Илья надавил на рычаг сигнала.
Пони немного дернулся, но продолжил:
— Вот спасибо, красавица! А телефончик дашь, э? Ты добрая, вот, красивая. Я бы женился на такой!
— Да кому ты нужен, замуж за тебя выходить, — не выдержал Илья. — Садись давай.
— Э, брат, ну ты не вовремя совсем же! — возмутился Дэш под критически-расстроенным взглядом девушки, которая так и застыла с кошельком в руках.
— Да ты жулье, — прозрела, наконец, она.
— Нет, красавица, нет-нет, все чистая правда! Со вчера не ел! Зуб даю, вот, — оправдался Пони, тем не менее, пятясь к машине Ильи, с аварийкой припаркованной на остановке.
— Здесь можно останавливаться только для посадки и высадки пассажиров, — напомнил Илья приятелю, постукивая по приборной панели.
— Так я сажусь, сажусь, — пока Дэш дергал за ручку, пытаясь открыть дверь, недавняя жертва его напористого обаяния достала телефон и начала фотографировать. И Пони, и машину Ильи, и даже самого Илью, вернее, видимые фрагменты.
— Эй, красавица, ты чего? — возмутился Дэш, прикрываясь раскрытой, наконец, дверью, а Илья практически моментально напялил свои “водительские” солнечные очки и откинулся на сиденьи, чтобы затруднить обзор.
— Да я тебя выложу в сети, чтоб народ знал своих героев! — пригрозила девушка, продолжая снимать. — Вот вас развелось, голодающих Поволжья на Субару!
— Для протокола: это он голодающий, — вставил Илья. — Я не претендовал!
— Шайка-лейка! — прикрикнула девушка, отчего Пони шумно плюхнулся на сиденье вместо того, чтобы сесть нормально, и Илья взял старт с места в карьер. Как известно, успеет ли Субару проскочить на светофоре, зависит не от оставшихся секунд, а от желания водителя, поэтому Илья проскочил, а Пони при этом практически вжало в кресло.
— Ты, брат, кажется, нарушаешь, — сообщил Дэш укоризненно, наконец, найдя в себе силы отлипнуть от сиденья достаточно для того, чтобы нашарить ремень и пристегнуться.
— Ты, “брат”, кажется, тоже, — хмыкнул Илья, косясь на него. — Нехорошо попрошайничать у девушек. Какого лешего она тебе вообще сдалась? Неужели новый Всадник?
— Да нет, брат, ээ, — расстроенно отозвался Пони, почесывая нос, насколько получалось при том, как его мотало от постоянных перестроений. — Просто надо же в тонусе быть, а то вдруг Всадник, а я без харизмы? Ээээ, таки нарушаешь, куда так быстро!
Илья постучал пальцем по спидометру, стрелка которого колыхалась, не доходя до шестидесяти.
— Неа.
Пони сощурился на прибор, подумал, посмотрел на регистратор и все-таки не дал себя обмануть:
— Да у тебя там мили в час, да! Не пудри мне мозги!
— Да все равно не нарушаю, — примирительно отозвался Илья, перестраиваясь еще раз. — Я очень медленно и осторожно езжу, потому что все, кто в ралли катает, ездит по городу аккуратно. Экстрима хватает на ралли. А машина вообще Св, и если ей штраф придет, она с меня столько шкур снимет, сколько там будет рублей.
— Тыщ?
— Нет. Рублей, — поморщился Илья, сворачивая в драйв-ин, чтобы купить пожрать “голодающим детям Африки”. И уже потом, одной рукой оперируя гамбургером, а другой продолжая рулить, поинтересовался. — А что дальше, Третьи земли или бетонка?
— Смотря сколько до твоей бетонки, брат, — охотно отозвался Дэш, регулируя громкость орущей на полную музыки. Пели не по английски и не по немецки, и кажется, вовсе по-корейски, и что там все с ума сошли это по радио крутить? — Минут, — уточнил он милостиво.
— Девяносто. При наших “шестидесяти”, - ответил Илья, кинув взгляд на свой модный телефон, закрепленный в держателе на приборной панели.
— Тогда до Третьих земель точно ближе, даже учитывая моториста.
— По моему, для человека, который предположительно недавно изучает русский язык и поэтому сыпет в речь кучу мусора, ты знаешь слишком много фразеологизмов, — прокомментировал Илья.
