— Это просто, мой лорд. Герой всегда отвечает сиюминутной безотчётной потребности лорда. Поглядев на команду героев, всегда можно описать их лорда. Ну, по крайней мере, грубо и вчерне его описать. Понять чего он на самом деле хочет, или хотел на том или ином уровне.
Как интересно. Милли — дитя лазарета. В смысле именно такой сверх эротичный призыв из меня вышел в стенах медицинского учреждения.
Только что, лорд Такойсейчас, ты обнаружил в себе живую глубокую связь чего-то с чем-то. Может я в детстве мыкался по больничкам? В детстве! У меня было детство и прошло оно явно не здесь.
— Иногда мне хочется, Милли, бросить все и уйти в никуда наискосок. Идти и чистой головой думать о том кто же я на самом деле. Например о своем детстве.
— Не нужно этого делать, лорд. Ничем хорошим такое не закончится. И вы правы. Нам надо собраться и заняться повышением уровня.
От входа отделилась тень. Я вскочил и вынес клинки в позицию, из которой один мог мгновенно уколоть, а второй мгновенно срубить.
Тень материализовалась в тощего гибкого паренька, экипированного в балахон с капюшоном. По верх балахона на нём была сложная упряжь со множеством метательного и прочего железа. Что удивительно, Милли наблюдала его появление безмятежно.
Точно, господин параноик, перед вами ваш третий герой. Я убрал мечи в ножны, а парень в капюшоне встал на одно колено и доложил:
— Приветствую тебя лорд Такойсейчас! Я, отличный странствующий герой Ологост, ищу место для верной службы. Прими меня в ряды своей великой армии. Сейчас я могу вести в разведку или на диверсию 15 теней или 12 убийц. Невидимость — мое оружие. Ночь — мое время!
Вот как. Значит сегодня мое спонтанное, от меня самого спрятанное желание, это иметь в своей тени невидимого убийцу?
Не сработало ли то, что только вот сейчас я похожим образом пытался снарядить своего оруженосца и был огорчен тем, что ничему не могу его обучить? И значит ли это, что рост моих людей мне важнее чем собственный?
— Гост, у меня есть оруженосец. Подросток. Обычный герой. Я хочу чтобы ты его обучил всему что умеешь.
— Как прикажете, мой лорд.
— Милли, переоблачайся в свои легендарные доспехи. Мы все таки пойдём и найдём Бума. Гост, за мной. Представлю вас.
Милли оторвалась от окна и мой новый герой подмигнул ей из под капюшона. Я ревную? Нет, ребята акробаты, этого точно не будет на здешних аренах. Я вышел на балюстраду и заорал на весь зал:
— Бонивур!
Мальчишка выскочил из дверей в мои покои с поясом в одной руке и здоровенным шилом в другой. Затем заскочил обратно, выскочил с двумя обнаженными кинжалами и понесся скачками вдоль балюстрады. Я же, сопровождаемый Гостом, пошёл навстречу.
Встреча вышла занимательной. С воплем: «Лорд, пригнися!», оруженосец прыгнул, и оттолкнувшись последовательно одной ногой от перил, а второй от стены, обрушился на Госта, что шёл за моей спиной.
Тот исчез со своего места за миг до того, как в него могли бы воткнутся кинжалы Бонивура, и кинжалы эти воткнулись в деревянный пол. Гост материализовался чуть в стороне и с большим любопытством вопросил меня:
— Этот?
— Да.
Я чуть придержал поднимающегося оруженосца за шиворот.
— Бонивурище, перед тобой отличный герой, ранг — адепт. И теперь это твой учитель. Гост, этот парень должен спать пять часов в сутки и хотя бы два раза в сутки есть. Остальное время — тренировки. Не только боевые, но и по созданию внутренней замковой агентуры. Но всё же владение ручным и метательным оружием — приоритет. Ты должен выжать из него всё, на что он способен. И еще столько же.
— Будет исполнено, мой лорд. В лучшем виде. Материал мне уже нравится.
Я отпустил насупившегося Бонивура. Судя по всему он уже понял, что его ближайшую жизнь сладкой не назовёшь. Прости, малыш, времени здесь нет ни у кого.
К нам присоединилась строгая Милли, уже с луком и в доспехах. Мы спустились в зал.
— Кормит нас вот эта чудесная дева. Зовут Ксюнчик.
Гост расцвёл совершенно разбойничьей улыбкой. Ходок он, что ли? Я неосознанно пожелал своим девам бабника?
