Вообще, фиксер сейчас наболтал лишнего; интересно, случайно или намеренно. Получается, Майк с Гейбом были в прошлой жизни отнюдь не рядовыми членами братства, а Ури, раз дорос до профессора, страшно представить, кем. По меньшей мере колдуном.
Леха вообразил, как Ури отрезает язык нерадивому студенту, и слегка поморщился. Всего лишь слегка. Наверное, привык уже, что фантазия подбрасывает веселые картинки.
Ну да, хорошеньких ребят подсунул нам Лоренцо в телохранители... А у него другие, извините, есть? В Абудже любой, кто хоть немного приподнялся над уровнем земли — из таких.
Студенческие братства поставляют стране три ее элиты: частный менеджмент, государственных чиновников и лидеров организованной преступности. В Нигерии нет коррупции в типичном понимании: тут просто все влиятельные люди знакомы с университетской скамьи. Какая это коррупция, если они по сути взаимозаменяемы, что бандит, что министр. Они дружно по-братски воруют, убивают и далее по списку. Нет, уже не своими руками, а то вдруг модный костюм испачкается, но могут и вспомнить былые навыки. Студенческие, да. Когда не фигурально, а вполне реально махали топорами в группировке «Черные топоры» например.
А главный навык образованного класса, прошедшего такую крутую подготовку — знание, как справляться с пресловутой местной спецификой. Например, если на важном участке строительства надо было прижать воровство, чтобы объект хотя бы не сразу рухнул после сдачи, туда завозили импортных белых инженеров и директоров. Сотрудники выносили с работы всё вплоть до канцелярских принадлежностей, и белым ставили задачу нещадно бить черных по рукам. Простой и эффективный психологический трюк. Белый, который по умолчанию «босс», а еще сам не ворует и другим мешает, вызывает сначала усмешку. Но когда до подчиненных доходит, что босс не придуривается, а реально осуждает кражу цемента и арматуры, — наступает испуганная оторопь, и затем благоговение: наш начальник практически супермен, его надо слушаться! Рядовые нигерийцы вовсе не природные злодеи, у них просто жизнь дерьмовая, а сами по себе люди здесь действительно открытые и наивные; если они тебя полюбили, это всерьез... Правда, селились белые супермены все равно в охраняемых «гестхаузах» и передвигались строго с полицейским эскортом. Но все-таки под их контролем удалось создать на пустом месте великолепную Абуджу, иначе новую столицу растащили бы чисто физически в процессе строительства. Украли все равно ужас сколько. «Подряды на Абуджу» это местный устойчивый мем, на фоне которого «нигерийский спам» — чистое баловство.
Короче, здесь и до конфликта был если не фильм ужасов, то порядочный нуар...
— Понимал бы ты хоть немного в этой долбаной местной специфике — радовался бы, что на тебя работают такие шикарные парни, — сказал Лоренцо. — А ты разнылся, как маленький. Ну и что мне теперь делать?
— Может, провести дополнительный инструктаж?
— Ну, садись, — милостиво разрешил Лоренцо.
— Да не со мной!!!
— Тогда слушай меня стоя! Ты хотел надежную команду, я ее тебе дал! С ней тебя никто не тронет! Пока не лезешь в варзону, ну и в пригороде не бросаешься на людей, ты останешься живой! Можешь спокойно ходить мимо бойцов Бабы, а полицию даже снимать на камеру. Кто начнет возникать — ребята порешают. А что парни захотели проверить тебя, вдруг ты дашь слабину и раскошелишься — нормальное дело, это же Нигерия...
— Твои парни сами слабаки! Испугались убитого танка! Чуть штаны не намочили!
— А за каким дьяволом ты к нему сунулся?!
— Надо было!
— Тогда ты видел, что это не танк!
— А что?!
— Разрушитель!
Повисла напряженная пауза.
— Ну? — подсказал Пасечник.
— Чего «ну»?!
— Это я тебя спрашиваю — что такое Разрушитель, по-твоему?!
— Стронцо!
— Не понял?.. Разрушитель — стронцо?
— Ты — стронцо! А там — Разрушитель! Порка мадонна! Слушай, эта машина обросла уже целым пластом мифов толщиной со слоновью ногу! И если проводники не хотят к ней соваться, напрасно ты сам туда ходил! Может, ты и весь из себя белый, и тебя никакое колдовство не берет, но когда местные парни отказываются куда-то идти, первым делом подумай, стоит ли рисковать. Мифы и легенды на пустом месте не возникают! Джу-джу йоруба — дело серьезное!