— А ты в общаге-то поживи, ага, вот так вот! — фыркнул Пони. — Не будешь чего знать, обдурят вконец, вот и верчусь, да. — А мы вообще куда едем-то, брат? Завезешь меня в темный темный лес и закопаешь, вроде как, да?
— Убью и съем, — индифферентно пообещал Илья. — Ты обещал составить мне компанию в поездке к “страшному дяде”. Вот мы и едем.
— Э, брат, так это мне надо еще подзаправиться, а то я плохо переварю такие новости-то, — посетовал Дэш, протягивая руки к пакету с остатками еды.
— Вот погоди, — зловеще пообещал Илья. — Тебя там еще и накормят. Как раз пост закончился, и все такое.
— Пост, — повторил Пони, с подозрением оглядывая Илью. — Ты, брат, не совсем прямо похож на человека, который знает, когда тут пост бывает, да. Или я чего не знаю?
— Дядю моего, — хмыкнул Илья. И добавил. — “Такой страшный дядя”.
Ровно на въезде в садовое товарищество, перекрывая практически целиком подход к колодцу и одновременно большую часть проезда, их встретил прекрасный черный внедорожник, который пришлось, ругаясь, объезжать с большими усилиями и стараниями, так что к забору искомого дома они подъехали уже немного наприключавшиеся и недовольные несовершенством мира.
— Вот, смотри, сейчас сразу дозор начнется, — весело предупредил Илья Пони, переключаясь на нейтралку и подтягивая стояночный тормоз. — Годи меня здесь.
Действительно, из калитки практически сразу же проследовали две женщины самого просветленного вида. Они с явным подозрением зыркнули на Илью, который, гремя ключами, полез отворять себе ворота, и остановились неподалеку, якобы беседуя, но на самом деле внимательно наблюдая.
— Илья! — окликнул его голос сверху. — Илюша! Воротца не трогай!
Илья задрал голову вверх, и Пони с любопытством высунулся из окна, чтобы увидеть выглядывающий с балкона на втором этаже светлый лик, украшенный вполне мессианской бородкой и лучистыми карими очами.
— Это еще почему? — поинтересовался Илья.
— В гаражике-то машинка моя, твоя уже не встанет.
— Да мне колеса закинуть, дядь, — отмахнулся Илья и продолжил колупаться с замком. Ключ, кажется, не подходил.
— Илюша, — продолжил глас с небес ласковым тоном. — Ты замочек-то не ломай. Ключик новый возьми в прихожей и открой нормальненько. Но места-то там все равно нет.
— Дядь, ты что там напихал-то? — возмутился Илья, ныряя в ворота. Пони услышал приглушенное “ой, здрасте”, подумал и решил-таки составить компанию своему приятелю. На участке обнаружился тонкий, но весьма ощутимый дух навоза, пара работающих на грядках вдалеке женщин и Илья, над которым нависала некая внушительная дама.
— Э, прекрасная женщина, а что не так? — мило осведомился Дэш, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зубы.
Гневный взор дамы тут же переместился на Пони.
— Ходют тут всякие! — выразительно сказала она и снова обратила фокус своего внимания на Илью, который при своем совершенно нормальном росте рядом с ее богатырским сложением казался совсем крошечным. — Да за что же отцу Пантелеймону такие печали, — уперев руки в боки, поинтересовалась она. — Помощи не допросишься! Батюшка, святой человек, все сам должен делать тут? Или мы, слабые женщины?
— Так вот я, приехал, — осторожно сказал Илья, пытаясь обойти ее по окружности, но она уверенно поворачивалась вокруг своей оси вслед за его движениями. — Помогу чем могу и все такое. Только бы мне “ключик” от “гаражика”, “колесики” закинуть. А там и помогу.
— Только это и надо тебе, прости, Господи, меня, дуру грешную, — почти простонала дама, автоматически крестясь. — Только гараж и нужен, а на отца святого тебе и все равно!
— Да уж если бы все равно было, — проворчал Илья. Пони, пользуясь тем, что внимание внушительной стражницы было сконцентрировано на одной цели, просквозил за ее спиной в дом, огляделся, оценивая и просторный светлый холл, и прекрасный, совсем не дачный ламинат на полу, и новенькие стеклопакеты, снял с деревянной резной ключницы возле зеркала ключ с биркой “гараж”, и второй ключ с биркой “гараж”, и вывалился обратно, прямо с крыльца кидая своей добычей в Илью. Тот легко принял пас, словно они пол-жизни тренировали это движение и, не слушая больше прочувственную речь обвинения, стал открывать дверцу.
