— Давно я не был в таких местах, — проворчал себе под нос Джон.
— Ты давно не был во многих местах, — не оборачиваясь, ответил Царев. — Восток давно изменился, коли тут разгуливают волки.
— У тебя проблемы, Ваня? — спросил Джон, доставая пачку сигарет.
— Проблем по жизни не имею, — лишь усмехнулся тот.
Какое-то время они шли молча. Начинало казаться, что коридорам не будет конца. Все это была или иллюзия, или очередное другое пространство, например, Слепота. Но дым от сигареты Джона растворялся в воздухе, не зависая плотной струей.
— А почему молчит протеже? — наконец, спросил Царев.
— Может ему нечего сказать, — ответил Джон.
— Я не тебя спрашиваю.
Эд неудобно сглотнул.
— Я слишком молод, чтобы что-то говорить.
Царев остановился у одной из дверей.
— Что ж, тогда и правда лучше слушай, может, узнаешь чего интересного. — Иван улыбнулся и повернул ручку.
Келья оказалось просторней, чем могло показаться на первый взгляд. Без окон, дальняя ее стена изгибалась куполом, создавая арку, в которой уместился многоярусный стол и несколько стульев. Тут же, в келье, помещались кровать, кресло и столик возле него с парой толстых книг. Келью освещал с десяток свеч, три из которых стояли на столе. За ним-то, сгорбившись, и сидел мужчина, который что-то писал, перекладывал бумаги, щелкал чем-то спрятанным в глубине стола. На вошедших он кинул косой взгляд и вновь углубился в писанину. Царев жестом указал на стулья возле стола, стоявшие, почему-то, не как обычно, прямо перед столом, а сбоку в ряд. Волки сели, сам Царев развалился в кресле, подперев голову кулаком.
Молчали. Эд во второй раз обвел взглядом комнату, покосился на Царева, что скучающе играл с пряжкой бронежилета, посмотрел на Джона. Старый волк сидел как всегда в думах, и в свете свечей казался куда старше. В бороде проявилась седина, по лицу расползлась сеть морщинок. Мельком Эд заметил на левой руке чуть видимую алую ленту.
Из-за стола донеслось кряхтение — Дураков повозился, отпил от ставшего рядом стакана и продолжил писать. За своими бумагами, сгорбленный, он выгляде как старый архивариус, одевший черную рясу и нацепивший на нос очки. Длинные светлые волосы свободно ниспадали ему на лицо и, видимо, ничуть не мешали.
— Ну, так долго ты еще копаться будешь? — сквозь зевоту поинтересовался Царев.
Ответа не последовало.
— Эгей, тебя люди ждут!
Дураков даже головы не поднял, но проговорил, медленно:
— Где ты здесь людей видишь?
— Все мы люди, в глубине души, — расплылся в усмешке Царев, не отрываясь от застежки.
— Эти люди могут подождать. Я тут перепроверяю документы об их ответственности. Сейчас подпишу пару бумаг, и они будут сами разбираться с этим гадом.
— То есть, даже не поторгуемся? — Царев сделал брови домиком.
— Нет, ты подчинишься моему прямому приказу.
— А если не подчинюсь?
Дураков поднял голову, и Эд вздрогнул. Он был почти полная копия Царева. Такое же худое вытянутое лицо, такие же выдающиеся надбровные дуги. Они были практически близнецами, если не считать бородавки на левой скуле Дуракова. Вот только Иван Дураков создавал впечатление мудреца, молодого монаха, а Царев — воина. Дураков показал на детективов:
— Тогда тебя арестуют вот эти господа, — Джон чуть дернулся на стуле, видимо, вынырнув из своих дум.
— Арестовывать того, чьи парни повязали очень опасного зверя прямо в логове — не глупи. — Царев снял с плеча рацию. — Стоит мне отдать приказ, и никто моих парней не остановит.
Дураков встал, вышел из-за стола. Оба Ивана были одной комплекции, хотя черная ряса частично скрывала фигуру одного из них.
— Эти господа могут тебе просто не дать…
Царев нажал на кнопку рации. Он посмотрел на Эда и состроил гримасу наигранного недоумения. Дураков провел рукой по волосам, но промолчал.
— Это все очень весело, — подал голос Джон, — но дайте нам сделать свое дело, и разбирайтесь между собой сколько хотите.
— Тише, Джейкоб, дай начальнику подумать. — Царев облизнул губы.
