— Исчезни, — повторяет чемпион, даже не смотря в её сторону.
Она бросает что-то типа «прости» напоследок, разворачивается и уходит, а я замечаю довольный оскал на её лице.
— Это бесполезно, — неистово тру пятно на груди. — Давай уйдём, — шепчу Владу, который подбирает и комкает разбросанные мной салфетки.
— Милла, — зовёт Паша, а я делаю вид, что не слышу. Поверить не могу, что он до сих пор находится в обществе этой сделанной-переделанной девицы Франкенштейн.
— Всё нормально, друган, — хлопает его по плечу Владик. — Мы, наверное, поедем.
— Ничего не нормально, — всё-таки завожусь, отбрасывая последнюю салфетку в сторону. — Какого черта она это сделала? — шиплю в лицо бывшему другу, привлекая всеобщее внимание к нашей веселенькой компании.
— Я прошу прощения за неё, — он ещё и извиняется за эту… что б её.
— Мне ничего от тебя не нужно. Ни извинений, ни внимания. Просто оставь нас, ладно?
— Успокойся, Милк — Милк, — примирительно шепчет Пашка, протягивая ко мне руку.
Боже, он еще и шутить пытается, произнося дурацкое прозвище из детства.
Но мне совсем не весело. Окружающие вокруг будто притихли, вслушиваясь в нашу перепалку, а я ненавижу быть в центре внимания. Кто-то за спиной смеётся, подхватывая это «Милк-Милк», чёрт бы его побрал.
— Не называй меня так, — отпихиваю руку Пашки, но его это не останавливает. Он пробует обхватить меня за кисть, а я как дура прячусь за спиной Влада.
И мне кажется, что между парнями происходит тяжёлый зрительный контакт, переполненный враждебностью. Всего на каких-то пару секунд, мне мерещится, будто прошлые обиды решили выползти наружу. Словно в бреду представляю, как Влад и Пашка набрасываются друг на друга. Но эта схватка закончится не успев начаться. Не в пользу Влада. Впрочем, наваждение быстро рассеивается.
И нам пора уходить.
Время вышло.
— Я подожду тебя на улице, — бросаю Владу, избегая взгляда Павла.
Быстро пересекаю банкетный зал, а уже на улице перевожу дыхание.
Какая же я дура! Мне не нужно было приезжать. Вновь вспоминать минувшие годы, и гадать, а если бы…?
— Ну ты даёшь, Милл! — восхищённо говорит Владик, выходя из двери гостиницы. Снимает машину с сигнализации, открывает для меня пассажирскую дверь. — Ты что как ошпаренная убежала? Даже не попрощалась…
— Ты знаешь, почему, — прежде чем сесть, многозначительно смотрю на своего спутника.
— Он изменился, я говорил тебе.
— Да, я знаю, — нехотя соглашаюсь, пристраиваясь в кресле. Влад обходит машину и занимает место водителя.
— К тому же я рад, что это платье безнадежно испорченно, — лукаво говорит, выезжая с парковки. — Оно ужасно и тебе совсем не идёт.
— Да? — прожигаю его правую скулу взглядом.
— Да, — смеётся Владик. — Откуда оно у тебя?
Не хочу отвечать, не могу же я признаться, что купила его давно, вот именно для такого случая. Знала, что когда-нибудь придется встретиться с Пашей. Мы вообще не должны об этом разговаривать.
Тяну руку к магнитоле, прибавляю громкость на полную и откидываю голову на мягкий подголовник кресла. Машину заполняет какой-то задушевный рэп о любви, и на сердце всё сильнее скребут кошки.
Как же мне его не хватает! А поменять уже ничего нельзя. У меня есть Влад, и неважно, куда зайдут наши отношения. А у него… Лика и ещё куча всяких разных женщин. А когда-то он был только моим. Другом, может, больше чем другом. Да неважно, кем, просто был и всё!
— Ты плачешь? — с тревогой смотрит на меня Влад.
— Нет, — быстро смахиваю влагу с глаз. — Нет, всё нормально.
— Да что с тобой? Неужели из-за платья?
— На дорогу смотри! — резко говорю ему, увидев, что мы проскочили красный сигнал светофора, на широком перекрёстке. Влад чертыхается, давит тормоз в пол, шины визжат, моё тело бросает вперёд, но оно возвращается обратно в кресло, сдерживаемое ремнём безопасности. Машина резко останавливается и глохнет.
