Полковник лично вел своих бойцов в бой.
Каждый истребитель был в паре из ведущего и ведомого. Две пары составляли звено. Три звена – эскадрилью. Три эскадрильи – полк. Плюс штабное звено. Четыре десятка машин по полному штату.
Перед ним – сплошная стена германских дирижаблей. А их вооружили. Не так, чтобы хорошо, но по несколько пулеметов нес каждый из них. Правда, вооружили в самый последний момент, из-за чего довольно бестолково. Но не суть.
Шли лоб в лоб.
Дистанция тысяча. Примерно.
Петр Николаевич зажимает гашетку и четыре курсовых пулемета выплевывают короткую очередь трассирующих пуль. Этакий раскаленный плевок. Легкая оболочка германского цепеллина легко пробивается и спустя какие-то мгновения он вспыхивает стремительно разрастающимся огненным шаром. Водород горит прекрасно.
Еще короткая очередь. Еще.
Рядом начинают отрывисто поругиваться пулеметы других истребителей полка. Коротенько так. Буквально по два-три выстрела с каждого ствола. Этого хватало.
Полк прошел как ураган смерти.
А внизу под ними творился какой-то ад. Пылающие дирижабли резко теряли высоту. Пожар перекидывался на соседние баллоны с газом, быстро перебирался дальше. Потом еще… еще… еще… В общем – к земле германский дирижабль приближался с весьма приличной скоростью. А потом от буквально испарялся во взрыве той бомбовой нагрузки, которую нес.
Бум! И все!
И нет ни дирижабля, ни его экипажа.
Полк истребителей пролетел сквозь строй германских дирижаблей, потеряв только три самолета. Все-таки те, поняв, что началось, начали палить из пулеметов как обезумившие. Хотя с такой дистанции по столь юрким и быстрым целям попасть особенно не могли. Да и к баллистике непривыкшие они. Не говоря уже о том, что трассирующих пуль у них не было из-за чего корректировать свой огонь им было очень сложно. Да, учитывая, что самолет представлял из себя совершенную фанерку, ничем не защищенную, любое попадание могло быть фатально. Особенно в пилота. Но ты пойди – попади еще.
Истребители пролетели.
Командирский самолет покачал крыльями, давая сигнал к перестроению. И ведомый поменялся с ведущим местами. Просто потому, что у него имелся полный боезапас. И снова в бой. Только теперь не общей массой, а отдельными звеньями. Ведь строй германских дирижаблей, пусть и условный, рассеялся. Все небесные великаны бросились в разные стороны. Вот и пришлось догонять. Впрочем, это ожидалось. Это планировалось. Поэтому все занялись своим делом…
Потсдам. Вечером того же дня.
Кайзер в немом молчании стоял у окна своей резиденции и смотрел на чистое небо. Голубое-голубое. Ни облачка. Даже птицы, казалось, не летают совсем. Во всяком случае, в поле зрения не было ни одной. За ним, у двери стоял мрачный и какой-то потерянный адъютант с небольшим листком телеграммы. За ним – спешно вызванные министры.
- Прочтите еще раз, - тихо, на пределе слышимости, произнес Вильгельм II.
- Дирижабли уничтожены все. Семь сбито при пересечении линии фронта. Остальные расстреляли русские самолеты. Потеряно пять самолетов.
- Это точная информация?
Адъютант даже как-то растерялся от такого вопроса. Что на него отвечать? Нашелся полковник, который в Генеральном штабе отвечал за разведку.
- Сбитых над прифронтовыми позициями мы сами видели. Действительно – семь. Судьба остальных не известна. Наши люди в Кёнигсберге подтвердили – налета на город не было.
- То есть, что-то остановило дирижабли? - С некоторой надеждой в голосе спросил Кайзер.
- Боюсь, что смерть, - тихо ответил начальник разведки. – Бой шел вдали, но в прямой видимости города. Пылающие огарки, то и дело осыпающиеся на землю, многие видели. Да и последующие взрывы, слышали в Кёнигсберге. Русские использовали весь полк специальных пулеметных самолетов[1]. Войска в Западной Пруссии и Позене прикрываются таким же. Из-за чего наши самолеты там практически не могут летать. Они очень сильно вооружены и быстры. Мы пока ничего не можем им противопоставить. Мы специально провели дирижабли так, чтобы они избежали контакта с их самолетами в Позене. И не знали, что под Кёнигсбергом стоит их столько.
