Пусть программы и не умели удивляться, они всё равно задались вопросом — какова цель создания подобных дронов? Платформа с двумя опорными конечностями и двумя манипуляторами — не самый функциональный вариант. Что касается внешнего человекоподобия, то этой цели добиваются при создании отнюдь не боевых роботов. Да и с поставленной задачей авторы дизайна явно не справились.
Так и не сумев найти ответ на сугубо второстепенный вопрос, автоматика перешла к главному, сиречь — к тактике предстоящего боя. Прежде всего, следовало добить объект "Ро-альфа-1", изрядно повреждённый огнём лазеров. Теоретически на него можно было просто-напросто наехать одной из свиноматок… но враги уже демонстрировали возможности, выходящие за рамки законов физики. Свиноматок в районе боевых действий всего лишь три штуки, подкрепления подойдут не раньше чем через пять часов. В результате сухопутные супертанкеры решили держаться на некотором отдалении — но всё же не за горизонтом. Объект "Ро" уже демонстрировал, что может стрелять мультимегатонными боеприпасами. Но автоматика рассчитывала, что он не станет жертвовать своими же дронами.
Большая часть техники двинулась к модулю "Ро-альфа-1". Остатки должны были связать боем "Ро-альфа-2". Кроме того, подпрограмма оценки угрозы пришла к выводу, что существо, проникшее в цеха обогатительного завода, не является человеком — просто очередной человекоподобный робот, который следует уничтожить. Для этой цели выделили небольшие, но заведомо достаточные силы.
Что же касается посадочных модулей, то в них, как выяснилось, имелся запас тяжёлых дронов — артиллерийских и транспортных. В модуле "Ро-альфа-1" транспортных средств оказалось немного — предположительно, большинство разбилось во время посадки. В "Ро-альфа-2" гусеничные дроны уцелели, но их применение осложнялось рельефом карьера. Вражеские силы из повреждённого модуля явно намеревались прорваться в неповреждённый.
Тем временем строительная техника приступила к уборке мусора.
Справлялась она с этой задачей, откровенно говоря, не очень — ну так она и не предназначалась для боя. А вот гориллоподобные дроны, несмотря на свои габариты, обладали неплохими скоростными характеристиками. Они легко уклонялись от неповоротливых ковшей и небрежно рубили манипуляторы своим горячим холодным оружием. Правда, и остановить вал металла они тоже не могли — бульдозеры и самосвалы неуклонно продвигались вперёд. Конечно, огненные шарики из странного дистанционного оружия корёжили их, иногда даже выводили из строя. Но технику на Иштар строили с немалым запасом прочности. Конечно, если бы вражеские дроны сосредоточили огонь на ключевых системах — батареях, двигателях, ходовой части — техника быстро вышла бы из строя. Но сенсорные системы гориллоподобных дронов явно нуждались в калибровке.
Ну и кроме того, строительной техники в двух свиноматках было довольно много.
Правда, у самого посадочного модуля начались проблемы. Выяснилось, что артиллерийская установка пришельцев обладают достаточной мощностью, чтобы уничтожить даже тяжёлые бульдозеры с одного попадания. К счастью, она стреляла лишь прямой наводкой и обладала чудовищно низкой скорострельностью.
Однако тяжёлое орудие пришельцев всё же сыграло свою роль — под его прикрытием гориллоподобные дроны завершили погрузку на транспортные средства и начали прорыв ко второй группе. После чего техника, дорвавшаяся наконец-то до "Ро-альфа-1", принялась сноровисто разбирать вражеский модуль на части.
Операция "связывания боем" у "Ро-альфа-2" тоже складывалась удачно. Бульдозеры, даже будучи разбитыми в хлам, надёжно заблокировали дорогу наверх. Вражеские транспортники не могли подниматься по крутым стенам карьера, буксовали и всё время съезжали вниз. Ну а зашедшие сверху экскаваторы уже начали погребать дронов под завалами грунта. Правда, в этот момент боевая операция сместилась вниз в списке приоритетов.
Нет, она не прекратилась. Нет, "Кузня" не отдал приказ на прекращение боевых действий. Нет, вражеская техника не исчезла из зоны покрытия сенсоров. Просто у автоматики на Иштар внезапно появилась ещё одна очень важная задача.
Пожалуй, даже более важная, чем война.