В панике смотрю на Влада. Он с остервенением пытается вновь её завести, чтобы убраться с широкого перекрёстка. Но всё происходит слишком быстро. Оглушительный вой автомобильных гудков, поворачиваю голову на этот звук. Яркий свет фар ослепляет, и тут же происходит удар. Чувствую, как моё тело сминает железо, пережевывает кости правой руки, а голова ударяется и издаёт приглушённый треск.
Состояние кружащего полёта, металлический вкус во рту, тошнота.
А потом карусель замирает, а сознание проваливается в бездну. Она засасывает.
Тихо и темно.
Холодно.
— Милла! МИЛЛА! — слышу голос и вой сирен, но такой далёкий. — НЕ ОТКЛЮЧАЙСЯ! Посмотри на меня! Милла, не вздумай отключаться!
Я стараюсь, стараюсь…
Влад говорит со мной, но слов больше не разобрать. И как бы ни цеплялась за жизнь, не выходит.
Не могу…
Глава 2. Не ходи на свет
Паша
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
— Чёрт, — нажимаю отбой и снова набираю Влада.
— Аппарат абон…
Какого хрена он телефон выключил? Обещал же позвонить, когда доберутся до дома и Милла успокоится.
Сижу в номере той же гостиницы, в которой час назад закончилось мероприятие. Точнее, для меня закончилось. Ссылаясь на долгий и тяжёлый день, покинул многочисленных гостей, с наслаждением запираясь в тихом и укромном месте. Устал. Я и вправду устал и готов проспать, наверное, неделю. Но это нереально, потому что уже завтра начнётся обычная круговерть моей спортивной жизни. Пробежки, правильный рацион, тренировки, воздержание, снова тренировки и снова пробежки. Тело так привыкло, словно машина, работая на спортнагрузках, что теперь без нужной дозы не тронется с места.
Какого хрена он телефон отключил?
Вновь и вновь набираю номер друга и слышу всё тот же механический голос. Встаю с широкой кровати, начинаю расхаживать по большой спальне. Внутри слабыми, но уверенными отголосками, зарождается паника. Сперва такая ненавязчивая, но когда решаюсь и набираю номер Миллы, паника словно колючая паутина окутывает меня полностью. Потому что её телефон тоже отключен. Сам не знаю, откуда взялось это волнение. Может, они там развлекаются или уже развлеклись и спать легли. Отгоняю их обнаженный образ в постели, который любезно подсовывает моё сознание. Нет, не хочу думать об этом. Они уже три года вместе. А я и Милла — это всё в прошлом. Она выбрала моего друга, что я мог с этим сделать?
Да кого я обманываю. Я сам её отпустил…
Стук в дверь.
Кого там черти принесли? Прохожу через спальню в гостиную и сразу направляюсь к двери. Рывком открываю, на пороге стоит Лика. Ну как же без неё?! Хотя она очень даже вовремя! Поможет отвлечься и, может, даже забыться, хоть на некоторое время.
Девушка собирается что-то сказать, но я не даю ей и рта раскрыть. Нет. Говорить мы точно не будем. Хватаю за руку, резко втаскиваю в комнату, пинком закрывая дверь. Когда приникаю к её губам, слышу слабое «Ой», но по тому, как девушка начинает отвечать, понимаю, что это «Ой» ей ой как нравится. Пока целую её, одной рукой сжимаю грудь, а другой нашариваю молнию, держащую её ну очень откровенное платье. Тяну, проходя замком по стройной спине, до аппетитной попки. Платье падает к нашим ногам, открывая моему взору абсолютно обнаженное тело Лики. Отрываюсь от губ девушки, пару секунд разглядываю прекрасные формы, а потом подталкиваю в сторону спальни. Она не сопротивляется, напротив, берёт меня за руку и тянет к широкой кровати. На мне только спортивные штаны, от которых сразу избавляюсь и укладываюсь на кровать, позволяя девушке взять инициативу в свои руки. Лика усаживается сверху, целует меня в губы, прикусывает, скользит языком внутрь рта.
А я непроизвольно представляю лицо Миллы и её пухленькие губки. Я даже вкус их помню и от этого завожусь ещё больше.
Следующие несколько минут девушка усиленно работает ртом, а я как будто ничего не чувствую.