— Обидишь, и сделаю с тобой то же, что Вис сделал с ёжиком.
— А что сделали с ёжиком?
— Поживёшь — узнаешь. Сам Виссарионыч и расскажет. Он любит подробности.
— Мой лорд, я вижу здесь гораздо больше героев, чем возможно призвать на вашем уровне. Вы в браке с прекрасной дамой лордом? Это большая редкость, на вашем уровне, опять же.
— Нет, я в браке с собственной головой. Пока, во всяком случае.
Неожиданно выступила Милли:
— Наш лорд весьма необычен. Голова у него действительно, как у семи тысяч лордов вместе, потому и героев у него, как на семитысячном уровне. Выйдешь из тронного зала — поймёшь.
— Спасибо, Милли, ты великолепно формулируешь. Дёмыч превратил мой фруктовый сад в магический полигон. Думаю это место вполне выдержит и ваши с Бонивуром тренировки.
Гост стал серьёзен.
— Да, мой лорд. Мы немедленно приступаем.
Он положил руку на плечо моему оруженосцу и они исчезли из зала. Я точно знал, что они уже снаружи за дверью. Но при этом она (дверь) не шелохнулась, не приоткрылась даже на кроху. По крайней мере мой глаз не уследил.
— Какая шикарная способность…
— Скрытник, мой лорд. Они все в той или иной степени подобное умеют. А на высоких уровнях вообще неуязвимы. Могут часами бликовать тенью и ни одно оружие их не берёт.
— Милли, нам нужен тормозок.
— Что, простите?
— Еда и вода в дорогу. Торба с припасом на пару тройку дней.
— Как неожиданно, мой лорд. Еще один пикник на природе!
Не буду грубить.
— Ксюнчик, сокровище моё, Милли говорит что, а ты это плотно укладываешь в большую торбу. Есть такая у тебя?
— Да, мой лорд. Госпожа герой, прошу, пройдите за мной.
А! Она ответила почти без паузы. Хоть и краснеет, но уже отвечает все легче и легче. И без всяких там крестьянских лексических огрех. Мне захотелось расцеловать эти щёчки, но я вовремя себя одёрнул. Да и Ксю увела хмыкнувшую Милли на кухню.
Есть еще одно дело, которое не стоит откладывать. Я прошёл за девами и без спроса изъял там небольшое деревянное ведро и кружку к нему.
Перед тем как мы с Милли выдвинулись в поход, я набрал в колодце воды и наполнил ею кухонное ведёрко. Кружку же вручил лучнице.
Итого. Я пёр на горбу довольно увесистую торбу с едой и ведёрко со «святою водою» в руке. Милли торжественно несла за мной пустую глиняную кружку. И направлялись мы прямиком в лазарет.
Рыжая нам поклонилась и поинтересовалась, не ранены ли ее лорд и его легендарный герой. Почему-то мне сильно хотелось назвать эту деву Раечкой.
— Нарекаю тебя Региной Ашотовной!
Неожиданно определился я. Этот переключатель в бездне недоступной мне памяти работал сам по себе мимо сознания. И кто же ты, загадочная Регина Ашотовна? И как связана с не менее загадочным Иосифом Виссарионовичем?
Милли любовалась искаженным лицом Регины Ашотовны, но в конце концов ей это надоело. Она протянула мне кружку:
— Мой лорд, у меня от этих вращающихся глаз голова кружится. Сделайте уже свое дело.
Да. Что-то часто я стал выключаться из реальности. Или включаться в реальность? Такой поворот мысли грозил еще одним длительным трансом, и я все же выплеснул докторше в лицо кружку ледяной воды.
Регина Ашотовна всхлипнула и неожиданно категоричным голосом заявила:
— Мой лорд, я хочу еще.
Еще, так еще. Я зачерпнул и выплеснул в уже нормальное лицо еще одну кружку воды. Зелёный балахончик порядочно промок.
— Не этого.
— А чего?
— Того, что было до.
Похоже я передержал доктора в ступоре и с ней в нём что-то невыразимо прекрасное случилось.
— Вернусь, поговорим.
— Да, мой лорд. Возвращайтесь быстрее, пожалуйста!
Голосом наркоманки попросила Регина. Лучше бы я назвал ее Раечкой. Но что сделано, того не воротить.
