуйся, я заехал буквально на один день – по пути на Чёрное море, в Анапу. Возьму кое-что из вещей и сегодня вечером уеду в Москву. Хочу отдохнуть перед последним учебным годом: неизвестно, куда меня распределят работать после универа, и когда удастся побывать на море.
– А деньги то у тебя есть? Я могу дать рублей сто.
– Не волнуйся, я работал лаборантом на кафедре, получал стипендию и на отдых на море накопил достаточную сумму. Тем более, что должен вернуться в Ленинград к первому августа и продолжить работу на кафедре. Так что отпуск у меня всего двадцать дней получается.
Пётр осмотрел свою летнюю обувь, хранящуюся в доме матери, понял, что такую он больше носить не станет, посидел с матерью за столом, попил чаю, пока «милый друг» бегал за спиртным в магазин, быстро собрался, попрощался и отправился на вокзал.
На третий день с утра Пётр вышел из поезда в Анапе. Здесь он часто отдыхал в старом мире и хорошо представлял себе особенности анапских пляжей. Поэтому он не стал даже подходить к толпе владельцев квартир и комнат, поджидающих отдыхающих для сдачи им внаём своих «апартаментов», а сразу отправился на автостанцию для поездки в местечко Джемете. Там всегда на пляжах чистейший песок, дно моря довольно быстро углубляется и не надо по колено в воде проходить десятки метров, чтобы поплавать и понырять. А самое главное: количество детей там в разы меньше, чем в Анапе, а значит и море значительно чище.
«На дворе 1966 год, а не двадцать первый век, когда Джемете уже освоено отдыхающими и почти не отличается от Анапы. Сейчас здесь нет той толкотни, которая присутствует везде в районе Анапы, цены значительно ниже, но и возможностей для культурного времяпровождения соответственно меньше. Сюда не едет за приключениями молодёжь, тут ценится спокойствие и комфорт, собирающие средневозрастную публику, проводящую время за преферансом и шахматами, лёгким флиртом и умными разговорами, охотой в ластах и маске за рапанами, рыбами и крабами.»
* * *
Пётр довольно быстро снял комнату в небольшом доме недалеко от моря, переоделся и пошёл окунуться в морской воде, привлекая к себе внимание своими бледными телесами.
«Ничего, загар ко мне прилипает быстро. Через три дня никто не признает во мне вновь прибывшего отдыхающего с севера.»
Пётр вошёл в море, два шага вперёд, нырок и, проплыв под водой двадцать метров, вынырнул на поверхность. Затем не торопясь поплыл в море. Ветра нет, морская гладь блестит на солнце, слепит глаза. Здесь пляж не обустроен, дикий, спасательной службы нет. Несколько табличек, вбитых в песок на пляже перед водой, предупреждают отдыхающих: «Не заплывайте на глубину! Спасение утопающих – дело самих утопающих».
Пётр отлично плавал и нырял: с семи лет занимается греблей на байдарке, имеет первый разряд по плаванию брасом на стометровке. Поэтому не боялся заплывать далеко в море. Наконец, наплававшись, он повернул в сторону берега. Когда до берега оставалось метров двести, он перевернулся на спину, раскинул руки в стороны, решив отдохнуть, и лежал на воде, медленно шевеля руками и ногами. Неожиданно до него донёсся испуганный женский крик: «Помогите!» Он выпрыгнул на полкорпуса из воды и огляделся: метрах в пятидесяти от него в сторону берега женщина, ранее плававшая на надувном матрасе, которую он заметил, когда проплывал мимо неё в море, суматошно била о воду руками. Матрас отплыл от неё метров на пять и удалялся, сносимый течением.
«Заснула что ли, и перевернулась. Да ещё и матрас нечаянно оттолкнула. А плавать плохо умеет. Надо спасать!»
Тут же Пётр включил крейсерскую скорость и королём поплыл в сторону тонущей женщины. На том месте, где он только что её видел, уже никого не было. Доплыв до места трагедии, он нырнул и тут же заметил женщину, медленно опускающуюся на дно моря. Схватил, как учили, и вытащил её на поверхность моря. В его сторону уже плыли пятеро мужчин на помощь.