— Не волнуйся, у меня есть миноискатель, — сказал Пасечник.
— Ну стронцо, как есть стронцо, — повторил Лоренцо устало. — Погоди, раз ты такой крутой, я уточню один момент. Да заткнись же!.. Моя гарантия защиты не распространяется на Агентство Территориального Развития ООН. Наедешь на них, как на меня сейчас — я умою руки. И еще мальтийцев задирать не надо, их местные уважают... Понял?
— А я собирался наезжать на АТР? Вот это к чему было?
— Просто для информации. Ты услышал, ну и славно.
— Тоже, мать его, джу-джу?
— Ну вроде того.
— Надеюсь, ты не хочешь меня инструктировать, как общаться с людьми из АТР? Ты их видел хотя бы раз в жизни? — Пасечник высокомерно хохотнул, давая понять: уж я-то, Марвин Пасечник, Великий И Ужасный, отлично знаю, на что похож чиновник Агентства Территориального Развития, и с чем его едят на завтрак.
Лоренцо удрученно покачал головой. Фиксер выглядел несколько утомленным. Похоже, недооценил дипломатический талант оппонента.
— Тебя учить — только портить, — сказал он. — Ты вполне состоявшийся маскальцоне...
— Сам такое слово!
— ...но моя обязанность как фиксера — напомнить тебе, на чьей земле ты выёживаешься, — скучным голосом пробубнил Лоренцо. — Здесь все не так, как кажется. Ты мог подумать, что порядок в городе обеспечивает мафия, и это в общем верно, но до поры до времени. Ровно до момента, пока Агентство не зашло в регион физически. С этого дня правила игры сильно изменятся. Ооновцы долго нас не беспокоили, да и сейчас еще ничего не понятно, ты просто имей в виду: никто бодаться с ними не рискнет. Даже нигерийская армия, если вдруг сюда припрется. Наоборот, армия будет за них. Собственно, они ее и позовут. Агентство тут хозяин, и баста. Закусишься с АТР — пеняй на себя. Одна радость: не убьют наверное, просто вышлют.
— У руководства нашей э-э... радиостанции традиционно весьма доверительные отношения с АТР, — заявил Пасечник. — Значит, и на этот счет не волнуйся.
— Замечательная у вас радиостанция. А с Мальтийским орденом она как?..
— Великолепно. А почему ты спрашиваешь? Я вроде не глухой пока, хотя тут некоторые и визжат, как сирена воздушной тревоги! Мальтийцев обижать не надо — услышал и запомнил!
— Хочется надеяться!
— А в чем проблема? Я похож на человека, который возьмет да обосрет Рыцаря Чести и Преданности?
Лоренцо издал протяжный задушенный звук.
Кажется, он в Пасечнике не сомневался ни капельки.
— Ну... Ты же сейчас двинешь в сторону аэропорта, разве нет?
— Я поеду куда мне надо! Повторяю, в чем проблема?
— Да я просто заметил, ты любишь глотку драть...
— А ты не давай мне поводов!
— Так я и не давал! И парни мои, если уж на то пошло...
— А парни твои расчудесные — слабаки и вымогатели!!! — снова набрал обороты Пасечник. — И если эта фигня будет продолжаться, мне придется искать им замену! Не у тебя!
— А у кого? — искренне обалдел Лоренцо.
— Найдем, город-то большой. То есть, я хотел сказать, от него еще довольно много осталось!
— А-а, черный юмор. Неплохо. Действительно жаль, что тебя не было здесь в пятидесятом! Ты бы нам пригодился, мы тогда редко смеялись!
— Зато сейчас твои замечательные парни ржут, не переставая! Ржут, врут и прикидываются идиотами!
— Рискну предположить, что ты им не понравился.
— Действительно, почему бы и нет, у них ведь дофига клиентов!
— Можешь не верить, но в Абудже и сейчас есть чем заняться образованному профессионалу! От города, как ты верно заметил, кое-что осталось!
— Ф-фак, — только и сказал Пасечник.
— А вот это у нас больше не профессия, — безмятежно отозвался Лоренцо. — После того, как крутые белые ребята вроде тебя все тут расхреначили, шлюхи разбежались по более цивильным местам. Так что захочешь потрахаться — изволь сначала женщине понравиться. Ну, лично тебе-то ловить нечего, уж больно страшен, фаччья дакуло...
— Все, ты меня достал, — сообщил Пасечник неожиданно ровным голосом. — Сейчас будет серьезно.
