– Эй, мальчик, у тебя нет ножа? – прервал его мечты чей-то голос.
– Что? – удивленно обернулся он и увидел перед собой девочку примерно своего возраста, одетую в пышное платье из зеленого бархата с большим отложным воротником из голландских кружев. – Я спрашиваю, у тебя есть нож? – терпеливо повторила вопрос незнакомка.
– Нет, – покачал головой Ульрих.
– А это что? – указала та на крохотный кинжальчик, украшавший пояс принца.
– Ну, это… – смутился мальчик. – А зачем он тебе?
– Надо! – последовал исчерпывающий ответ.
– Ну, возьми, – протянул ей клинок принц. – Только он тупой.
– И не только он, – пробурчала девочка, берясь за рукоять.
– Мне не разрешают его точить, – извиняющимся тоном пояснил Ульрих.
Но странная незнакомка не слушала его, а придав своей мордашке серьезное выражение лица, стащила с ноги башмачок и принялась что-то перепиливать в нём острием ножа. Наконец, покончив с этими загадочными манипуляциями, она вернула оружие владельцу, не забыв поблагодарить.
– Спасибо.
– Пожалуйста. А что ты делала?
– Ничего особенного. Просто у нашего Иржика руки растут не оттуда. Говорила ему, что мне давит, а ему и горя нет!
– Кто такой этот Иржик и откуда у него растут руки? – широко распахнул глаза мальчик.
– Иржик – наш слуга, – охотно пояснила она, пытаясь обуться. – А вот откуда у него растут руки, я тебе сказать не могу, потому что благовоспитанные девочки таких слов не знают.
– Тебе помочь?
– Не надо. Ты же не принц, в конце концов, а я не золушка… Ну вот и всё, – закончила она и в подтверждение топнула ногой.
– Вообще-то я – принц! – насупился Ульрих.
– Ого, – широко раскрыла глаза незнакомка. – Так это ты – будущий епископ?
– Разумеется! А ты кто?
Увы, но ответить на этот вопрос странная девочка не успела, поскольку прибежали всполошенные слуги и увели юного господина во дворец. Впрочем, вскоре их все же познакомили. В тронном зале его ожидала бабушка – королева София, рядом с которой стояла дама в герцогской короне, которую представили принцу как герцогиню Клару Марию Брауншвейг-Вотльфенбюттельскую.
– У меня для Вас прекрасные новости, мой мальчик, – торжественным тоном объявила бабушка. – Познакомьтесь с Вашей будущей супругой – принцессой Марией Агнессой Клеменцией Мекленбургской!
Ульрих был вежливым и послушным мальчиком, а потому постаравшись улыбнуться, обернулся туда, куда показала ему королева, и наткнулся на ошарашенный взгляд давешней незнакомки.
– Ofiget! – вырвалось у принцессы, и она с изумлением посмотрела на герцогиню Клару Марию.
– Я же обещала, дорогая моя, – ободряюще прошептала ей бабушка, – что мы найдем тебе самую блестящую партию, какую только сможем!
– Спасибо, конечно, но неужели это так срочно? – с кислым видом осведомилась потенциальная невеста.
– Не беспокойся, малышка. Ваше бракосочетание состоится не раньше чем через пять лет.
– Самое время! – мрачно согласилась девочка, пытаясь прикинуть, исполнится ей к этому сроку четырнадцать или ещё нет.
– Подойдите, дети мои, – ласково подозвала их королева. – Ваш брак – залог мира между нашими государствами. Разумеется, помолвку должны ещё утвердить ваши царственные отцы, но уверена что с этим заминки не будет.
– В особенности, если ваш сын угомонится и прекратит лезть, куда его не просят, – хмыкнула про себя герцогиня. – А теперь в залог будущего союза обменяйтесь кольцами, – продолжила София. Одна из придворных дам герцогини тут же раскрыла перед детьми маленькую коробочку, в которой оказались два больших кольца. «Судя по всему, бабушка готовилась к этой диверсии заранее, и у неё все было готово», – мрачно подумала принцесса, подставляя пальчик.
– А теперь можете поцеловаться! – провозгласила королева, с умилением взирая на их серьезные мордашки.