- А что вы знали?! – С раздражением воскликнул Кайзер.
- Летные данные этих самолетов были неизвестны. Мы смогли узнать, какие двигатели туда ставят и общее устройство. На основе этих данных наши конструктора пришли к выводу об очень скромных летных качествах. Но на деле все оказалось не так. Они предполагают, что русские применили существенно более мощный двигатель. Сейчас мы над этим работаем.
- Понятно… - холодно произнес Вильгельм. – А что, так сложно было оценить количество русских самолетов и где они базируются?
- Предприятие, на котором производят эти самолеты, является режимным, закрытым объектом. Перегонка осуществляется и днем, и ночью. Мы даже приблизительно не можем сказать, сколько этих пулеметных самолетов изготовлено. Там нужен свой человек, но с внедрением не складывается. Про размещение в Восточной Пруссии – тоже не очевидно. Нам было известно, что там размещались русские тяжелые самолеты, вроде тех, что летали над Берлином. Видимо вместе с ними и пулеметные самолеты стояли. Так как они располагались в тылу позиций и в операциях на линии фронта не участвовали, то… - произнес начальник разведки и замолчал.
- А полеты? Разве они ничего не давали?
- Дирижабли надежно сбивали, а самолетов у нас очень мало и все они совершено загружены в прифронтовой линии. Только с их помощью удалось оттеснить этих наемников за линию фронта.
- Наемники… - тихо, сквозь зубы прошипел Вильгельм, вспоминая, как орал на своих подчиненных, приказывать использовать все возможные ресурсы, чтобы этих мерзавцев или уничтожить, или хотя бы оттеснить.
- Да и наши самолеты сбивают не только в воздушных боях, - продолжил начальник разведки. – У русских на удивление много средств противовоздушной обороны. Они не стали использовать старые малокалиберные морские пушки. Они на их основе разработали новые, с длинными стволами и увеличенной зарядной каморой. И теперь эти узлы противовоздушной обороны постоянно мигрируют. Мы раз за разом натыкаемся на засады. Мы делаем все возможное, но…
- Понятно, - мрачно процедил Кайзер и скосился на стол, где у него лежал доклад Фридриха фон Ингеноль об ошибках в подготовке к войне. – И что вы предлагаете делать сейчас?
- Как проверить слова русских?
- Судя по всему им нет смысла врать. Нет, я о другом говорю. Очевидно, что наша разведка не справляется со своей работой. Если бы мы знали о размещение полка русских пулеметных самолетов в Восточной Пруссии, то вряд ли бы совершили попытку налета дирижаблей. Это страшное поражение – целиком и полностью лежит на разведке. Какие меры собираетесь предпринять, чтобы в дальнейшем подобных ошибок не было.
Начальник разведки завис, обдумывая ответ.
- Ладно. Ступайте. Через три дня жду вас с докладом. Все ступайте и думайте. Мне надоело, что мы постоянно проигрываем. Думайте. Все думайте…
Кайзер был психологически раздавлен. Он хотел орать и карать, разя громом и молнией провинившихся подчиненных. Но эта новость, вслед за полным разгромом флота, совершенно его опустошила в эмоциональном плане. Даже, чтобы покричать. У него просто не было сил. Поэтому, когда вызванные чиновники ушли, он безвольной тряпочкой стек на пол. Прислонился к стенке спиной. И беззвучно заплакал, возводя глаза к небесам. За что ему все это? За что? Чем он прогневил Всевышнего, что он так карает его? Удар за ударом. Поражение за поражением. Унижение за унижением.
Правитель Германского Рейха прокручивал в голове события с первого дня войны и скрежетал зубами. Чтобы они не начали делать – все шло не так. За чтобы не брались – ничего не получалось. Даже, в, казалось бы, беспроигрышной ситуации. Особенно ему было больной и обидно за промахи разведки. Сколько раз ему докладывали всякую чушь с умным видом? Сколько раз называли русских варварами и дикарями, используя эти эпитеты в качестве доказательств? И он – слушал их… и принимал их доводы… Словно помешательство какое-то.