— Что ты хочешь, Вань? — вздохнул Дураков.
Царев шмыгнул носом, наклонил голову, прищурился. Все эти движения он выполнил демонстративно, как бы непринужденно, видимо, пытаясь скрыть порывы гнева. О да, Эд чуял злобу, что Царев искусно прятал где-то внутри. Учуял ее еще на лестнице, но только сейчас понял, что́ это.
— Перевода, Вань, — улыбнулся воин.
Дураков побледнел. Вид его сделался ошарашенным, немного потерянным. До Эдварда донесся запах кисловатого пота. Он внимательно посмотрел на начальника отделения — странная реакция на желание конкурента уйти подальше.
— И куда ты хочешь переводиться?
— Куда-нибудь за Урал. Например… — Царев почесал шею. — …Новосибирск. Нет, лучше Красноярск. Да, Красноярск.
Иван в рясе не стал уточнять, вместо него это сделал Джон:
— Почему Красноярск?
— А сам-то как думаешь? — поморщился Царев. — Да отсюда подальше. Достал меня этот чернец. Мы с ним собачимся уже лет сто, да так, что глянь, чего натворили. Упустили зверюгу прямо из-под носа, и он четверых задрал. А вот этот не дал мне сразу с ним разобраться…
— Я не дал тебе заниматься самосудом, — пробормотал Дураков. — По правилам Управления…
— Я знаю, что мы должны делать по этим чертовым правилам…
— Не впутывай черта.
— Да хрен с ним. Эти вот гады спустя пять месяцев только явились. Зачем было их ждать, а? Четверых пес задрал.
— Есть правила…
— Четверых! — рявкнул Царев. — Четверых, мать твою! — Он весь собрался, засопел. Вот и показался давно копившийся гнев, резко, как положено. — Мне перевод все эти годы не давали, потому что я тут полезным был, на все окружные регионы затычка. Но это, Дурак, это же настоящее преступление. А меня еще носом тычешь, будто я виноват. — Он скрипнул зубами. — А я говорил, что случай особый, говорил, что нужно действовать сразу, а то пропадет. Но правила эти гребаные тебе важнее жизней. Достало меня, Дурак, и ты, и все это. Так что либо ты бумажку о моем переводе подписываешь, либо я сейчас отдам приказ, и сам переведусь.
— Ты лжешь, — проскрипел Дураков, — плевать тебе на чужие жизни, и перевода хочешь по другой причине.
Царев в ответ только злорадно улыбнулся.
— Хорошо, — вздохнул начальник отделения, — я подготовлю бумаги о твоем переводе.
Царев хмыкнул и повесил рацию обратно.
— Вы закончили? — спросил Джон, повернувшись к Цареву. Тот пожал плечами и продолжил играть с застежкой, словно ничего не произошло. — Тогда рассказывайте, что вообще происходит.
Дураков перегнулся через стол, достал две папки и отдал их детективам.
— В январе это началось. На следующий день после полнолуния лешие нашли останки тела на патрулируемой территории.
— То, что осталось от мужика, таскали по всей чаще, — вставил Царев.
— Всякое у нас тут бывало. И ритуальные убийства, и маньяки, и звери дикие забредали, потому регулярно прочесываем область. Но такое в первый раз…
Пока Дураков рассказывал, Эд внимательно изучал досье на убитого. Им оказался мужчина средних лет, состоятельный, живший неподалеку от места убийства в частном доме. Какой-то бизнесмен средней руки из города. Чудовище утянуло его в лес прямо от калитки дома, а там разорвало на куски. Волк еще и потаскал останки в разные стороны, видимо, забавляясь.
— Что это оборотень сразу стало понятно, — Царев почесал за ухом. — Специфичный запах, клоки шерсти повсюду, отпечатки лап на снегу, следы зубов и когтей. Тогда-то я и поднял своих парней в первый раз. Этот гад особо-то и не скрывался, да и не мог скрыться — пребывал в шоке. Я прям тогда хотел его повязать, но наш многоумный начальник велел ждать вас. Вот и дождались. Во второе полнолуние он убил второго.
Эд поменялся папкой с Джоном. Второй жертвой волка был мужчина в возрасте, как указано в бумагах, пенсионер. Шестидесяти лет, но крупный и сильный. Жил так же неподалеку от подлеска, где его и нашли. На этот раз волк оторвал ему руки и голову и унес подальше, но само тело оставил на месте. Опять же, забавлялся.