— Мамма миа, весь дрожу!
— Я официально выражаю тебе обеспокоенность от имени Института! — отчеканил Пасечник.
— А что это значит? — поинтересовался Лоренцо самым невинным тоном.
— Ты... — Пасечник выдержал паузу. — Знаешь.
— Понятия не имею! — заявил Лоренцо, расправляя плечи.
— Еще как имеешь!
— Слушай, у нас тут до войны было дофига всяких институтов...
— Молчать!!! — рявкнул Пасечник, потрясая указательным пальцем у фиксера перед носом. — Ты меня понял! Ты меня отлично понял! С этого момента все будет четко и гладко! Иначе... Это ты тоже понял! Отставить препирательства! И к вечеру мне нужно от тебя в письменном виде все, что ты знаешь про Хранителя! Подробный отчет! Включая мифологию! И религиозные предрассудки! Чао, каналья!
И тут Пасечник одержал убедительную тактическую победу. Он успел повернуться на каблуках и одним громадным шагом выйти — но именно выйти, а не выбежать из офиса, — пока фиксер набирал в грудь воздух для ответного залпа.
Еще и Смита вывел за локоть.
А Смит успел бросить многозначительный взгляд на Леху.
— Да обосрался здесь твой Институт! — крикнул Лоренцо в закрытую дверь. — Облажался по полной! А сейчас ты в аэропорт попрешься — и так тебя нахлобучат там, порка мадонна, что на карачках ползать будешь, вымаливая прощение! И никакой Институт не поможет! Ему жить-то осталось до весны! Разгонят вас нахер, дармоедов, так вам и надо!
Дверь не ответила.
— Уеду, — сказал Лоренцо уже нормальным голосом, только слегка охрипшим. — Вот отработаю вас и уеду. Не могу больше. Осточертело. Нон мэ нэ фрэга ун каццо!
— А это как будет по-английски? — осторожно спросил Леха из своего угла.
— Мне похрен, трахайтесь как хотите, — перевел Лоренцо, не глядя в его сторону.
И с размаху, так, что жалобно закряхтело старое кресло, уселся за стол.
— Чего ждешь, добрый полицейский? — буркнул он, по-прежнему не оборачиваясь. — Я в эти игры не играю. Сам добренький, аж противно...
— Я не добрый, мне только забрать спутниковый модуль. Он у вас в сейфе. Дайте пожалуйста.
— Ты на нем сидишь, — процедил Лоренцо. — И достань заодно бутылку джина.
Леха встал с ящика и пригляделся к нему. Длинный и зеленый, с неразборчивой в полумраке маркировкой, типичный «снарядный ящик». Леха отстегнул замки и поднял крышку. Чего там только не было. Виски, джин, вермут, коньяк, водка... и спутниковый модуль.
— Уеду в Лимпопо и гори оно все огнем, — вяло пробормотал Лоренцо. — Что за ирония судьбы, занюханная Лимпопо — единственная в Африке страна, с которой можно нормально работать. А еще говорят — социалисты... последний диктатор... марионетки Кремля... зато эти люди умеют держать слово! Никого больше не осталось, все с ума посходили.
— Какой вам джин? — Леха спрятал модуль в сумку и теперь, щурясь, рассматривал этикетки.
Может, это сумрак так влиял на восприятие, но жидкость в бутылках показалась ему одного цвета и одинаково мутной.
— Давай любой, он весь дерьмовый, я его как лекарство... И тебе самое время накатить дозу, если еще не пил сегодня.
— Спасибо, мне не надо, я принимаю таблетки.
Леха поставил на стол бутылку, пригляделся и понял, на что это похоже: ну бензин и бензин. Вовремя он про медицину вспомнил, алкоголь с ней действительно плохо совместим. А алкоголь цвета бензина уж точно.
— Ну и дурак, — равнодушно сказал Лоренцо. — Сразу видно, молодой. От Африки таблеток нет.
— Я в командировке, мне приказали.
— А прикажут идти в варзону — пойдешь?
Леха снова оглянулся на бутылку, представил, как разбивает ее об голову фиксера и почувствовал некоторое воодушевление. Нельзя так себя вести, конечно, но сама идея-то хорошая.
— Кстати о варзоне, — подхватил он. — Коннектиться со спутником, я так думаю, надо километров за двадцать пять от Йобы, не меньше? А то мало ли что Хранитель подумает...
— Добрый полицейский... — Лоренцо криво ухмыльнулся, пошарил где-то внизу, достал два стакана и с отчетливым стуком припечатал их донышками к столу.
