За нарушение трудовой дисциплины, к примеру.
За прогулы… да хоть бы и за воровство. Тебя подставят, а ты не гадь другим!
И сложится у нее так, как сказала Ирина.
Одиночество будет ее карой за все полости и мерзости, сотворенные в жизни.
Одиночество…
— С чего тебя так понесло? Откуда ты вообще все это знаешь? Ну, про Жабу?
Сеня искренне недоумевал.
Ирина посмотрела ему в глаза и пожала плечами как можно более спокойно.
— Валя рассказала. А что?
— Ничего… хорошо ты ее.
— Но мало.
— Идеала не бывает. А бить все равно нельзя. И так-то ты кучу всего понарушала…
— А если я на нее орала, как частное лицо?
— Не в форме.
Ирина вздохнула.
— Рапорт писать будешь?
— О чем? Ничего ж не было?
— Да. Не было.
Ирина и Семен переглянулись.
Не было. И вообще — весна на дворе!
— По мороженому?
— Я предпочитаю шоколадное. В шоколаде.
— А не слипнется? — подколол Семен.
— Только здоровее будет.
Полицейские рассмеялись и направились к ларьку с мороженым. Что они — не люди, что ли? Даже в форме и при исполнении!
Глава 5
— Иришка, пошли, погуляем?
— ЛЮСЯ!!!
Ирине прошлой "гулянки" хватило с лихвой. Сыта по самое горлышко.
Люся смутилась, но не остановилась.
— Я же не просто так!
— Поэтому я никуда и не пойду!
— Я тут с одним парнем познакомилась…
— Видишь, как хорошо! Один парень, одна ты. Я уже третий лишний!
— Иришка, не бросай меня!
— В воду?
— Издеваешься? — надулась Люся.
Ирина поняла, что подруга сейчас серьезно обидится, и сдала назад.
— Чего тебе надобно, старче?
— Двести пива — и засохни, — фразой из анекдота ответила Люся. И стала более серьезна. — Парень — музыкант.
— Ыыыыыыы!
Творческих личностей Ирина не уважала.
Вообще, никак и никогда. Редкие исключения составляли работающие творческие личности. Каторжно работающие и адски пашущие. А в остальном…
Наша эстрада постаралась, чтобы за последние двадцать лет словосочетание "творческая личность" превратилось в синоним истеричного типа нетрадиционной ориентации с претензиями на всеобщее признание.
Уважать такое?
Даже на расстоянии, простите, не получается.
— Играет на гитаре, преподает в нашем музучилище, ведет кружок для тех, кто хочет быстро освоить шести-семиструнку…
Ирина заинтересовалась.
Если человек тянет три работы, он уже не стандартная творческая личность с немытой головой и перьями на всех местах, можно и дальше послушать.
— И что?
— Он меня на концерт пригласил.
— А я-то там зачем?
— Ты ведь такое любишь? Испанские гитары, кастаньеты…
— Кастаньеты — тоже он?
— Иришка!
— Молчу, молчу…
— Я выпросила билетик и для тебя. Сходим?
Ирина вздохнула.
— Форма одежды?
— Любая.
— А в форме можно?
— Нет, я тебя все-таки сегодня пришибу!
— Ага, гитарой. Или кастаньетой?
— Ты одеваешься?
Ирина выползла из-за компьютера и потопала в душевую. Начнем оттуда.
* * *
Концерт был отличным.
Да, районный дом культуры, затрапезный и обшарпанный, да, не самый известный ансамбль. Но даже областное телевидение приехало, расщедрилось. И музыканты отвели душу.
Ирина слушала с искренним удовольствием.
И чудились ей в переливах старинной музыки то всполохи алого шелка, то белые стены Гранады, то Севилья с ее кострами и замками, а то и блеск клинков и шлемов конкистадоров…
Красиво…
Стоит ли удивляться, что после концерта Люся потащила подругу "за кулисы"? Знакомиться, ну и вообще, поболтать? Ирина не сопротивлялась.
Музыка ей понравилась, а исполнитель…
Исполнитель пусть нравится Людмиле. Та уже сдала ценную информацию, что у него трое детей, жена-гадюка, которая изменяет ему направо и налево, они пока не разводятся, но это просто потому, что Мишенька не нашел подходящую женщину.
Оно и понятно.