«Какого хрена они телефоны отключили?» — как заезженная пластинка, крутится в моей голове. В попытке стряхнуть с себя образ Миллы беру инициативу в свои руки. Укладываю Лику на спину, а сам наваливаюсь сверху, правой рукой тянусь к тумбочке за средством защиты. Расслабиться и выпустить энергию, что скопилась во мне за неделю усиленных тренировок. Вот что мне нужно. Просто расслабиться, чёрт возьми.
Пока шарю в ящике в попытке найти шуршащую упаковку, глаза натыкаются на телефон, одиноко лежащий на тумбочке. На дисплее высвечивается цифра три. Три пропущенных вызова. Всё, возбуждение как рукой сняло. Беру телефон, поднимаюсь с недовольно стонущей Лики и сажусь на край кровати. После разблокировки экрана разглядываю номер, с которого звонили. Неизвестный. Без раздумий перезваниваю.
— Ну Котя! — пищит девушка, протягивая ко мне руки и проводя коготками по спине. Дёргаю плечом, встаю и совсем выхожу из спальни.
— Алло? Паш? — слышу взволнованный голос Влада.
— Что случилось? — сразу реагирую на его интонацию и волнение.
— Мы в больнице, — слышу его то ли вздох, то ли всхлип. — Всё очень плохо.
— Номер? — резко выплёвываю, залетая в комнату и хватая одежду.
— Вторая городская… — Влад ещё что-то хочет сказать, но я бросаю трубку, а через минуту вылетаю из номера. Лика в недоумении провожает меня тяжёлым взглядом, а я лишь говорю ей, чтоб проваливала к чертям.
Рвать и метать!
Чудо переключатель, превращающий меня из обычного человека в Беса, благодаря которому побеждаю в боях, вот-вот замкнется на "вкл.".
Пока на предельной скорости мчусь в больницу, делаю короткий звонок Филу и прошу его приехать. Филипп Романов, мой давний друг, а сейчас и помощник, организатор всего моего спортивного графика и тот, кто за частую говорит за меня в интервью для прессы. Он словно мой атташе, дипломатичен и выдержан. А ещё он мой громоотвод. Сейчас почему-то именно в нём и нуждаюсь. От мысли, что с Милкой случилось что-то плохое, сносит крышу. И Фил единственный, кто может очень быстро меня усмирить. Энергетика у него такая, умиротворяющая.
— Чем могу помочь? — деловым, размеренным тоном интересуется пожилая женщина возле столика регистратуры. Я ворвался в больницу, сшибая всё на своём пути, а она даже бровью не повела. Выдержка — железная.
— Астахова Милла, двадцать семь лет, — чеканя слова, сообщаю данные. — Палата? — выкрикиваю на весь первый этаж. С совершенно невозмутимым видом женщина переключает своё внимание на монитор компьютера. — Минуту, — бросает мне недовольным голосом. — Так, Астахова… Астахова, — крутит колёсико мышки. Проверяя списки, вглядывается в каждую строчку. От напряжения сам не замечаю, как стучу кулаком по деревянной стойке. Она поворачивается на этот стук и с укором шикает.
— Быстрее, — требую, убирая кулаки в карманы спортивных штанов.
— Астахова Милла, — наконец находит, что ищет. — Поступила час назад, множественные травмы, полученные в ходе аварии.
— Палата?
— Она в реанимации, — констатирует сухим голосом, а я отшатываюсь, как от удара под дых.
— Где палата реанимации? — как со стороны слышу свой безжизненный голос.
— Туда нельзя. Жди в приемном покое, — указывает на лавки позади меня. Я не сдвигаюсь с места, сверля женщину уничтожающим взглядом. — Вы, кстати, кем ей приходитесь? — словно с огнём играет, спрашивает, совершенно не замечая, как мои глаза стекленеют, а ноздри раздуваются.
— Друг.
— Друг, — хмыкает женщина. — Можно только родственникам, — она понижает голос до шёпота. Это означает, что можно только родственника, да и то за определённую плату.
— Где палата? — спокойно так, но устрашающе спрашиваю реально в последний раз. Достаю скомканную купюру из кармана, даже не вглядываясь в номинал.
— Второй этаж, — сдается женщина, пряча деньги в карман халата. — С лестницы направо и прямо, но туда без бахил нельзя… ЭЙ, — кричит моей удаляющейся спине.
В три прыжка преодолеваю ступеньки, ведущие на второй этаж, сворачиваю в указанном направлении и бегу по длинному коридору. В нос ударяет затхлый медикаментозный запах, пробуждая разные воспоминания из прошлого. Частенько бывал в подобных заведениях, но никогда мне не было так страшно, как сейчас.
