— В-в-вы-ы… — прозаикался он, уставившись перед собой.
Эд вывернул из-за косяка и увидел Джона, что надвигался на дикаря. Глаза старого волка поблескивали, а в оскаленной полупасти клацал полный набор клыков. Эд не раздумывая встал между ними, выставив руки перед наставником.
— Джон, назад, мы не для этого здесь!
— С дороги! — прорычал тот.
— Нет, Джон! Его нельзя трогать, мы пришли арестовывать, не убивать!
— В-вы тоже они? — пролепетал дикарь.
— Заткнись! — рявкнул на него Эд. — Джон, успокойся, мы детективы управления, мы обязаны его задержать, а не убить. Это против Закона.
— Он волк, убийца, — рычал наставник. — Закон не для него. Он все знал, он сам решил.
— Джон, он не знал. Сам посуди, он тщательно подбирал варианты. Ты же понял, что он искал бессмертия, а не зверств. Он хотел жить вечно и выбрал тот вид жизни, какой показался более привлекательным. Джон, кто же захочет становиться вампиром, у которого целую вечность одна кровь в голове. А магии бы он учился до глубокой старости. Он не знал, Джон, не знал.
— Я-я не-е знал… — отозвался дикарь, вжавшийся в дверцу холодильника.
— Заткнись, сказал! Джон, ты — мировой маршал, ты не можешь убивать подозреваемых, какими бы они ни были. Ты не судья, и не можешь решать, что с ним будет. Его надо арестовать и отправить под суд. Будь уверен, он умрет, но не так. — Эд заметил, как полыхавшая алым лента немного угасла. Наставник молчал, переводил взгляд желтых глаз то на Эда, то на дикаря. — Подумай, Джон, ты поймал даже не дикого волка, а мальчишку, не знавшего во, что ввязывается. Он даже не помнит, как убивал тех людей…
За спиной у Эдварда раздалось хихиканье. Эд и Джон уставились на улыбавшегося парня.
— Убивал, да… — он говорил неуверенно, словно глотал части звуков, дергал головой. — Убивал людей… Чуял их запах, вкусил их кровь… До сих пор ощущаю вкус, сладкий… Никогда не знал, что люди так вкусны… Я убил их, я их… Задрал, да, я-я-я… Я все помню-ю-ю…
— Сука… — процедил Эд. — Я же сказал молчать… — И повернулся к свирепеющему наставнику. — Назад! Я сказал, назад!
Но Джон уже не слушал. Он с напором двинулся на дикаря, рыча и трансформируясь все больше. В момент, когда наставник был готов броситься, Эд с силой толкнул его в сторону. Тот оскалился, зарычал, на что Эд начал рычать в ответ, постепенно выпуская клыки и когти.
— Я сказал, назад! — гаркнул молодой волк в последний раз.
Джон бросился на него, пытаясь повалить, но Эд увернулся, схватил наставника за ворот и откинул назад. Однако Джон успел махнуть лапой, увлекая за собой и ученика. Оба повалились на пол, но тут же вскочили. Джон ринулся на дикаря, который, споткнувшись, полз к выходу, но Эд удержал обезумевшего маршала за пояс брюк. Старый волк рванул ученика в сторону, попытавшись задеть когтями, но тот увернулся и со всей дури треснул наставнику в подбородок. Клацнули зубы, Джон отступил на шажок, что дало Эду время поднять дикаря на ноги и толкнуть его к выходу из кухни. Не успел Эд повернуться, как Джон рванул под дых, а потом по лицу. В глазах потемнело. Стараясь не отключиться, Эд уклонился от следующего удара, и ответил наставнику в ухо. Джон тявкнул, сграбастал ученика, словно ворох подушек, и кинул в дверной проем. Эд ударился спиной о косяк противоположного прохода, тут же вскочил, увернулся от следующего удара, ударил сам под дых, и в челюсть. Оттолкнул плечом в дверной проем и заметил, что Джон успел выхватить пистолет у него из-за спины. Эд отклонился в сторону, уходя от первого выстрела, увел руку с пистолетом в сторону, попытался ударить хуком. Но Джон поднырнул под кулак, схватил руку Эда, вывернул и толкнул на стену. Эд на мгновение выпрямился, бросился было вперед, но тут Джон выстрелил…
В ушах зазвенело, опустилась тьма. У Эда все похолодело внутри, а голову словно разорвало, как арбуз. Он заревел, начал метаться, натыкался на что-то, крушил все на пути. Вот натолкнулся на что-то более твердое, не смог справиться и повалился на бок.