Захватил женщину под руки, перевернув кверху лицом над поверхностью воды, поплыл им навстречу.
Когда пловцы вытащили пострадавшую на берег, Пётр стал делать ей искусственное дыхание. Соответствующий опыт он имел, не единожды оказывая помощь попавшим в беду на воде людям. Женщина задышала, но было видно, что она не в себе. Как раз подъехала скорая помощь, вызванная по телефону из близстоящего дома. Женщину погрузили в неё, и машина уехала в Анапу в больницу. Пётр, тяжело дыша, лежал на песке.
«Надо сплавать за матрасом. Иначе течением его унесёт в море. Сейчас немного отдохну и поплыву.»
Плыть за матрасом не пришлось: местные мальчишки уже сплавали за ним в море и вытащили на берег, отдав родственникам спасённой женщины, которые только что появились на месте трагедии и направлялись к Петру, чтобы выразить благодарность за спасение родственницы.
Мужчина лет сорока пяти на вид и молодая девушка подошли к Петру.
– Я – брат спасённой вами женщины, а это – Галя, её племянница, моя дочь. Мы только что пришли на море и узнали о случившемся. Очень благодарны Вам за мужественный поступок: всё же сестра совершенно не умеет плавать, а Вам пришлось спасать её вдалеке от берега, а потом и реанимировать.
Лежать, выслушивая эту речь, Петру было неудобно, и он поднялся на ноги.
– Вы лежите, лежите! – проговорил Галя, – Вы очень устали. Лучше мы присядем на песок рядом с Вами.
Они уселись на песок и Игорь Иванович Белов – так звали мужчину, стал расспрашивать Петра, как всё произошло. Что знал, Пётр рассказал, предположив, что женщина просто уснула на матрасе и, поворачиваясь на бок, оказалась в воде. Постепенно темы разговора расширились, и он узнал, что сидящие рядом с ним люди приехали из Москвы. Игорь Иванович работает в Госплане, Галя – только что окончила Московский государственный экономический институт (как определил Пётр – МГЭИ им. Плеханова – так назывался этот институт в его прошлом мире) и распределена на работу экономистом в Министерство электронной промышленности к тёте, которую и спас Пётр. А сама тётя: Ирина Ивановна, работает в МЭП заместителем главного бухгалтера. Всё семейство приехало отдыхать в Анапу в ведомственный санаторий МЭПа, а сегодня решило съездить в Джемите и посмотреть местный пляж. Ирина Ивановна решила поплавать на матрасе, а в это время её брат и племянница пожелали сходить на местный базарчик за фруктами.
Пришлось Петру рассказать немного и о себе.
Наконец, отдыхающие засобирались в Анапу: надо было съездить в больницу, выяснить самочувствие родственницы. Пётр тоже пошёл домой, показав по пути, дом, где он снял комнату. Галя обещала на днях приехать в Джемете и рассказать о здоровье тёти. После чего распрощались.
«Галя – приятная, умная, красивая, не жеманная девушка. В гости сама напросилась. Всё семейство – экономисты. Игорь Иванович даже пообещал содействие при распределении после универа. На отдыхе люди часто обещают, не собираясь выполнять обещанное. Не раз с таким сталкивался. Хотя мне хоть какая-то поддержка была бы не лишней: поступлю в аспирантуру или нет – сложно сказать. Дочек и сынков наших профессоров много, всех куда-то надо пристроить, лучше всего к себе под бочок, в аспирантуру. А за меня слово сказать некому.»
* * *
Погода в Анапе стояла отличная, море было тёплое, не штормило. За пять дней Пётр подзагорел и уже не бросался в глаза своим бледным видом. Как и обещала, Галя приехала в Джемете на третий день после трагического происшествия. Зашла в гости к Петру. Она рассказала, что тётю выписали из больницы и сейчас она находится под контролем санаторных врачей. Они сходили на море, искупались, пообедали в пляжном кафе. Галя сообщила, что уже через три дня они на самолёте возвращаются в Москву: путёвка заканчивается. Отдала Петру листок бумаги, где был записан их московский адрес и адрес тёти. Там же были отмечены и их телефоны. Передала большую личную благодарность от тёти с приглашением будучи в Москве непременно заходить или, хотя бы позвонить. Также приглашала в гости и к себе домой.