Главное, чтобы потом жена четвертого не родила, от нелюбимого и нелюбящего мужа. А то такое часто бывает…
Сам исполнитель был вполне в Людмилином вкусе.
Высокий, с сухими, но достаточно рельефными мышцами, темноволосый и сероглазый.
"За кулисами" в доме культуры означало по-простому. В одном из кабинетов второго этажа. Благо, концертный зал находился на первом.
Скандал девушки услышали еще на подходе.
— … пропало! — рычал чей-то голос.
— У нас такого никогда не бывало! Никогда, понимаете?
— А мне плевать! У меня выплата по кредиту! И один перстень на двести тысяч тянул! Я его из Испании привез! В бутике покупал!
Ирина фыркнула про себя.
Двести тысяч…
Любезнейший, а знает ли про них налоговая инспекция? Надо полагать, они все заработаны вот такими концертами?
Тяжелый труд музыканта у нас неплохо оплачивается, э?
Люся постучала в дверь и вошла внутрь. Миша обернулся к ней.
Да уж, на интеллигента он сейчас похож не был. Красный, растрепанный, злой, как черт.
— Чего тебе?
— Что случилось? — поинтересовалась Люся.
Ирина поняла, что сейчас их пошлют трехэтажным на пятый этаж новостройки, и поспешила вмешаться. Мелькнуло в воздухе красное удостоверение.
— Лейтенант полиции Алексеева Ирина Петровна. Что происходит?
Миша вдруг успокоился. Словно воздух из него выпустили…
— Да вот! Обокрали! Приехал, называется, на концерт!
— Никогда у нас такого не было! Михаил Вениаминович, честное слово…
— Молчи лучше! — рыкнул Михаил на директрису дома культуры.
Ирина покачала головой.
— Давайте не будем ругаться? Присядьте, расскажите, что у вас украли, и когда?
— Когда-когда… мать! Тогда!
Люся молчала, понимая, что лучше не влезать.
Минусуя мат и ругань, получилась следующая картина. Михаил сегодня должен был уплатить кредит за машину. И с собой у него было около пятидесяти тысяч рублей. Для маленького городка, очень неплохая сумма.
Откуда?
Подрабатывает он!
На свадьбах, на похоронах, куда с оркестром пригласят, да, и по кабакам тоже играет! И что? Кушать хочется! Хлебушек, а лучше с маслом и икоркой!
В месяц прилично набегает, но волка ноги кормят.
Кольцо?
Да, купил в бутике, в Севилье. Захотелось.
Носит, практически, не снимая, но вот на концертах…
Гитара очень плохо сочетается с кольцами. Обычно он его на цепочку вешает, где крестик, но сегодня не повезло. Цепочка порвалась, он и сунул все в кошелек.
Кошелек — в рюкзак.
Переоделся в костюм и пошел на сцену, выступать. Пришел сюда, рюкзак на месте, а вот кошелька в нем нет! Где оно?
Михаил потряс рюкзаком.
Ирина только вздохнула.
По-хорошему, надо бы снять отпечатки пальцев. По-плохому… да у нас самый тупой воришка знает, что лучше перчатки надеть. Вон, аптечные, резиновые.
— Вариантов два, — просто сказала она. — Первый, это кто-то из зрителей. Пока шел концерт, он шарил по комнатам наверху, в надежде чем-то поживиться. В этом случае все уже бессмысленно.
Михаил скрипнул зубами.
— А второй?
— Кто-то из своих ворует. В таком случае наша собеседница… простите, не знаю вашего имени?
— Светлана Семеновна, — представилась директриса, и горестно вздохнула.
На вид ей было лет шестьдесят. Не слишком высокая, статная, не полная, а вот именно, крепкая, осанистая, плотно сбитая, красивая той красотой, которая иногда проявляется у русских женщин на пороге старости. Спокойное достоинство и сдержанность.
— Светлана Семеновна, у вас уже бывали подобные случаи?
— Что вы! Первый раз!
Ирина недобро сощурилась.
— Врать — не надо.
— Простите, девушка…
— Лейтенант полиции. Светлана Семеновна, я сейчас всех соберу, всех опрошу, вызову сюда наряд полиции, и конец придет репутации вашего дома культуры. Я уж молчу про то, что некая дама очень хочет на ваше место…
Ирина сама не понимала, почему она это говорит.