— О, Боже, — обреченно сказал Леха. — Горячий местный самогон, за бортом адское пекло, а я на таблетках.
— Вы только посмотрите, он еще не попробовал мой джин и уже ругает его! Порка мизерия, какие мы нежные! Ладно, в задней комнате есть холодильник, а в нем тоник. Там за дверью налево... Доставай только быстро, у меня электричества на четыре часа в сутки.
— У нас вся крыша в батареях, и у вас тоже. Что вы делаете эти четыре часа, лежите под кондиционером и кипятите воду в чайнике?
— Угадал. А станешь оскорблять мое чувство юмора — сам будешь при свечке писать донесения в свой драгоценный Институт. И отправлять голубиной почтой, хе-хе... Ваш гестхауз запитан через мой инвертор. Специально для лечения остроумия у гостей!
Леха пожал плечами и отправился искать тоник.
— А вы приятный собеседник, когда здесь нет Пасечника, — бросил он, копаясь в холодильнике. — Я догадался, почему вы орали на него. Хороший фиксер говорит со всеми на их языке, верно?
— Порка мадонна...
— А вот по-итальянски — напрасно. Заметно, что вы его подзабыли.
— Да я не знал его никогда! — Лоренцо хрипло рассмеялся. — Я такой же итальянец, как твой Пасечник еврей. И так же валяю дурака, как эта хитрая бестия... Ты молодой еще, жизни не знаешь, будь с ним внимательней. Он тебя продаст и купит, и снова продаст в два раза дороже. Мы, американцы, редкие негодяи, если нам разрешить плохо себя вести. Если оторвать от родной почвы и забросить куда-нибудь в жопу мира, мы расслабляемся, и из нас такое наружу лезет... — он щедро, даже чересчур, разлил джин по стаканам. — Сам пугаешься, какое такое лезет!
И, не дожидаясь, пока Леха добавит себе тоника, не чокаясь и без тоста, стремительно высосал все до дна.
— Вот! — пропыхтел он, отдуваясь. — Видал? То-то!
— Подумаешь, я тоже так могу, — неосторожно бросил Леха.
— П-покажи! — неожиданно пьяным голосом потребовал Лоренцо.
Леха взвесил в руке полстакана чистого джина, вспомнил Лимпопо, подумал, как здорово было бы сейчас оказаться там в тенистом уголке на задворках русского консульства, вздохнул — и медленно, спокойно, плавно выпил.
Нет, не бензин; даже у горячего бензина отдушка бодрая, а тут форменное дизельное топливо — маслянистое, тягучее, недаром его зовут тяжелым. Сыпанули туда порошковый имитатор джина и размешали. Веслом наверное. Или, для полной аутентичности, каким-нибудь карданным валом. Поболтать в чане с этой смесью грязными ногами даже самый отпетый нигериец не рискнет.
— Все-таки запью, — сказал он сипло и взялся за тоник. — Уфф... А куда вы в Лимпопо? Чем займетесь?
— Ты сядь хотя бы... Ну силен, уважаю... А зовут меня в управление информации, давно уже зовут.
— Спасибо, присяду на минутку... Значит, будете работать у Бэзила Ндоу? Привет ему передавайте от Филимонова из Москвы.
— А ты...
Леха сунул руку за воротник и достал амулет — зуб крокодила, оправленный в серебро.
— Ах вот как, — Лоренцо кивнул. — Значит, ты — тот парень. Тот самый русский парень.
— Я не нарочно, так получилось, — честно сказал Леха, пряча зуб.
— Вот уж не удивил. Понятное дело... Это Африка, здесь что угодно может приключиться с белым человеком. В основном конечно гибнут. Нелепо и глупо. Пьянство, болезни, незащищенный секс, непонимание местной специфики. Последнее — главное. К слову, о специфике. Почему ты решил, что двадцать пять от Йобы, это безопасно?
— Прикинул по карте. Вот, допустим, варзона, — Леха положил на стол ладонь. — А вот мэрия... — он ткнул пальцем. — Здесь полиция. Здесь ставка Муделе Бабы. Ну и ваш офис. Все почти на одной линии. Довольно? Мальтийцы отодвинулись подальше, но я их не считаю, они засели в аэропорту потому что в ангарах удобно развернуть госпиталь.
— Людям свойственно ошибаться, — буркнул Лоренцо. — Отползли далеко от центра и радуются, идиоты. А завтра — бумс!