Немного подергавшись в беспамятстве, Эд начал сознавать, что приходит в себя. В лоб будто лом вбили. Он напряг все силы и попытался заглушить боль. Постепенно зрение возвращалось, мышцы расслабились. Первое, что он услышал — падение пули, что отвалилась ото лба. Затем раздались ритмичные звуки ударов. Эд с натугой изогнулся посмотреть, что происходит. Джон сидел верхом на дикаре и бил брыкающегося парня кулаком. Обычным кулаком, не волчьей лапой. Эд обмяк и развалился на полу, все больше приходя в сознание. Ничего Джон не сделает этому оболтусу, не в таком виде. Разве что пару ребер сломает, да морду разобьет. Убивать уже точно не будет.
Хрипя от боли, он приподнялся и сел, опершись о стену, и облегченно вздохнул. Вскоре напротив свалился Джон. Он бросил рядом пистолет, отпил из почти пустой бутылки виски, закурил сигарету. Пустил дым вверх.
— Так вот зачем ты здесь, — просипел он усталым голосом.
Эд кивнул.
— Они сказали, это психологическая и эмоциональная нестабильность, — чуть погодя выговорил ученик. — Сказали, тебе все тяжелее справиться с грузом лет, и ты начинаешь отстраняться. Повышенная агрессивность, рассеянность внимания, депрессивная подавленность, алкоголизм — да куча всего. И все записали в отдельную папку, все дали прочитать. Они считают тебя недееспособным, даже опасным. И ты дал им повод так думать.
— Твое задание — следить за мной?
— Следить, сдерживать до поры, не дать начать убивать раньше времени.
— Я должен был разорвать этого парня?
— Да, должен был. После этого на тебя бы надели намордник и бросили в какую-нибудь пещеру в Канаде, оставив подыхать с голоду.
— Я давно заметил, что мной недовольны, — кивнул Джон. Затянулся сигаретой. — Ну а что сейчас произошло? Почему ты помешал?
Эд ухмыльнулся, взглянул на наставника.
— А как иначе, Джон? Ты — легенда, самый старый маршал. С самого начала в Управлении. Сколько я знаю волков, что выросли из щенков на рассказах о твоих похождениях… Ты сражался в Иерусалиме, Александрии, охотился в лесах Живодана, загонял вампиров в Испании. Все знают, как ты воевал с культами Кровавых Богов в Южной Америке. Мы все выросли, равняясь на тебя. Ты воспитал и Бернарда, и Тайлера, Дезмонда, Митча. Ты меня спас, когда остальные хотели добить. — Эд начал с натугой подниматься. — Ты заменил мне отца, и мне плевать, что там боятся шишки из Высшей Канцелярии. Работать с тобой, увидеть в действии — это настоящая честь. Двадцать лет назад в Мэне я этого не понимал, но сейчас…
Джон тоже встал.
— А почему именно ты?
— Я лучший из выводка, работал с твоей группой в Мэне. А здесь меня никто не знает. Не знают, на что способен.
— А ты знал, на что способны они.
— Да, у меня были подробные досье на каждого работающего в Управлении мифа. Я знал, что от них ждать, и знал, как отвечать на вопросы.
— Царев догадался?
— Почти сразу.
Наставник тяжело вздохнул.
— Что ж, все это многое объясняет, — пробормотал он. — Пойдем, надо отвезти дикого. — Он подошел к выходу из квартиры. — Я воздухом подышу, справишься тут?
Эд кивнул и достал серебряные наручники. Когда он надел их на дикаря, руки тогопригвоздило к полу. Эд сходил в кабинет, забрать неизвестную книгу, потом вернулся и поднял пленного на ноги. Джон неплохо его отделал: левый глаз совсем заплыл, не хватало нескольких зубов, нос всмятку. Но на ногах парень держался. Он посмотрел целым глазом на Эда и… улыбнулся. Его взгляд стал ясным, будто радостным от вида Эда. Детектив взял его под руку, и повел на улицу.
Джон, сидел в машине и курил. Эд посадил парня на заднее сиденье, а сам сел на переднее. Совсем рассвело, появились первые прохожие, редкие машины. Эд ощупал шишку на лбу, потом посмотрел на задумчивого Джона и повернулся к дикарю.