Почему — так.
Но была твердо уверена, что все сказанное — правда. Вот так оно и есть на самом деле. И тетка старается охранять свою вотчину, как привыкла, еще в советские времена. Может быть воровство, но не может быть сплетен о нем. Все должно быть в тайне, нельзя выносить грязь из дома.
И есть кто-то, кто хочет занять ее место, она боится. Возраст уже не детский, а директорство во все времена было и будет достаточно притягательным.
А что?
Минимум контроля и ответственности! Зато сколько возможностей для самоутверждения!
Ладно, может, Ирина себе это как-то неправильно представляет? Но ей кажется, что у директора больше возможностей заработать, чем у сотрудников.
Светлана Семеновна аж дернулась под ее взглядом.
— В-вы… откуда…?
— Откуда знаю? Да вот оттуда. КГБ все знает, — плоско пошутила Ирина. — Рассказывайте, какие именно были случаи?
Директриса опустила глазки долу и принялась каяться.
Как оказалось, это был даже не второй случай воровства, примерно шестой. Но остальные были по мелочи и их удалось замять.
Кому-то выписали премию, кому-то разрешили выступление, кому-то еще что-то…
Пять человек. Двое сотрудников и трое музыкантов. Но такого куша, как у Михаила, вору раньше не попадалось.
— Коза старая, — ругнулся Михаил.
Ирина покачала головой.
— Ты неправ.
— Чего я…, неправ?
— Светлана Семеновна старалась уберечь всех от плохой славы. Сам знаешь, то ли он украл, то ли у него украли…
Во взгляде директрисы была искренняя благодарность.
— Спасибо, Ирина Петровна.
— Пока — не за что. Дайте-ка я на замок посмотрю, — вздохнула Ирина. — Люсь, у тебя лупа была?
Не то, чтобы она была специалистом и экспертом. Но…
— Вот, держи.
Люся, честно говоря, была немного подслеповата. Очки она носить не собиралась — внешность портят. Линзы ее тоже не устраивали — она считала, что любые линзы приводят к раннему образованию морщин. И боролась со своим недостатком народными методами. Взять с собой лупу, к примеру. Для самого мелкого шрифта.
Ирина взяла лупу, открыла и опустилась на колени перед замком. Хорошо, джинсы надела.
Посмотрела через увеличительное стекло. Внимательно, серьезно…
А вот кажется ей, что дверь открывали родным ключом?
Вроде бы ни царапин, ни чего-то такого… с другой стороны, сейчас отмычки хорошие, да и замок тут старый… Ирина попробовала встать, но нога в сапожке на каблучке неловко подвернулась.
Пальцы коснулись металла замочной скважины.
— Ох!
Видение возникло, словно удар грома.
Молодая черноволосая женщина, лет тридцати на вид, наклоняется над замком.
В руке у нее блестит связка ключей, в другой руке зажат кошелек. Кожаный, черный. На лице злорадная улыбка.
— Посмотрю я, как ты ЭТО замнешь, старая гадина!
И видение исчезает, словно его и не было.
Ирина без сил опустилась на пол.
Машу вать! И что это было?!
— Ириш, все в порядке?
— Да, просто нога подвернулась, — отозвалась Ирина. — Замок не вскрывали. Открыли родным ключом.
Светлана Семеновна погрустнела.
Ну да. Если использован родной ключ, то воровка или вор — местный, воспитали, называется, внутри коллектива. Порадовали.
Удастся ли с такими радостями усидеть на своем месте?
— У кого из сотрудников есть ключи от этой комнаты?
Светлана Семеновна замялась.
— Да, вы понимаете…
Ирина не понимала. Сначала. Потом выяснилось, что ключи благополучно висят на вахте, в стеклянном шкафчике, и доступ в него вполне свободный. Не для всех, но для своих-то…
Читай, кто захочет, тот себе хоть десять дубликатов сделает.
Замечательно!
Вызывать всех по очереди и расспрашивать?
Ирина подумала и об этом. Но лучше…
— Может, вы нас проведете по кабинетам, и мы потихоньку расспросим сотрудников? У кого есть ключи, у кого нет…
Светлана Семеновна кивнула.
— Да, пожалуйста.
— Кто здесь ближе всего?