Дураков сел обратно за стол.
— После первого убийства я сразу отправил запрос на запад, ведь на востоке специалистов по таким монстрам нет и мало ли что могло произойти при захвате… — Царев презрительно хмыкнул на, но промолчал. — В общем, это был мой промах. Он убил второй раз, и брать его надо было сразу. Я отдал приказ о захвате, но оборотень исчез.
— Просто бах, и растворился. — Царев медленно развел в стороны руками. — Оказывается, после второго полнолуния он в Москву уехал. На железнодорожном вокзале видели, как он садился в поезд.
— Мы тогда решили, что в Москве-то гада точно поймают, переслали туда все материалы по нему и успокоились.
— Ненадолго, — хмыкнул Царев.
— Тела уже захоронены? — спросил Джон. Он отдал обе папки Эду и сам переглядывался с Иванами.
Дураков кивнул:
— Пять месяцев прошло. Никто столько времени тела не хранит.
— Бедолага, как ему луна разум сожрала, — пробормотал Эд, рассматривая фотографии с мест преступления.
— Что? — переспросил Джон.
Эд поднял голову и понял, что на него смотрят все трое.
— В полнолуние он явно бесится, хотя прошло уже пять месяцев. Джон, помнишь тела в Москве? Он их разодрал, но ничего не съел, даже печени. Пора бы уже начать охотиться, а не беситься.
— И правда, как же это я не заметил, — задумался наставник.
— У вас что, какие-то временные лимиты что ли? — оскалился Царев.
— В первые обращения дикому волку тяжело сосредоточиться на чем-либо, отвлекает Луна. Но это длится, как правило, первые две Луны, а потом просыпаются инстинкты, и волк начинает охотиться. — Эд помахал фотографиями. — Он разорвал четырех человек, но никого не съел. Хотя пора.
— Вы сказали, что сразу его вычислили. Кто этот волк? — спросил Джон.
— На первый взгляд обычный парень, — пожал плечами Дураков. — Живет тут неподалеку, учился, сейчас работает…
— Да дай ты им уже досье, — вздохнул Царев.
Начальник отдела подхватил со стола еще одну папку и протянул Джону. Тот только глянул и отдал ее ученику. Эд устроился поудобней, начал читать. Их дикаря звали Сергеем. Выходец из очень богатой семьи Дорофеевых, 1986 года рождения. Закончил Саратовский государственный университет имени Чернышевского по направлению прикладной математики и информатики. Затем работал в компании отца, Александра Дорофеева, но незадолго до обращения уволился и прервал связи с семьей, всеми друзьями и знакомыми. С фотографии, что прилагалась к досье, на Эда смотрел угрюмый парень с вытянутым и худым лицом, высоким лбом и юношеским блеском в глазах.
— Нам бы машину с навигатором, — вздохнул Джон.
— Берите мою. — Царев достал из кармана ключи и бросил наставнику.
Старый волк поймал их, встал.
— Если мы не возьмем его этой ночью, объявляйте перехват. Скоро полнолуние, и никто не знает, что случится.
Оба Ивана кивнули. Джон втянул носом воздух и вышел из кельи. Эд замешкался с досье, кивнул Иванам и поспешил за Джоном. Фигура наставника уже начал растворяться в плохо освещаемом коридоре Управления, когда Эдвард вышел. За спиной хлопнула дверь.
— Эй, щенок, погоди.
Царев вышел за ним и отвел в сторону.
— Погоди маленько, вопросец есть.
Эд посмотрел вслед удаляющемуся наставнику.
— Это не может подождать?
— Нет, не может. — Царев приблизился к Эду. — Вся эта история была тухлой с самого начала. Вы должны были приехать еще пять месяцев назад, но приехали только сейчас. Мы ждали Джона, он знает нашу страну, жил здесь какое-то время. Но ты-то сюда никак не вписываешься. Ты кто такой?
— Стажер Джона.
— А на кой ему тут стажер? — Царев придвинулся еще ближе, и Эд уперся спиной в стену.
— Меня назначило в эту поездку Управление. Я отличился несколько раз в Мэне — видимо, готовят к повышению. — Эд немного стушевался под пристальным взглядом мифа. — Мы ведь сюда вампира приехали ловить, а тут такое творится.
— То есть вам не сообщили, что тут оборотень, а не вампир? Запрос был понятно составлен.