Последнее время он листал старые учебники истории и видел – в былые времена Россия тоже удивляла. Ни в одной стране мира не был полководцев, которые всегда побеждали. Ни в одной, кроме России. А там их аж целые две штуки нашлось: Ушаков и Суворов. Да, бывали и позорные страницы в ее истории, но случались и удивительные успехи. Особенно в 18 веке. Еще за полвека до того ее все били. А тут раз – и одна из сильнейших армий Европы! Шведов бьет, турок бьет, пруссаков бьет… Потом новый период позора в 19 веке. И вот – вновь пошли успехи. Нет бы к ним присмотреться… нет бы подумать… Император правильно говорил, они навыдумывали себе каких-то сказок, и жили в этом коконе самолюбования… обидно… больно… стыдно… И что делать дальше, не понятно. Война ведь проиграна. В этом Вильгельм уже не сомневался…
[1] Первые годы ПМВ истребители не называли истребителями, именуя просто «пулеметный самолет» или «самолет с пулеметом». В России термин «истребитель» уже введен Императором, в Европе еще нет.
Часть 2. Глава 6
Глава 6
1914, май 14, Москва
Вечерело.
Император стоял у окна Путевого дворца и задумчиво смотрел на цветущую черемуху. Пахло одуряюще. Казалось, что этот поток благоухания просто сорвет ему голову. Не так чтобы очень вкусно или приятно, просто насыщенно. Завтра его ждал важный день, о котором он как-то за всей этой возней с войной забыл.
Религия.
Опиум для народа.
Один из важнейших аспектов жизни людей.
И с ней нужно было что-то делать.
Да, конечно, его личная позиция в этом вопросе была очень близка к тому, что считал Бог-Император из франшизы Warhammer 40000. Он тоже думал, что люди станут по-настоящему свободы, когда последний камень последнего храма упадет на могилу последнего священника. Но, в то же самое время, Николай понимал, насколько нереальна и идеалистична эта позиция.
Почему религия так популярна? Любая. Будь то вера в Зевса или поклонение Светлому будущему? Потому что человек по своей природе – ленивая задница. Религия дает простые ответы на сложные вопросы. Не верные. Но простые, легкоусвояемые и взаимосвязанные в единую картину мира. То есть, позволяет объяснить все или почти все вокруг самым простым для человека способом. Да, когда люди еще прыгали по елкам и пребывали в совершенно дикости, религия стала откровением, позволившим им выйти на организационно более высокий, сложный уровень. Но ложка дорога к обеду. Первобытные времена канули в прошлое. Появилась наука, которая позволила взглянуть на мир точнее, глубже, правдивее, казалось бы, однако наука требует слишком большого количества усилий. Слишком все сложно. Слишком все долго. И чем сильнее развивалась наука, тем больше нужно было напрягаться для познания мира. Религия же так и оставалась на уровне примитивного мифа.
Контраст? Ото же!
А главное – большинству людей в жизни просто не требуется действительно адекватное восприятие реальности и окружающего мира. Дом – работа – дом - работа. И так из года в год. Причем работа монотонная и не требующая каких-то особенно широких и глубоких познаний о мире. В большинстве своем достаточно дисциплины и исполнительности, замешанной на хорошем знание своего небольшого участка. Причем без теории. Простое погружение в мелочи и рабочие нюансы, нужные именно здесь. Зачем им что-то большее? Оно им разве денег приносит? Нет. Лучше жить помогает? Нет. Вот и не напрягаются попусту, выбирая облегченную и упрощенную версию, пусть и в корне кривую. Этакое краткое изложение «Войны и мира», которое нужно прочитать к уроку. Книга скучная. Книга не интересная. Книга не приносит никакой пользы. И совершать над собой какие-либо значимые усилия ученики не хотят. Да и зачем? Им ведь нужно просто ответить преподавателю на типовые вопросы, чтобы потом забыть это все как страшный сон. Поэтому, будучи хоть и ленивыми, но вполне разумными задницами, они выбирают путь минимальных усилий.
