Однако при разгребании немалой части навозных куч обнаруживаются и «жемчужные зерна». Авиньонский Папа Юлий II и его родственнички кардинальского сана дебилами не были, а потому отделяли годное лишь на потребу черни от действительно полезного. Интимный же опыт Лукреции относился как раз к полезному. Хотя бы в плане возможности малость подпортить репутацию как ей, так и всем Борджиа. Они, конечно, понимали, что в ответ последует полный игнор, но не воспользоваться не могли. Хоть за пятку, но цапнули, серьёзно испортив настроение Родриго Борджиа и вынудив Лукрецию некоторое время отсиживаться подальше от Рима. Где именно? В Приштине, столице Сербского королевства, где ж ещё! Должна же королева некоторое время проводить в стране, над которой властвует. То-то и оно.
Королева… Вспомнив как о коронации сестрёнки, так и о реакции на оную со стороны королей и прочих европейских властелинов, я невольно улыбнулся. Заодно и расслабился, да так, что очередной удар по шару вышел смазанным. Вроде бы гарантированно долженствующий закатиться в лузу шар слоновой кости остановился буквально в сантиметре от цели. Идеальная подставка сопернику, бей не хочу. «Отец» не мог этого не заметить, улыбнувшись и высказав:
- Специально ты бы этого не сделал, Чезаре. Что отвлекло?
- Лукреция, - усмехнулся я, делая шаг назад от стола, дабы не мешать Родриго Борджиа подготовиться к началу собственной серии – или как пойдёт – ударов. – Её скорое возвращение, если быть точным. Я по ней скучаю, да и ты тоже.
- Тут все скучают, - проворчал понтифик, примериваясь и резким ударом закатывая неудачно сыгранный мной шар в лузу. – Король Италии, Папа Римский и герцогиня Форли. Про мать я и не говорю, она свою любимицу зацелует, задушит в объятиях и уже замучила поваров, чтобы те приготовили всё то, что любит наша королева.
- Обе они заслужили. Мать своим терпением. Сестра… просто тем, что осталась сама собой и даже более того. Ты сам понимаешь, отец.
Понимает. Чуть прикусил губу, нахмурился и ударил по очередному шару, через два рикошета загоняя тот в цель. Однако! Жил бы в XX веке, вполне мог бы стать одной из звёзд бильярда. Хотя тут он ещё лучше устроен, да к тому же полностью аутентичен эпохе.
А чего нахмурился? Так ведь мои слова всколыхнули не самые приятные эмоции. Прежде всего касающиеся Ваноццы ди Катанеи, ныне уже Ваноццы Борджиа. Да-да, очередная булла «О церковной реформе», которая перевернула европейский христианский мир вверх дном, причём сделала это словно играючи, без совсем уж печальных последствий. И да. Авиньонский Раскол не был следствием реформы, совсем даже наоборот. Булла была призвана хоть немного, да опередить оный, не допустить, чтобы Риму стал обороняющейся стороной. Умные люди, особенно из числа носящих короны или стоящих за тронами, это оч-чень хорошо понимали. Потому оценили новую буллу верно, как наступательное оружие. Благо успех Крестового похода тому содействовал на все сто.
По сути главной частью буллы «О церковной реформе» было то самое снятие обетов безбрачия со всего подчиняющегося Риму духовенства. Сами обеты безбрачия и прочего никто не трогал. Хочешь их соблюдать? Никаких вопросов. Никто не мешает. Хочешь завести семью, то есть жену и детей? Тоже имеешь право, и никто не осмелится это осудить, если не желает получить по мозгам от понтифика и его верных последователей.
Этот шаг был тем, которого не ждали, но на который в глубине души надеялись многие священнослужители, уставшие от невозможности узаконить своих любовниц и урождённых от них детей. И если детей ещё признавали довольно быстро, проводя оные просьбы через папскую канцелярию в ускоренном режиме и за довольно скромное вознаграждение, то вот матери этих детей… В лучшем случае их, кривя губы. называли куртизанками разного рода святоши. В худшем – незримое клеймо шлюхи и частенько случающаяся травля с унижениями, которые не все могли вынести. Множество маленьких трагедий, заканчивающихся или печально, или вообще трагически. Теперь этому пришёл конец. То есть не пришёл, а начинал приходить. Мгновенно такого рода ситуации не выправляются, требуются не месяцы даже, а годы. Зарастание старых ран, наносимые новые, но уже менее глубокие и опасные. Потом просто легкие отметины на душах, потом… уже малозначимые пересуды и сплетни, не более того. Но требовалось время.