— Ты как там?
— Хорошо, — ответил тот. Странно, у него даже голос изменился, стал ровнее. — Голова чистая, как хрусталь. Только наручники давят.
— Они из серебра. Для диких волков серебро невыносимо, потому и давят.
— Так я дикий волк, — его губы тронула легкая улыбка. — Хорошо, что есть хоть кто-то знающий.
— Ты и сам неплохо разобрался, — проворчал Джон. — Мы нашли твои записки.
— Да толку с них, — вздохнул дикарь. — Читал, выписывал, столько денег выкинул, а ни в одной книге не писали, как это на самом деле. Я был словно во сне… Кошмар.
— А зачем вообще в это влез? — спросил Эд.
— Вы сами сказали — хотел бессмертия. Когда-то давно попалась мне в руки книга, старая, рукописная…
— Эта? — достал Эд книгу. Джон покосился на нее, но ничего не сказал.
— Да. Из нее и вычитал всякое. Заинтересовался, начал искать еще. А потом как помешался. Читал и читал, и выписывал. В какой-то момент начал думать о бессмертии. Прямо бредить. Дальше… сам себя проклял… — Парень совсем поник. — Затем как в тумане. Ужасы снились, гадость всякая.
— И что снилось?
— Будто я в лесу бегаю, и сыро как-то, жарко. И звуков всяких полно. Я нападал на людей… и вот словно в другом лесу, и напали уже на меня, но я сбежал… — Он замолчал.
— Что потом?
— Потом совсем какой-то бред. После того, как на меня напали, Луна будто пропала, а на ее месте — огромный такой глаз, желтый. И на меня смотрит. Вой услышал, будто этот глаз зовет охотиться. А дальше добрался до дома, несколько дней жил так, покупал мясо на рынке. И вот вы пришли.
Эд отвернулся и впал в задумчивость. Остаток пути ехали молча.
Четверо мужчин сидели в полутемной келье, устроившись кому как удобно. Изредка кто-то из них молча разливал водку по рюмкам. Пили не чокаясь. Все четверо погрузились в свои мысли, анализируя, планируя, представляя. Часто поминаемая при Эде русская водка оказалась далеко не таким губительным и ужасным пойлом, каким он ее себе представлял. Мягкая, чистая, словно родниковая вода прошлась по пищеводу и ударила в голову приятным хмельцом. После второй, Царев протянул волку соленой огурчик и подмигнул. Не сказать, чтобы Эд не мог дотянуться до стола с закуской, но примирительный жест его порадовал.
Эдвард уставился на карту России, что висела прямо над креслами, где развалились Царев и Джон, и думал, как будет везти дикаря в Штаты. Потом он вернется к себе в Мэн и будет пить без продыху неделю, и не эту отличную водку, а какой-нибудь паршивый джин в местном баре. Он думал, как его затаскают на допросы, прогонят на детекторе лжи, как колдуны-солиманты начнут навивать сны, ломать сознание, чтобы он сказал правду. Почему вернулся Джон? Почему дикарь жив? Что произошло в Саратове? С кем виделся Эд? Что ему стало известно в России? Расспрашивать будут долго и с пристрастием. Но он справится, расскажет им много интересных историй и ни капли правды. В их плане с самого начала затесалось много «если». Если это окажется волк, если его найдут, если Джон сорвется, если волк не выживет — подобный план должен был исполнять или очень ловкий агент, или очень удачливый. Видимо, Эд оказался достаточно ловок, чтобы сдержать полоумный гнев Джона до поры, и будь он больше привязан к Управлению, то не было бы всех «если». Старый волк опасен для них. Он опасен из-за своего возраста, своей силы, опыта. Своеволия. Насколько бы хорош ни был детектив, если он срывается с поводка, то становится огромной проблемой для Управления. А поводок Джона трещал на последних ниточках.
— Увезете этого олуха к себе? — голос Царева словно выстрелил в тишине.
— Вам он здесь без надобности, — ответил Джон устало. Он словно провалился в глубокое кресло.
Царев только вздохнул.
— И все? Никаких возражений? — прищурился на него Дураков.
— Да делайте, что хотите. Мне теперь по боку.
— У нас лучше устроены суды над таким как он, — пробормотал Джон. — И резервации имеются. У вас тут нет условий…
— Да брось, не в этом дело, — оборвал его Дураков и разлил водку. — У нас этот волк не выживет. Забьют в камере, пока будем решать, что с ним делать. Волков здесь вывели лет пятьсот назад, не меньше. Он здесь никому не нужен, и вы это знаете.