Николай нередко ловил себя на мыслях о том, что даже по-настоящему выйдя в космос и начав заселять другие звездные системы люди продолжать молиться духам кубрика или каком-нибудь очередному богу термоядерного реактора. Ну или чему-нибудь подобному. И Бог-Император из франшизы Warhammer 40000 прекрасно это показал. Как только он уничтожил все основные культы Империи люди стали молиться… ему. Без религии, в представлении Николая Александровича, никак не обойтись, ее невозможно изжить или победить. Никак. Вообще никак. В широких массах во всяком случае. Такова природа человека. А значит, что? Если чего-то нельзя избежать, это нужно стремиться возглавить.
Главной проблемой Российской Империи в этом плане было то, что религий получалось чего-то очень много. И придерживаться старой стратегии, опираясь только на одну из конфессий, было чревато проблемами. Да, православных насчитывалось сильно больше половины Империи. Но это было до того, как Николай Александрович начал «свою игру». Сейчас же Россия в той или иной форме была представлена практически везде. Африка, Азия, Америка…. И ее населяли православные, католики, протестанты, древневосточные христиане, иудаисты, суниты, шииты, синтоисты, конфуцианцы, буддисты, индуисты, различные местные верования вроде тотемизма или еще одна Кхалиси знает кто. Короче - каждой твари по паре. И православие в новой Империи уже было не столь доминирующим, как раньше. Да чего уж там – даже пятидесяти процентов не имело. Чего стоил один только Китай! А ведь он по итогу Русско-Японской войны был частично включен в состав России, а частично превращен в сателлита-колонию и рабочие руки из него активно перетекали в Россию.
Конечно, можно было взять яйца в кулак и начать вводить на всем пространстве державы одну религию. Как в былые времена бывало не раз. Но это ни разу ничем хорошим не заканчивалось. В лучшем случае порождая продолжительные и весьма кровавые неурядицы. А они Империи были сейчас ой как не нужны. Да, религию можно было огнем и мечом утвердить единую, но какой ценой? Природный хомяк давил обновленного Николая Александровича всей тяжестью своих щек. Он никак не желал расставаться с таким количеством ресурсов ради каких-то там «невидимых друзей» и прочих форматов навязчивых идей и «коллективных галлюцинаций».
После довольно долгих размышлений Николай пришел к выводу, что нужно перенимать передовой опыт прошлого. В частности - Римской Империи. Не Византии, нет. А еще древней Империи, где деструктивные политико-экономические обстоятельства не вынудили принимать христианство. Империи, а не Республики, потому что это, все-таки, было два разных мира.
Священный Синод в России был упразднен еще в начале 1890-х годов, одновременно с возрождением Патриаршества. Да какого! Возвращение в лоно Константинопольского патриархата с переносом резиденции последнего в Москву. Новый грандиозный храм на Воробьевых горах. Кремль, перестроенный под новый Ватикан… Однако, в разгар этой войны, наконец-то, удалось завершить долгие и очень непростые переговоры. И собрать Вселенский собор. Причем не христианский. Нет. В нем были представители всех более-менее оформленных религий Империи и ассоциированных государств. Даже Папа Римский и то прислал своего легата, представлять интересы католиков. Вот на этот Собор Император и прибыл.
Николай хотел упорядочить и хоть как-то регламентировать то фактическое многобожие, что сложилось на территории Империи. И всецело ограничить развитие религиозного экстремизма. Отныне в Российской Империи были разрешены без ограничений любые религии, но при условии, что они входят в постоянно действующий Духовный совет, а также безусловно поддерживают центральную власть. То есть, поклоняться они могут кому угодно и чему угодно. Хоть макаронному монстру. Главное, чтобы во главе угла была поставлена Империя и Император. А все вопросы межконфессионального толка решались исключительно в рамках постоянно действующего Совета. Все конфессии, входящие в этот орган, председательствовали по очереди. А те, что имели более дюжины процентов от населения, обретали право вето. Всех тех же, кто выступал против этой инициативы ждала мрачная судьба. Им предлагалось в течение трех месяцев покинуть территорию Империи. В противном случае их ждала конфискация имущества и пожизненный срок в строительных армиях. Что самих проповедников-сепаратистов, что их сторонников. Никаких казней. Цезарь банально забирал цезарево и оставлял их наедине с их богом за пределом своих владений.