Дама от такой наглости осеклась, а потом Илья распахнул дверь, и это было очень похоже на дорогу в Нарнию или за Порог, потому что внутри оказался какой-то совершенно другой мир, измерение Помойка, или, может, Строительная Помойка, но не как не просто “гаражик”.
— Почему мне кажется, что таки не влезет? — спросил Пони, и из проема вывалился, не удержавшись там, рулон какого-то линолеума.
Продолжить или получить ответ он не успел: цепной реакцией внутри начало что-то падать, вызывая с каждым плюхом и хрясем горестные стоны у суровой дамы.
— Что же это вы наделали то, — причитала она, наворачивая круги возле двери. — Да что же это делается-то!
— Конец света! — возвестил Пони гулким голосом.
— Это не конец света, — не согласился Илья, с интересом наблюдая за сваливающимся добром, — а только конец гаражика. Он, кажется, тоже сейчас как картонный домик сложится.
— Не сложится, Илюша, не сложится, — пообещал приветствовавший их из окна ранее мужчина, подходя ближе и кладя руку Илье на плечо. — Благослови тебя Господь. А гаражик-то надо теперь разобрать, раз ты тут навел беспорядок. Заодно и место для своих шинок найдешь. Как раз все и поместится.
— Ты это спланировал, только честно? — обреченно уточнил Илья, дергая плечом. — Тебе надо было, чтобы я разобрал гараж?
— Нет. Тут уж все в руце Божьей. А тебя я звал, чтобы навозик перетаскать.
— Какой такой навозик?!
Дядя широким жестом обвел вокруг, призывая почувствовать явственный “аромат”, разлитый в воздухе, и потом указал куда-то за гараж. Илья всхрапнул и пошел к краю строения, а Пони — за ним, видимо, чтобы случайно не оказаться направленным руцей Божьей в каком-нибудь более правильном направлении.
На соседнем участке красовалась груда отменного, натурального, в высшей степени качественного навоза. Лучше просто не придумаешь, какого.
— Мммм, а запах, — процитировал Пони.
— Дядь, — мрачно уточнил Илья. — Ты хочешь, чтобы я перетаскал навоз на чужом участке?
— Ну, вот вас же двое, быстро справитесь.
— Дядь, — повторил Илья, разворачиваясь и глядя на него исподлобья.
Игра в гляделки продолжалась с полминуты, в течении которых любой желающий бы успел убедиться в том, что некоторые гены в этой семье отличались завидной стойкостью, не хуже натуральных ароматов, пронизывающих весь мир в этой точке бытия.
— Так навозик-то наш, — кротко признал, наконец, дядя.
— А что он делает на чужом участке?
— Временно хранится, что же еще он там делать-то может?
— Хозяйкины тама друзья ругаются, — встряла замолкшая было от присутствия отца Пантелеймона дама. — Требуют, значит, чтобы к следующему их наезду никакого навоза не было. Как будто прямо им он мешает.
— Они имеют на то право, — подтвердил отец Пантелеймон, демонстрируя похвальное смирение с этим фактом. — А навозик-то нужно на грядки перетаскать.
— Угрожали еще! Батюшке-то, — посетовала женщина и перекрестилась. — В навоз кунуть обещались.
— И ты решил, что лучше пусть меня “кунут”? — вздохнул Илья, прикидывая фронт работ.
— Так вы все успеете убрать, и никакого искушения навредить ни у кого и не случится, — опустил глаза в пол дядя. Посмотрел на тропинку, выложенную камнем, потом на травку газона рядом, потом на стенку гаража, словно ища в повседневных предметах Бога.
— Все с тобой ясно, — вздохнул Илья и повернулся к Дэшу. — Ну, ты не обязан со мной навоз вкапывать. В машине, что ли, посиди.
— Так я что, моральной, что ли, только поддержкой, вроде как? — возмутился Дэш, стягивая свою приметную голубую куртку, чтобы не запачкать. — Ты это брось, брат. Сейчас вдвоем как все быстро сделаем, а вы, вот вы, так вот, — он повернулся к вельможной даме. — Нам чаю сделаете, вот как!
— Какого такого чаю, — начала было та, но нарвалась на кроткий взор отца Пантелеймона и осеклась.
— По-христиански правильно воздать за труды, — сказал он. — Илюша, ты, если что, зови меня, зови, ладненько? А я пока по делам срочным пошуршу маленько.