— Кадровик…
Ирина еще раз осмотрела дверь.
Перевела взгляд на пол.
И ее передернуло.
Лежал на полу длинный черный волос. Ну, лежал и лежал, многие дамы посыпают своими локонами все вокруг. С нашей-то экологией иногда на ходу лысеешь.
Но чтобы так совпало?
И видение, и этот волос?
Хотя он мог здесь и неделю валяться… или не мог?
— А часто здесь полы моют?
— Каждый вечер. А что?
— Скажите, а есть у вас сотрудница с такими длинными черными волосами? — поинтересовалась Ирина, проигнорировав чужой вопрос..
— Да. Ниночка, очень милая девочка… а…
— Ага. А где она сейчас?
— У себя, наверное. Она у нас бухгалтер…
— Любит считать чужие деньги? — ухмыльнулась Люся.
Ирина пожала плечами.
— Посмотреть надо. Давайте с нее и начнем опрос с ключами? Проводите, Светлана Семеновна?
Светлана Семеновна посмотрела глазами раненой в попу выпи, но направилась вперед по коридору. Идти пришлось недалеко, всего три кабинета.
Вот и надпись черным по белому.
"Бухгалтерия".
Дверь кабинета открывается, и на Ирину чуть ли не глаза в глаза смотрит та самая брюнетка из видения.
Один в один, даже одета она так же, в светло-желтый брючный костюмчик.
На миг голова начинает кружиться, и больше всего Ирине хочется прислониться к косяку. Закрыть глаза и немного передохнуть. Но вместо этого…
— А вот и ваша воришка, Светлана Семеновна.
— Та-ак…
Взгляд Михаила не предвещал ничего хорошего. А засучивание рукавов и подавно не радовало.
— Да вы что!!! — истерически взвизгнула Ирина.
— Мы-то ничего, — Ирина говорила тихо и даже чуть устало. — Лохмы свои собирать надо, когда воровать идешь, а не посыпать ими место преступления.
Воровка дернулась.
— Ничего я не брала!
— А если я тебе сейчас нос по морде раскидаю? — вежливо уточнил Михаил. — Будешь, как китаянка, я тебе еще и уши на задницу натяну…
— Я вас посажу!!! Я…
— Лейтенант полиции, Алексеева Ирина Петровна, — махнула красной книжечкой Ирина. — Ребята, выйдите на минуту?
Миша заворчал, но Люся потянула его за руку. Светлана Семеновна вышла за ними, а Ирина сделала шаг и вплотную придвинулась к воровке.
— Я сейчас уйду. А в комнату войдет тот неулыбчивый парень. И останется. Ты меня поняла?
— Права не имеете.
— Меня здесь не будет. А все, что он сделает… ты у него сколько стащила? Мно-ого, на машинку хватит, если подержанную брать. Суд это примет во внимание. Обязательно.
— Не посмеешь!
— Еще как посмею. Сама кошелек отдашь — или как?
— Не брала я никакого кошелька!!!
— Значит, сейчас бригаду вызовем. И найдется он… — Ирина медленно обвела взглядом кабинет. Действительно, неглупая девушка. — Во-он там, в вентиляции. Ты его на веревочку привязала, а выносить хотела завтра или послезавтра, когда все уляжется. Или будешь уверять, что на нем твоих пальчиков нет? На веревочке? Шикарное место для ДНК….
Воровка побледнела, словно мел. Ирина насмешливо улыбнулась. С тех пор, как заговорили про ДНК, люди решили, что это универсальный идентификатор. Хотя на веревке могут быть следы ДНК множества людей, биоматериал еще нужно постараться снять — очень неудобный материал для экспертов, да и по деньгами дорого. С кошелька — и то проще. И лучше вообще пото-жировыми следами обойтись. Но кто об этом знает?
— Я… откуда?
— А это мое дело. Так что — я вызываю полицию? Или ты все-таки признаешься и попытаешься договориться с Михаилом, чтобы не писал заявление?
Воровка заколебалась.
Ирина подошла к двери и распахнула ее.
— Пять секунд. Потом я ухожу. Четыре. Три. Две…
— Ладно! Я это! Я!
— Ниночка, — едва не всхлипнула Светлана Семеновна, — как же так? Я же к тебе со всей душой…
Лицо воровки исказилось злостью.