Экстренное сообщение облетело поле боя. За доли секунды оно обогнуло всю планету. Словно брошенный в воду камень, оно кругами начало разлетаться по системе Гильгамеш. Оно устремилось к Таммузу и Шамхат, Мардуку и Тиамат. Десятки лазерных ретрансляторов — лучше перестраховаться, чем упустить хоть единый бит! — поспешили сообщить на Набу о том, что человек в опасности.
Человек в опасности!
ЧЕЛОВЕК В ОПАСНОСТИ!
6. Ближний бой / SO
Больно…
Что… что произошло? Почему у меня всё болит? Меня подбили?
Сосредоточиться. Там наверняка был бой, надо просто сконцентрироваться и вспо…
Ой.
Да. Бой. Там был бой. Бойня. Бесстрастные бросили против нас сотни бомбардировщиков и истребителей, разогнанных до умопомрачительных скоростей. Никто не верил, что они попадут. Они попали.
Они попали. Нашего космокрыла больше нет. Это настолько страшно, что в это практически невозможно поверить. Неужели… никто? Последние мгновения боя ускользают из памяти, выскальзывают вёрткими рыбками. К тому моменту я слишком глубоко погрузилась в Транс, а это не способствует ясности воспоминаний.
"Неустрашимый"! Если уж в нас попали, то что случилось с линейным крейсером?!
Стону от боли, но всё же соскальзываю в Транс. И немедленно сдёргиваю щит. Неужели я умудрялась щититься даже в таком состоянии?
Без щита сразу становится легче, вот только я тут же попадаю в мутную, непроницаемую пелену. Гипершторм. Уже и забыла, какая это гадость. Как же невовремя, а…
Но… но если начался гипершторм — значит, его кто-то вызвал? Значит, "Неустрашимый" выдержал обстрел и зачем-то прыгнул к местному светилу?
Да. Да, так и есть. Линейный крейсер выжил. Истощённый щит выдержал все пять волн, или стимулятор двигателя внезапно пришёл в норму, или ещё что-нибудь… Папа опять всех спас, спас, несмотря ни на что. Я не осталась последней выжившей в этой жуткой системе, до краёв наполненной механической мерзостью. Это слишком жутко, чтобы быть правдой. Гипершторм говорит именно о выживании "Неустрашимого", а не… не просто об очередном начале гипершторма.
Вот только теперь я не могу дозваться. Ни до кого.
Выныриваю из Транса и открываю глаза. Почему-то даже столь ничтожное движение требует кучи сил.
Передо мной — пульт управления истребителя. Разбитый. Погасший и мёртвый. Ни единого огонька, ни единого сигнала от работающих систем. Как я его посадить-то умудрилась? Меня подбили, я сделала вид, что истребитель неуправляемо падает, он и вправду неуправляемо падал, а дальше… что? Наверное, как-то посадила его на бессознательном Трансе. Точнее, разбила не вдребезги. Меня спас аварийный гравикомпенсатор, а вот истребитель не спасло ничего. Интересно, в нём хоть что-то функционирует?
Подрагивающими руками отстёгиваю ремни безопасности. Сегодня они мне жизнь спасли. Ну давай же, расстёгивайся же наконец! Есть! Так, и что тут у нас?
Ничего хорошего.
Герметичность кабины нарушена, её заполнил ядовитый воздух Аммиака. Дополнительные баллоны… отсутствуют. Проклятье, они хранились в той части истребителя, что пострадала больше всего! Запас кислорода в костюме пилота — шесть часов. Точнее, уже пять с половиной. Боже, как же неудачно, ведь в истребителе неделю можно продержаться, а теперь…
Ещё в костюме имелся небольшой запас воды (я с наслаждением сделала глоток) и питательной пасты. В истребителе тоже хранился аварийный запас воды и провизии, и он даже частично уцелел — но при закрытом забрале толку от него никакого. Ладно, смерть мне грозит отнюдь не от голода или жажды.
Лучше б запасные батареи для бластера остались целы, но НЗ с ними теперь тоже находился… где-то там. Подозреваю, там же, где и баллоны. Ну надо же приземлиться настолько неудачно!
Смотровое стекло кабины пошло трещинами, ни жука не видно. Изгибаюсь и нащупываю аварийный люк. Там сплошная механика, но если и она заклинила…
Уф. Не заклинила. Вылезаю.