— Да уж, — тяжело вздохнул Илья, тоже снимая куртку во имя сохранности и вешая ее на гвоздик в стене гаража. К счастью, набор резиновых сапог для хозяйственных работ с прежнего места не убрали, так что обувь будущих навозоносов имела все шансы пережить встречу с полезным органическим удобрением. На удивление, между участками за гаражом нашлась калитка, даже не запертая, и на чужую собственность удалось проникнуть беспребранно.
— Как, вроде, к месту дверца тут, — прокомментировал Пони, передавая Илье лопату. — Напрямик.
— Вообще-то это что-то новое, — отозвался Илья, принимаясь за работу. — Не было никогда никаких калиток тут.
— Специально к “навозику”, - хмыкнул Дэш, споро принимаясь за скапывание кучи. Судя по его уверенным движениям, лопату ему доводилось держать в руках и раньше, и даже не один раз.
— Честь и почет, — буркнул Илья, с обречением понимая, что все равно изгваздается и благоухать будет на отлично.
— Вот ты скажи, брат, — с паузами спросил Пони, прилаживаясь в нужный ритм работы. — Это он у тебя святая простота или святая хитрота, э?
— Да кто ж его знает. Он, может, и сам не знает. Хотя это, — подумав, добавил Илья. — Вряд ли. Он у нас, в конце-концов, известный проповедник. Курсы даже какие-то христианские ведет.
— Что, и такое бывает? — оживился Пони.
— Да чего только не бывает.
Вдвоем, конечно, работалось веселее. Илья не представлял себе, сколько бы у него ушло времени на “навозик” и “гаражик” в одиночку, а тут, “с ассистом”, еще даже толком не начало вечереть, когда они, наконец, затолкали колеса в гараж и заперли дверь, чтобы случайно ничего не вывалилось обратно.
— Может, “буратиной” какой припереть, э? — озабоченно предложил Пони, критически глядя на итог второй части их трудов.
— Не открывается снаружи, ну и ладно, — отмахнулся Илья. — Мы и так уже переработали на сегодня. Два раза, между прочим.
— И чаю так и не дали, да.
— Жлобство, — вздохнул Илья. — Даже чай зажабили честным навозоуборцам.
— А я говорил! — внезапно и очень громогласно раздалось из-за гаража. Илья и Пони переглянулись, но не сдвинулись с места, ожидая продолжения. — А я говорил! Говорил же! Шо я говорил? Приедешь в следующий раз, а к тебе на участок уже воротца сделаны, чтоб шастать удобней было! Сел, блин, тебе на шею святой отец, и ножки свесил. Тебе оно надо?
— Никит, ну прекрати, — отозвался женский голос с такой мукой, что было совершенно очевидно, что его обладательницу мучает нехилая доза финского стыда. Не то за святого отца, не то за собственного собеседника.
— Мало я ему в прошлый раз объяснил, так сейчас еще раз объясню!
— Так навоз-то убрали, посмотри, — еще раз попыталась утихомирить его девушка.
— А калиточку, — агрессивно, но неожиданно похоже спародировал отца Пантелеймона неизвестный Никита. — Поставили!
Илья мысленно досчитал до десяти и решительно шагнул из-за угла навстречу новой беде. Хочешь-не хочешь, а пока он находился в дачных пенатах, он считался отвечающим за благополучие своего дяди.
— Привет, — сказал Илья, перегородив путь, и решительно шагавший из калитки парень, рослый и темноволосый, затормозил с оттягом. На удивление (или, наоборот, совершенно закономерно) Пони почему-то оказался плечом к плечу с Ильей, фланкируя его слева.
— Тааак, — потянул Никита, оценивающе глядя на новых противников. — Шо за новый хрен в старой грядке?
— Это ты про калиточку? — уточнил Илья, старательно делая вид, что не понимает. За, собственно, проемом раздора стояла, видимо, та самая хозяйка соседнего участка, явно не радующаяся разборке. Илья сразу же ей посочувствовал: жить рядом с отцом Пантелеймоном и не встрять в очередную калиточку или навозик и сопутствующие выяснения отношений было невозможно. Собственно, в подшивке семейных анналов была уйма странных происшествий вокруг дачи и ее обитателей, которые обычно было весело пересказывать на родственном сабантуе, но совершенно не весело в самом деле разбирать, изображая из себя детектива сельского пошиба и защитника веры, к тому же. Собственно, Илье так ни разу и не удалось понять, в самом ли деле его дядя прилагал какие-то усилия для организации всего этого торжествующего хаоса, или оно само так складывалось.