– Только попробуй! – успела шепнуть невеста и скрепя сердце подставила испуганному избраннику щеку.
Покончив с делами, герцогиня направилась к себе в покои, выговаривая на ходу придворным, ухитрившимся потерять из виду её внучку.
– Что означает это ваше «нигде нет»?
– Но Ваша Светлость, маленькая принцесса как сквозь землю провалилась!
– Уж не хотите ли вы сказать, что её похитили?
– Нет, конечно, но…
– Не желаю ничего слышать! Или маленькая Мария сию же минуту предстанет передо мной, или же вам, господа, придётся искать себе другое место. И не надейтесь на заступничество Его Светлости. Уж я сумею убедить моего мужа в вашей полной никчемности. Не сомневайтесь!
– Госпожа герцогиня, – испугано прервал её филиппику один из пажей. – Госпожа фон Гершов просит разрешения предстать перед Вами.
– Кто?
– Госпожа фон Гершов…
– Кто?! О, Господи, да это же, верно, моя Марта! Никак не могу привыкнуть к её новому имени. Да, я желаю её видеть, а вы как можно скорее найдите мою внучку…
У входа в покои, отведенные для герцогини Брауншвейг-Вотльбюттельской, и впрямь стояла её бывшая камеристка в темном плаще, надежно скрывающим его хозяйку от нескромных взоров. Увидев свою прежнюю госпожу, молодая женщина убрала с головы капюшон и привела в реверансе.
– Наконец-то, дитя моё, мы можем поговорить – радушно поприветствовала её Клара Мария. – Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась!
– Я тоже тосковала по Вам, Ваша Светлость, – мягко улыбнулась Марта.
– Как быстро летит время. Ещё совсем недавно ты служила у меня, а теперь эти негодные мальчишки-пажи делают вид, что тебя не знают.
– Не браните их сильно. В ту пору меня многие старались не замечать. К тому же, очевидно, эти юные господа поступили к Вам совсем недавно.
– У тебя всегда было доброе сердце, моя девочка. И очень хорошо, что ты здесь.
– Что-нибудь случилось?
– Ты не поверишь, но эти растяпы ухитрились упустить из виду нашу маленькую принцессу и я теперь не знаю, где моя внучка!
– Не беспокойтесь. Она здесь.
С этими словами, Марта подошла к неглубокой нише в стене и вывела оттуда за руку красную от злости Марию.
– Боже правый! Но как она тут очутилась?
– Говоря по совести, я совершенно не представляю, как ей это удается, – виновато улыбнулась мать девочки. – Но иногда стоит отвести от Марии Агнессы взгляд, как она буквально испаряется.
– Крошка моя, что с тобой? – спросила герцогиня, как только они оказались внутри покоев.
– Бабушка, а что это было? – вопросом на вопрос ответила та, раздувая ноздри.
– Как что? Твоя помолвка…
– Помолвка? – округлила глаза Марта.
– Прости, моя дорогая, я не успела тебе сообщить об этих планах, – пояснила герцогиня.
– Но Мария ещё так мала…
– Ну, милочка, несмотря на твоё происхождение, Мария Агнесса – особа королевской крови, а это накладывает некоторые обязанности. Но не беспокойся, помолвка это ещё не венчание.
– И когда же оно состоится?
– Никогда! – фыркнула принцесса.
– Через пять лет, – невозмутимо заявила бабушка.
– И кто же жених?
– Сопляк какой-то! – не желала успокаиваться девочка.
– Принц Датский Ульрих.
– Слава Богу, хоть не Гамлет, – проворчала Мария, игнорируя укоризненные взгляды взрослых.
– Сын короля Кристиана? – ахнула Марта. – Но мне казалось, что отношения между Вашим сыном и Датским королевством оставляют желать лучшего.
– Именно так, – кивнула герцогиня.
– Кстати, а папенька в курсе, за кого меня выдают? – снова влезла девочка.
– Так, юная фройляйн! – строго сдвинула брови, потерявшая терпение герцогиня. – Во-первых, Ваш царственный отец и мой сын, признав Вашу Светлость принцессой Мекленбургского дома, официально просил меня позаботиться о Вашем воспитании и последующим замужестве. И если в первом мне преуспеть не удалось, то вторую часть обязанностей по отношении к Вам, я намерена исполнить более пунктуально! Надеюсь, это понятно?