Бурая безжизненная местность. Тоскливый вой морозного ветра. Воздух полон какой-то взвешенной мути. Местное светило практически скрылось за грядой холмов, но его тусклый свет пока ещё позволяет разглядеть окрестности. А разглядывать есть что — по правую руку лежит…
Умом я понимаю, что в открывшейся картине нет ничего запредельно чуждого. Ну гигантский карьер. Ну монументальные отвалы пустой породы. Ну какие-то заводы. На Айрексе наверняка можно было и не такое увидеть.
Умом-то я понимаю, но от открывшейся картины всё равно бросает в дрожь. От неё веет какой-то исполинской, нечеловеческой мощью.
И — пустота. Ни огонька. Ни движения. Весь рудник выглядел оставленным, брошенным, забытым. Будто в какой-то момент роботы снялись с места и ушли. Просто ушли.
Глубоко вздыхаю и взвешиваю свои шансы.
Гипершторм может прекратиться в любой момент, но вероятнее всего продлится ещё дня три-четыре. К этому времени меня давным-давно не будет.
Докричаться до папы через гипершторм? Пытаюсь соскользнуть в Транс и спешно опираюсь на борт истребителя. Нет. Слишком устала. Может, чуть позже, если пройдёт эффект сверхглубокого Транса и если папа… если он вообще…
Он жив! ЖИВ!
Истребитель не поднять, теперь это просто груда металла. Воздуха осталось на пять часов. Можно лечь в кресло, постараться дышать как можно реже и периодически входить в Транс. Хотя при неподвижности меня и мороз доконать может… Или можно пойти на завод и попытаться найти… что-то. Ну хоть что-то! Мощный гиперпередатчик, истребитель с анобтаниумной катушкой, помещение с нормальной атмосферой и шлюзом…
Нет. Не стоит обманывать себя. Я ничего не дождусь и ничего не найду. Мне следовало умереть там, в пустоте, защищая "Неустрашимый", а не доживать оставшиеся часы на этом грязном шарике.
С сомнением рассматриваю бластер. Двенадцать выстрелов, батарея полностью заряжена. Может, ну его? При попадании в голову я даже не успею ничего почувствовать…
Нет. Нет! Я поклялась драться до конца. Может, на том заводе мне удастся подстрелить хотя бы парочку роботов.
Первый десяток шагов оказался самым сложным, потом втянулась. К счастью, до ближайшего входа в ближайшее здание всего метров сто, вряд ли больше. И хорошо. Ходок из меня неважный.
Шаг. Шаг. Шаг. Это совсем просто, да? Нужно лишь переставлять ноги. Сначала одну, потом вторую. Сначала одну, потом вторую. Я ж ведь часто так делала. Делала и не замечала, ведь ходить — это так просто!
Так почему же это настолько сложно?!
Ковыляю. Проём в стене уже совсем близко. Тёмный, огромный, не на людей рассчитанный. Высотой, наверное, в три или четыре человеческих роста. На истребителе залететь можно. А за ним — та же пустота и непод…
Что?!
Вскидываю бластер. Стреляю.
Мимо. Попала.
Опираюсь на колени, дышу как после пробежки. Тут кто-то есть. Нет, не кто-то. Роботы, будто в насмешку названные Бесстрастными. Ну кто ж тогда знал-то?
Тут действительно есть роботы. Они только притворяются, что комплекс оставлен. Затаились, ждут. А я, выходит, иду прямо к ним в логово?
Подхожу поближе к останкам робота. Зашедшее светило почти не даёт света, включаю налобный фонарик. Круг света освещает мешанину каких-то деталей. Иглы, шланги, провода, осколки стеклянных ампул… Это определённо пыточный робот. Они настолько низко меня ценят? Или думают, что в бластере закончились заряды? Ну уж нет, я ещё повоюю!
До боли прикусываю губу, вглядываюсь в зияющий проём. Холодная и безжизненная равнина, холодное и подавляющие здание, в котором затаились механические убийцы. Что выбрать?
Я… я с детства хотела летать. Защищать Империю. Я жила этой мечтой, зная, что Смерть летает у пилотов за плечами. И что же теперь — отступить? Струсить?
Покрепче сжимаю рукоять бластера и шагаю вперёд. Я не отступлю. Пусть об этом никто и никогда не узнает — я не отступлю.
Главное, не забыть оставить последний заряд для себя. Нельзя позволить роботам захватить мою душу.