Время, да. Зато мы могли отслеживать ситуацию и не допускать больше перегибов. В том числе со стороны тех, кто от аннулирования обетов безбрачия терял больше всех. Кто это был? Монастыри и монашеские ордена как цельные структуры. Де-юре они сохранялись, а вот де-факто лишались очень многого. Ну вот на кой теперь нужны были монастыри в большом количестве, когда монахи получили возможность обзаводиться законными сожительницами, а затем – некоторые и вовсе сразу, путем признания уже имеющихся – детьми? Стоп, не совсем так. Сами монастыри могли и должны были использоваться, но в несколько иных аспектах. Требовалось лишь меняться, должным образом приспосабливаясь к трансформирующейся реальности. А именно этого многие из орденских верхушек и не желали, им и так было хорошо.
Вот и началось бегство некоторой части даже вроде как лояльных Риму монашеских орденов в сторону Авиньона. Наивные, они и в самом деле надеялись на то, что их будут останавливать и уговаривать вернуться, рассчитывая тем самым предельно смягчить удар по теряемым выгодам и привилегиям. Обломились, да в самый полный рост с жалобным хрустом обледеневших от ужаса «фаберже»! Триумфаторам Крестового похода многое было дозволено, в том числе и реформы. Часть же улепетнувших монахов – туда и дорога «замученным постами» бездельникам, почётным содомитам и аскетам-фанатикам – и без того была откровенно лишней, избыточной нагрузкой на государство. Динамично развивающейся Италии, наращивающей темпы технического прогресса, требовались архитекторы, механики, химики, пусть считающие себя алхимиками, и прочие люди, умеющие и желающие думать, а не расшибать лоб о каменный пол во время молитв и страдать хренью вроде изнурения плоти.
В общем, процесс шёл полным ходом. И пример прочим подал сам понтифик, наконец-то вступивший в законный брак с матерью своих детей, Ваноццой ди Катанеи. Шок и трепет! По сути новая страница в истории папства, но страница очень интересная и перспективная. Про саму Ваноццу и говорить не приходилось. Бывшая куртизанка, уже давным-давно смирившаяся с положением де-факто спутницы жизни сперва кардинала, а потом и Папы, внезапно оказалась совсем в ином статусе. Супруга понтифика и мать итальянского короля плюс королевы Сербии – это, скажу я вам, любого человека могло выбить из колеи. Вот и бывшая ди Катанеи, а нынче Борджиа около двух месяцев ходила словно пыльным мешком десять раз по голове ударенная. Потом, правда, отошла, вновь став самой собой, но прибавив изрядную толику уверенности в себе и собственном будущем. Статус, он всегда и везде многое значил, а уж в этой эпохе особенно.
Меж тем Родриго Борджиа загнал подряд ещё три шара, тем самым завершив партию в свою пользу. Победно улыбнулся, бросил кий на покрытый тканью стол и вновь вспомнил о скором, очень скором прибытии Лукреции.
- Я рад, что моя дочь возвращается, но может ли она себе это позволить? Сербия ещё неспокойна.
- Там Мигель, - успокаиваю я «отца». – Он уже успел привыкнуть к тамошним особенностям и держит в кулаке всех сильных и влиятельных персон. Хотя… Их приходится не держать, а скорее удерживать от порыва вновь продолжить резню османов, которых большая часть королевства ненавидит до скрежета зубов и дрожи в руках. Эта война состоится по любому. Но нужен перерыв, чтобы разобраться с авиньонской заразой. Но мы об этом говорили и не раз.
- Говорили, - эхом отзывается Родриго Борджиа и, прихватив трость, направляется к выходу из «бильярдной», где помимо собственно пары бильярдных столов ещё и карточные и просто полки с разными книгами и не только присутствуют. – Я хочу прогуляться, сын. Сопроводишь немощного отца?
- Не такой ты и немощный.