Эд принял от Дуракова рюмку, понюхал. Резкий водочный запах приятно общипал ноздри. Порой все же удается побыть человеком, хоть на чуть-чуть забыв о крутом нраве того, кто сидит впотьмах сознания. Он залпом осушил рюмку, чуть сморщился и потянул дрогнувшую руку за тостом с черной икрой.
— Наши медведи так этим кичатся, — сказал Царев, подхватив на вилку кусочек соленой селедки. — Что повыгоняли волчьи стаи от Днепра до Урала. — Он с удовольствием положил селедку в рот. — Но стоит напомнить им о волках сибирских, как их суровые клыкастые морды делаются ну прямо угнетенными. Отчасти потому и хочу перевода за Урал. Как я слышал, в Красноярском Отделении служат белые волки.
— Брешут, — отозвался Джон, разглядывая рюмку. — Белые волки — культисты. Им нет дела до наших проблем.
— Это у вас, в ваших Канадах и Алясках нет дела. А у нас могут и служить.
— Ты плохо знаешь культуру оборотней, — Джон поставил рюмку на стол. — Белые волки служат только духам, которым поклоняются. За Уралом есть только дети Амарока.
— Это какие-то сектанты? — спросил Эд.
— Тотемопоклонники. Восхваляют духов Волка и Луны, почитают их как высших сущностей. Это они когда-то давно накостыляли вашим медведям. И накостыляют снова, если к ним кто сунется.
Царев только усмехнулся и разлил водку. Эдвард взял свою рюмку, но пить не стал, а задумчиво посмотрел на карту России. Подумать только, есть целые стаи волков, поклоняющихся Луне…
— Пять месяцев и четыре трупа, — пробормотал он, смотря на огромное пятно посреди страны, выделенное желтым цветом.
— Что ты сказал?
Эд опустил глаза на насторожившегося Джона:
— Прошло пять месяцев, а наш дикарь убил четверых, а это значит…
— Он пропустил Луну, — закончил Джон.
Теперь напряглись все в келье.
— Что это должно значить? — спросил Дураков.
— Когда мы сидели здесь перед арестом, я рассказывал, что дикий волк под Луной начинает сначала беситься, а потом охотиться. — Эд задумался. — В полнолуние дикарь не может совладать с инстинктами и не убить. А этот не убил. Он не мог просто так остановиться посреди своего обращения.
— Значит, что он напал, но не смог убить в свою третью Луну, — подытожил Джон. — Напоролся на кого-то сильнее себя.
— Четыре жертвы растерзанные на куски, Джон, — Эд смотрел прямо на наставника. — Дикие волки уже на третьей Луне начинают охотиться. Значит…
— Последние две жертвы разорвал не наш дикарь. Помнишь, он рассказывал, что на него во сне напали? Он покусал кого-то в Москве, а этот кто-то отбился.
— Это что же, в Москве второй оборотень, что ли? — Царев пристально посмотрел на Джона.
— Да, и последние двое — его жертвы, а не этого дикаря. Значит, где-то есть еще два трупа, которых задрал уже этот мажор.
— Или, дикарь сам справился с Луной и никого не убил, — мотнул головой Эд.
Джон пытливо смотрел на него несколько мгновений.
— Или так. Но с этим разберемся потом. Сейчас надо вернуться к Попову и рассказать обо всем. — Он встал.
— А что с вашим волчонком? — спросил Дураков.
— Заприте в одиночной камере. Позже заберем.
— Бог в помощь, мужики, — прошептал детективам Царев, когда те уже вышли из кельи.
После темных и тихих чертогов Дуракова, залитая солнечным светом улица ослепляла не хуже прожектора в глаза.
— Бони, Барфи, — позвал Джон, протирая веки.
Но мариды не появились. Эд обернулся кругом — никого. Джон позвал второй раз, но лишь молчание.
— Может, здесь им тоже нельзя находиться? — предположил Эд.
— Нет, они не являются сознательно. Видимо, мы подобрались к чему-то очень крупному, и их вмешательство только все испортит. Надо попасть в Москву.
— Аэропорт?
— Скорее всего, на сегодня уже нет билетов. На поезд.
Эд кивнул и последовал за наставником.