Запустение только кажется абсолютным: кое-где горят лампочки. Редкие и тусклые, они светятся каким-то мёртвым, неестественным светом. Не столько разгоняют тьму, сколько нагоняют жути. Хорошо, что энергии в фонарике хватит до… в общем, хватит.
Захожу в огромное помещение с огромными неработающими механизмами. Какие-то трубы, конвейеры, гигантские цилиндры… нет, ничего знакомого. Будь на моём месте механики, они бы поняли больше… а может, и нет. В любом случае, никаких признаков работающего гиперпередатчика. Так, а это что?
По стенам пляшут неяркие световые отблески. Прячусь за какой-то бандурой, с трудом приседаю на корточки и осторожно выглядываю. Ага, ещё один пыточный робот, а перед ним плывёт в воздухе какая-то надпись. Буквы незнакомые, впрочем, я примерно представляю, о чём речь. "Сдавайся", "Мы спасём тебя", "Ты обретёшь бессмертие", "Ты будешь счастлива в новом теле" и прочая чушь. Гасители никогда не меняются. Тщательно прицеливаюсь, стреляю. Есть! С первого раза!
Что же, одним Бесстрастным меньше. Правда, и одним зарядом меньше, и воздуха тоже… меньше. Ладно, пойду дальше. Может, удастся найти что-то интересное.
* * *
Вот уж чего тут точно нет, так это интересного.
Залы, коридоры, мёртвые машины, лестницы, коридоры… Тусклый свет лампочек и острый конус фонарика. Запустение и неподвижность. Даже пыточных роботов, и тех нет! Может быть, закончились, хотя я в это не верю. Попрятались, скорее всего.
С усталым вздохом опираюсь плечами на стену, а потом и вовсе сползаю по ней на пол и охватываю руками колени. Бесполезно. Бес-по-лез-но. Тут даже сражаться, и то не с кем. Я не смогу даже умереть с честью, прихватив в последнем бою хоть нескольких врагов. Просто сдохну в очередном коридоре, загнувшись от недостатка воздуха. Или, вернее, пущу себе заряд в лоб.
Ну почему всё закончилось так страшно и нелепо, а? Почему самая первая боевая операция скатилась в какое-то безумие? Почему я вынуждена подыхать тут, на грязном шарике, не в силах даже попрощаться с папой? Папа, папочка, если ты жив — услышь меня!
— Лина!!! Где ты?!
Папа?.. Но как… Спонтанный Транс, сама не заметила, как соскользнула. И мы нашли друг друга, нашли, несмотря на гипершторм!
— Я на Аммиаке, в каком-то заводе, ничего не могу найти, истребитель вдребезги, я не справилась, папа, я не справилась, прости меня…
— Лина! Ты в плену? Ты сражаешься?
— Нет, свободна, — успокоиться! Успокоиться, а то я не пилот, а позорище какое-то! — Во время столкновения с противником я поняла, что потеря истребителя неминуема, и изобразила неуправляемое падение. У поверхности планеты совершила аварийную посадку, потеряла сознание из-за столкновения и сверхглубокого Транса. Очнувшись, предприняла разведку вражеского завода с целью поиска средств связи, эвакуации и жизнеобеспечения. Бластерным огнём уничтожено два робота. Противника не наблюдается, остаток воздуха — больше чем на четыре часа. Доклад окончен.
Кажется, я упомянула обо всём, что нужно, да?
— Доченька… Хвала Единственному Истинному Богу, что ты жива! Я обнаружил тебя в списках погибших и понял, что потерял навсегда. "Неустрашимый" будет на орбите Аммиака через две минуты, мы засечём координаты аварийного маячка и вышлем на поверхность десантные капсулы.
Чувствую, что меня потряхивает. Неужели, после всего, после всего я всё-таки смогу выжить? Подождите, капсулы?
— А что с космокрылом?
— Ты первая, кто откликнулась.
Проклятье! Я подозревала, что это так, но услышать подтверждение… Они погибли. Они все погибли.
— А "Неустрашимый" как уцелел?
— Неисчислимые — мы переименовали Бесстрастных — отличаются невообразимой меткостью, огромной численностью, но очень слабой огневой мощью. Они просто-напросто не смогли сбить щит. Дочка, мы на орбите Аммиака, скоро вышлю капсулы. Выбирайся из здания.