Вроде бы мои слова и подбадривают понтифика, но на деле я понимаю, что чрезмерно насыщенный ритм последних лет изрядно утомлял «отца», заставлял работать на пределе сил. Только вот пытаться удерживать его не представлялось возможным. Ведь Родриго Борджиа дорвался не просто до тройной тиары и положения Папы Римского, но до возможности дать всей своей семье настоящую власть, превратить просто аристократический род в правящую династию с ну очень заманчивыми перспективами. Уже сейчас Борджиа носили ТРИ короны: тройную тиару папства, Железную корону Италии и новосозданную корону Сербии. К слову сказать, сестричка, чтоб ей тридцать три раза икнулось, короновалась тем подарком, который достался ей от Хуаны – серебряным обручем, украшенным крупными изумрудами. Ага, по сути копией Железной короны, только из серебра с изумрудами, а не золота с рубинами, как в оригинале.
Шутка юмора? Отнюдь, скорее уж с расчётом на будущее, хотя я возражал относительно того, чтобы столь явно показывать оное умным и догадливым людям. Ведь что на деле означала подобная аналогия? Символ того, что корона Сербии есть нечто младшее, подчинённое относительно короны Италии. Лукреция была в курсе далеко идущих планов по превращению Италии в империю, под властью которой будет сперва несколько объединённых корон, а затем они и вовсе сольются воедино, оставшись лишь формальными символами, никакой значимой самостоятельностью не обладающими. Но это в будущем, причём не самом близком. А вот здесь и сейчас… Но если сестрицу понесло, то остановить эту бестию с моторчиком пониже спины было просто нереально.
Римское лето… Средиземноморский регион вообще близок к идеальному относительно климата. Никаких тебе зимних морозов, но и иссушающая летняя жара тут тоже экзотика. Мягкий, умеренно влажный климат с плавными переходами от одного времени года к другому. Я и раньше, несколько веков тому вперёд, будучи ещё киллером по прозвищу Кардинал, любил отдыхать именно в подобных местах. И вот сбылась своеобразная мечта относительно постоянного местожительства. Правда вот касаемо спокойного пребывания не сложилось, ну да на это и надеяться не стоило. Карма? Нет, просто шило в заднице, не дающее стоять на месте. Плюс желание достигнуть большего, а затем ещё большего и ещё… зато так не скучно, что уже немаловажно.
Лёгкий ветер, солнышко не шибко яркое, прекрасный вид на Римские городские пейзажи. Мда, а ведь как привык большую часть времени проводить в замке Святого Ангела, так тут и живу по большому то счёту. Нет, в собственно Риме бываю постоянно, совершая что конные, что пешие прогулки, да и за городские стены то и дело наведываюсь. Прекрасная половина человечества в лице Бьянки, Хуаны, Лукреции и иных, менее для меня важных, очень любит посиделки на природе, равно как и активное там времяпрепровождение. И вместе с тем…
Домосед я в какой то мере, от этого не откреститься. А постоянные метания то в пределах италийских земель, то и вовсе в края далёкие - вынужденные меры.
- Рим меняется, - без особого удовольствия в голосе произнес Родриго Борджиа, подойдя почти вплотную к ограждению террасы, выводящей к одному из лучших видов на Вечный Город. – Мне уже не единожды говорили, что скоро этот ранее опасный город можно будет исходить вдоль и поперёк посреди ночи. Ночи светлой от сотен фонарей, которые развешаны вдоль всех улиц и за попытку испортить или украсть которые снимают плетьми шкуру со спины. А разбойники… Признаюсь, я не думал, что тебе удастся из обуздать. Теперь они грабят дома, воруют на рынках и из карманов зевак… Убийцы делают своё дело, но осторожно и не для того, чтобы обобрать убитого, осмелившегося проскользнуть по ночным улицам по надобности или будучи пьяным.
- Таких возмутителей спокойствия выдают сами преступники, отец, - отвечаю я, заодно вспоминая, что именно сочетание витающего над криминалитетом страха и неотвратимости наказания за беспредел сделало их столь… сговорчивыми. – Мы позволяем им дышать, хоть и не полной грудью, а взамен они ведут себя очень тихо и не лезут туда, куда запрещено. Отщепенцев же или сами придавливают, или выдают на расправу, когда это действительно требуется. Сам видишь, городу это пошло только на пользу. Другие города из крупных тоже не слишком отстают. Наступают новые времена.