На воротах все прошло быстрее и проще. Мужиков я назвал Гром и Грим. Они здесь были, кстати, самые здоровые. На голову выше Дёмыча и шире его в полтора раза. К десятому уровню, интересно, во что они превратятся?
За воротами нас догнал Дёмыч.
— Мой лорд, возьмите с собой отряд казачков. Нас в городке счас полно, а стройков мало-то.
— Будут стройки, Дёмыч. Я иду уровни подымать.
— Да так-то оно так. Только вот залу вашу без второго уровня гильдии магов уже не поднять. И лазарет тож. Стену только, коровник, да домики наши грешные.
Тут мимо Дёмыча просунулся незнакомый мужичок с воплем:
— Дозвольте, вашество лордство, жалобу слёзную подать вашей милости!
Дёмыч ухватил его за шиворот:
— Куда прёшь, рвань деревенская!
— Оставь, староста. Давай свою жалобу.
— Вашество лордство, мы вашии крестьяне. Вы нас на свободный выпас пустили, спасибочки безмерное. Только вот городские бьют нас, девок наших тягают. Просьба наша такая, чтобы оборонили вы нас от зверей энтих. Магия у них, да наглыя они дюжа…
Дёмыч взбеленился:
— Ты поговори, сабакоед, здеся! Такия враки лорду заливать стыда в тебе нету!
И ни капли лорда не стесняясь, внёс деревенскому в рыло так, что тот опрокинулся на дорогу с разбитым носом. Милли откровенно скучала.
Тут же нарисовалась толпа явно пришедших с жалобщиком к лорду «деревенских» и редкий, но грозный рядок «городских казаков». В принципе было ясно, что мужиков казаки опять побьют.
Дёмыч был прав. Много еды, мало работы и пошла гулять станица. А вот лупить в морду человека, который завтра станет таким же как ты и с тобой будет одну стену оборонять — глупость, разумеется, непростительная.
— Короче, Дёмыч. Там во фруктовом саду сейчас мой новый герой Бонивура обучает. Всех, кто с жиру бесится — туда. Камней собрать вот таких, с мой кулак. Чтобы все казаки сделали себе пращи. Что такое праща знаешь?
— Как не знать, мой лорд. Шлея такая, ей камень раскручиваешь и пущаешь. Гоблинская оружия.
— Вот. Чтобы камни были острые краями, а метать их так, чтобы ствол черешни пополам разлетался. Понял?
— Да понял. По нашим средствам самое то. И уровни подымать кода работы нету…
— Запас приблизительно равных по весу камней — раз. Всем надёжные пращи — два. Первое — точность. Второе — сила, она же дальность. Выдающихся к поощрению, придумаешь там что-нибудь. Ясно?
— Так точно, мой лорд.
— И разбейтесь внутри себя по караулам. Вы — воинское подразделение. Стена, ворота, порядок. Кроме вас стражи здесь нет другой. За драки наказывай. За пьянку не в праздник — убивай.
Последнее заявление Дёмыча приглушило. Убивать своих за нарушение воинской дисциплины — такой устав пишется только кровью, опытом потерь, а крови-то в наш устав еще никто не налил.
— Свободен. Выполнять.
— Слушаюся, мой лорд.
И он заорал на своих казачков.
— Расходися, драки не будя! Три телеги на каменоломню товсь!
И народ побежал исполнять приказание старосты. Теперь эти несчастные «деревенские». Я позвал мужичка с разбитым носом:
— Иди сюда, дядя.
Тот, шмыгая кровавой юшкой, подошёл.
— Слышал?
— Ой слышал, страсти страшныя. Теперя они этими камнями нас всех перебьют насмерть.
— Не перебьют. Этими камнями они вас оборонять будут. Служба у них такая.
— Вашество лордство, дозвольте покорно спросить.
— Спрашивай.
— Слуха есть, что были энти звери такими же кресьянами как и мы, а потом вашей милостью до войнов злых вознеслись. Разрешите, вашество лордство, слуху ту. Так ли было?
— Так и было. Вы у меня тоже не долго в «кресьянах» ходить будете. Чтобы понял сам, что к чему и своих подготовил, называю тебя Редедя.
Мужичка стандартно приутюжило и я выплеснул в него остатки из ведёрка.
— Вашество лордство, милость сияюща! Как родился я занова.
— Так и есть. Берёшь, Редедя, вот ведёрко это и кружку. Несёшь в тронный зал на кухню. Кухарке кланяешься и говоришь, что мол лорд возвращает посуду и благодарит. Давай, иди.
