Приблизившись к носу лодки, Мерле посмотрела вниз. Неподвижное тело сфинкса лежало в снегу двумя метрами ниже. Он потерял много крови, и лучи красной звезды неправильной формы на снегу указывали во все стороны света. Как роза ветров. На холоде кровь уже начала замерзать.
Мерле снова посмотрела вверх, но корпус лодки был слишком высок, и они подошли слишком близко, чтобы видеть отверстие люка. Не так-то легко карабкаться по гладкой поверхности.
Оглушительный треск заставил их вздрогнуть и тотчас облегченно вздохнуть.
В отверстии люка показался Фермитракс. Одним прыжком он катапультировался на ступень пирамиды и уставился на девочек кроткими львиными глазами.
— Пусто, — сказал он.
— Пусто?
— Ни человека, ни мумии, ни жреца.
— Это невозможно, — сказала Королева в голове Мерле. — Жрецы Хоруса не отправили бы патруль из одних сфинксов. Сфинксы и жрецы до смерти ненавидят друг друга.
«А ты знаешь о них уйму разных вещей», — подумала Мерле.
— Я так долго защищала Венецию от Империи. Немудрено, что кое-что о них мне известно.
Фермитракс расправил крыло и поднял сначала Мерле, а потом, после некоторого колебания, и Юнипу на золотой корпус лодки.
— Забирайтесь внутрь. Там теплее. По крайней мере, не замерзнете, — сказал он, указывая на люк.
Но не успел он окончить фразу, как рядом с лодкой поднялось что-то гигантское, массивное и с тупым звуком приземлилось на ее корпус позади девочек. Не успела Мерле оглянуться, как рука Юнипы выскользнула из ее руки.
Она обернулась. Перед ней стоял раненый сфинкс и держал девочку в огромных лапах. Юнипа выглядела сейчас еще более хрупкой, чем раньше, игрушкой в когтях хищника.
Она не кричала, а только шептала имя Мерле, а потом и вовсе замолчала.
Фермитракс хотел отодвинуть Мерле в сторону, чтобы напасть на сфинкса с лодки. Но тот помотал головой с таким усилием, как будто каждое движение причиняло ему дикую боль. Кровь из раны на его голове канала на волосы Юнипы и замерзала.
— Я разорву ее на куски, — медленно произнес он на языке Мерле с таким акцентом, словно у него распух язык. Возможно, так оно и было.
— Не говори ничего. — Голос Королевы звучал умоляюще. — Пусть Фермитракс сам разберется.
«А как же Юнипа?»
— Он знает, что делать.
Мерле не сводила глаз с искаженного страхом лица подруги. Только зеркальные глаза оставались холодными и безучастными.
— Не подходи, — сказал сфинкс. — Она умрет.
Львиный хвост Фермитракса медленно вильнул из стороны в сторону, туда и Обратно, снова и снова. Раздался пронзительный скрежет, когда он выпустил когти и провел ими по обшивке лодки.
Положение сфинкса было безвыходным. Он ничего не мог противопоставить Фермитраксу. И все же он придумал, как уберечься от льва: сфинкс держал Юнипу перед собой, как щит. Ее ноги болтались в полуметре над лодкой.
Мерле заметила, что сфинкс едва стоит на ногах. Он так сильно согнул в колене правую переднюю лапу, что ее подушечки уже не касались снега. Ему было больно, и он был в отчаянии. Как раз это делало его непредсказуемым.
Мерле забыла про холод, про ледяной ветер, даже про свой страх.
— С тобой ничего не случится, — говорила она Юнипе, не уверенная, слышит ли ее подруга.
Юнипа с каждым вдохом все больше и больше уходила в себя.
Фермитракс шагнул к сфинксу. Тот отступил, не выпуская из рук заложницу.
— Стой, — глухо произнес сфинкс.
Жар, исходящий от обсидианового льва, отражался в его глазах. Он не понимал, кто или что перед ним: могучий крылатый лев, сияющий, как кусок раскаленного железа. Никогда прежде не видел сфинкс такого существа.
На этот раз Фермитракс подчинился.
— Как тебя зовут, сфинкс? — прорычал он.
— Симфатер.
— Хорошо. Так вот, Симфатер, имей в виду. Если хоть один волос упадет с головы девочки, я тебя убью. Ты знаешь, это я умею. Могу быстро, так что ты и не почувствуешь. Но могу и медленно, если ты меня сильно разозлишь.