Родриго Борджиа лишь махнул рукой. Дескать, всё меняется, но суть всё едино прежней остаётся. Человеческая суть. Вроде и прав, да не совсем. Как раз суть живущих в Италии и в зависящих от нас землях мы и выправляем мало-помалу. Особенно если вспомнить… Быстрым шагом движущийся гвардеец Папы привлёк внимание. Нечто неприятное? Не-а, другая ситуация. Наловчился уже определять, когда стоит беспокоиться, а когда вообще лишнее. Правда вот расслабляться всё единое не следует.
- Говори.
- Королева Лукреция в городе, Ваше Святейшество, - поклонившись, на валенсийском диалекте вымолвил гвардеец.
- Хорошо. Ступай. И пусть всё будет готово, когда моя дочь переступит порог замка.
Прибыла таки сестрёнка. Даже несколько быстрее ожидаемого. Торжественные встречи и всё такое? Тут моё дурное влияние имеет место быть. И не только моё, откровенно то говоря. Повращавшись в кругу бывших кондотьеров, обычных бойцов кондотт и прочих, да к тому же пытаясь брать как примеры для подражания меня и Бьянку, Лукреция Борджиа нахваталась совсем иных предпочтений. О нет, пышные приёмы, праздники и всеобщее внимание она просто обожала, но вот с излишней помпезностью обставлять банальный въезд в город, пусть даже после долгого отсутствия… Бессмысленность, как по мне, а посему и она привыкла воспринимать это похожим манером.
К слову о том, как удалось узнать о её прибытии. Тут не скачущий во весь опор курьер, а другое, исключительно плоды прогресса в виде оптического телеграфа. Уровень техники более чем позволял использовать подобное, а значит…. Увы, по всей стране подобного ещё не было, но работы велись. Голубиная почта и прочие изыски – это так, за неимением лучшего, как по мне. Риск, время опять же, пусть и не столь длительное, как использование гонцов. Не-ет, исключительно плоды технического прогресса и только они.
- Жаль, что твоя супруга не в Риме, - вздохнул «отец», напоминая о том, что Хуана сейчас была в гостях у родителей, в Испании.
- Приедет. Лукреция ведь не на пару-тройку дней появилась, а на достаточно долгий срок. И кажется, я даже знаю, чего она захочет… Бьянка, сделай лицо менее радостным, понятное дело, тебя она тоже счастлива будет видеть.
- Розгой королев на вразумляют… а жаль, - только и заметил Родриго Борджиа, который слишком сильно соскучился по любимой дочурке, а потому не желал сейчас вновь плеваться ядом по поводу её сложной личной жизни. – Но ей нужен муж… Консорт, конечно. Это упрочит её положение на троне. Сейчас она держится на наших мечах и на ненависти сербов к османам. И ещё эти ортодоксы!
- И об этом мы с ней тоже поговорим, - успокаиваю «отца», а заодно отслеживаю реакции Бьянки.
Хм, всё ровно и гладко, никаких вспышек эмоций и вообще. Вроде как Бьянка и не склонна была устраивать сцены ревности, да и вообще. соблазняла сестричка её, а не наоборот, но мало ли что могло стукнуть в девичью голову, да после не одного месяца отсутствия общения. Предсказывать женское поведение с высокой степенью достоверности вряд ли кто-нибудь из мужчин возьмётся. В плане эмоций, разумеется.
Что до замужества… Поговорить с Лукрецией по любому стоит. Принуждать точно не собираюсь, но и обходить тему стороной также не есть вариант. Плюс её отец точно будет усиленно капать уже коронованной дочурке на мозги, да при полнейшей поддержке матери. «Жизнь - боль!» - как порой говаривали в моё время, пусть и в философском аспекте сего выражения. Вот пусть и пострадает малость сербская королева, едва-едва успевшая ощутить на голове настоящую тяжесть короны, а не ту, про которую говорят, жалуясь на материальный вес последней!
- Этот замок, отец.
- А чем тебя заинтересовал замок Святого Ангела? – хмыкнул Родриго Борджиа. – Ты тут каждый уголок знаешь… как и другие из нашей семьи. Мы находимся тут больше, чем в любом другом из дворцов.