– Да, бабушка, – поникла принцесса, сообразив, что перегнула палку.
– Во-вторых, – продолжила Клара Мария. – Принц Ульрих – прекрасная партия для такой принцессы как Вы. Как-никак, он – законнорожденный сын государя весьма значительного королевства. Добавлю к этому, он просто очень милый мальчик и лишь немногим старше Вас! Многие принцессы, отданные по политическим мотивам за стариков, могли бы позавидовать Вашей Светлости!
Похоже, что последняя мысль прежде не посещала маленькую очаровательную головку Марии Агнессы, и она призадумалась, отчего скептицизм в её взгляде уменьшился разом на несколько порядков.
– И в-третьих, по списку, но не по значению. Иоганн Альбрехт весьма огорчен враждой с Датским королевским домом, о чем мне неоднократно писал. И я уверена, что он был бы счастлив, найти способ примириться.
– И видимо, поэтому разорил прошлым летом Эзель, – хмыкнула девочка, но сообразив, что сказала это вслух, тут же виновато потупилась.
– Увы, дитя моё, – ничуть не разгневалась на неё бабушка. – Репутация вашего отца такова, что он не может просто так предложить мир и дружбу. Сначала ему надобно показать, что вражда с ним может оказаться чрезмерно разорительной и опасной.
– Бабушка, но я не хочу замуж, – тяжело вздохнула Мария.
– Глупости! – улыбнулась герцогиня. – Все девочки хотят этого. Подумай сама. В честь твоего венчания будет устроен пышный бал и не один. У тебя будет свой дворец, в котором ты станешь полной хозяйкой. Муж, разумеется, будет любить тебя, а затем…
– От этой любви родятся дети, – с готовностью продолжила принцесса. – Причем, я буду их нянчить, а принц Ульрих таскаться по охотам и балам, на которых станет увиваться за всякими дурочками.
– Откуда такие мысли? – изумилась Клара Мария и растерянно оглянулась по сторонам.
– Простите, Ваша Светлость, – повинилась девочка, сообразив, что опять сболтнула лишнего.
– С меня довольно, – поджала губы мать русского царя. – Я не желаю выслушивать Ваши капризы, тем более что есть более насущные дела. Извольте выйти, пока я буду говорить с вашей матушкой!
Услышав приговор, Мария постаралась придать своей физиономии выражение искреннего раскаяния и вышла вон, не дожидаясь пока кликнут слуг или придворных. Однако, оказавшись за дверью, она оставила её приоткрытой, и тут же навострив уши, устроилась рядом.
– Боже правый, – укоризненно покачала головой герцогиня. – Мне отчего-то хочется спросить словами принцессы: – «это что сейчас было»?
– Увы, моя госпожа, – повинилась Марта. – Не представляю, откуда Мария набралась таких идей, но я, в последнее время, иногда не узнаю свою дочь.
– Создается впечатление, что для такой маленькой девочки, она весьма хорошо осведомлена о супружеской жизни?
– Уж лучше меня – точно! – вырвалось у матери.
– Марта, девочка моя, у тебя всё хорошо? – обеспокоилась Клара Мария.
– Да, Ваша Светлость. У меня заботливый и любящий муж. Благодаря вашей щедрости у нас прекрасный дом. Мне есть, за что благодарить судьбу.
– Кстати, где твой супруг?
– В Саксонии.
– Но что он там делает?
– Собирает беженцев из Богемии и переправляет их к нам.
– И много таких?
– Пока нет, но Ваш сын утверждает, что их скоро их будет некуда девать, а я не припомню, чтобы он ошибался в своих прогнозах. Так что у моего мужа много забот, и он нечасто бывает дома.
– Ты счастлива?
– Что?! Конечно. Я довольна тем, что имею.
– Ладно, оставим это. Скажи мне, что ты думаешь о герцогине Софии? [86]
– Я не слишком хорошо знаю её, Ваша Светлость. Как правительница она выше всяких похвал. Народ Мекленбурга очень гордится вашим сыном, но при этом неустанно восхваляет мудрое управление матери прежних герцогов.