Симфатер заморгал. Кровь попала ему в левый глаз, но он не мог ее стереть, его руки были заняты.
— Стой на месте!
— Это ты уже говорил.
Мерле увидела, как напряглись мускулы и жилы на руках сфинкса. Он поменял хватку и держал сейчас Юнипу в воздухе, обхватив ее за плечи.
Он разорвет ее, в панике подумала Мерле. Он просто разорвет ее пополам…
— Нет, — сказала Королева без должной силы убеждения.
«Он убьет ее. Боль сводит его с ума».
Сфинксы не чета вам, людям. Они намного выносливее.
Фермитракс, казалось, излучал бесконечное терпение.
— Симфатер, ты воин, и я не буду пытаться лгать тебе. Ты знаешь, что я не дам тебе убежать, Но я и не заинтересован в твоей смерти. Ты можешь управлять лодкой, а мы хотим улететь подальше отсюда. Это очень кстати, ты не находишь?
— При чем тут лодка? — сказал сфинкс раздраженно. — Мы оба сражались там, наверху. Ты можешь летать. Я тебе не нужен.
— Не мне — девочкам. Полет на моей спине по такому холоду тут же убьет их.
Симфатер окинул мутным взором Мерле и льва, а затем сияющую белизну бесконечных снежных полей.
— Это ваша работа?
Фермитракс поднял бровь.
— Что?
— Лед. Снег. В этой пустыне никогда не идет снег… не шел.
Нет, не наша, — сказал Фермитракс. — Но мы знаем, кто это сделал. Наш могущественный друг.
Сфинкс снова заморгал. Казалось, он взвешивает, соврал ему Фермитракс или нет. Может, лев хотел сбить его с толку? Хвост сфинкса заходил туда-сюда, на лбу, несмотря на лютый холод, выступил пот.
Мерле едва дышала от страха. Внезапно Симфатер почти незаметно кивнул и осторожно опустил Юнипу на корпус лодки. И только когда ее ноги коснулись золотой поверхности, она осознала, что с ней случилось. Спотыкаясь, она бросилась к Мерле, Они обнялись, но Мерле не стала спускаться в люк. Она не хотела выпускать из виду сфинкса.
Фермитракс не сдвинулся с места. Лев и сфинкс пристально смотрели друг на друга.
— Ты сдержишь свое слово? — спросил сфинкс чуть ли не удивленно.
— Разумеется. Если ты увезешь нас отсюда.
— И чтобы никаких колдовских трюков, — добавила Мерле, точнее Королева, говорившая ее голосом. — Я знакома с магией сфинксов, и меня не проведешь.
Симфатер ошарашенно уставился на Мерле. Видно, он недооценил эту девочку, стоявшую рядом со львом.
Никто не удивился словам Мерле больше, чем она сама, но она не пыталась препятствовать Королеве, хотя теперь уже знала, что может это сделать.
— Никакого колдовства, — повторила Королева устами Мерле.
И затем добавила несколько слов, но не на языке Мерле и вообще не на человеческом языке. Она произнесла их на языке сфинксов.
На Симфатера слова произвели огромное впечатление. Он еще раз недоверчиво, с опаской оглядел Мерле, а потом его колебания уступили место почтению. Он опустил голову и смиренно поклонился.
— Я сделаю все, что вы прикажете, — сказал он.
Юнипа смотрела на Мерле с изумлением:
— Где ты научилась таким вещам?
Но Мерле не стала объяснять. Сейчас не было времени для ответа.
Фермитракс, напротив, знал, кто говорил устами Мерле. Лучше, чем любой человек, он чувствовал присутствие Королевы, и Мерле не раз спрашивала себя, что связывает это живущее в ее сознании призрачное существо со львом из обсидиана.
— Для начала забирайся-ка внутрь, — сказал лев Симфатеру, указывая на люк.
Сфинкс кивнул. Его лапы оставляли красные следы на снегу.
И тут над ледяной равниной прокатился пронзительный звук, такой громкий, что Мерле и Юнипа закрыли руками уши. Он пронесся над всей землей до далеких снежных пирамид на горизонте. Ледяная корка треснула, и с краев ступеней под лодкой и над лодкой попадали сосульки и вонзились глубоко в снег.
Мерле узнала крик сокола.
Симфатер оцепенел.
На горизонте, высоко над пирамидами, появилось очертание огромной хищной птицы с золотым оперением и с такими большими крыльями, как будто сокол хотел охватить ими весь мир. Стоило ему расправить крылья, как поднялась снежная буря.