— Нет, нам ничего не сказали.
— И ты всего лишь помощник охотника? — Царев уперся кулаком в стену, прямо возле уха Эда. — А что, охотник сам не справится?
— Послушайте, я сюда не напрашивался. Да если бы знал, что в этой вашей России вообще творится, то послал бы всех в задницу. Поверьте, я не имею никакого удовольствия здесь находиться…
Царев схватил Эда за шиворот и с силой ударил о стену.
— Кто ты такой? — Прорычал он. Эд закрыл глаза и промолчал. — Слушай сюда, «стажер», здесь дураки не водятся. Ты сюда не просто так приехал. Зачем? Это какая-то проверка? Шпионаж? У вас на Западе, совсем оборзели все?
— Это Вы послушайте, — неожиданно ледяным тоном проговорил Эдвард. — Вы правда хотите знать, почему все сложилось так, а не иначе? Даже если высшее командование вам об этом не сообщило? — Волк взял за руки Царева и с силой развел их в стороны. — Я знаю, кто Вы. Знаю, что живете уже тысячи лет, что охотились на чудовищ задолго до времен Ордена. А так же я знаю все Ваши слабости. Потому, не стоит применять ко мне силу. Будьте уверены, если я вас не смогу разорвать на месте, то покалечу напоследок. Уберите руки и не делайте так больше. — Он отпустил Царева, отошел от него, поправил куртку. — А что до моих инструкций, то это внутренние дела высшего командования. И по своему усмотрению, я могу никого в них не посвящать. Так что давайте представим, что Вы задержали меня спросить о делах Джона, а я ответил: «он в запое». Хорошо, господин Царев?
Миф, широко улыбаясь, несколько раз кивнул, и Эд двинулся по коридору на выход.
— В любом случае, ты сказал все, что я хотел.
— Нет, я сказал, что уже известно, — бросил через плечо волк.
Перед парадным входом в здание были припаркованы несколько микроавтобусов, из открытых дверей которых выглядывали спецназовцы, провожали незваного гостя взглядами. У другой стороны дороги стояла небольшая серебристая машинка все еще неопределенной марки. Кажется, той самой, в которой они уже успели покататься по Москве. Возле нее и курил Джон.
— Что так долго? — проворчал он.
— Царев задержал.
— И что хотел?
— Спрашивал про тебя, — ответил Эд, садясь в машину.
Джон включил навигатор и медленно тронул в указанном направлении.
— Так, что ты сказал?
— Что ты в запое и ничего с этим не поделать.
Джон кивнул, и они поехали молча.
Дом, в котором жил дикарь, высился над детективами девятью этажами. Новый, недавно выстроенный, он словно окаймляя дорогу и, безусловно, дорого стоил. С красивыми мансардами, витиеватыми узорами вдоль стен, охраной на въезде — надо полагать, здесь жили обеспеченные семьи, кому пара лишних миллионов на новенькую квартиру — не проблема. Волки показали охраннику на въезде удостоверения ФСБ, прошли под аркой во двор дома и двинулись к указанному в досье подъезду. Еще на подходе Эд учуял дикаря — воняло мокрой шерстью. У нужного подъезда, раскрытого нараспашку, к шерсти примешалась еще и горячка: нечто крепкое и не сразу выветривающееся. Перед тем, как войти за Джоном в подъезд, Эд посмотрел на небо — светало.
Поднимаясь по темным лестницам затихшего дома, Эд все больше чуял горячку живущего здесь оборотня, но и некое волнение тоже. Все здесь провоняло им, даже от недавно выкрашенных стен несло как из помойки. Волк чуял и человеческий страх, что неуверенными нитями мешался с духом дикаря. Страхом тянуло изо всех квартир, мимо которых они проходили.
Вот и пятый этаж. Волки встали у нужной двери — смердело из-за нее хуже, чем из лисиной норы. Массивная железная дверь, отделанная деревом, не могла удержать запаха. Оба прислушались.
— Нет дома, — пробормотал Эд.
— Скоро придет.
— Думаешь?
— Уверен. Он возвращается сюда, чтобы собраться с мыслями. Чувствуешь горячку?
— Да, Луна ему все еще бьет в голову.
Джон взялся за ручку двери, повернул в разные стороны, будто надеясь, что откроется. Так и постоял немного, не выпуская ручки, подумал и взялся другой рукой за косяк, намереваясь выломать.