– Как она относится к Иоганну Альбрехту?
– Трудно сказать. Вам хорошо известно, что он невиновен в смерти её сыновей, хотя может сложиться впечатление, что это не так. К тому же, она не слишком с ними ладила при их правлении. Но…
– Но?
– Они были её детьми.
– Да, ты права. Я хочу увидеться с ней.
– Она наверняка прибудет на церемонию объявления принца Ульриха наследником.
Герцогиня София прибыла в Шверин на другой день. Став после отъезда в Москву Катарины Шведской фактической правительницей Мекленбурга она жила очень скромно и редко выбиралась из своих вдовьих владений в Линце, что, впрочем, совершенно не мешало ей держать в своих руках нити управления княжеством. На долю этой женщины выпало в свое время немало невзгод. Муж её – герцог Иоганн, мало того что был сумасбродом и дурно обращался с женой, как-то в порыве умопомрачения ухитрился сам себя зарезать. Жившая до того едва ли не впроголодь, герцогиня стала регентшей при своих малолетних сыновьях и правила княжеством весьма разумно и милостиво, заслужив искреннюю любовь своих подданных. Увы, спокойствие это не было долгим. Едва достигнув совершеннолетия, Иоганн Альбрехт II и Адольф Фридрих отстранили свою мать от всякой власти и с наслаждением предались всяческим злоупотреблениям и излишествам, «слава» о которых скоро затмила недобрую память, оставленную их сумасбродным отцом. Стоит ли удивляться, что их кузен Иоганн Альбрехт III, бывший до сих пор беглым изгнанником, вернувшись в Мекленбург, легко сумел свергнуть обоих братьев и стать единоличным правителем.
Старший сын не пожелал смириться с поражением и попытался устроить заговор против удачливого противника, причем сделал всё так «хорошо», что сам стал жертвой злоумышленников. Меньший ненадолго пережил его, впав в черную меланхолию после смерти жены и ребенка при родах. Таким образом герцогиня София осталась одна. Со своей племянницей – Катариной Шведской они ладили, а потому та, уезжая к мужу, оставила тетку номинальной правительницей Мекленбурга. [87]
Князь-епископ Ульрих, в немалой степени обязанный ей сохранением своих владений принял герцогиню со всем возможным почетом. На всех приемах ей отводилось самое почетное место, после его матери – вдовствующей королевы, а также матери русского царя – герцогини Клары Марии. Нередко можно было видеть, как эти три владетельные дамы, собравшись в тесный кружок, что-то обсуждали между собой. Бог весть, о чем они говорили, но судя по их серьезным лицам, речь шла о весьма важных вещах.
Так уж случилось, что пока шли все эти важные разговоры принц и принцесса частенько оказывались предоставлены сами себе и им поневоле приходилось общаться. Не то чтобы они подружились, но все же вскоре их отношения стали почти приятельскими.
– Стой смирно, женишок, – пробурчала Мария Агнесса, водя грифелем по листу картона.
Принц Ульрих и без того изображавший из себя каменную статую напрягся ещё больше и, конечно же, вскоре опять вызвал неудовольствие строгого «живописца», едва не прожегшего взглядом дыру на своём натурщике.
– Я не нарочно, – попытался оправдаться мальчик.
– Забей, – отмахнулась та и, отложив картон в сторону, вытерла вспотевший лоб рукой, изрядно выпачкав его при этом.
– А что «забивать»? – осторожно поинтересовался принц.
– Не обращай внимания. Я иногда как что-нибудь ляпну, сама потом удивляюсь.
– Да, я заметил, – вздохнул Ульрих. – Можно посмотреть?
– Конечно, – пожала плечами наречённая невеста.
Нарисованная принцессой картина довольно верно изображала её юного жениха, разве что вместо крохотного кинжальчика на поясе висела самая настоящая шпага, на которую он гордо опирался. Возможно от этого, принц казался старше своего возраста, что не могло не вызвать у него восторга.
– Очень красиво! – прошептал он, не сводя глаз со своего портрета. – Вот только у меня нет шпаги…
– У меня тоже.
– Но ты же…
– Что, «я же»? – тоном, не обещающим ничего доброго, поинтересовалась ощетинившаяся принцесса.