Мерле видела, как на равнине всколыхнулись ледяные массы, как белой стеной ринулись на них облака. Только недалеко от пирамиды они потеряли силу и осели на землю. Исполинский сокол раскрыл клюв и снова издал пронзительный крик, еще громче предыдущего. От него закружился снег вокруг, все задрожало, как при землетрясении. Юнипа вцепилась в Мерле, а та — в длинную гриву Фермитракса.
Симфатер впал в страшную панику, отшатнулся с широко вытаращенными глазами, потерял равновесие на гладкой поверхности солнечной лодки и соскользнул по краю в пустоту, его падение было еще стремительней, чем прежде. Он не удержался на следующей ступени пирамиды, с шумом покатился дальше вниз, его длинные ноги подвернулись, он ударился несколько раз головой о лед и камни и остался лежать у подножия пирамиды. Судя по неестественной позе, он был мертв.
Сокол прокричал в последний раз, закрыл крыльями туловище, как маг закрывается плащом после удачного фокуса, и скрылся из виду.
Мгновение спустя горизонт снова очистился, и все было как прежде, не считая Симфатера, неподвижно лежащего далеко внизу.
— Быстро в лодку! — крикнул Фермитракс. — Пора…
— Уносить ноги? — спросил кто-то над ними.
Ступенькой выше стоял мужчина, нагой, несмотря на холод. На мгновение Мерле показалось, что она увидела на его теле тонкое оперение, но оно тотчас поблекло. Быть может, померещилось? Его кожу, видимо, когда-то разрисовали золотой краской, но сейчас на ней были видны только смазанные полосы. Лысую голову украшала тонкая золотая сетка. Словно узор шахматной доски, она покрывала весь затылок, а спереди доходила почти до бровей.
Они все снова узнали его: Сет, верховный жрец Египта, личный доверенный Фараона и второй человек в Империи.
В образе сокола он бежал из подземного мира после неудачного покушения на Лорда Света, владыку Ада. Следуя за ним, Фермитракс и все они нашли выход из пирамиды и вернулись на поверхность земли.
— Без меня вы никуда не полетите, — сказал Сет. Но это прозвучало далеко не так угрожающе, как того желал жрец.
Вид покрытой льдами пустыни вселил в него неуверенность, как и во всех остальных. Но он, по крайней мере, не мерз: Мерле видела, что снег под его ногами растаял. Недаром Сет считался самым могущественным магом среди всех подданных Фараона.
— В лодку, — прошептал Фермитракс девочкам. — Поторопитесь!
Мерле и Юнипа поспешили к люку, но Сет остановил их:
— Я не хочу борьбы. Не сейчас. И уж точно не здесь.
— А чего хотите? — Голос Мерле слегка дрожал.
Казалось, Сет обдумывал что-то.
— Призвать к ответу. — Его рука простерлась над ледяной пустыней. — Того, кто это сделал.
— Мы ничего об этом не знаем, — сказал Фермитракс.
— Прежде вы утверждали обратное. Или вы солгали бедному Симфатеру в последние минуты его жизни? Ты сказал, что знаешь кого-то, кто в ответе за все это, и что он ваш друг.
— Нам тоже не хочется спорить с тобой, жрец, — сказал Фермитракс. — Но мы и не твои рабы.
Жрец был не обычный враг, не такой, как другие, и не в обычае Фермитракса было недооценивать противника.
Сет недобро усмехнулся.
— Ты Фермитракс, не так ли? Тот, кого венецианцы называют Проклятым Предателем. Ты давным-давно оставил племя говорящих львов, обитавшее в Африке, чтобы вести войну против Венеции. Не смотри на меня так удивленно, лев, — да, я знаю тебя. А что касается рабства, то такой раб, как ты, мне не нужен. Существа, подобные тебе, слишком опасны и непредсказуемы. А то, что мы вынуждены были сделать с остатком твоего народа, слишком неприятно. По приказу Империи их трупы были перемолоты на мельницах Гелиополиса в песок, развеянный потом по берегам Нила.
Даже если бы Мерле хотела, она не могла бы пошевелиться. Ее руки и ноги онемели от холода, казалось, даже сердце остановилось. Она неотрывно смотрела на Фермитракса и видела ярость, ненависть, отчаяние в его огненных глазах. Сколько она его знала, в нем всегда жила надежда когда-нибудь вернуться к своему народу.
— Ты лжешь, жрец, — глухо сказал лев.
— Может быть. Возможно, я лгу. А возможно, и нет.
Фермитракс приготовился к прыжку, но Королева снова закричала голосом Мерле:
— Нет! Если он умрет, мы никогда не уйдем отсюда живыми!
Казалось, нет ничего, что могло бы удержать Фермитракса. Сет даже отступил назад. Но лев, готовый прыгнуть в любой момент, все-таки овладел собой.
Я выясню, говоришь ли ты правду, жрец. И если да, я найду тебя. Тебя и всех, кто в ответе за это.
Сет снова усмехнулся.
— Значит ли это, что сейчас мы можем забыть о личных чувствах и перейти к нашей сделке? Вы рассказываете мне, что случилось в Египте, — а я увожу вас в лодке прочь отсюда.
Фермитракс молчал, но Мерле медленно произнесла:
— Договорились.
Сет подмигнул ей, затем снова посмотрел на льва.
— Даешь мне слово, Фермитракс?
Обсидиановый лев провел когтями по обшивке лодки. На золотом корпусе остались четыре борозды глубиной с указательный палец Мерле. Лев кивнул только раз и с большой неохотой.
«Перемолоть в песок, — отозвалось у Мерле в мыслях. — Целый народ. Неужели это правда?»
— Да, — сказала Королева, — это Империя. Сет — Империя.
«Может быть, он лжет», — подумала Мерле.
— Кто знает.
«Но ты в это не веришь?»
— Когда-нибудь Фермитракс выяснит правду. Не обо мне речь.
Мерле хотелось подойти к Фермитраксу и обнять его мощную шею, утешить его и поплакать вместе с ним. Но лев, казалось, превратился в лед.
Мерле сделала знак Юнипе и вслед за ней забралась внутрь лодки.
ПОД ВОДОЙ
Серафин и Унка последовали за русалками в глубины океана.
На обоих были надеты подводные шлемы, прозрачные шары, завязанные на шее кожаным ремешком. Шары — не стеклянные, а из затвердевшей воды — достались русалкам в наследство от Субокеанской империи, рухнувшей много тысяч лет назад. Серафин не сразу решился доверить свою жизнь хрупкому шару, но Унка объяснила ему, что Мерле спаслась от воздушных стражей Империи, нырнув под воду венецианских каналов в таком же точно шлеме.
Прежде чем нахлобучить шлем, Серафин сделал несколько глубоких вдохов и сразу убедился, что это было ни к чему. Шар позволял свободно дышать. Он даже не запотел изнутри. Преодолев панику, Серафин привык к нему на удивление быстро.
Пожав руки всем своим спутникам, даже Лалапее (она хоть и была сфинксом, но предпочла сохранить человеческий облик), они спустились в воду к русалкам. Одежда Серафина тут же промокла насквозь, но сквозь кожаный ремешок на шее не просочилось ни капли воды. Он был убежден, что шлемы волшебные, а если их действительно изготовили по древней технологии, то она давно утеряна.
Он представлял себе спуск в Царство морской ведьмы как фантастическое путешествие сквозь глубины океана, где полным-полно восхитительных коралловых рифов, причудливо переплетенных водорослей и неизвестных существ, где снуют миллионные косяки немыслимо красивых, пестрых рыб, отливающих всеми цветами радуги…
Вместо этого их ожидала тьма.
Свет пропал уже на глубине нескольких метров. Окружающий мир окрасился сначала в темно-зеленый, а потом в черный цвет. Серафин больше не видел ни Унки, ни русалок, тащивших его за руки дальше вниз. Давление воды причиняло боль, но казалось, не очень ему вредило, что противоречило всем теориям о погружениях. Собственно говоря, было нелепо и наивно приписывать это действию шлема, но, в конце концов, ему не оставалось другого выбора.
Их окружала сплошная чернота, Серафин даже не мог видеть свои руки. Он парил в темноте, не ощущая собственного тела. Возможно, подумал он, при входе в Русалочье царство все сдают свое тело в гардероб, как сдают в гардероб шляпы и пальто. Он был сбит с толку, а если честно, то даже испуган, потому что не мог видеть ни Унку, ни русалок, хотя все еще чувствовал их руки. А что, если это только мираж? Что, если он давным-давно в одиночестве спускается в холодную и темную пучину, населенную бог знает какими тварями?