Ред, оглядываясь и кланяясь, вступил в ворота «городка», на землю ему неведомую. Мы же с Милли наконец углубились в лес.
Идти будем спиралью вокруг замка, пока Бума не найдём. Или пока еда не кончится.
— Милли, отслеживаешь зверюшек, в бой не лезешь. Просто страхуешь меня на случай явных неудач.
— О да, мой кровожадный лорд!
Это из нее не выколотить. Поехали!
Шёл я полубегом, торба била по спине, первого волка второго уровня красиво срубил на лету. Два удара и один финальный укол. Эта торба — идеальное отягощение. Смещает центр тяжести, иногда крайне причудливо, и создает дополнительную нагрузку на ноги и спину.
Милли сообщала направление, расстояние до цели, и ее параметры. Я запоминал все, чтобы после вернуться на маршрут и ускорялся к месту боя. Кабан четвёртого уровня гонял нас по полянке, пока я не догадался отрубить ему ногу. Дальше было просто.
Технически идеальной стойкой на волка оказался вариант «правый клинок лежит на левом, остриём на врага, кисть тыльной стороной вниз под правой подмышкой, левый клинок поперёк правого, держит его, кисть тыльной стороной вверх». И бежать с такой расстановкой клинков было достаточно удобно.
Волк прыгал, правый клинок входил ему в пасть, реже в шею под пастью, а левый, отмашкой кроил грудину под шеей поперек, параллельно земле. Торба после отмашки заносила меня вбок от волка на правую ногу, и если тот был еще жив, я рубил ему голову.
Волки рубились и протыкались легко. А вот кабаны требовали больше силы. Вообще любая стойка на кабана, кроме «оба клинка в опущенных руках, разведены в стороны» не эффективна.
Кабан требует от мечника точного расчета взаимной скорости, для своевременного прыжка в сторону, причем прыжка полуприсев, чтобы широким замахом отрубить кабану ногу, или сразу две.
Если кабан выше третьего уровня, то пробить его шкуру до сердца трудно, еще труднее снести ему голову, но я ни разу не убрал один из клинков, чтобы взяться за оставшийся двумя руками. Так победим.
На пятнадцатой зверюшке я получил полное восстановление сил — шестой уровень. Вот что торба животворящая делает. Мы как раз вышли на луга чуть дальше поселений моих «деревенских» крестьян.
Милли молча бежала сзади. У нее-то уровень не поднялся. За все время она и выпустила только три стрелы, в того самого первого кабана, от которого мы так долго и неловко бегали. Ладно, войдем в лес на второй круг большего радиуса, присядем выпить водички и съесть пирожок.
И тут мы подняли медведя. Точнее медведь вылез из дыры в земле в том месте мимо которого я уже пробежал. Оказывается Милли не видела целей, если они прятались в норах.
Медведь седьмого уровня оказался ровно между нами, встал на задние лапы, вытянул шею и заревел низко и зло. Он стоял ко мне спиной и ревел на Милли. Она уже стреляла ему в морду, но один его прыжок, и лучница четвертого уровня мгновенно умрёт.
Поэтому адреналин меня кинул медведю на спину. Собственно я должен был взлететь и воткнуть два клинка ему в основание шеи за горбом, воткнуть на всю длину. Но забыл про торбу. Не допрыгнул, и клинки вошли на всю длину по две стороны от медвежьего горба.
Это медведя сильно отвлекло, но, разумеется, не убило. Надо было подрубать ему ноги. Какая своевременная мысль.
Я держался за рукояти мечей, ноги скользили по грубой шерсти, торба же моталась из стороны в сторону, так как мотался из стороны в сторону медведь. До горба лапами достать он не мог и уже не ревел, а трубил, как десять тысяч объявлений о поражении.
Вопрос времени, когда же он додумается завалиться на спину и почесать её о землю. А вытащить мечи я не могу. А оставить их в медведе не могу тем более. Хотя почему я такой тупой? Надо просто собрать все мои благословения в стопочку и вывалить их на себя.
Медведь замедлился. Или это я ускорился? Зачем выдёргивать мечи? Точнее, зачем выдёргивать их до конца? Я перенёс вес на один меч, выдернул второй на половину клинка, и вогнал его обратно под другим углом, и провернул.
И повторил то же самое с другим мечом. Где у него сердце? Я должен достать. Но пока не доставал. Зато из ран, из которых до этого вышло не так много крови, в небо ударили два мощных фонтана.