Коридор заканчивается небольшим холлом, имеющим всего одну пошарканную дверь. Табличка на ней сразу бросается в глаза, потому что гласит она: «Реанимация».
— Паш, — тихий голос справа. Резко дёргаю головой. Влад встаёт с лавки с видом полнейшего покаяния. Голова висит, словно шея не может больше её удерживать. Рукой нервно проводит по почти лысой черепушке. И говорить он явно не собирается, ждёт, что скажу я. А я для начала тоже говорить не собираюсь.
Два широких шага, замахиваюсь, наношу прямой джеб. Характерный хлопок. Влад не блокируется, хотя мог бы. Второй удар — хук с левой, она у меня не ведущая. Понимаю, что убивать не хочу. Удар прилетает в скулу, и Влад отшатывается на полшага. Образовавшееся расстояние даёт мне место для ускорения. Тело напрягается, готовое выпрыгнуть с места и снести любое препятствие на своём пути.
— Бесов, — слышу отрезвляющий голос за своей спиной. — Успокойся, — разворачиваюсь и смотрю на Фила. Тот как всегда при костюме, плохо сидящем на сухом и высоком теле. И неизменно с дипломатом, который таскает под мышкой, словно маленькую собачонку. — Кулаками тут не поможешь, — устало говорит, присаживаясь на длинную лавочку, которая издаёт плачевный скрип.
Смотрю на Влада: из носа течёт кровь и небольшая ссадина на левой скуле. Это ничто по сравнению с тем, что случилось с Миллой. А я даже не знаю, что собственно случилось. Прохожу к лавке и буквально падаю рядом с Филом.
— Что произошло? — во все глаза смотрю на Влада. Тот устало вздыхает, вытирает рукой нос, собирается тоже сесть, но потом передумывает, оставаясь стоять напротив меня.
— Я виноват, — снова роняет голову. — Проскочил на красный и не успел убраться с перекрёстка. Удар пришелся со стороны Миллы.
— Это понятно, — на друге нет ни единого увечья, словно его и в машине-то не было. — Что говорят врачи? — указываю на пошарпанную дверь палаты.
— Ничего, — он сжимает пальцами переносицу. — Уже сорок минут — ничего.
Словно по команде невидимого дирижера, распахивается дверь палаты. Сначала выходят несколько молодых санитаров, а за ними и мужчина средних лет, предположительно хирург, облаченный в бледно-зелёные одеяния. Подскакиваю к нему, Влад тоже рядом. Оба смотрим затравленно, но молчим в страхе узнать самое неизбежное. А этот как будто издевается и намеренно не встречается взглядом ни с одним из нас.
— Муж? — спрашивает врач у моего друга, тот неуверенно кивает. Чувствую, как зубы скрипят и норовят треснуть. — Что касается переломов, — нарочито медленно растягивает слова этот доктор Хаос. — Мы всё поправили. У вашей жены серьезная травма головы. — Делает многозначительную паузу.
— Да говори, черт тебя дери! — не выдерживаю я. Врач подпрыгивает от моей резкости, ну или от моего перекошенного лица.
— Она в коме, — его голос всё-таки дрожит и смягчается, — сейчас её переведут в палату с оборудованием, которое будет поддерживать в ней жизнь… До тех пор пока… она не проснётся.
— А можно в другую больницу перевести? — я всё время что-то не то говорю. — Послушайте, доктор, — подхожу к нему слишком близко, — делайте всё, что в ваших силах. Да что и не в ваших — тоже. Это понятно?
Хирург слегка отступает, на лице немой вопрос, направленный Владу. Друг слегка кивает, полагаю, полностью соглашаясь с моими словами.
— Палата будет платная? — деловым тоном уточняет этот бюрократ.
— Хренатная, — опять не выдерживаю. Глубоко вздыхаю, в попытке успокоиться. — По вопросу валюты подойдите к нему, — указываю на Фила. Тот решительно встаёт навстречу врачу.
— Пройдёмте в кабинет, — указывает моему атташе направление, но прежде чем уйти, хочет ещё что-то сказать. — Послушайте! — смотрит на меня и Влада, — мы вашу…подругу вернули к жизни и заштопали все имеющиеся у неё травмы. Её скорейшее возвращение в этот мир теперь целиком и полностью зависит только от неё самой.