Пётр сказал, что в конце года он надеется заполучить собственную квартиру с телефоном и тогда обязательно позвонит и сообщит свой адрес и телефон.
Вечером он проводил Галю до автобуса, и они распрощались.
«На самом деле очень приятная девушка, спокойная, доброжелательная. Обязательно позвоню ей осенью и сообщу свой телефон.»
За неделю до его отъезда в Джемете высадился десант молодых людей из Саратова, студентов местного юридического института: аж двадцать человек. Двенадцать девушек и восемь парней. Недалеко от моря поставили палатки и зажили дикой жизнью. Ночь-полночь на берегу моря раздавалась музыка, горел костёр, песни под гитару. В коллективе студентов не хватало парней, поэтому за Петром началась охота. Да он особенно и не сопротивлялся. Симпатичная студентка с третьего курса Оленька прилипла к нему так, что целыми днями и ночами проводила с ним время. У Петра был отдельный вход в комнату, жил он один, так что оттягивался в последние дни на море он по полной.
Перед отъездом еле отговорил проводить его до поезда, так Оленьке не хотелось с ним расставаться. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Закончился и его отпуск в Анапе. Уже первого августа Пётр возвратился в Ленинград.
* * *
До окончания университета остался год. Петру пора было задуматься о своём будущем. Всё же в новом мире он более-менее освоился, начал понимать механизмы его развития. Скорее пути развития СССР, а не мира, поскольку за границей ещё не был, а газеты и журналы, с которыми он знакомился в последние месяцы не давали полной картины. Специальность, по которой Пётр заканчивал учёбу: «Мировая экономика» предполагала изучение основных проблем мировой экономики, закономерностей экономических отношений между странами, механизмов их регулирования и разработки теории и методологии в этих областях. Таким образом, окончив университет Пётр должен заниматься производственными, торговыми, валютно-финансовыми, научно-техническими и другими аспектами мировых процессов, а также анализировать деятельность транснациональных корпораций, государственных структур, международных организаций. Он с трудом представлял себе где, работая в Ленинграде кроме университета, мог бы заниматься этими вопросами.
«Конечно, получив знания по целому ряду курсов, составляющих специальность „Мировая экономика“ и владея на отличном уровне пятью иностранными языками я могу работать экономистом где угодно, включая любое промышленное предприятие в СССР, даже не имеющее связей с зарубежными партнёрами. Но тогда возникает вопрос, зачем я учился по этой очень непростой специальности целых пять лет? Зачем изучал такие заумные предметы, как: „Международные экономические отношения“, „Международные валютно-кредитные отношения“, „Международное налогообложение“, „Документооборот во внешнеэкономической деятельности“, „Логистика в международном бизнесе“, „Международные стандарты в финансовой отчётности“, „Стратегия и тактика международных торговых переговоров“ и другие?
Моим одногруппникам уже давно известны места их будущей работы благодаря связям их родителей и хороших знакомых из научных и властных кругов. А куда бечь мне? Начать составлять резюме и отправлять их по адресам наиболее перспективных работодателей? Это Вам не XXl век моего старого мира, здесь так дела не делаются.
Впереди у меня целый месяц – август. Посвящу ка я его разработке собственной концепции вживания в парадигму применения полученных в универе знаний в реальную жизнь.»
Пётр ещё раз прокатал в голове последнюю мысль и удовлетворено улыбнулся:
«Не зря учил и сдавал философию и изучал стратегию и тактику переговоров. Говорить непонятным языком уже научился.»
Размышления на заданную тему позволили ему вчерне набросать план действий на август с учётом его специфических знаний специалиста из прошлого мира по электронным приборам и микроэлектронике: